Марко ДЕВИЧ: «32 года — лучший возраст для футбола»

Нападающий «Рубина» Марко Девич — о трудном детстве, бомбежках Югославии, овчарке Кварцяного, Мхитаряне, Луческу, сборной Украины и многом другом.

— Будучи совсем маленьким, папа серьезно заболел, поднялась высокая температура. Его отвезли в больницу, врачи пытались исправить положение с помощью пенициллина, сделали укол, но не рассчитали дозу. Последствия привели к полной потере слуха. С мамой была примерно та же история. Хорошо, что в Сербии есть нормальная программа адаптации глухонемых: люди встречаются, знакомятся, ведут активную жизнь. Недуг родителей приобретенный, поэтому у меня, слава богу, не было проблем.

— Как вы общались в детстве?

— С помощью языка жестов, конечно. Но помогало еще и то, что мы жили все вместе: я, бабушка, мама, папа, его брат с женой и детьми. Ввосьмером мы ютились в 50-метровой квартире, но проблем не было — только помогали друг другу. Папа тогда работал на заводе, мама — на швейной фабрике. Дома она делала поролоновые мячи, которыми я все разносил.

— Папа учил вас футболу?

— В том числе. Он был очень талантлив. В Сербии есть специальные команды для глухонемых, и отец входил в олимпийскую сборную. Параллельно он играл в обычной четвертой лиге Югославии. Уточню, не Сербии, а именно той Югославии — так что уровень был очень серьезный. Он выступал так хорошо, что ездил на просмотр в более серьезные команды. Клубы пытались оценить не игровые качества, которые не поддавались сомнению, а как раз способность выступлений с глухотой. Папа очень хотел и мог играть на более высоком уровне, но болезнь помешала. Мы ведь не знаем и не видим глухонемых игроков в большом футболе.

— Но в четвертой югославской лиге он играл без проблем.

— Разве что мог заиграться, не услышав свистка. Уже потом его догоняли и подсказывали. Любой скажет, что папа был очень сильным и талантливым игроком. До сих пор спорим, кто из нас лучше. Но все то, что он не успел и не смог сделать в футболе, стараюсь наверстать я.

— Есть ли возможность вернуть ему слух?

— Этот вопрос я изучал давно, как появились средства, и год назад сам предложил ему поехать в Германию, сделать операцию. Но он ответил: «Мне уже 60 лет, я прожил так всю жизнь — зачем что-то менять?» Сам папа никогда не жаловался и не просил об изменениях. Он и так живет счастливо все в той же квартире в Белграде. Отец — сильный человек, он действительно пример для меня.

— Вы ведь даже болеете за одну команду.

— За «Партизан». Помню, как он водил меня на сотое дерби со «Звездой» — эта атмосфера не забывается. Потом, уже с братом, я ходил на фанатскую трибуну. Не дрался, конечно, со своей комплекцией старался держаться дальше от потасовок, но песни, перформанс, баннеры — все это мне нравилось. Вот мы сейчас закончим интервью, и я пойду смотреть «Партизан» в Лиге Европы.

— Попадали в неприятности во время дерби?

— Как-то раз фанаты «Црвены» начали забрасывать наш сектор камнями. Булыжники летели над головами так, что пришлось бежать в сторону западной трибуны. Навстречу нам вышла полиция, которая перерезала путь, и мы остались в западне. Хорошо, что какой-то добрый человек открыл калитку на соседний сектор, и головы остались целы. Но я не обижаюсь — это тоже антураж дерби.

— В то время в Белграде был и особый антураж жизни. Бомбардировки НАТО помните?

— Конечно. Мне было 15. Помню, пришел домой, мама и папа лежали и спали в дальней комнате в квартире, но даже они услышали грохот. Я побежал к окну и увидел, как разрастается гриб от взрыва. Тогда НАТО уничтожил Генштаб.

— Страшно?

— В том возрасте — нет. Ты не совсем понимаешь, почему и зачем это происходит. Все выглядит как игра. Вот услышал сирену, вот бабушка кричит, что нужно бежать в подвал, вот ты уже прячешься, потом ходишь с друзьями, смотришь, как ПВО метит красными лазерами в самолеты. Это приключение, войнушка.

— Сейчас осознание произошедшего другое?

— Как обычно, был интерес третьих лиц, который коснулся мирных людей. Была сильная, мощная, объединенная Югославия, что кого-то не устраивало. Мы действительно были добрыми соседями, люди общались и сейчас общаются друг с другом, но буквально за несколько лет все испортилось и закончилось бомбардировками. Страну разбили на части, поссорили людей. Это было кому-то нужно.

— В 22 года вы играли в Первой лиге Сербии, а в 24 стали игроком сборной Украины. Как это случилось?

— В 20 лет перешел в «Железняк» — это очень хорошая команда. Считал, что все знаю, что буду лучшим, но не сумел пройти в состав. Уехал в аренду в «Вождовац», где как раз начал забивать. Меня хотели вернуть обратно, но в тот момент агент предложил «Волынь». В Сербии я зарабатывал 500 евро в месяц, а на Украине зарплата увеличивалась в 10 раз.

— Попали сразу к Кварцяному. Истории о нем вы уже много раз рассказывали.

— Да. Особенно про овчарку Рокки, которая ходила с Виталием Владимировичем. Никогда не забуду демонстрацию, что мы плохо идем в отбор. Он бросил теннисный мяч, а Рокки прыгнул и цапнул его зубами перед чьим-то лицом.

— Изобретательно.

— Творчески, да. Просто так Кварцяный никогда не лепил. Все его эмоциональные выступления в основном были по делу. Я трудностей не испытывал, но вот другие молодые ребята боялись.

— В «Металлист» вы попали после просмотра.

— Забил гол, подписал контракт и начал прибавлять. Из никому не известного парня превратился в одного из лучших бомбардиров чемпионата Украины. Все это время на меня не обращали внимания в Сербии. Игроков, которые намного меньше забивали и показывали, стабильно приглашали в сборную. Поэтому предложение с Украины принял без серьезных сомнений. За пару дней до получения паспорта, мне, правда, позвонил Радомир Антич и сказал, что следит за мной, но было уже поздно.

— Родители приняли ваше решение?

— Я рассказал о ситуации, о чемпионате Европы-2012, о желании играть на высоком уровне. Поддержка была полной. Плюс негатива не было как в сербских СМИ, так и в украинских СМИ. И за это я очень хочу поблагодарить журналистов.

— Вы ведь чуть ли не сразу попали на игру против родной страны.

— Вот тогда было тяжеловато. Мы вышли на поле, заиграл гимн Сербии, и я задумался: «Вот она, жизнь. Играет гимн, а я стою в майке другой страны». Думаю, если бы забил тогда гол, то точно не стал бы праздновать. В душе я серб, но Украине очень благодарен.

— Харьков — второй дом?

— Да, мне там даже дышать приятно, я этим городом наслаждаюсь. Уехать меня могло заставить только серьезное событие. «Шахтер» был топ-клубом, который обеспечил себе место в Лиге чемпионов, это был новый вызов. Конкуренция была сумасшедшей. Смотрите сами: Виллиан сейчас в «Челси», Дуглас Коста — в «Баварии», Фернандиньо — в «Манчестер Сити», Луис Адриано был в «Милане», Мхитарян — в МЮ.

— Сумма трансфера Генриха не удивила?

— Нет. Я Мхитаряна просто обожаю. За трудолюбие, интеллект, характер, манеру игры. Он оставался после тренировок — и работал, работал, работал. Он точно заслужил то, чего добился.

— Луческу в то время делал ставку на Адриано.

— Да. Я успел забить четыре гола в начале чемпионата, но в Лиге чемпионов играл редко. Ротация меня не устраивала, хотелось быть на поле.

— Что скажете о Луческу? Изменит ли он футбол «Зенита»?

— Думаю, что не допустит упора на длинные передачи в сторону Дзюбы.

— Для Артема наступают не лучшие времена?

— Не совсем. Дзюба умеет хорошо играть и внизу, так что его лучшие качества Луческу обязательно использует.

— Вы вернулись из «Шахтера» в «Металлист» и опять начали забивать.

— Успел отличиться и в матче с «Шахтером», и с «Динамо», в решающем матче положил два гола «Днепру». Тогда мы взяли серебро и впервые вклинились между «Шахтером» и «Динамо». Но после этого команду дисквалифицировали за якобы договорные игры, которые были шесть лет назад. Видимо, не всех устраивал яркий «Металлист».

— Кому могло быть выгодно наказание?

— Они там, наверху, все знают. Но уверен, если кто-то делал это назло, то за поступок, за разбитый футбол в городе все вернется и воздастся.

— Проблемы с футболом ведь не только из-за дисквалификации.

— Конечно. Тут можно вернуться к разговору про Сербию, про бомбардировки Белграда. Мне кажется, что здесь идет такое же стравливание. Русские и украинцы жили дружно, были друг другу нужны, но за пару месяцев испортилось все, в том числе и отношения между многими людьми. Я проходил это в Югославии. Очень жалко, что люди страдают.

— Ваше отсутствие в сборной Украины — тоже политика?

— Мне было очень тяжело смотреть Евро-2016 и не играть вместе с ребятами. Я знал, что по всем параметрам должен быть во Франции. Но мне никто ничего не объяснял. Политика это или нет — не важно. Другое дело, что и во времена выступлений за «Металлист» я не был «любимчиком» Фоменко. Я делал все, чтобы играть, но он просто меня не видел. Бывает, что тренерам не нравится футболист.

— С Шевченко другие отношения?

— С Андреем познакомился в сборной. Рад, что такая фигура появилась в моей футбольной жизни. В детстве в Сербии бегали во дворе и кричали: «Я — Шевченко. Нет, я — Шевченко». Я даже не мечтал, что когда-то выйду с ним на поле и уж тем более сыграю на чемпионате Европы. Приятно, что и отношения с Шевченко у нас хорошие.

— Незасчитанный гол в матче с Англией все еще будоражит?

— Отпускает потихоньку. Успокаиваю себя тем, что говорят, та ошибка судьи спровоцировала появление системы определения взятия ворот. Значит, чем-то помог футболу. Шучу! (Смеется.)

— Вы надеетесь попасть в сборную?

— 32 года — лучший возраст для футбола. Хочу отобраться на чемпионат мира и сыграть в России. Сделаю все, что возможно, со своей стороны. Чувствую себя хорошо и уверенно.

— Сейчас вы в себе уверены, но год назад Билялетдинов называл вас никаким футболистом.

— Сейчас понимаю, что он просто хотел наигрывать русских и так оправдывал себя. Если человек хочет придраться, то всегда найдет к чему. Говорил: «Меня не устраивают твои данные, нужен большой форвард — как Ибрагимович. Набери вес, мощь». Ему было сложно предъявить мне претензии. Я хорошо тренировался, отдавался во всех контрольных матчах, а в некоторых, с «Торино» и «Хайдуком», забивал, используя редкий шанс. Но на меня Саярович не рассчитывал и, чтобы придать огоньку, через прессу называл балериной, примой. Тот период — самый тяжелый в моей карьере. Нужно было спасаться и психологически, и физически. Я продолжал работать вместе со своим личным тренером Андреа Милутиновичем. Без этой работы вряд ли удалось бы сохранить игровой тонус без непосредственно игры в футбол.

— Расскажите о своем реабилитологе.

— Работаю с ним уже 8 лет. Он лучший в мире. Это мое мнение. Также считают и известные футболисты из «Реала», «Юве», с которыми он также индивидуально сотрудничает. Я спрашиваю у Андреа о других форвардах — как они достигают успеха. Он рассказывает, например, случаи со стажировок. Когда его приглашали в «Барселону», он видел, как тот же Суарес может начать день с тренажерки, потом отработать на поле, вернуться в зал, сменить футболку и вновь приняться, например, за «железо». То же самое — Бензема. Для улучшения данных тебе постоянно нужно трудиться.

— Есть мнение, что проблема нынешнего поколения российских футболистов в том, что они не работают дополнительно, не нанимают тренеров.

— Я могу говорить только за себя — и мне дополнительная работа необходима. Тело должно развиваться. При Саяровиче и Бондаренко не было индивидуального подхода. Люди делали одну и ту же работу, а любая попытка диалога воспринималась в штыки. Результат вы видели.

— Как нынешний тренерский штаб реагирует на индивидуальные тренировки?

— Да во всем мире на это нормально реагируют. Штаб познакомился с Андреа и дал зеленый свет для дополнительной работы.

— На Билялетдинова есть обида?

— Нет. Но хуже, чем при нем, мне не было никогда. Все, что вытерпел, проглотил, выплеснулось в матче с «Ливерпулем». Я вернулся, забил на «Энфилде», потом несколько голов в чемпионате и доказал, на что способен.

— В основу вас вернул Чалый, который работал вместе с Билялетдиновым.

— Билялетдинов работал с Бондаренко, а остальных не подпускал и даже слушать не хотел. А Валерий Александрович дал мне шанс, за что я его тоже отблагодарил мячами.

— «Рубин» сейчас — одна из самых интересных команд РФПЛ. Пришел новый тренер, много сильных легионеров. Например, Сонг из «Барсы».

— Мне приятно. Двумя руками за игроков, которые могут помочь, передать опыт. Надо сказать большое спасибо руководству, что хочет подарить городу таких сильных футболистов, как, например, Сонг.

— При этом первый гол «Вест Хэму» вы сделали вместе с молодым Ахметовым, который производит хорошее впечатление.

— Если он будет продолжать работать так же, как на этом сборе, то все у парня будет хорошо. Я с ним шучу чуть-чуть каждый день, критикую, чтобы стал лучше. Два года назад этот мальчик был для меня как глоток свежего воздуха: маленький, но быстрый, техничный, наглый. Но после силовых занятий последних двух лет сник. Сейчас, после сборов с Хави Грасией, вновь начал подавать знаки существования, раскрывается, обыгрывает футболистов АПЛ. У него есть талант, мысль, дриблинг, но над физикой и интеллектом надо работать постоянно, каждый день, на общих занятиях и дополнительно — только тогда будет толк. Иначе окажется еще одним пустым талантом.

— Матч с «Вест Хэмом» вы начали в основе. «Рубин» играл агрессивно, с двумя форвардами и победил 3:0.

— Нравится играть с двумя форвардами — ты получаешь больше пространства и больше вариантов для комбинаций. Уверен, что в 32 года игрок может прогрессировать с хорошим тренером. У меня контракт до конца года, но я уже поговорил с руководством и выразил желание остаться в таком проекте, с такими игроками и таким тренером.

— Команда действительно подбирается интересная.

— Приходя в «Рубин», думал, что команда будет похожа на «Металлист» и «Шахтер»: сильные футболисты выходили на поле с пониманием, что должны выиграть. У Казани было два непростых года, но уверен, сейчас наступает время, когда нужно возвращать позиции. Для этого все есть.

Дмитрий Егоров