Знаменитый форвард «Днепра» Владимир Лютый рассказал о сауне после финала Олимпиады-1988 и почему стюардессам «Аэрофлота» запрещали общаться с футболистами.
— Владимир Иванович, чем вызвано ваше возвращение в Украину? Получили приглашение работать или просто — порыв души?
— Скорее, второе. В Украине осталось много дорогих мне людей: мама, ей уже 76 лет, родственники, близкие, знакомые. Я по ним очень скучал. Плюс в семье сложилась такая ситуация, что мы с женой (уже третьей. — Авт.) были вынуждены расстаться. Не я был инициатором разрыва с Наташей, но так сложилось. Это жизнь. Я и весной, когда покинул пост наставника молдавского «Саксана», приезжал в Украину. Хотел найти работу в нашем футболе, даже встречался с президентом ФФУ Андреем Павелко, которого давно знаю. Однако в Украине сейчас сложная ситуация на рынке труда, в том числе и футбольного. Даже мои достижения как игрока, а также неплохой тренерский опыт не способствовали в этом вопросе.
— Знаю, что вы предлагали Павелко некий проект. О чем идет речь?
— Действительно, предложил. Проект заключается в инспектировании детско-юношеских спортивных школ, проведении семинаров для тренеров, которые работают с подрастающим поколением. Хотел применить здесь свой опыт, который я приобрел в Германии и других странах. Наверное, не нужно говорить, что в той же Германии умеют готовить молодежь, и сборные этой страны различных возрастов регулярно пополняются талантливыми кадрами. Павелко обещал подумать над моим предложением, но пока — тишина. В крайнем случае, если в ближайшее время не найду работу, буду искать инвестора и открывать собственную футбольную школу. Опыта и желания мне не занимать, сидеть без дела я не привык, так что готов посвятить себя интересному проекту.
— А в структуре «Днепра» не нашлось места для одного из самых известных воспитанников клуба?
— Дальше разговоров пока дело не движется. Гендиректор клуба Стеценко, как мне кажется, прохладно ко мне относится. Может из-за того, что я его в свое время критиковал в СМИ. Планирую встретиться со спортдиректором «Днепра» Русолом и директором клубной академии Шелаевым, мне есть что им предложить. Ну а если не получу работу и в «Днепре», то, как уже говорил, буду открывать в городе что-то свое.
— У вас пятеро детей, и все они живут в Германии. Как часто вы с ними видитесь?
— Стараюсь почаще. Ездил и буду ездить в Германию, чтобы навестить их. Ну и благодаря интернету мы с ними на связи.
— Кто-то из них унаследовал спортивные гены от отца?
— У меня четыре дочери и сын. Самый спортивный из них — Максим, ему 12 лет. Но он не выбрал узкую специализацию, как я в свое время, — вначале баскетбол, потом футбол. Скорее, любит спорт вообще. Велосипед, плавание, а еще — дзюдо, бокс, гандбол, баскетбол и другие виды. Такой вот он у меня разноплановый. В футбол играет здорово, но не зациклен на нем. Уже сейчас он мечтает стать преподавателем физвоспитания. Я не против, из него будет отличный физрук.
— В родном Днепропетровске люди вас еще узнают на улицах?
— Нечасто. Было пару раз, что ехал в маршрутке, люди узнавали, просили автограф и сфотографироваться на память. Нет проблем, никому не отказывал. Я не страдаю от того, что перестал быть узнаваемым. Когда постоянно досаждают вниманием поклонники, это тоже не очень хорошо.
— Когда вы жили в Германии, то наверняка пересекались с вашим экс-одноклубником Виктором Скрипником, который сейчас тренирует «Вердер». Не обсуждали возможность поработать вместе?
— Да, общались со Скрипником не раз. Но как-то о работе речь не заходила. Тут надо еще понимать немецкий футбольный менталитет: они стараются брать на работу своих, а если иностранцев, то только таких, как Витя, который много лет отыграл в Германии, остался там жить и отлично знает язык.
— Читал, что только на закате карьеры вам пришлось перенести семь операций на коленях. С годами последствия старых травм становятся болезненнее?
— Да, после неудачной операции на колене мне уже много лет приходится регулярно, раз в полгода, делать по пять уколов, так называемую блокаду. Это позволяет снимать боль в ногах.
— А побегать в футбол, хотя бы за ветеранов, здоровье еще позволяет?
— Практически нет, да и врачи не советуют. Недавно в Германии пригласили поиграть за ветеранов. Вышел на поле, минут пять побегал, даже гол забил, а потом почувствовал нарастающую боль в ногах... Так что стараюсь не рисковать, хотя на поле, конечно же, тянет. А вот ездить на велосипеде мне можно, что я и делаю с удовольствием при случае.
— Когда-то форварда «Днепра» Лютого очень хотел видеть в «Динамо» Лобановский, но вы отклонили его приглашение. Сейчас у вас нет сожаления, что отказали Валерию Васильевичу?
— Я не привык жить вчерашним днем. Конечно, карьера могла сложиться как-то по-другому, если бы перешел в «Динамо». Но я поступил так, как считал нужным в тот момент, и ни о чем не жалею. Я и с «Днепром» добился многого: и чемпионаты СССР выигрывал, и в еврокубках достойно смотрелись. Дай бог каждому украинскому футболисту достичь того, что было в моей карьере.
— Считанные украинские футболисты могут похвастать олимпийским «золотом». Сеул-88, надо полагать, самое яркое впечатление в вашей карьере?
— Пожалуй. С первой сборной СССР я был на ЧМ-1990, с командой СНГ — на ЧЕ-1992, но в обоих случаях, как вы помните, мы даже групповой этап не прошли. А в Корее была великая победа, о которой всегда приятно вспоминать.
— Многим запомнился тот финал, в котором вам противостояла могучая Бразилия во главе с Ромарио. И «золотой» гол торпедовца Юрия Савичева, забитый с вашей передачи.
— 27 лет почти прошло с тех пор, а все помнится почти до подробностей. Это на всю жизнь. Кстати, среди вещей, которые я забрал с собой из Германии, есть и моя олимпийская медаль.
— А что осталось за кадром из того, что было после той победы? Отметили успех как следует?
— Да уж, выпустили пар... Мы же месяц жили в Корее как затворники: тренировки, игры, отдых — и ничего более. Мобильных телефонов тогда не было, интернета тоже, с родными практически невозможно было связаться. Можно сказать, одичали. Поэтому, выиграв олимпийский футбольный турнир, оторвались как положено. И выпили немало, даже под утро пришлось почти всей командой в сауну идти, чтобы хмель выгнать из организма. Надо же было появиться на церемонии награждения в более-менее приличном виде. Вспоминается и такая история. Находясь в Корее, мы периодически встречали наших стюардесс «Аэрофлота». Пытались с ними заговорить, познакомиться... Дело ведь молодое: красивые девчонки вызывают интерес у парней-спортсменов. Да только спросишь у них что-то, а барышни невнятно что-то буркнут в ответ — и наутек. «Дикие они какие-то», — недоумевали мы с ребятами. Все прояснилось на банкете после финала, где были и те стюардессы. Оказалось, им под страхом увольнения было запрещено общаться с футболистами, чтобы не отвлекать их от главного. Вот девчонки и «морозились», ну а после финала уже вздохнули спокойно: и их не уволили, и мы свою задачу выполнили. Дружно потом посмеялись над этой ситуацией.
— После такого успеха вы вправе были рассчитывать на серьезное предложение из-за рубежа. Но в расцвете сил и на гребне славы Лютый вдруг уехал в скромный тогда еще «Шальке» из второй Бундеслиги. Предложений получше не было?
— Я тогда, вообще-то, в Англию планировал уезжать, были там варианты. Даже нанял репетитора, с которым едва ли не ежедневно учил английский. Но после матча Кубка чемпионов «Днепр» — «Тироль» ко мне обратились представители «Шальке», наставник которого Нойрурер очень хотел меня видеть в рядах команды. Я подумал-подумал и согласился. Там уже был Саша Бородюк из московского «Динамо», с которым мы знались еще по чемпионату СССР, это тоже сыграло свою роль. С Бородюком, кстати, до сих пор дружим. А «Днепр» тогда за меня хорошую компенсацию получил, больше миллиона марок. Часть деньгами, а на остальные клубу предоставили комфортабельный автобус, несколько иномарок, комплекты формы.
— В «Шальке» вам тогда платили в год 120 тысяч марок. Это много или мало?
— Давайте считать. В перерасчете на евро — это 60 тыс. Минус налоги, и получается где-то около 40 тыс. Сейчас такие деньги зарабатывают игроки в четвертой Бундеслиге, которые в футболе еще ничего не добились. Но я тогда о деньгах особо не думал, они у меня никогда не были на первом плане. Есть деньги — хорошо, нет — живу скромнее, по средствам. Я не стал богачом благодаря футболу, но и с протянутой рукой никогда не ходил. В Германии у меня есть дом, где живет моя семья, есть квартира... А вообще-то, там почти все в кредит живут. Это нормально для Германии.
— Как вы умудрились вывести скромный молдавский «Саксан» из райцентра Чадыр-Лунгу, с годовым бюджетом в 250 тысяч евро, в еврокубки?
— Пришлось много работать, и не только как тренеру. Мне там приходилось заниматься и вопросами инфраструктуры, и селекционной работой, и еще бог весть чем. Я считаю, что сделал немало для этого клуба: вывел его в высшую лигу, потом завоевал путевку в Лигу Европы. И все это на очень скромном бюджете. Сыграли роль мои обширные связи, мне помогали люди в решении тех или иных вопросов.
— Почему тогда покинули клуб?
— Не нашел взаимопонимания с руководством. Нельзя требовать высоких результатов, и при этом урезать и без того скудный бюджет. Результат я дал, моя совесть чиста.
— Несколько лет назад Анатолий Бышовец пригласил вас в «Локомотив» как тренера по работе с нападающими. Нечасто в штатном расписании клуба можно встретить такую должность...
— Это у нас так, а за границей этим никого не удивишь. Есть же тренеры по работе с вратарями, верно? На мой взгляд, это абсолютно нормально, когда с футболистами занимается индивидуально тренер конкретно по их специализации. Ведь у игры защитников, например, свои нюансы, а у форвардов — свои. Вот, например, мой близкий друг Игорь Скляров (экс-игрок московского «Динамо», победитель Сеула-88. — Авт.), который много лет уже живет в Америке, работает там в футбольной академии тренером по работе с защитниками. Вот и я натаскивал форвардов «Локо», а перед Бышовцем уже отчитывался, кто из них лучше готов к игре.
— На своем веку вы немало поколесили по миру. Где больше всего понравилось?
— В Америке. Там ты не чувствуешь себя иностранцем на фоне миллионов «понаехавших». Это в Германии ты ощущаешь, что кругом немцы, а во Франции — что французы, для которых ты чужак. В США нет такого. Да и страна очень красивая.
— За время странствий по миру вы еще и полиглотом стали.
— Немножко. Кроме русского и украинского, знаю немецкий и английский. А когда в Молдавии работал, то еще и румынский стал немного понимать.
— Помимо футбола, вам еще и бизнесом довелось заниматься. Торговать машинами — более спокойное и денежное дело, чем работать в футболе?
— Может, и спокойнее, но везде есть свои нюансы и проблемы. Не могу сказать, что я был бизнесменом-неудачником, но футбол, как говорится, мне ближе к телу. Поэтому, когда Бышовец пригласил в «Локо», а позже Протасов — в «Ростов», я свернул свою предпринимательскую деятельность и сосредоточился на том, что я лучше всего умею. Конечно же, иногда складывается так, что приходится заниматься бизнесом, чтобы заработать на жизнь. Меня безработица не страшит, я найду, как заработать на пропитание.
— Ну а если вдруг в Украине не получится «зацепиться» в футболе, то куда поедете?
— Вероятно, в Америку. Скляров давно зовет туда, да все недосуг. Есть и другие предложения из США, тем более что тренерский диплом международного образца у меня есть. И страна мне нравится, и английский я знаю. Но все же, не сочтите за браваду, хочется украинскому футболу принести пользу. Ведь он дал мне все в этой жизни — деньги, популярность, яркие воспоминания. Приходит время, когда нужно возвращать долги.
Андрей Танасюк
учетная запись этого пользователя была удалена