Андрей КАНЧЕЛЬСКИС: «Мне повезло, что Фергюсон играл почти ту же схему, что и Лобановский в «Динамо»

Бывший полузащитник киевского «Динамо» и английского «Манчестер Юнайтед» Андрей Канчельскис рассказал о работе с самыми выдающимися тренерами ХХ века.

— Как вам нынешний «Манчестер Юнайтед»?

— Не тот, что был при Алексе Фергюсоне. Например, Швайштайгер замедляет игру. Мне кажется, МЮ — не его команда. И дело не только в том, что в «Баварии» он вырос — а в том, что в Мюнхене больше креативных футболистов, в частности, на флангах, которыми они и играли. Рибери, Роббен, нередко смещающийся туда Мюллер...

Швайнштайгер их балансировал с обороной, а кого балансировать в МЮ? Слева просто никого, Валенсия вообще потерялся, хотя со своей скоростью у Фергюсона играл неплохо. «Манчестер» вообще всю жизнь играл флангами, а теперь этого нет. Да, во втором тайме забили, могли выиграть, Феллаини вышел на замену хорошо. Если бельгийца правильно использовать — много пользы принесет.

Но ван Гал — тренер слишком прагматичный, футболисты у него играют как роботы. Их держат в строгих рамках, не дают импровизировать, как в свое время позволял нам Фергюсон. Не зря футбол — игра номер один в мире, собирающая по сто тысяч на стадионах. Нельзя его сводить только к исполнению тренерских схем.

— Назначение ван Гала в МЮ — по-вашему, правильный шаг? Все-таки по сравнению с Дэвидом Мойесом у него получается.

— Мойесу, считаю, не дали доработать. А ван Гал, конечно, специалист хороший, но, мне кажется, не для МЮ. Второй сезон он говорит, что идет перестройка — но не понимаю, чего он добивается. Такое впечатление, что он сам не знает, чего хочет. Отказывается от таких футболистов, как Ди Мария, Фалькао, ван Перси... При том что нет креативных игроков. С флангов атаковать некому, и Руни находится на сухом пайке.

Сколько игр смотрел — все больше прихожу к выводу, что МЮ спасло то, что оставили де Хеа. Если бы продали его в «Реал», то МЮ не было бы сейчас в тройке, а то и вообще верхушке таблицы. Вратарь действительно сильнейший, выручает постоянно.

— Покупать Марсьяля за 80 миллионов евро — это безумие?

— Наверное, от безысходности — потому что к концу трансферного окна в атаке никого не было. Допустим, ван Перси провел неважный сезон. Ну так после чемпионата мира все, кто прошел на нем далеко, не блистали. А голландцы стали в Бразилии третьими. Да и тот же Месси был выхолощенным, и немцы.

— Лично с ван Галом знакомы?

— Один раз встречался. В Тбилиси, на прощальном матче Шоты Арвеладзе, с которым мы играли за «Рейнджерс». Ван Гал был тренером сборной мира, за которую я и выступал. Были и де Буры, и другие голландцы, с кем они играли в «Аяксе». Своеобразный человек.

— Надутый?

— Есть такое. Показался мне немного надменным — даже в таких обстоятельствах, не предполагавших напряженности. Мало улыбается, как будто у него все время какие-то проблемы и кто-то в чем-то виноват. Смеялся очень умеренными дозами. Воспринял ту игру как очень серьезную, в которой нужно было сборную Грузии обязательно обыграть. Настрой был до того серьезным, что ван Гал и там со своей вечной папкой ходил и во время игры, глядя на поле, что-то записывал! Для меня это дико выглядело.

— Видите ли в будущем главным тренером МЮ Райана Гиггза, ныне помогающего ван Галу?

— Думаю, что ему можно было дать шанс после Мойеса. Но клуб купили американцы, которые видят в МЮ только бизнес. Помните акции болельщиков против смены владельцев? Думаю, если бы остались прежние руководители, то сейчас Гиггз и был бы главным тренером.

— Вы с Гиггзом пришли в МЮ одновременно. И, будучи двумя фланговыми нападающими, перед первым сезоном заключили пари, кто из вас больше забьет. На что спорили?

— На бутылку шампанского, по-моему. И я выиграл, забив восемь мячей. Насколько помню, он должок так и не вернул. Хорошо, что напомнили — надо бы забрать. Срока давности такие споры не имеют (смеется).

— МЮ часто приглашает вас на какие-то клубные мероприятия? Чувствуете уважение и внимание со стороны клуба?

— Часто. 10 ноября вот лечу в Сингапур и Бангкок, проводим там матч ветеранов МЮ — «Ливерпуль», против наших злейших врагов. Сыграем с моими партнерами по команде первой половины 90-х Шарпом и Блэкмором. Состав был бы мощнее, но сезон в разгаре, и приехать могут только те, кто сейчас не работает.

Причем не только МЮ, но и другая моя команда премьер-лиги, «Эвертон», постоянно приглашает. Внимания со стороны англичан очень много, они приглашают — не только в Англию, но и во Вьетнам, и в другие страны. Лично убедился, что половина Азии болеет за «Манчестер»! Так что 7-8 дней у нас программа там будет очень плотной. На московский матч с ЦСКА прилетал первый капитан моего «Юнайтед» Брайан Робсон.

Когда-то Робсон отнесся ко мне, молодому игроку, очень тепло, поддерживал — а когда возглавил «Мидлсбро», пригласил из МЮ к себе в команду. Но «Эвертон», можно сказать, меня перекупил. И сейчас Брайан спросил: «Что ж ты тогда меня бросил и в Ливерпуль поехал?»

— Работать в клубной системе МЮ вам не предлагали?

— Нет. Думаю, скорее такое предложение последует из «Эвертона».

— Со многими бывшими партнерами общаетесь?

— Постоянно — нет, а вот по случаю — с удовольствием. Днями вот позвонил немецкий вратарь Штефан Клос, с которым в «Рейнджерс» играли. Он увидел на трибуне в Дортмунде Серегу Горлуковича, спросил обо мне, тот дал мой телефон. Хорошо пообщались. Как и с Петером Шмейхелем — он сейчас в Дании на телевидении.

— А как дела у Эрика Кантона?

— Давно не виделись. Он сконцентрировался на съемках в кино. Ну и картины пишет. Это еще во времена нашей игры за МЮ было. Он тогда жил в Лидсе, где играл до нас, и ездил на тренировки в Манчестер — 50-60 миль. Но иногда останавливался в гостинице посередине между Лидсом и Манчестером, чтобы уединиться и написать очередную картину. Три дня в неделю мог жить дома, три дня — там. Команду, правда, он не рисовал. Недавно в Лондоне на аукционе его произведения выставлялись.

— Где вы находились, когда он нанес болельщику знаменитый удар кунг-фу?

— На том же фланге. В шоке была вся Англия. Но Фергюсон и все мы, в том числе болельщики МЮ, его поддержали — понимая, что Кантона спровоцировали. Никаких осуждающих собраний в команде не было. А то, что инициативу по дисквалификации до конца сезона проявил сам клуб — это потому, что иначе все было бы еще хуже. Если бы МЮ промолчал и отдал все на откуп Футбольной ассоциации — могли бы и пожизненную влепить.

Прописали общественные работы, куда он ходил каждый день, — по-моему, сто часов. И с детьми в футбольной школе занимался, и в госпиталях помогал. Каждый день что-то ему нужно было делать с восьми утра до шести вечера.

— МЮ платит вам пенсию?

— Клуб — нет. Мы в бытность игроками АПЛ отчисляли часть зарплат в пенсионный фонд. Когда заканчиваешь, после 35 лет тебе полагается пенсия из этого фонда.

— В Манчестере у вас ничего не осталось?

— Много друзей. Там же — могила первого сына. Туда заглядываю, никуда от этого не деться. Приглашают и на мастер-классы. А на «Олд Траффорд» был в прошлом сезоне на матче с «Саутгемптоном». Виделся с Фергюсоном в его офисе. Хотел вручить баночку черной икры Бобби Чарльтону, но его не было в городе. Передал ее через сэра Алекса.

Чарльтона отлично знал по МЮ, а однажды во время отдыха на Барбадосе случайно встретил их с женой, так они нянчились с Андреем-младшим, как с собственным внуком! Сын с тех пор вырос, закончил в Англии университет, на общественных началах помогает «Эвертону» и ищет постоянную работу. А сэр Бобби и по сей день ходит на каждый матч «Юнайтед».

— «Олд Траффорд» сильно изменился с ваших времен?

— Конечно. Когда я приехал в 91-м, он вмещал 40 тысяч, а сейчас уже 77. Они вообще хотят до ста тысяч довести. Абонементы раскупаются очень быстро, лист ожидания — на несколько лет, в свободную продажу билетов поступает мало. Раздевалки теперь под другой трибуной — и гораздо больше. Мы о джакузи и мечтать не смели — может, и не знали, что это такое.

— В Англии у вас дом остался?

— Был дом в Лондоне, но сейчас он принадлежит детям. Так что не осталось ничего, кроме английского паспорта.

— Фергюсон с командой он часто на международные выезды летает?

— Да. И на выезды в Англии ездит.

— Ван Гал не ревнует?

— А чего ревновать? Фергюсон же не лезет никуда. Я у него спрашивал — в раздевалку не заходит, ничего не советует. Но он много времени в Англии отсутствует, преподает в США, в Гарвардском университете. Плюс часто ездит по миру как посол ФИФА. У него в Нью-Йорке дом, он там часто бывает.

— Как думаете — в глубине души не хочет вернуться на тренерскую скамейку?

— Непохоже. Психологически устал. Если бы хотел — думаю, до сих пор тренировал бы МЮ. Когда последний раз общались, чувствовалось, что постарел.

— Времени для скаковых лошадей и знаменитой винной коллекции у сэра Алекса теперь намного больше.

— Винную коллекцию он недавно продал с аукциона за приличные деньги — около двух миллионов фунтов.

— В ваши времена он так же непрерывно жевал жвачку?

— Да. У нас в раздевалке лежал целый блок жвачек. Пару пачек возьмет — пойдет на игру. Другие предпочитали бананы, чай, кофе. Мог Фергюсон иной раз этот стол в перерыве и перевернуть — когда был в гневе. Все разлеталось по раздевалке.

— Свой первый трофей, Кубок Англии, сэр Алекс завоевал лишь на четвертый год в МЮ. В сегодняшнем футболе его давно бы в клубе и след простыл.

— Да, американские владельцы, которых заботят только деньги, давно бы его уволили. Но Мартин Эдвардс, который руководил в ту пору клубом, терпел до последнего. И дотерпел.

— В автобиографии Фергюсон поведал, что в молодости работал в пабе в Глазго, и этот опыт здорово помог ему понять людей. Вам он об этом не говорил?

— Не говорил, но делал.

— ???

— Во втором моем сезоне в МЮ у команды был спад, безвыигрышная серия. Однажды Фергюсон говорит: «Завтра тренировка отменяется, едем с ночевкой в гольф-клуб». Приезжаем, он говорит: «Идите размещайтесь, потом все — вниз».

Спускаемся — а он за барной стойкой! «Что пить будем? Давайте, не стесняйтесь!» И начал всем разливать — кому (в том числе мне) пиво, кому вино. А настоящего бармена убрал. Наливал мастерски. Вот, думаю, красавец! Теперь понятно, почему.

Выпили порядком. Утром встали, поиграли в гольф, подышали свежим воздухом. И как начали всех «чесать»! Так до чемпионства и добрались. Первого за 26 лет — со времен еще одного сэра, Мэтта Басби. Город тогда сошел с ума. Нас на руках носили, а группа Status Quo написала песню, где и мое имя упоминается.

— Медали чемпионские остались?

— Конечно. И футболки МЮ с 14-м номером.

— А еще осталось видео в музее МЮ, где вы делаете хет-трик в дерби с «Ман Сити». Пересматривали?

— Конечно. Те 5:0 стали самой крупной победой МЮ в дерби, а я вошел в число всего пяти игроков команды, которые делали хет-трик в ворота «Сити». Правда, объективности ради тот «Сити» был не четой нынешнему.

— Учитывая, что вы с Кантоной тогда забивали с пасов друг друга, «Гардиан» придумала тандем «Канкан» — Кантона — Канчельскис.

— Да, мы четыре гола с передач друг друга тогда забили. Приятно вспомнить. Но самое сильное воспоминание — первый матч за МЮ. 40 тысяч болельщиков, соперник — «Ноттс Каунти», совсем другой футбол, трибуны вплотную к полю. И меня признают лучшим игроком матча и дарят по такому случаю бутылку шампанского! Причем с именной надписью.

— Открыли прямо в раздевалке?

— Нет, там так не принято. Домой унес и с друзьями спустя время распил.

— Вы же застали Басби живым?

— Да. Замечательный человек. Он ходил на каждый матч и все время бывал в клубе. В его кабинете всегда была открыта дверь — ему очень хотелось общаться. У меня осталось командное фото, где Басби с нами.

— Фергюсон во главе МЮ провел 26 лет. Фантастика.

— Думаю, тут велика заслуга Мартина Эдвардса. Именно он проявлял терпение первые несколько лет. Но руководство клуба было уверено, что это — правильный человек. Эти люди не шарахались. Тот же Фергюсон, когда мы в сезоне-91/92 очень обидно проиграли «Лидсу» премьер-лигу, пришел в раздевалку и неожиданно для всех вместо разноса сказал: «Не вешайте нос, в следующем году мы выиграем чемпионат. Поверьте мне». Сезон начали плохо, но в итоге — выиграли!

Сейчас к повторению его рекорда явно стремится Арсен Венгер. Хоть результаты «Арсенала» тому давно уже не способствуют. Такое ощущение, что его задача — превзойти рекорд Фергюсона. А в клубе он безоговорочный авторитет — любого другого на его месте давно бы убрали.

Мне Олег Лужный про него интересные вещи рассказывал. Даже когда полкоманды у них состояло из французов, Венгер всех заставил в раздевалке и на тренировочном поле говорить только по-английски.

— А вы сами английский быстро выучили?

— Не сказал бы. Джордж Сканлон, который в 1966 году был переводчиком сборной СССР на чемпионате мира в Англии, теперь помогал мне и Кантоне. Он был единственным человеком извне, кто мог находиться в раздевалке, ездил на выезды, а на скамейке сидел рядом с Фергюсоном. Человек не только русский с французским знает, но и китайский! Я его недавно видел на матче «Эвертон» — МЮ, ему сейчас 82 года.

Но такая опека — это для меня было плохо. Особо не старался учить английский и потому заговорил далеко не сразу. А вот когда приехал в Италию, ни о каком переводе не было и речи — и уже через полгода давал интервью на ТВ.

— Вы играли против легендарной «Банды психов» — «Уимблдона». Винни Джонс вас, как Пола Гаскойна, за интимные места во время игры не хватал?

— Нет. Но в первом моем матче против них я стоял на фланге. Он играл опорным, но не поленился и перед стартовым свистком ко мне подошел, посмотрел в глаза и рявкнул: «Russian bustard, I’ll kill you!» («Русский ублюдок, я тебя убью!») И изобразил, как двумя пальцами в глаза тычет — как Евгений Леонов: «Пасть порву, моргалы выколю!»

— Ответили?

— А что я мог ответить, еще не говоря по-английски? Но эта психологическая атака не прошла — мы их обыграли. Хоть Джонс на людей и бросался — имидж такой.

— Вы тогда не забили?

— Тогда — нет. Во втором матче с ними, дома — забил. Потом как-то пересеклись с Винни Джонсом в самолете из Глазго, поболтали — вообще ничего общего с тем зверем, который наводил на всех страх на поле! Кстати, и наш Марк Хьюз — такой же.

— Какая пьянка в МЮ запомнилась больше всего?

— Когда первый раз чемпионат выиграли, дома у Стива Брюса вся команда собралась с семьями. Попили хорошо. На дискотеку я уже не поехал.

— Фергюсон мог себе позволить при команде?

— Легко. Винца или виски — шотландец все-таки. Когда с выездов на автобусе возвращались, игроки останавливались у магазина — можно взять пивка в дорогу? Закусить заказывали курицу или фиш-энд-чипс — под карты хорошо шло.

На «Олд Траффорд» следующей дверью за раздевалкой МЮ был бар для гостей и семей? После игры туда и игроки наведывались. Это традиции. Королева Елизавета II до сих пор пьет перед сном по 50 граммов виски. И живет долго, и правит.

— Не пришлось, как Жиркову в «Челси», петь в МЮ на ужине новичков?

— Нет. На Рождество пела молодежь — Бекхэм, Скоулз, Батт, братья Невиллы. Представление на тренировочной базе устраивали. Забавно. Все они кому-то из ветеранов чистили бутсы, как принято в Англии. И до сих пор эта традиция есть. Я, правда, давал молодым чистить только тренировочные. Игровые — только сам. Привык так — специальным маслом. А то дашь им — они как гуталином начнут мазать!

— Уходили из МЮ вы громко.

— И у меня была немалая поддержка. Однажды в клуб пришла петиция с требованием сохранить Канчельскиса, подписанная 72 бабушками, — старыми болельщицами «Манчестера»! Болельщики были расстроены, ведь тогда, помимо меня, ушли еще Хьюз и Инс.

У Хьюза были проблемы с Фергюсоном. Однажды они в перерыве в раздевалке друг друга за грудки схватили, чуть до реальной драки не дошло. Слово за слово: «Ты не сделал то-то, недобежал» — «Да пошел ты!» — «На недельную зарплату оштрафован!» — «Да пошел ты!» — «Две недели штрафа!» После этого Хьюз послал тренера уже более адресно, тот совсем взвился.

Но тут надо было выходить на второй тайм, и матч МЮ выиграл. После чего в автобусе сели, спокойно выпили пивка, в карты начали играть. И обо всех штрафах сразу забыли — Фергюсон вспыльчивый, но отходит быстро. Его в команде называли «пылесос» — как вопьется в тебя взглядом, как начнет «пылесосить», все из тебя высасывать... Сидишь и думаешь — быстрее бы перерыв закончился. Судья, быстрее свисти!

— Жалеете сейчас, что захотели уйти из МЮ сами?

— Был бы хороший агент, он меня бы остановил, успокоил, объяснил. Я в сезоне-94/95 и так играл все матчи, стал лучшим бомбардиром команды с 14 голами. Там сыграла большую роль история, когда у меня была двойная грыжа. До того у нас был хороший доктор Дин Макгрегор, но он поругался с Фергюсоном, и на его место пришел молодой, бывший физиотерапевт. Старый ушел к себе в клинику.

Как-то я приехал из сборной — и у меня начались сильные боли. Врач команды говорил, что у меня все нормально, — и меня стали подозревать в том, что я симулирую. В итоге я пошел к Макгрегору втихаря, он пощупал и говорит: «Да у тебя двойная грыжа, тебе нужна операция!» Потом тем же путем к нему стали ходить и другие игроки МЮ.

Я настоял на операции. Еще и чтобы доказать, что никого не обманывал и не филонил. Меня эта история очень задела: мол, если мне не доверяют, значит, надо уходить. Переклинило. Не могу сказать, что Григорий Есауленко, который был моим агентом, подливал масла в огонь, но он не настоял, чтобы я остался в МЮ. При том что у меня было еще четыре года контракта.

А Фергюсон, когда мы уже, прощаясь, сидели с ним, Эдвардсом, пресс-секретарем Мерреттом, Есауленко и переводчиком Джорджем Сканлоном, передо мной извинился. «Я был не прав, думая, что ты филонишь, — сказал при всех. — Готов перед тобой извиниться». Не всякий тренер, особенно у нас, в такой ситуации при людях такие слова произнес бы — скорее послал бы. А Фергюсон действительно хотел, чтобы я остался. Мне было-то всего 25.

Моуринью, думаю, так бы себя не повел. Он ведь — футбольный бог, Особенный. Высокомерия у него в последнее время, по-моему, с перебором. Все никто, а он один — настоящий большой тренер. Жозе перебарщивает. У Фергюсона такого никогда не было.

Прожив в Шотландии четыре года, я понял, что шотландцы — другие, чем те же англичане, по-другому относятся к людям. Лондонцы вообще ставят себя выше других. А в итоге в футболе-то самые титулованные команды — МЮ и «Ливерпуль». В столице по этому поводу очень злятся.

— Так жалеете, что ушли, или нет?

— С одной стороны, жалею — в МЮ недоиграл. С другой, не провел бы очень хороший отрезок в «Эвертоне», не почувствовал бы любовь ливерпульских болельщиков. По сей день просто боготворят! А потом — «Фиорентина», Италия, другая жизнь. Только там понял, что нельзя кока-колу пить. В Англии этих ограничений не было: выходи на поле и давай результат — и все.

А какая самоотдача в Шотландии — даже больше, чем в Англии! При 0:4 на 90-й минуте катятся как сумасшедшие! В «Селтике» был хороший полузащитник, израильтянин Беркович — но пару раз ножки убрал, и все — его возненавидели. Валерий Лобановский, когда я в Киеве был, привез видеокассету «Рейнджерс» — «Селтик» — посмотрите, мол, как надо вести борьбу. Как там искры летели!

Кстати, в МЮ мне повезло в том, что Фергюсон играл почти ту же схему 4-4-2 и тактику фланговой игры, как Лобановский в «Динамо». Сильно перестраиваться не пришлось. Вплоть до требования обоих тренеров: «Главная твоя задача — пройти и перебить переднего защитника». А там уже — не твои проблемы. Там — Хьюз, Кантона, Коул...

— Если бы остались в МЮ, Бекхэму еще пару лет пришлось бы потерпеть?

— Неверно считать, что Бекхэм пришел на мое место. После Euro-96 купили Карела Поборски. Дэвид в это время еще играл за дубль, а в основе сидел на скамейке. Но у чеха не пошло, и лишь тогда пришло время Бекхэма. В своей книге он написал: «Если бы не ушел Канчельскис, я бы не заиграл». Думаю, года три-четыре ему пришлось бы подождать. А может, вообще бы в МЮ не заиграл — захотел бы уйти, тем более что в Лондоне родился.

— Когда перешли под занавес карьеры в аренду в «Манчестер Сити», болельщики МЮ вас не прокляли?

— Освистывали, когда мяча касался. Нормальное явление. Меня в первой игре за «Эвертон» против МЮ вообще в больницу увезли. Правда, эпизод был игровой. А после дерби, когда я играл за «Сити», зашел в раздевалку «Юнайтед», поздравил с чемпионством, и передал чью-то просьбу насчет майки Бекхэма. Дэвид тут же ее дал. В конце концов, это жизнь. Что мне надо было делать — сидеть в «Рейнджерс» и играть за дубль? А тут появился шанс вернуться в премьер-лигу. Раздумывал долго, но решился.

Брайан Кидд, который помогал Фергюсону, сейчас — второй тренер «Сити». А когда он еще был в «Юнайтед», как-то случайно встретились, чаю попили — и он спросил меня: «Вернулся бы в МЮ?» — «Конечно». — «Я переговорю». Но, видимо, не получилось. Как раз Бекхэм тогда в основе заиграл.

— Что за история недавно у вас произошла с североирландским клубом «Дерри Сити», в который вы якобы отправили запрос?

— Никто ничего не отправлял. Просто ко мне пришли агенты, сказали, что у них был разговор с президентом клуба. Кто-то сидел в клубе, что-то услышал — и дал информацию журналистам. История может получить продолжение: я сказал, что если интерес ко мне есть, готов приехать, посмотреть, обсудить. Все-таки Великобритания, меня там знают. Вообще, нахожусь сейчас в активном поиске работы. Агенты над этим вопросом работают — и в Европе, и в странах бывшего Союза, и даже в Африке

— С родным Кировоградом вас сейчас что-то связывает?

— В Кировограде по-прежнему живет мама, которая, правда, часто бывает у сестры в Израиле, где мы часто и видимся.

— Молодые читатели не поверят, что такое могло быть — почти четверть века назад вы впервые летели из Донецка в Англию, не зная, в... какой клуб направляетесь. Были в курсе только о том, что он — не из Лондона, а с севера страны.

— Тем не менее это и вправду было. Может, дело в том, что агенты-швейцарцы к футболу имели мало отношения, да и по-английски говорили с трудом. Но я действительно летел в Манчестер, не зная, что меня ждет Алекс Фергюсон и команда называется МЮ. Что не помешало мне провести там четыре незабываемых года, которые навсегда остались в моем сердце.

Игорь РАБИНЕР