Новый главный тренер «Черноморца» белорусский специалист Олег Дулуб обстоятельно ответил на вопросы обозревателя «СЭ».
— Пожелаю вам одного — оптимизма. По моему опыту, для тренеров «Черноморца» во все времена именно это качество оставалось важнейшим.
— Спасибо! Кажется, я им уже заразился. Этому способствует волшебное сочетание моря и солнца — то, чего у меня не было в родной, но не такой теплой Белоруссии.
— На футбольном поле команда уже поздравила вас в матче с «Шахтером». Ну а в повседневной жизни какой-то яркий подарок уже получили?
— Считается, что поздравлять заранее не принято. Я этого всегда очень боялся: многие сентябрьские матчи приходились именно на этот предпраздничный период, и с результатом в них обычно не складывалось. А тут печальная традиция вдруг взяла и... нарушилась.
Что же касается коллективного подарка, то тренировка у нас вообще-то состоится вечером. Деталей пока не знаю. Хотя один их игроков уже выдал секрет: будет, мол, для вас сюрприз! Ладно-ладно, думаю я, главное, чтобы пьяными не пришли... Такого сюрприза я не вынесу.
— Шутите?
— Пытаюсь (улыбается). На самом деле, ребята у нас вполне адекватные.
— Тренерская профессия не терпит сентиментальности и часто бросает в самые разные ситуации. Какое самое экзотическое место, в котором вам довелось встретить свой день рождения?
— 20 сентября 1985-го. Таллинн. Я, солдат войск ПВО СССР, загремел на дивизионную гауптвахту. Это произошло случайно, по ошибке, но я не особо сопротивлялся — советская система в детали никогда не вдавалась. Решил, что поеду и отсижу.
Пришел на медосмотр, девушка-сестра открывает документы, видит дату рождения и говорит: «Так у тебя же сегодня день рождения! Двадцать лет! Давай мы тебя положим в медсанчасть, как больного...» — «Не надо, — отвечаю, — я ведь не больной, я здоровый». И сел на трое суток.
— Экстрим?
— Ага. Эти три дня мне тремя месяцами показались. Осенняя Эстония — это не Одесса: уже пошли заморозки, а подо мной вместо горячей ванны был холодный пол.
— Как часто вы бывали в Одессе в советские времена? Чувствуете ли какую-то ментальную связь с этим городом?
— Вообще не бывал. Первая поездка состоялась в конце февраля с «Карпатами»: город видел из окна автобуса, совсем его не почувствовал. Еще и зима — поле без травы, антураж невеселый... Но пообщавшись в августе с руководством «Черноморца», прислушался к единственному органу, который всегда говорит мне правду — сердцу. И оно сказало мне, что хочет в Одессу.
— В период августовского кризиса в «Черноморце» я общался со многими именитыми специалистами, и все они отказывались садиться на этот электрический стул. Почему согласились вы?
— Уж слишком соскучился за футболом. Казалось бы, не тренировал каких-то три месяца, а внутри уже успел образоваться вакуум.
— В «Карпатах» у вас был пятилетний контракт...
— Да, но весной на первое место вышли семейные вопросы — нужно было уделить внимание детям. Такой я по натуре человек: когда тылы открыты — работать в полную силу не могу. Что же касается упомянутого вами электрического стула, так я его в Одессе не почувствовал. Во-первых, несколько лет хорошо контактировал с двумя Александрами — Бабичем и Грановским, следил за их работой. А получив предложение, собирал дополнительную информацию, смотрел записи матчей. И увидел, что команда на старте сезона проигрывала не только в ничейных, но и в выигрышных матчах. То есть, потенциал у коллектива есть.
Ну а потом между «сидеть на диване» и «работать» я всегда выбирал второй вариант. Сами знаете, тренеры меняют команды или зимой, или летом — в межсезонье. А в сентябре можно принимать только «горящее» предложение. Есть в этом, конечно, какой-то риск, но ведь и адреналина больше!
— Правильно ли я понимаю, что с момента вашего появление в минском СКИФе в 1983-м и до сегодняшнего дня в вашей карьере футболиста и тренера не было ни одного сезона простоя?
— Не считая армии — не было. Но не попасть туда я не мог: на одной шестой части суши резко поменялся политический курс. Всех студентов забрали в солдаты.
— При переговорах с руководством «моряков» вы, по своим же словам, выставили «встречные даже не условия, а... просьбы». Не раскрывая всех закулисных секретов, можете широкими мазками обрисовать, о чем примерно шла речь?
— Мы просто поговорили, мне обрисовали ситуацию. Я попросил пару дней на раздумья, потому что принять решение вот так сразу не мог. Еще свеж был опыт «Карпат», где команду приходилось вытаскивать из болота. Понимаете, когда ты приходишь в клуб, смотришь в таблицу, а у него ноль очков, то потом переживаешь фантастические ощущения, потому что у твоей команды нет ни одного проходного матча.
Что касается моих просьб, то, собрав информацию, я спросил: могу ли влиять на кадровую политику? Мне ответили, что я имею полное право предложить футболиста, которого считаю нужным, и после коллегиального обсуждения по кандидатуре будет принято решение. Что же касается торгов о своих личных условиях, то их я никогда не вел.
— На первых порах вам пришлось принимать непопулярные решения. То есть делать то, что Анатолий Тарасов называл «резкой мяса». Это было непросто?
— Это всегда непросто. Нужно понимать, что любая команда состоит из живых людей. Каждый из них — личность и у каждого свой путь. Но, отчисляя человека, ты должен помнить, что во главе угла стоит судьба не только его одного, но и окружающих его двадцати. И делая какие-то подвижки в сторону улучшения участи этого одного, ты может заставить те двадцать страдать.
Ничего не поделаешь, это спорт: в кризисных ситуациях надо реагировать быстро. Поэтому, когда я прихожу в команду, сразу объясняю игрокам и административному штабу общие правила игры.
— Кто был инициатором сохранения в тренерском штабе Александра Грановского? И насколько его советы по кадровой ситуации влияли на ваши решения?
— Все просто. У нас есть главный тренер и три помощника. Любую проблему мы решаем коллегиально, но последнее слово всегда остается за мной. Инициатива сотрудничества с Грановским исходила от меня: я знаю его три года и прекрасно понимаю, что накануне матча против «Зари» человек оказался в тяжелейшем положении.
Не каждый тренер в этой ситуации скажет: «Хорошо, я готов ответить за результат». Потому что он повез команду на эту игру, по сути, в одиночку: он сам проводил установку и разминку, ему было не с кем советоваться по поводу замен... Такой поступок требует определенного мужества.
— Возвращение в первую команду Сергея Политыло и Алексея Антонова плюс окончательное отчисление Ивана Бобко — свидетельство того, что вы решили разобраться во всем сами и дали шанс практически каждому?
— Шанс был у всех. Был составлен предварительный список людей, с которыми нужно было прощаться. Мы посмотрели на игроков, и я допустил, что где-то могла быть допущена ошибка. Тогда было решено дать следующий шанс: сдать норматив бега на 30 метров. Когда я увидел показатели Бобко, то не мог поверить своим глазам. Человек, который играет в премьер-лиге, не может пробегать это расстояние с такой скоростью.
Может, Иван не хотел оставаться в команде — что ж, это его выбор. Я не настаиваю, никого не заставляю и не собираюсь делать что-то негативное в отношении футболистов. Не хотите играть — не нужно, пойду с теми, кто хочет.
Что касается других покинувших нас игроков, то меня не удовлетворило то, что я увидел по игре. Это касается и белоруса Артема Рахманова, с которым мы знаем друг друга вот уже семь лет — со времен совместной работы в «Минске». По-человечески был рад его видеть, но ситуация требовала оставить в стороне сантименты. Да и сейчас мои требования к игрокам остаются теми же: место в составе не гарантировано ни Политыло, ни Антонову, ни кому бы то ни было еще. Нам нужно разрулить тяжелую ситуацию, а для этого необходимо набирать очки.
— В Одессе есть популярное выражение «Мы не так богаты, чтобы покупать дешевые вещи». Но «Черноморец» в последние годы не так богат, чтобы вообще кого-то покупать. Как удалось залатать несколько явных пробоин?
— И Гутор, и наши французы появились в команде по воле счастливого случая. Я возглавил команду после закрытия трансферного окна — и тут же разослал знакомым агентам пожелания относительно потенциальных новичков. То, что мне предложили, не порадовало. Само собой, это были свободные агенты: я посмотрел их статистику и понял, что они пребывают не в тех кондициях. А без игрового тонуса далеко не уедешь. Но потом случилось невероятное...
— Вы сами сказали, что подписание «на флажке» такого игрока как Гутор — это реальное чудо. Каким образом, оно оказалось возможным?
— Есть хорошая фраза: «Случай — это псевдоним Бога». С помощью таких вот чудес Господь проявляет себя тогда, когда не хочет, чтобы люди узнали о его присутствии рядом. Если совсем откровенно, то до сих пор не понимаю, как такой квалифицированный вратарь, имеющий опыт выступлений в российской премьер-лиге и своей сборной, оказался в моей команде.
— Капитанская повязка новичку не может стать поводом для бунта на корабле со стороны старожилов?
— Я решил устроить коллективу легкую встряску. Вы вообще, понимаете, насколько рискованно отдавать повязку вратарю, который только пришел в команду, да еще и перед матчем с «Шахтером»? Что бы говорили люди, если бы что-то пошло не так? Но... случилось еще одно маленькое чудо.
— Н`Ганона Бамбу вы могли видеть в ФК «Слуцк», но как к вам на карандаш попали Мамаду Ваг и Алассан Н`Диайе — супер-блиц для Бориса Бурды...
— Четко сработали агенты. А точнее — Валерий Решетнев, с которым мы когда-то доигрывали в Финляндии. Не виделись лет пятнадцать, а потом случайно встретились на сборах «Карпат» в Турции и обменялись телефонами. И вот результат — я набрал Валерия, а он предложил неплохих футболистов. Тот же Вог выступал за юниорскую сборную Франции, а Алассан имеет опыт матчей в АПЛ в составе «Кристал Пэлас».
— Брали вы их, само собой, без просмотра?
— Только с медосмотром. Прошли его и начали работать.
— Уверен, что вам уже приходилось отвечать на этот вопрос, но сто килограмм Алассана укладываются в рамки весовых требований к футболисту?
— А какой у него рост вы знаете?
— Пишут — 195 сантиметров.
— На деле все 196. Да и вес у Алассана сейчас чуть-чуть упал — 98 кило. Но важно даже не это... Снимет майку — не увидите ни капли жира. Атлет!
— На каком языке общаетесь с легионерами?
— Вообще-то в институте учил французский. И даже переводил кое-что — правда, со словарем. А потом в отсутствии практики почти все забыл. Но жизнь заставила выучить английский. Он и спасает, потому что кроме «инглиша» из иностранных для вас языков в совершенстве владею только... белорусским. (Смеется).
— Вспоминая еврокубковые матчи вашего «Гомеля» против «Ливерпуля», допускаю, что лично вам все-таки по душе атакующий футбол. В «Черноморце», как я понимаю, вы вынуждены отталкиваться от реальных возможностей игроков?
— А что делать? Имеем то, что имеем. Все задачи будем решать по мере поступления. У меня принцип простой: ввязался в бой — нужно воевать по правилам, которые предусмотрены.
— Благо опыт умышленного отказа от открытого футбола уже был приобретен вами в «Карпатах»...
— Основная разница заключалась в том, что в Белоруссии я работал исключительно с командами, которые решали какие-то задачи. И как правило у моих клубов был запас очков, который позволял где-то рискнуть: то есть сыграть в атакующий футбол. А когда я попал в «Карпаты», в первые два с половиной месяца пережил очень тяжелый период. Нужно было нащупать новый алгоритм — что делать и как. Вот то же самое происходит сейчас в Одессе.
Согласен, пауза, вызванная матчами сборных, — неплохая возможность для перезагрузки. Можно что-то добавить, но никак не поставить новую игру. Иное дело — если бы у нас была возможность провести предсезонку... Думаю, через 6-8 недель вы бы увидели совсем другой «Черноморец» — сопоставимый с теми «Карпатами», которыми они были весной.
Но пока таких возможностей у нас нет, а задача стоит тривиальная — уйти со дна, используя то, что есть. Самое главное — правильно разобраться в реальных возможностях имеющихся у нас футболистов. И в этом плане, кстати, нужно отметить ключевую роль Грановского. Именно Александр Анатольевич выдал мне базовую информацию по каждому игроку — и то, что он говорил, оправдалось на все сто процентов.
— Одна из ваших начальных задач в каждой команде — изменить климат в раздевалке. Насколько сложно это далось в «Черноморце»?
— Изначально состояние игроков было тяжелым. Но в Одессе особый менталитет. Сказывается влияние южного города — люди не умеют долго грустить. Иногда выхожу на Дерибасовскую, слушаю местный юмор — это какая-то фантастика! На одесситов даже обидеться невозможно, так по-доброму с улыбкой на устах они могут поиронизировать.
В Минске, конечно, люди куда скованнее — у них больше агрессии. Вот и в команде у нас игроки поначалу показались мне напряженными, но мы немного поговорили, гляжу, а они уже начали улыбаться. Тех же иностранцев приняли очень тепло. Даже пару шуток на эту тему придумали. То «тремя мушкетерами» их прозвали, что особо забавно сочетается с цветом кожи. То начали историю вспоминать: если Одессу основали французы, а на Приморском бульваре стоит памятник герцогу де Ришелье, то кого же еще тогда в команду брать, как не этих ребят? (Улыбается.)
— Как посмотрели на вас футболисты, когда на тренировках вы предложили им использовать элементы борьбы?
— Нормально. Неудачи порождают скрытую агрессию, а ее нужно выплеснуть, чтобы извлечь негатив и влить вместо него позитивные эмоции.
— Еще одно ваше кредо — выявить лидеров в коллективе или завести их извне. Приглашение новых игроков и капитанская повязка Гутору — следствие того, что в команде наблюдался дефицит игроков с лидерскими качествами?
— Ни в коем случае. Если бы против «Шахтера» могли играть Люлька или Васин, капитанская повязка точно была бы у одного из них. Денис накануне игры только отошел от микротравмы, не тренировался в общей группе и честно сказал, что долго не выдержит. Предложил ему минут 15, он ответил: «Давайте лучше чуть меньше». Вышел на последние десять минут и отбегал на полном максимуме.
— В советские времена было несколько культовых наставников, чьи идеи казались вечными. Но сейчас считается, что по старым конспектам рефератов не напишешь. Кто из мастодонтов советского футбола ближе вам по духу?
— После «Шахтера» я провел два дня в Минске, где меня попросили попреподавать на тренерских курсах. Во время лекций я лишний раз прислушался к себе — и четко понял, что номером один для меня всегда был Валерий Лобановский. Не понимаю, почему его наследием почти никто не пользуется. Если перевести философию Лобановского на язык современного футбола, можно почерпнуть удивительно полезные вещи.
Вот недавно меня попросили прокомментировать памятный финал Кубка СССР-1987 между киевским и минским «Динамо». Помните этот матч?
— Конечно. Минчане вели 3:1, киевляне сравняли счет на последних секундах, а потом победили по пенальти.
— Так вот, я смотрел игру и ловил себя на мысли: черт возьми, я всегда болел за киевское «Динамо»! Тридцать лет прошло, а их тактика выглядит абсолютно современной — высокие позиции крайних защитников, бесподобный левша Заваров, чья техника обводки напоминает Месси... Потрясающая команда.
— Кого назовете номером два?
— Константина Бескова. В латвийском «Динабурге» чуть больше десяти лет назад я познакомился с тренером Дмитрием Кузьмичевым, который в 1980-х работал в «Красной Пресне» и тесно общался с Константином Ивановичем. Так вот у него все упражнения, включая те, что направлены на развитие функциональной готовности, строились через работу с мячом. В концепции выстроить тактику через игровые упражнения кроется гениальность Бескова, который, безусловно, опередил свое время.
Ну и относительно недавно мне посчастливилось познакомиться с Анатолием Бышовцем. Это редкий интеллектуал, который помимо всего прочего никогда не навязывает своего мнения. В творческом разговоре позиция Анатолия Федоровича такая: у меня свое мнение, и я могу о нем рассказать, но окончательное решение все равно будете принимать вы. Бышовец всегда оставляет выбор: хочешь — смотри, хочешь — слушай, но решай всегда сам.
— А работавший много лет в Белоруссии Эдуард Малофеев со своим «искренним футболом» вам не близок?
— К самому Эдуарду Васильевичу, как к старшему, я отношусь с большим уважением. Так меня воспитывали. При этом, скажу честно, я до сих пор не совсем понимаю, что такое «искренний» футбол. На мой взгляд футбол может быть сбалансированным или несбалансированным. Искренний, судя по всему, — атакующий и сбалансированный. Подбор игроков в минском «Динамо» позволял Малофееву реализовывать замыслы: это были футболисты топ-уровня, все как на подбор.
— Чьи идеи из ведущих тренеров современности вам близки?
— Моуринью и Гвардиолы. Многие вещи, которые они делали на первых порах, могли показаться странными, но в этом контексте я всегда вспоминаю афоризм Марсело Бьелсы: «Любой первопроходец поначалу выглядит безумцем...»
— В «Карпатах» вы использовали пять тактических расстановок. Сколько систем игры реально отладить в ближайшие пару месяцев в «Черноморце»?
— Сколько получится (улыбается). Но любая система мертва без людей.
— Во Львове вы отмечали, что вокруг Артема Филимонова можно строить новую команду. Вас не удивляет, что теперь уже экс-игрок одесского клуба так и не заиграл в «Карпатах»?
— Во-первых, я не считаю этот трансфер неудачным. В те отрезки, которые Филимонов провел на поле при мне, его игра не вызывала никаких нареканий. Приглашение в львовский клуб его, а также Боровика, Дитятьева и Матвиенко было моей инициативой и могло считаться рискованным. Однако Боровик признавался в СМИ одним из лучших игроков сезона. Дитятьев по праву считался столпом обороны. Матвиенко доигрался до национальной сборной. И даже если полагать, что Филимонов в «Карпатах» не заиграл, я считаю 75 процентов эффективности новичков достаточно высоким показателем.
— Давно хотел спросить: скажи вам кто, что в первых двух матчах наберете четыре очка, крепко бы удивились?
— Не знаю. При определенной доле везения — без нее в спорте никуда — этот результат не выглядел фантастическим. Я хочу, чтобы все журналисты, болельщики и футбольная общественность понимали простую вещь: предыдущий тренерский штаб в профессиональном плане сработал абсолютно нормально. Что-то сломалось внутри коллектива в психологии.
Если бы Сан Санычу (Бабичу. — авт.) дали время разобраться, думаю, что он бы справился. Но руководство приняло другое решение, и его нужно уважать. К слову, мне импонировал «Черноморец весеннего образца: это была цельная команда со сложившейся картиной игры. Но в межсезонье ее покинуло около десяти ведущих игроков...
— Беда «черноморского» менеджмента заключается в том, что здесь не подписывали долгосрочные контракты, и сильные игроки — например, Хочолава и Коркишко — уходили беспрепятственно и практически даром...
— В данный момент нам нужны игроки, которые помогут решить основную задачу. Вместе с тем, помимо близлежащих целей, нужно задумываться и о долгосрочной перспективе. То есть готовиться к зиме, оставаться на связи с агентами, анализировать процессы, следить за контрактами и отслеживать проблемные позиции.
— К слову о последних: вы можете назвать зоны, которые все еще хотелось бы укрепить — или после укрепления обороны таковых не осталось?
— Селекция — это постоянный и непрерывный процесс. Относительно недавно я прочитал автобиографию Алекса Фергюсона, где он подчеркивает, что даже после чемпионских сезонов всегда старался обновлять состав МЮ тремя-четырьмя игроками. Команда — это живой организм. И чтобы он функционировал, в него постоянно нужно вливать свежую кровь.
Михаил СПИВАКОВСКИЙ