Легендарный экс-футболист «Динамо» и «Днепра» Николай Пинчук рассказал о кулуарных составляющих становления Лобановского-тренера, предвзятости Маслова и легендарном враче-травматологе, проводившим операции с бодуна, а также предположил, что Лобановского в «Днепре» могли подставить его же «любимчики», рассказал, как Базилевич переиграл самого себя, об обиде Жилина и военной муштре.
Николай Пинчук— Николай Федорович, вы ведь коренной киевлянин?
— Да, родился в самом центре нашей столицы, на улице Ветрова, недалеко от Ботанического сада. Тогда это был Сталинский район, позже его в Советский переименовали (ныне эта улица в Шевченковском — ред.). Николаем родители назвали, потому что родился в день Святого Николая, 19 декабря. К слову, родился я в 1941-м, но мама сделала меня на год моложе, чтобы позже в армию забрали. В нашей семье было четверо детей. Кроме меня, двое братьев — старший Леонид, младший Юрий и на десять лет от меня старшая сестра Леся. Войну отец прошел водителем, а когда вернулся, занялся нашим воспитанием.
Сказать, что я любил футбол — не сказать ничего. Это от Бога. Если Бог дал дар, то будешь играть. Тренер может научить тонкостям, но футболиста из тебя не слепит. Мы тогда практически все были самоучками. В футбол бегали в каждом дворе — дом на дом, район на район, школа на школу. Играли с утра и до вечера. Забегали домой только для того, чтобы сделать бутерброд с колбасой и немного подкрепиться. А в динамовскую школу попал в 12 лет. Начал тренироваться под руководством своего тезки Николая Федоровича Фоминых, будущего главы Федерации футбола УССР.
— Наверное, к дисциплине дворовых хулиганов приучить было непросто?
— Больше всего меня удручало то, что в течение первого года мы не сыграли ни одного матча. Только тренировались. Эта постоянная беготня откровенно надоела. Признаюсь, собирался это занятие бросить. Но год перетерпел, и началось самое интересное. Первенство города мы выигрывали постоянно — сначала первой детской командой, потом второй, а через год стали чемпионами уже среди юношей. Но самой почетной была победа в первенстве СССР среди команд мастеров спорта в 1960 году. То есть, нашими соперниками были ребята, которые уже выступали в высшей лиге, а «Динамо» было представлено только юношами. Финал этих соревнований проходил в Мичуринске, в России. Нашими соперниками были тбилисское «Динамо», донецкий «Шахтер» и московский «Спартак». С «горняками» мы сыграли вничью, грузин победили, а за первое место боролись со спартаковцами. Выиграли 3:0.
Состав у нас тогда был атомный. Горжусь, что был в этой команде капитаном. Вадик Соснихин играл в центре нападения, я на позиции правого инсайда, левым крайним нападающим был Валера Кравчук. Дима Линник, наш вице-капитан, действовал на позиции хава, пятым номером. Тогда вообще все было прозрачно — номера на футболках отвечали амплуа. Семерка — правый край, одиннадцатка — левый нападающий, восьмерка — правый полусредний, десятка — левый полусредний, девятка — центрфорвард. Это сейчас можно выбирать номера с первого по 99-й без привязки к позиции.
Эта победа нас радовала вдвойне, ведь накануне сообщали, что усиленные несколькими игроками других команд чемпионы в следующем году поедут на турнир в итальянский Сан-Ремо. Но когда победителями стали киевляне, Москва все переиграла. За границу отправился не клуб «Динамо», а сборная СССР под маркой «Спартака». Сборной этот коллектив назвать не могли, потому что это был турнир между клубами. Тренировали нас тоже спартаковцы Алексей Парамонов и Игорь Нетто.
С Парамоновым тогда, к слову, Соснихин сильно поссорился. Из-за суточных. Имели единственный выходной, рассчитывали на эти деньги, а тренеры тянули с выплатой. Вадик не выдержал, поскандалил, но то, что нам принадлежало, таки выбил. На следующий день мы с Соснихиным прошлись по местным магазинам. Привез тогда жене и маме по кофточке, а себе приобрел брюки, рубашку, шерстяной свитер, пар 20 носков. Мы же тогда о существовании нейлоновых носков вообще не знали, а на рынке в Сан-Ремо их было полно на каждом прилавке. И дешевые.
Вернулись мы довольными. И все бы ничего, если бы Соснихину ссора с Парамоновым не вылезла боком в следующем году, когда тот же тренер вызвал игроков уже в молодежную сборную. Алексей Александрович затаил обиду и Вадика от команды отцепил, а вместо него пригласил из Киева меня и Валика Левченко. В Ярославле под Москвой должны были играть товарищескую встречу со сборной Чехословакии. Проиграли тогда 0:1, хотя состав нашей команды был мощным — Владимир Федотов, Рейнгольд, Олег Сергеев из московского «Торпедо». Также выделил бы другого торпедовца Мишу Посуэло, чрезвычайно техничного футболиста.
А еще тогда я познакомился с Виталием Хмельницким, который представлял «Шахтер». Еще у нас тогда на позиции левого защитника играл Александр Петрашевский. Тот самый, который потом в штабе Лобановского сначала в «Днепре», а затем в «Динамо» работал. Мы с Сашей, к слову, в Днепропетровске как игроки еще немного успели повыступать вместе.
Но вернусь к Сан-Ремо. На том турнире выступало 12 команд. В этот курортный городок мы после перелета из Москвы в Рим добирались автобусом. Что поразило, так это ужасного качества поле. Удивлялись, как можно организовывать такой масштабный турнир и не подготовить газон? Просто бетон — на такой «поляне» рисковали покрутить себе голеностопы. Дополнительным испытанием стала 35-градусная жара. Учитывая обстоятельства, занятое нами четвертое место, за которое получили малые серебряные награды, считали успехом. Эту медаль до сих пор берегу как одно из самых ценных в течение спортивной карьеры достижений.
— В то время тренер «Динамо» Вячеслав Соловьев уже подпускал вас к основе киевского клуба.
— В динамовский дубль после победы в первенстве СССР нас перевели впятером — меня, Кравчука, Соснихина, Линника и Игоря Петрова. Нас оформили на полставки. То есть, при окладе для игрока дубля в размере 110 рублей мы получали 55. Полную сумму начали зарабатывать только в 1961-м. Через год удостоился максимального для дублеров оклада — 130 рублей. То при условии, что футболисты основы в месяц тогда получали 160 рублей.
— Если верить сухим статистическим данным, то первый свой матч за основной состав «Динамо» вы провели несколько раньше, в 1959-м, когда киевляне потерпели сенсационное поражение в первом раунде Кубка СССР в Томске от команды под названием «Сибэлектромотор».
— В штат нас тогда еще не ввели, а приглашали ситуативно из-за нехватки игроков. До Томска у нас был еще выезд в Ленинград. Тогда тренеры на поединок против дублеров местного «Динамо» выставили двух юношей — меня и Витю Пестрикова. А рядом играл легендарный Михаил Коман, который уже завершал карьеру. Бегал Михаил рядом и постоянно кричал: «Мальциска, ты куда пас даешь?» Также в том матче играл Олег Базилевич.
А с упомянутым вами кубковым матчем как получилось? В «Динамо» тогда на этот турнир не обращали внимания. В Томск лететь далеко, поэтому основной состав решили поберечь и оставить в Киеве. На выезд отправили дублеров, в том числе и меня 17-летнего. Еще где-то есть оттуда снимок — как мы с Валерой Кравчуком в сетке мячи несем. Корреспондент местной газеты брал у нас автографы и спросил: «За каким результатом вы приехали?» «Только выигрывать!» — гордо ответил я. Но как мы могли выиграть? Играть со сверстниками — одно, но совсем другое — противостоять здоровым мужикам, которые играют жесткий футбол, выходят во второй лиге и рубятся, убивают соперников чуть ли не в прямом смысле. Вот так эти мужики сыграли и с нами. Конечно, мы проиграли. 0:1.
А еще из того же 1959-го запомнилась встреча с дублерами московского «Спартака» на стадионе имени Хрущева. За гостей тогда выступал знаменитый Сергей Сальников, для которого это был закат карьеры. Мы могли противопоставить такую же легенду — Комана. Людей на том матче собралось немало, а «Динамо» победило (в присутствии 15-ти тысячной публики киевляне взяли верх 3:1, а третий гол в составе хозяев провел Николай Пинчук — авт.).
— С тех пор и в течение трех последующих лет вы в основе киевлян выходили лишь эпизодически.
— Ближе к первой команде стал в 1963-м, когда Соловьев ушел в отставку, а его место занял тогдашний второй тренер Виктор Терентьев. Именно с Виктором Васильевичем мы поехали в Москву на матч против «Торпедо». Тренер решил рискнуть и выставил в Лужниках нескольких молодых футболистов — с первых минут вышли Витя Пестриков и Иван Маркевич. Меня Терентьев выпустил вместо Пестрикова после перерыва, при счете 0:2. Что тогда торпедовцы с нами вытворяли! У них тогда нападение было мощным — Валентин Иванов, Борис Батанов, упоминаемые мной Сергеев и Посуэло. Проиграли мы 1:7, хотя эта игра в первую очередь запомнилась выходкой Сабо, сломал ногу 18-летнему Владимиру Сидорову. От хруста после столкновения стало жутко. Восстановиться полноценно после той травмы Сидоров так и не смог. Еще попытался вернуться, но немного поиграл и завершил карьеру.
— Для вас тот матч оказался последним в составе динамовской основы…
— Сразу после возвращения домой Терентьева отправили в отставку, а на его место назначили Анатолия Зубрицкого. Анатолий Федорович имел со мной личный разговор сразу после того, как мы с Левченко вернулись из Москвы из рядов молодежной сборной. «Да, Коля, — начал Зубрицкий, — ты молодец, что попал в «молодежку». Но это не значит, что поэтому я буду ставить тебя в основу «Динамо» автоматически". «Понимаю, что все зависит от меня», — ответил. Разговор получился откровенным. Но пора сборов в Ужгороде. Тренировки были ужасными. Одна физподготовка, мячей мы не видели. Да еще и погодные условия это впечатление усилили. Вот и получилось, что такие ребята как Лобановский и Базилевич подняли бунт, договорившись Зубрицкого снять. По возвращении в Киев Валерий с Олегом пошли в Федерацию футбола и сказали: «Или вы его убираете, или мы, футболистов шесть из команды уйдем».
Зубрицкого сняли и к сезону-1964 команду готовил уже Виктор Маслов. У Виктора Александровича были свои взгляды на построение игры и комплектацию команды. Он провел товарищескую встречу между основным и дублирующим составами. Сам смотрел за действиями футболистов со стороны, а командами руководили Коман и Терентьев.
Я действовал на позиции правого крайнего нападающего против только приглашенного Масловым из «Торпедо» Леонида Островского. В одном из эпизодов пробрасываю по флангу мимо Леши мяч себе на ход. На скорости откровенно бегу, но Островский в последний момент отчаянно вставляет ногу. Маслов был на той же бровке, все видел, но вместо того, чтобы сделать замечание Леониду, рявкнул на меня: «Пацан, вставай, что ты лежишь?» Я не смолчал, тоже огрызнулся. Не помню, кто в той встрече победил, но прошло три или четыре дня и нас вызвал Коман. «Мальцики, — говорит, потупившись, — тут такое дело. Вчера у нас был серьезный разговор с Масловым, он решил вас пятерых отправить домой». Кроме меня, в эту пятерку точно попали Пестриков и защитник Витя Кущаев. Посадил нас на следующий день администратор команды Рафа Фельдштейн на самолет и на том динамовский этап моей карьеры завершился.
— Завершился в статусе чемпиона СССР среди дублеров.
-На нас тогда людей ходило не меньше, чем на первую команду. Поколение подобралось талантливое. Вадик Соснихин тогда уже в обороне играл. Туда его перевели незадолго до того, как должны были отчислять из команды. Это было в 1960-м. Сезон центрфорвард Соснихин провел откровенно слабо. После завершения чемпионата Коман собрал нас — меня, Кравчука, Валю Левченко, Пестрикова, Валеру Веригина. Без Вадика. Не знаю, как так получилось, что его не было. «Наверное, будем Вадю Сосныху отчислять», — сказал Михаил Михайлович.
Но потом получилось, что в основе травмировался кто-то из полузащитников. Что было дальше, рассказывал мой близкий друг Виля Щербаков. Кто-то из основных футболистов предложил Соловьеву: «Попробуйте Соснихина. Он парень крепкий, хорошо играет головой. Пожалуй, может сыграть хава». Соловьев попытался. Вадим сыграл хорошо. Вскоре травму получил уже центральный защитник. Соснихина поставили уже там. Получилось еще лучше. Так Вадик и доигрался до «Директора». Просто счастье. Ведь могли же обстоятельства сложиться по-другому, кто-то бы не сломался и «Директора» в Киеве не было бы.
Мне в «Динамо» так не повезло. Видимо, судьба. Понимаете, счастьем для нас была уже возможность попасть в заявку основной команды на игру. Это право тоже должны были заслужить. Соловей вместе с Команом и Терентьевым всегда просматривали матчи дублеров, которые происходили за сутки до встречи основных составов, с трибуны. Трех-четырех лучших в составе дубля они на следующий день включали в число запасных. А что это значит? За победу игрокам, которые выходили на поле, платили по 80 рублей. Резервисты, не отыграв ни минуты, получали половину суммы. Вышел хотя бы на минуту — получаешь премиальные полноценно. Ничья «стоила» 40 рублей и соответственно 50 процентов запасным. Значительный стимул, согласитесь.
— Единственный гол за динамовскую основу забили в том же 1963-м ростовскому СКА…
— Я тогда вышел на замену вместо Сабо. Сначала Витя Каневский отдал мне передачу, после которой я метров с 16-ти попал щечкой точно в угол. А чуть позже уже наоборот Канева забил с моей передачи. Мы победили 2:0. Для меня эта встреча с ростовчанами была принципиальной, ведь за год до того, когда Соловьев доверил место в основе, их защитник сломал меня, причем сделал это умышленно. Вставил свое колено в мое. Колено опухло, меня вынесли с поля. Было очень обидно, ведь тренер только начал доверять, появилась возможность закрепиться в основе. Вместо того пропустил две недели и тот момент, когда мог зацепиться за свой шанс, потерял.
Собственно, в том же 1963-м история повторилась. Только играли мы тогда против харьковского «Авангарда». Слобожане в те годы имели репутацию команды ломовой, чрезвычайно жесткой. Игра была тяжелой. В одном из эпизодов центральный защитник «Авангарда» начал водиться, пытаясь меня обыграть, недалеко от собственных ворот. Мне удалось соперника обокрасть и сразу отдать передачу на Серебряникова. Витя положил мяч точно в «девятину». Это был второй наш гол, мы так и победили 2:0. Но соперники мне того так не оставили. Вскоре после гола Серебряникова получил по ногам. Получилось, что Виктор отличился на 61-й минуте, а уже на 65-й меня заменили. Опять же — жаль, потому что именно в тот период начал играть в основе стабильно.
— Николай Федорович, каким образом после висшелигового «Динамо» вы оказались в перволиговом «Днепре»?
— Все просто. Зубрицкий, который возглавлял днепрян в 1964-м, дружил с Рафой. Только нас отчислили из «Динамо», Рафаил Моисеевич набрал Анатолия Федоровича. Зубрицкий же меня знал еще со школьных лет, с тех пор, как он был директором динамовской школы. Вот и получилось, что не успел я вернуться в Киев и разложить вещи, как из Днепра за мной приехал человек. Жил я тогда, к слову, на Красноармейской, 71, в одном здании с Команом. Это была квартира моей жены. Свою еще не заработал, получил ее только в 1964-м.
Так вот, посланец из Днепропетровска сразу сказал, что Зубрицкий хочет видеть меня у себя. «Подождите, дайте хотя бы перевести дыхание, я только что приехал», — отвечаю и обещаю подумать. При этом в «Днепре» мне сразу пообещали месячную зарплату 160 рублей, тогда как в Киеве получал 130. Плюс — единовременная доплата 100 рублей. Премиальные были такими же как в Киеве — 80 за победу и 40 за ничью. Конечно, перед такими условиями я, молодой парень, не устоял. Но размышлял, потому как разница между высшей и первой лигами немалая.
Да еще и должен был получить разрешение от руководства. Поэтому иду на встречу к тогдашнему главе Федерации футбола УССР Федору Мартынюку. «Тренер, который знает меня с детских лет, приглашает в «Днепр» — объясняю. — Хочу туда ехать ». «Идиот! — возмутился Федор Марьянович. — Как можно уезжать из «Динамо», из высшей лиги в команду второй группы ?! Езжай в Донецк или Харьков! Никакого Днепропетровска! Я тебе не подпишу бумаг». Чуть ли не на коленях пришлось Мартынюка упрашивать. Объяснял, что кроме Зубрицкого, там мой друг Виля Щербаков, а также другие динамовцы Володя Ануфриенко, Игорь Фефлов. «Я в Харькове и Донецке никого не знаю» — говорю. Наконец, Федор Марьянович в положение вошел.
В первом же сезоне сыграл в составе «Днепра» все матчи от звонка до звонка. До сих пор с ужасом вспоминаю газон на стадионе «Металлург» (на его месте сейчас «Днепр-Арена» стоит»). Сплошные ямки, голеностопы на такой поверхности вылетают на раз-два. Перед одним из матчей едва хожу. Но Зубрицкий просит выйти. «Да посмотрите на мою ногу, как я выйду?» — Говорю. «Ты филонишь» — недовольно говорит Анатолий Федорович. То меня сильно задело, даже попросил, чтобы мне сделали обезболивающее. «Да как он с такой ногой выйдет?», — вступился за меня врач.
— Как бы ни было, но в «Днепре» вы сыграли семь сезонов.
— Был там национальным героем. Словно Гусев сейчас в Киеве. Когда Олег выходит на поле, ему устраивают овацию. Так же почитали в Днепропетровске и меня. Хотя существовал вариант, вместо «Днепра» мог оказаться в «Черноморце». За мной из Одессы приехал Володя Онысько, с которым мы успели поиграть в составе «Динамо». Однако Зубрицкий все пронюхал и сразу организовал для меня трехкомнатную квартиру на набережной. Это жилье Анатолий Федорович держал для другого игрока, однако, желая меня удержать, приоритетность изменил. «Володя, — говорю, — куда же я поеду? Неизвестно, заиграю я в Одессе или нет, а здесь уже квартира есть, мне доверяют». Отказался и с годами понял, что, видимо, ошибся. Потому как высшая лига есть высшая лига. Надо было идти даже несмотря на то, что конкурировать пришлось бы с Базилевичем и Мирошиным.
— «Днепр» был безнадежным середняком первой лиги. Пока команду осенью 1968 не возглавил Лобановский.
— Проблема Зубрицкого в том, что он любил игроков, карьера которых была на закате. Он пригласил из московского «Локомотива» Виктора Соколова. Тот еле ходил, но играл. Таких примеров было немало. Поэтому и занимали мы откровенно низкие места. Когда Анатолия Федоровича после сезона-1966 убрали, на его место пришел Леонид Родос. Леонид Аркадьевич немного изменил людей и команда заиграла. Мы уже были в своей группе четвертыми. Считаю, что эта команда уже была готова бороться за место в высшей лиге. Однако Родосу это не помогло.
Кстати, знаете, каким образом Лобановский оказался в «Днепре»? Как игрока Валерия очень любил бывший первый секретарь Днепропетровского обкома компартии, а к тому времени уже председатель Совета министров УССР Владимир Щербицкий. Лобановский, которому еще и 30-ти не было, как раз тогда поссорился с тренером «Шахтера» Олегом Ошенковым и тот их с Базилевичем отчислил. Валерий был упрямым, сказал, что на том с футболом завязывает и будет работать по специальности, инженером. Видимо, так бы и произошло, если бы не звонок Щербицкого своему другу, директору «Южмаша» Александру Макарову. Завод же содержал команду «Днепр». Долго уговаривать Владимиру Васильевича не пришлось. Родоса отставили — Лобановского назначили.
— Вы явно были довольны, ведь знали Лобановского еще со времен совместных выступлений за «Динамо».
— Когда Валерий приехал в Днепропетровск, то не знал там никого, кроме меня. Мы с ним обнялись, поцеловались. Я был доволен. Думаю, свой тренер приехал. Тем более, что весь сезон 1968 я пропустил. Во время контрольного матча на зимних сборах в Ялте защитник соперников влупил вместо мяча мне по колену ударной правой ноги — перелом. Родос сразу отправил меня в Днепр, но там врачи не могли поставить диагноза. Не мог не то что ходить, а даже сидеть. Поехал на обследование в Москву, к самому известному тогда специалисту в области спортивных травм Зои Мироновой. Сначала мне сделали рентген, перед тем введя в колено кислород. «Да, это наш клиент, у него мениск», — посмотрев снимок, сказала Зоя Сергеевна.
В палате нас лежало шестеро: четверо футболистов, а также знаменитые хоккеисты — Александр Якушев и вратарь Виктор Зингер. У них тоже были проблемы с мениском. Хоккеисты квасили очень. В воскресенье к ним сходилась компания человек из шести. Посетить. Вот они как начинали утром, то и угомониться не могли. «Шумел камыш, деревья гнулись». Самое интересное, что перед операцией пить нельзя, потому что в колене собирается жидкость. Но им было плевать.
В конце концов, к рюмке любила заглянуть и врач Миронова. Особенно в воскресенье. Поэтому все пациенты боялись попасть ей под нож в понедельник. Но не повезло именно мне. Подготовили меня, завезли в операционную и сделали не общий наркоз, а местный, в колено. Такой боли в своей жизни не испытывал никогда. Видимо, люди во время пыток нечто похожее переносят. Укол прямо в кость. Но нога окаменела быстро. Я не знал, что мне делают. Только потом понял, что резать колено начали с другой стороны, там, где больно. Когда операция была в разгаре, говорю: «Зоя Сергеевна, у меня боли не слева, а справа». «Что теперь будем с ним делать?» — спрашивает Миронова. И сразу решает: «Пусть, режем с другой стороны». Оказалось, что у меня трещина и надрыв, из-за чего колено разлетелось полностью.
Когда мне удалили мениск с обеих сторон, колено разрабатывал полгода. Сажал на ногу пятилетнего сына и поднимал, а затем занимался на полугоночном велосипеде. Поднимался в Днепре вверх к стадиону, а потом спускался обратно. Мне еще, конечно, повезло, потому что еще один мой партнер по юношеской динамовской командой 60-х Толик Шитов после травмы и операции на колене так и не сумел оправиться, а потому исчез из поля зрения быстро.
... Когда Лобан к нам приехал, сначала начал знакомиться с командой. Сели мы на трибуну и рассказываю Валерию, кто на каком месте играет, кто что может. А рядом болельщики сидят, сразу нового тренера узнали: «О, так это же Лобановский».
— Николай Федорович, динамовцы 70-х с ужасом вспоминают первые сборы под руководством Валерия Васильевича. Тренер-новичок Лобановский тоже гнал серьезно?
— Конечно. Мы были подопытными кроликами. Те методики, которые затем принесли пользу «Динамо», испытывались на нас. Во время занятий мы умирали. Тогда казалось, что легче через день играть, чем ежедневно у Лобановского тренироваться. При этом тренировки проходили дважды в день, плюс часовая зарядка. В матчах хотя бы была возможность отдохнуть. Тогда же играли одним мячом, а не десятью, как сейчас. Только мяч вылетел — мальчики подают новый. В наше время мяч вылетал на трибуну и пока его возвращали, можно перевести дыхание. На тренировках пауз почти не было. Даже во время кроссов срезать углы не удавалось. В тех местах, где можно было схалтурить, предусмотрительный Лобановский ставил помощников. Чтобы контролировали.
Больше всего меня удивляло, зачем нам бегать 800-метровки. Это же страшная дистанция. 400 метров, один круг — это еще понятно. А 800? Самое интересное, что эту дистанцию Лобановский бегал вместе с нами и приходил на финиш первым. Готовность у него была блестящая. Откуда это? Ведь в годы игровой карьеры бегать Валерий не любил. Я помнил, что с Виктором Масловым в «Динамо» Лобановский поэтому и поссорился, постоянно хотел играть в тот футбол, который нравится ему, то есть, обвести, ударить, забить, подкрутить с углового. «Дед» настаивал, что сейчас этого уже мало, при потере мяча нужно возвращаться назад и играть в отборе. А Лобан стоял на своем. Это все было на моих глазах, во время зимних сборов в 1964-м. Не принимали новых требований и другие старожилы — Каневский, Войнов, Базилевич. Наконец, после нас пятерых, молодых игроков, Маслов чуть позже отчислил Каневу, Войнова, а затем и Лобановского с Базилевичем. Так они все вместе в «Черноморец» и перешли. Войнов — тренером, а другие — его подопечными.
Но самое интересное то, что как тренер Лобановский считал людей после 28-29-ти лет отработанным материалом. Поэтому после сезона-1969 в «Днепре» началась «плавка леса». Сперва Валерий Васильевич убрал обоих центральных защитников — 33-летнего Борю Дановского, который играл за команду всю жизнь. Вынужден был уйти левый защитник Толик Гребенник, родом из Донецка, хорошо парень играл. С правым защитником Ромой Канафоцким Лобан распрощался едва ли не сразу после того, как возглавил «Днепр».
Мне тогда было 28 и начал понимать, что судьба всех выше перечисленных может постигнуть и меня. И это при условии, что играл постоянно, забил в чемпионате-1969 шесть голов, что для крайнего нападающего вполне неплохо. Но Лобан уже начал приглашать людей, с которыми он раньше вместе играл. Была у него такая привычка. В частности, по этому принципу оказался в «Днепре» Виктор Мирошин из Одессы, правый крайний, мой прямой конкурент. Также из «Черноморца» Валерий Васильевич забрал двух центральных защитников, двух Петров — Найду и Цунина.
Также по старой киевской памяти оказался в нашей команде полузащитник Витя Назаров, который долгое время выступал за динамовский дубль, а в 1968-м шесть матчей сыграл за основу. После того Виктора отдали в Луганск, в «Зарю», а уже оттуда его взял к нам Лобановский. Самое интересное, что я до сих пор не пойму, каким образом удалось уладить вопрос с заявкой Назарова. Потому что как раз в то время внесли изменения в регламент, согласно которым переходы из высшей лиги в низшую были запрещены. Собственно, Виктор первые полгода играть не мог, хотя все условия ему уже создали. Но потом вопрос утрясли.
— Судя по тому, что в 1970-м вы сыграли за «Днепр» 29 поединков, опасения оказались напрасными.
— Играл в основном на выезде, где нужно было больше бегать. Назаров с Мирошиным этого не любили, поэтому ставили меня. В этом контексте вспоминаются тренировки Лобана. Было у нас упражнение, мы его называли «квадратом смерти» — когда мы попарно на полполя перепасовывались в одно касание. Меня обычно ставили в паре с левым защитником Володей Сергеевым. Тот так же как и я мог бегать весь день. Так вот во время этого «квадрата» мы и издевались друг над другом. Настолько, что едва сердце не остановилось. А рядом работали в паре Назаров с Мирошиным. Пока Лобановский смотрит, они делают ускорения. Отвернется — останавливаются. А нужно ведь постоянно двигаться, открываться. Лишь к Андрею Бибе, которому тогда было 32, Лобановский был немного снисходительнее. Андрюху ставили в центр квадрата и позволяли много прикосновений. То есть, когда мяч отдал игрок в синий манижке, «синем» Биба должен и вернуть. Так и с «красными».
— Опытные игроки «Днепра» бунтов против Лобановского не устраивали?
— Да вы что! Он там был королем. Все же понимали, что пришел Лобан по рекомендации самого Щербицкого.
— А что же тогда случилось в Симферополе. Во время финальной пульки в 1969-м? Слышал, что команда тогда проиграла «Спартаку» из Орджоникидзе (ныне — Владикавказ) сознательно, чтобы Лобановского убрали…
— Выскажу свою точку зрения. На мой взгляд, Валерий Васильевич просчитался, что доверил там играть футболистам, которые выступали весь год без замен. Я, Жора Кржичевський, Витя Литовченко выходили на поле немного реже. Мог же тренер нас выставить? Однако в Симферополе Лобан снова играл привычными людьми. Да еще и тренировки накануне провел при жаркой погоде. Ребята и так футбола уже «наелись». А все уже было «прихвачено», арбитры должны были работать так, как было выгодно нам. В Днепре в нашей победе не сомневался никто. Ребятам приготовили холодильники, телевизоры. Нашего поражения предположить не мог никто. После того, как мы проиграли владикавказцам и сыграли вничью с хабаровским СКА, Лобан удивлялся: «Как такое могло случиться? Меня «сплавили».
Буду откровенен: если и кто-то плавил, то за моей спиной. Я Бибу до сих пор переспрашиваю. «Коля, так была «плавка»? — Отвечает тот. — Мы пешком ходили. Сил бегать не было вообще. Он нас просто замучил своими тренировками». Хотя я все же предполагаю, что Валерия Васильевича могли «сплавить» прежде всего его «любимчики». Они понимали, что при условии выхода в высшую лигу Лобан их отчислить. Валерий набрал бы более сильных. Их логику понять можно: в первой лиге бегать надо меньше, вторые-третьи места команда занимает, деньги платят. Зачем что-то менять? А Лобан бы полсостава убрал сразу, поэтому понятно.
— В конце концов, «Днепр» вышел в высшую лигу в 1971-м, когда вас в команде уже не было…
— Эта ситуация, когда меня выставляли только на выезде, тянулась два года подряд. Я понял, что не нужен. При условии, что человеческие отношения у нас были хорошими. Жены наши даже близко сдружились после того, как команда на первые под руководством Лобановского сборы поехала в Ялту. Впрочем, на работу общение в быту Лобановский не переносил.
А что «Днепр» таки пробился в элиту? Это не удивительно. Лобан именно для этого и шел. При этом поставил два условия: чтобы было идеальное поле, а команда могла выезжать за границу и играть с иностранными соперниками дома. Новый газон предоставили, реконструировал стадион «Восход». С международными спаррингами было сложнее, потому что команда же считалась невыездной. Из-за завода стратегического значения «Южмаш», конечно. Зайти на объект было невозможно. Это в профком за зарплатой входили без лишних трудностей, с улицы.
Опять же — не знаю, каким образом, но вопрос был решен. Уже в начале тренерской деятельности Лобановского "Днепр" отправился в Польшу, в следующем году — во Францию. У Валерия Васильевича все было распланировано до мелочей. К примеру, тренер давал задание — из пяти ближайших домашних матчей набрать восемь очков (за победу тогда насчитывали по два пункта). Выполнили план — получаем двойной оклад, нет — остаемся без премиальных вообще. С выездов должны были привозить минимум 50 процентов очков. Эта стратегия в конце принесла результат.
— Было ощущение, что еще могли принести «Днепру» пользу?
— Безусловно. Однако просить не собирался. Написал заявление и отнес его непосредственно Лобановскому домой. Дверь открыла его жена Ада. Я подал Валерию заявление, а тот молча подписал. На том все и закончилось. Но моему переходу в Житомир, во второлиговый «Автомобилист» Лобан все же помог. Там как раз вторым тренером работал его друг Володя Онисько. Так Валерий сделал звонок. «Езжай к нам, — позвонил Онисько уже мне. — Тебе 29, карьера на закате, не ищи счастья в другом месте. Житомир в 60-ти километрах от Киева. Хороший вариант».
Согласился. И не пожалел, ведь сыграл за «Автомобилист» полноценных четыре сезона. Интересно, что к чемпионату-1972 нас в Алуште готовил Базилевич. Меня наигрывал на месте «свободного художника». То есть, при организации атак все должны были искать меня. А уже Пинчук решал, кому шницель, а кому бифштекс. От игры в отборе Олег Петрович освободил меня полностью. Конечно, мне это нравилось.
Однако незадолго до начала чемпионата Базилевич, никого не предупредив, уехал в Киев. Оказалось, что в Федерации футбола ему предложили возглавить донецкий «Шахтер». Базиль согласился, да еще и Онисько к себе в помощники взял. Но самое интересное, что через короткий промежуток мы с «горняками» встретились в Киеве в финале Кубка Украины. «Одели» мы тогда «Шахтер» 1:0. Тогда нас уже тренировал Иосиф Лифшиц, но это понятно, что фундамент готовности, подготовив, как оказалось, себе соперника, заложил Базилевич. К слову, единственный гол в той встрече в дополнительное время забил коренной дончанин Анатолий Котов.
— В 1973-м «Автомобилист» возглавил Валерий Стародубов, сейчас личность для житомирского футбола легендарная…
— Он приехал из Средней Азии, из Казахстана. Сам бывший вратарь, человек прекрасный, интеллигентный. Меня Валерий Андреевич сразу выдвинул в капитаны, а команда кандидатуру поддержала. Помню, как тренер нам тогда помог машины приобрести. Пообещал, что в случае хорошего выступления получим то, что хотим: я — «Жигули», а Николай Васютин из Донецка и Виталий Сладковский по прозвищу «Сантос» — «Москвичи». Финишировали мы в своей зоне второй лиги вторыми после симферопольской «Таврии». Слово наставник сдержал.
— Почему после завершения чемпионата Стародубова в команде уже не было?
— Валерию Андреевичу предложили работу в областной Федерации футбола и он, не знаю по каким мотивам, согласился. А команду доверили Виктору Жилину. Тому самому, который долгое время возглавлял винницкий «Локомтив». Собственно, в Винницу Виктор Степанович в те времена, когда за команду выступал Валентин Трояновский, звал и меня, десятиклассника. «Мне что школу бросать?» — спросил тогда, понимая, что нас впятером вот-вот заберут в «Динамо». Все бы ничего, да Жилин очевидно обиду затаил и, возглавив «Автомобилист», меня, капитана команды, быстро «сплавил». Подговорил врача, чтобы тот сказал, словно у Пинчука проблемы с почками. Но какие почки, если они у меня никогда не болели?
«Сейчас у нас будет кросс и мы посмотрим, на что ты, старичок, способен», — сказал Виктор Степанович. И что вы думаете? Прибежал я вторым после парня на десять лет от меня младшего. Конечно, Жилина это не устраивало. Он поставил себе цель меня убрать, что немного противоречило сказанному сразу после назначения. «Ветераны, мы с вами будем подтягивать молодежь и такую команду слепим, что будь здоров», — говорил. Но прошло немного времени и первым Жилин убрал меня, потом Васютина и Сладковского. Пришли новые люди и с ними команда упала со второго места на восьмое. Не пойму, зачем разрушать костяк команды, который за два года до того выиграл кубок? Из людей, которые играли в основе, нас покинул только Юра Соловьев, которого пригласили в «Днепр». Другие остались. Более того, усилил команду защитник Роман Журавский, который до этого выступал за «Динамо» и «Карпаты».
— Вы после житомирского периода карьеры еще собирались поиграть или смирились с тем, что пора вешать бутсы на гвоздь?
— Силы еще оставались, мне только 32 было. Но в тот момент решил, что хватит. Не знаю, что меня тогда надоумило. Может, учел, что администратор команды сообщил, мол, будешь у Жилина помощником. Оно действительно поначалу так было. Даже успел вместе с Виктором Степановичем съездить в Винницу и посмотреть игру будущего соперника «Автомобилиста» «Локомотива». Однако за моей спиной произошли определенные процессы, в результате которых ассистентом Жилина стал мой друг Пестриков. Витя после завершения карьеры работал инструктором по спорту в киевском трамвайном депо, поэтому его назначение стало для меня неожиданностью. Я оказался ни с чем. Точнее, вынужден был занять вакантную должность инструктора троллейбусного депо.
Пестриков — парень хороший, но привык все решать за спиной. С юных лет. Помню время, как нас должны были в армию отправлять. Дело в том, что Соловей (Вячеслав Соловьев — авт.) придерживался таких принципов, что в его команде все игроки должны отслужить. Поэтому когда сезон для «Динамо» завершился, Вячеслав Дмитриевич всех молодых вместо отдыха отправил в воинскую часть. Отправил Веригина, Кравчука, Соснихина, Валика Левченко, меня, но не Пестрикова. У Вити тогда вроде почки болели.
А мы в тех казармах с ума сходили. Стояли 30-градусные морозы, снег выше головы. Думали, что закоченеем там совсем. Хорошо, что врач Попов, которого позже взяли на работу в «Динамо», на помощь приходил, обогревал нас лампами. Тогда же он просто фанатом был, знал, откуда мы пришли. Также помогали теплые ватные бушлаты. Остальным солдат было сложнее, они в простых шинелях оставались. Вообще, нам обещали, что надолго в части не задержимся. «Примите присягу и поедете домой» — успокаивали. Если бы … Что это надолго, понял после того, как нас привезли в часть, закрыли ворота, отправили в баню, побрили на лысо и дали одежду. Тогда впервые в жизни надел кальсоны. Дали тех подштанники две пары — простые и теплые. «Зачем они нам? Мы же ненадолго», — говорю. «Бери-бери, еще поблагодаришь».
Так мы месяц отслужили «от» и «до». Везли нас как-то в покрытой брезентом военной машине на стрельбище. Сидим в кузове на краю лавочек и замечаем, что за нами едет 21-я волга с оленем на капоте. Конечно, за рулем — динамовский вратарь Олег Макаров. Машем ему руками, а тот смотрит на нас, как на дураков. Мы же одеты одинаково, сразу и не различишь. И только когда Сних (Соснихин — авт.) снял шапку, Макаров начал хохотать.
— Стрелять научились?
— Дали нам тогда на стрельбище винтовки, противогазы и лопатки. Бежали по снегу, потом пришлось подпрыгнуть, подтянуться до второго этажа, снова спуститься вниз, в окоп, бросить гранату, крикнуть несколько раз «ура». Но не все так просто. Левченко хорошо, он высокорослый. А я под этим весом прыгаю и не могу достать той планки, от которой подтягиваться надо. Раз пять разбегался, срывался и начинал заново. Наконец, как-то зацепился.
С этим справились. Наспех попили чаю, немного отогрелись грелками, когда приходит сержант Ручка. «Сейчас идем стрелять», — говорит. Расстояние 200 метров. Главное — куда угодно попасть. После того экзамен считался сданным. Стреляли в специальных рукавицах, в которых был вырез только для одного пальца. Отстрелялись и в грелку. «Рядовой Кравчук, вы не попали» — слышим. Валере стрелять в перчатках неудобно, но снять их не может, потому пальцы замерзают мгновенно. «Рядовой Кравчук, вы снова не попали» После этих слов Сних хватает винтовку Левченко и выдает: «Бери, это самострел, не промахнешься!» Думаю, понимаете, что после того месяца нам отдых уже был не нужен, а зимние сборы были за счастье.
— Николай Федорович, насколько я понимаю, в трамвайном депо вы задержались надолго?
— Почти на восемь лет. В футбол играл, выступая в чемпионате Киева за команду «Большевик». Также постоянно участвовал в матчах ветеранов. Сменил место работы только тогда, когда из Шевченковского депо ушли другого экс-футболиста Борю Басова. На его место позвали меня. Видно, оценили то, что я закрывал все виды спорта во время первенств района или города. При этом сам играл не только в футбол, но и в баскетбол, волейбол, а также стрелял, бегал на ногах и на лыжах. При этом мы занимали хорошие места. Особенно в игровых видах и лыжном спорте.
В футболе постоянно спорили за первое место именно с Шевченковским депо. Поэтому когда Басова уволили, их капитан, который играл в центре обороны, позвонил: «Переходы к нам, тебя там ничего не держит. У тебя только площадка для мини-футбола. У нас, кроме этого прямоугольника, спортзал, сауна и тренажарка. Все условия имеешь. Будешь не просто инструктором, а начальником Споркомплекса. С бОльшим окладом, бесспорно». Собственно, после этого сходил в трамвайное управление и меня не уволили, а перевели с одного рабочего места на другое.
Тогда ко мне в зал поиграть в теннис-бол постоянно приходили Витя Колотов, Толик Коньков, Миша Фоменко, Андрей Баль. Да много... Мне эта работа нравилась, потому что постоянно общался с известными футболистами. Однако уже при независимости Украины, после того, как из центра города убрали трамваи, ликвидировали и Шевченковское депо. Но пусть бы ликвидировали. Зачем было разрушать все цеха и спорткомплекс? Неужели нельзя было немного разгрузить первое троллейбусное депо на Красноармейской, часть оборудования переведя в Шевченковский район? Однако лучше было разрушить. Насколько мне известно, на месте депо хотели строить какой-то универмаг. Но не учли, что внизу река Лыбидь. Когда начали бить сваи, поднялась вода. С тех пор там пустота.
— С тех пор вы только пенсионер?
— А еще — футбольный ветеран. Пытаемся собираться вместе. В частности, командой 1960 года, победившей в первенстве СССР, ежегодно собираемся. В сентябре месяце, на квартире Димы Линника. Он один живет. Нас уже только пятеро в живых осталось.
Есть согласие в семье. С женой вместе с 1962 года, успели отметить «Золотую свадьбу». Оля занималась спортивной гимнастикой, мы еще со школы знакомы. Я в 10-А учился, будущая жена — в 10-Б. Познакомились на тренировке школьных волейбольных команд после уроков. Мы тогда ребята против девушек играли. После школы еще года два встречались, а потом решили расписаться. Вскоре после свадьбы у нас родился сын Александр. Он тоже играл в футбол, но вынужден был остановиться из-за проблем с сердцем. Саша подарил нам двух внуков. Старший, Алексей, живет в Праге, он там закончил вуз и решил остаться. Внучке Юле 18, она сейчас студентка, идеально владеет английским. Горжусь, что у детей все хорошо.
Сам же, конечно, стараюсь посещать матчи «Динамо». Клуб нам выделяет пропуска и когда погода хорошая, стараюсь поединков не пропускать. Если же идет дождь или мороз, то делюсь билетом с кем-то из соседей. Болельщиков в нашем доме хватает. Жду матч киевлян против «Шахтера». Это то, ради чего наш чемпионат стоит смотреть. Впрочем, особое удовольствие получаю от просмотра матчей топ-чемпионатов и Лиги чемпионов. В восторге от «Барселоны» и Лионеля Месси. Это какой-то невероятный игрок. Вообще, с нетерпением ожидаю полуфиналов Лиги чемпионов, куда должны попасть «Барса», «Реал», «Пари Сен-Жермен» и «Бавария». Это сильнейшие пока европейские команды. Очные встречи между ними должны стать настоящим праздником.
Іван Вербицький
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
× 29
Загрузка комментариев
