Обозреватель «СЭ» позвонил в Грецию 31-летнему защитнику команды-соперницы «Динамо» по февральской стадии плей-офф Лиги Европы Дмитрию Чигринскому.
— После окончания эпопеи в «Днепре» в прессе писали, что вами интересовались четыре клуба серии А.
— Не думаю, что эта информация соответствовала действительности. По крайней мере, на меня никто не выходил. Были не очень конкретные варианты по Турции. Также звонили из Польши, но такую перспективу я сразу отмел. Что же касается Греции, то как раз здесь интерес ко мне был предметным, и я рад, что оказался именно в АЕКе.
В первую очередь, потому что за последний год клуб добился невероятного прогресса: в прошлом сезоне завоевали путевку в Лигу чемпионов, закончив чемпионат вторыми, а в этом — серьезно настроены превзойти этот результат. Прибавим к этому наш выход в весеннюю стадию Лиги Европы.
— Вами интересовалось сразу несколько греческих грандов — ПАОК, «Панатинаикос»... Какой фактор сыграл в пользу АЕКа?
— По ПАОКу особых разговоров не велось. А вот «Панатинаикосу» мою кандидатуру действительно предлагали, но руководивший командой итальянец Андреа Страмаччони дать добро на мое приобретение так и не решился. А вот желание АЕКа заполучить меня оставалось неизменным. После того, как я встретился с бывшим спортивным директором клуба Бранко Миловановичем, стало ясно, что во мне очень заинтересованы. Вдобавок представители команды просматривали мои игры: в частности, присутствовали на матче последнего тура премьер-лиги «Днепр» — «Олимпик».
— Я знаю, что для вас важен культурный «бэкграунд» страны, в которой вы живете. Чем привлекала к себе Греция, и оправдались ли ожидания?
— Само собой, это невероятно интересная страна, но в тот момент это было всего лишь дополнительным бонусом. Прежде всего, хотелось, чтобы моя команда ставила серьезные цели. Другими словами, слегка напрягшись, в финансовом плане можно было найти и более привлекательный вариант, но постановка целей АЕКом в любом случае сыграла решающую роль.
— В чем основная специфика греческого чемпионата?
— Да, это не самая сильная лига в Европе. И в некоторых чисто футбольных аспектах я рассчитывал на большее. Это касается, допустим, инфраструктуры: в частности качества тренировочных и игровых полей. В южной стране, как мне казалось, они должны были выглядеть идеально. Но, как оказалось, все организационные моменты зависят от финансовых возможностей конкретного клуба. Команды с посредственным материальным положением не имеют особой возможности наладить все эти моменты, и поначалу это произвело на меня достаточно двоякое впечатление,
Что же касается самого чемпионата, то в этом году он стал намного конкурентоспособнее.
В прошлом сезоне мы наблюдали типичную для последних лет картину, когда «Олимпиакос» рано ушел в отрыв: по сути, интрига умерла еще в первом круге, а в итоге пирейцы стали чемпионами едва ли не за 15 туров до финиша. В этом году все намного серьезнее: 3-4 клуба идут нога в ногу (сейчас «Олимпиакос» всего на очко опережает АЕК и ПАОК и на два — «Атромитос». — авт.). Проходных игр у нас не было и в прошлом году, а в этом накал стал еще больше, на что влияют и дополнительные бонусы со стороны ПАОКа или «Олимпиакоса»: в Греции это в норме вещей. Клубы, которые могут себе позволить стимулировать соперников конкурентов не делают из этого никакого секрета.
— Что можно сказать о стилистике греческой суперлиги?
— Концепция меняется. Если раньше превалировал южный техничный футбол, то в последнее время с наплывом зарубежных специалистов наблюдается явный крен в сторону тактики. Появилось много неприятных, неудобных команд, где очень грамотно подобраны исполнители — в том числе и легионеры, готовые работать на результат. Вместе с тем эти самые неудобные команды грамотно выстраивают игру — в закрытой оборонительной манере. Стратегия понятна: любой ценой взять какое-то количество очей и обезопасить себя от вылета. Но амбиции некоторых команд простираются гораздо дальше.
— Например?
— Когда я только приехал, меня удивили лестным мнением о «Панионисе». Сначала не мог понять, почему этот клуб без бюджета и сверхусловий так высоко котируется. Потом понял: скромный афинский коллектив исповедует предельно организованный и закрытый футбол. В этом году команда попала в полосу, но тем не менее, постоянно находится в верхней части таблицы. И, конечно же, в этот же список отнесу «Атромитос» — еще один очень организованный клуб, которому для победы зачастую хватает одного забитого мяча. Так что стереотип о том, что все греки любят повозиться с мячишкой, здесь давно сломан.
Квинтэссенция местного футбола, на мой взгляд, национальная сборная Греции — одна из самых неудобных и вязких сборных в европейском футболе.
— Конкуренция за место в составе в АЕКе жесткая?
— Когда я пришел, клуб искал двух центрбеков: при том, что в команде уже были опытные игроки этого амплуа — например, успевший поиграть во многих испанских клубах Цезарь Арсо. Мы прошли вместе сборы, но потом у него появился выгодный вариант из Казахстана, и Цезарь уехал в «Кайрат» к Тимощуку и Аршавину. И хотя год назад команда выиграла Кубок и квалифицировалась в Лигу Европы, в основной турнир которой мы так и не попали, укрепление продолжалось. Помимо меня в команде появился ветеран английского футбола Джулиан Лескотт. Его взяли на самом флажке — в один из последних дней трансферного окна. Но у Лескотта была проблема с коленом и спустя два месяца после игры с «Олимпиакосом» он «сломался» и, по прогнозам врачей, выбыл почти на два месяца. Ждать так долго смысла не имело, и с Джулианом по-хорошему расстались.
Зато уже зимой взяли игрока сборной Боснии Огнена Враньеша, а летом купили серба Уроша Чосича, имевшего опыт выступлений в серии А. Одного греческого защитника продали в «Панатинаикос», и сейчас у нас четверо центрбеков плюс парочка талантливых местных воспитанников.
— Какую схему чаще всего использует ваш наставник Маноло Хименес?
— Уникальность АЕКа в том, что команда может менять систему игры прямо по ходу матча. Часто начинаем в четыре защитника, но при необходимости способны быстро перестроиться на 3-5-2. В зависимости от выбранной схемы играю либо левого полусреднего защитника, либо классического центрбека.
— Правда ли, что после нескольких месяцев вашего пребывания в АЕКе на вашего агента Александра Панкова выходили представители «Олимпиакоса»?
— Не буду набивать себе цену, комментируя слухи. Я не в курсе, был ли у пирейцев интерес к моей кандидатуре. Знаю только, что Саша знаком с руководителями клуба. И во время одной из встреч они, возможно, в полушутливой форме предъявляли ему претензии — мол, почему ты привез этого игрока к ним, а не к нам. Это можно объяснить и тем, что АЕК с «Олимпиакосом» — злейшие враги. Соответственно переходы туда-сюда и обратно в Греции крайне маловероятны.
— С кем-то из украинцев связь поддерживаете? Как, вообще, обстоят их дела?
— Периодически видимся с Жекой Селиным: причем чаще всего в аэропорту. Все дело в том, что его Триполи находится неподалеку от столицы, и на выходных мы нередко садимся на один и тот же рейс Афины — Киев и обратно. Вот и общаемся — в основном в самолете или в зале ожидания. С нашими ребятами из «Платаниаса» (Евгением Будником и Виталием Приндетой. — авт.) виделся буквально две недели назад, когда наш АЕК принимал их на своем поле. Дела у них обстоят плохо — команда откровенно валится. В прошлом году «Платаниас» потерял 7-8 человек: лидеров разобрали, а трансферную работу провели неудачно. Отсюда слабое начало сезона и рокировки на посту главного тренера. Настроение у ребят было неважное. Приндету ставят далеко не всегда, а Буднику, видимо, очень тяжело проявить себя при игре в одного форварда. «Платаниас» намного больше обороняется, чем атакует, так что Жеке приходится заниматься не совсем своим делом.
— Еда ли не половину времени в этом году вы лечили свою руку. Что случилось?
— 1 марта я получил травму в игре на Кубок Греции. Выпрыгнул, столкнулся с нападающим, который сыграл жестко в корпус и неудачно упал на руку.
— Очнулись — гипс?
— Не все так быстро. Перелом оказался сложным: кость раздробилась на несколько кусков. Операция была очень сложная: вживили пластину и изрядное количество шурупов. Срок реабилитации обозначили в семь-восемь недель. Но спустя месяц подходила пора важных матчей — полуфинал Кубка Греции, стыковой турнир команд, занявших 2-5 места в чемпионате за путевку в Лигу чемпионов. В течение 15-18 дней команде предстояло играть два раза в неделю. Тренер очень рассчитывал, что я ей помогу, и на свой страх и риск спустя три недели я вышел на первую тренировку, а уже спустя месяц играл. Мы не выиграли Кубок, но зато обыграли в полуфинале «Олимпиакос» (в финале последовало поражение от ПАОКа — 1:2. — авт.), а в плей-офф суперлиги выиграли четыре матча из шести и решили задачу-максимум.
— О руке вы забыли?
— На время — да. Повторно она стала беспокоить меня уже на сборах: началось сильное жжение. Боль была настолько сильная, что я не мог держать в руках стакан воды. Доктор говорил: ничего страшного, это адаптация, такое бывает. Но после предварительного раунда Лиги чемпионов, в котором мы уступили ЦСКА, решили все-таки посмотреть на мою руку, и стало ясно: пластина поломалась, кость не срослась! Все схватились за голову: нужно было делать еще одну операцию, а у нас на носу — квалификация в Лигу Европы против «Брюгге». Поговорили с тренерами, решили играть, а потом оперировать. Весь август я выходил на поле с поломанной рукой.
— Где делали вторую операцию?
— В Риме. На этот раз мне поставили уже две пластины, потому что был риск развития псевдоартроза и того, что кости, вообще, не срастутся.
— Так что хирургам пришлось ломать вам руку вторично?!
— Нет, просто спилили окончания костей, чтобы соединялись свежие отростки. Для этого у меня брали костную ткань из таза и вводили ее. Само собой, что такая операция требовала выполнения всех предписаний и инструкций: форсировать восстановление было невозможно. В противном случае была вероятность, что в третий раз кость придется доставать из... голени. Испугался, и очень долгое время держал руку в одной позиции — под 90 градусов. Инструкция жесткая — не сгибать, не разгибать, два месяца ходить в гипсе. Когда, наконец, разбинтовали, я посмотрел на свою руку и ахнул. Просто хиленький неподвижный сучок. Атрофия была настолько сильной, что я не мог осуществлять обычную ротацию. Мышц на конечности не было, вообще: нужно было разрабатывать и закачивать руку с нуля. Процесс вялый, постепенный, перепрыгнуть какую-то из его стадий невозможно.
Но хотя ошибки при реабилитации после первой травмы отбросили меня назад, три месяца спустя я вернулся на поле в матче Лиги Европы с «Риекой».
— В «Днепре» вы эффективно сотрудничали с физиотерапевтом Павлом Сиренко. Все еще на связи?
— С Павлом Александровичем общаемся, но не так плотно. С момента, как он ушел в «Верес», еще не говорили, но когда я перешел в Грецию, созванивались очень активно. Я ведь знаю его еще со сборной Мирона Маркевича. В период обилия моих травм иногда даже приезжал в Харьков: мы встречались на базе «Металлиста» — разговаривали, он высказывал мне свои идеи...
— Доводилось ли вам встречать на своем пути игроков, чье отношение к тренировочному процессу, режиму и питанию было еще более педантичным, чем ваше?
— Слушайте, спорт — это не состязание в педантизме. А режим — то, что нельзя измерить. Я не чувствую в этом каких-то рамок и не загоняю себя в них. Не высчитываю калории и не отмеряю время для того, чтобы отходить ко сну минута в минуту. У меня есть примерное понимание того, что правильно для моего организма. Что нужно сделать, чтобы чувствовать себя хорошо, что я должен съесть, а от чего лучше воздержаться. Вот, собственно, и все. При этом я ни с кем не соревнуюсь. Я видел много профессионалов и вижу их сейчас. У каждого из них свой подход, главное — насколько в нем комфортно, и в какой мере он эффективен.
Можно быть маниакальным режимщиком, но без реальной пользы это просто глупый фанатизм. Понимание таких вещей приходит само собой, с годами. Просто так получилось, что именно у меня никогда не было вредных привычек. В юные годы я читал разную литературу, понял, что лучше не есть жаренное и видел, как влияют отдых и сон на правильное восстановление. Как полезна работа в зале. Это все откладывалось в моей голове, и в итоге из этих моментов сложилась цельная картинка.
— Греческая кухня, простая и натуральная, подходит вашему рациону?
— Она фантастическая — очень вкусная! Не знаю, правда ли это, но мне сказали, что это одна из самых здоровых и натуральных кухонь во всем мире. Здесь мало ароматизаторов, загустителей и прочей ерунды. Как говорят сами греки, «все из-под ножа». Мои близкие знают, как сильно я люблю рыбу и морепродукты: в этом плане здесь просто рай, но греческие повара замечательно работают с мясом. Если говорить о каких-то любимых вещах, то это, наверное, сувлаки.
— Что это такое и с чем это едят?
— Сувлаки — типичный «джанк фуд».
— Модно нынче красивое название для вредной пищи?
— Именно. Приготовление элементарное: берете питу и кладете в нее куриные шашлычки с овощами, картошкой по желанию и сацики — соусом с травами. Вот и все, но как же невероятно вкусно. Сувлачные здесь — на каждом углу. Мой друг Жека Левченко, который уже гостил у меня в Греции, до сих пор пишет: «Друже, я не могу: хочу к тебе на сувлаки!» Позволять себе это часто я не могу, но иногда сдаюсь. А в остальном потребляю более простые и полезные вещи — такие как культовый здесь сыр фета.
Немаловажно и то, что в сравнении с Европой здесь очень приятные цены и высокое качество пищи. Так что еда в Греции — приятный бонус. Такой как природа — в частности, море, А мне повезло и в этом плане: живу в тихом зеленом райончике.
— «Динамо» для АЕКа — не худший вариант?
— Кто бы ни выпал, у нас не было предпочтений: мы просто ждали. Само собой, обговаривали: а что если «Наполи», или «Атлетико»? Что если российские клубы?.. Но выпало «Динамо», и я говорю как есть: формально мы — аутсайдеры любой пары. Киев — серьезный соперник, о котором все в Греции говорят уважительно, но мы его не боимся. Каждая новая стадия Лиги Европы для нас — возможность продолжать жизнь и продолжать мечтать. Мы жили мечтой играть в основной стадии еврокубке, затем поставили цель пробиться дальше. Теперь желаем попробовать пройти первый этап плей-офф и верим в свою победу.
— Сегодняшнее «Динамо» не совсем та команда, к которой привыкли на Западе.
— Согласен, не совсем та. Но в Греции, повторюсь, очень уважают украинский футбол. У всех на слуху — «Шахтер», чьи успехи в Лиге чемпионов и победа в Кубке УЕФА не прошли мимо. Но и о «Динамо» все говорят просто и коротко: топ-клуб! Я был удивлен, но многие люди здесь в курсе того, как наши команды играют в Европе. Все держат на контроле!
— Вы тоже держите?
— Я слежу за всем украинским футболом и детально за многими командами. Киевляне, как мне кажется, перестраиваются: при Сергее Реброве это был один футбол, сейчас при Александре Хацкевиче хотят играть в более вертикальной и агрессивной манере. И это не менее эффективная игра! Ее исповедовало «Динамо» Лобановского на стыке веков — образец, который держат в уме и нынешний тренер и президент клуба. Все просто — активно через фланги и меньше через центр. Игра стала проще, выполняется меньше подготовительных передач и больше обострений.
Тем не менее, нынешнее «Динамо» находится в стадии формирования. Идея есть, но не всегда получается ее реализовать. Из-за этого есть немало как удачных, так и не очень удачных игр. Есть и кадровые потери — кто-то ушел, кто-то «сломался». У нас ведь тоже травмированы два ключевых хавбека — швед Якоб Йоханссон и Петрос Мандалос. У обоих проблемы с «крестами» (крестообразными связками. — авт.), но ничего — перестраиваемся.
Кроме того, у нас есть опыт неудачного противостояния с ЦСКА — еще достаточно атлетичной команды из Восточной Европы. Хотя и более опытной, чем сегодняшнее «Динамо», но похожей по стилю.
— Насколько я знаю, в приоритете у АЕКа — чемпионат. Значит ли это, что в еврокубковых матчах Хименес может ставить экспериментальный состав?
— Не думаю. Да, болельщики заждались нашей победы в суперлиге, но и Лига Европы — сумасшедшее приключение, с которым все еще не хочется расставаться. И хотя мы понимаем, что по титулам, опыту и традициям нам с «Динамо» не тягаться, с раскрытыми ртами в Киев не приедем.
— Владимир Езерский, ездивший на стажировку в «Баварию» благодаря вашей рекомендации, рассказывал, что сам Пеп Гвардиола постоянно интересовался вашими делами. Езерский считает, что вы произвели на испанца какое-то особое впечатление. В чем секрет?
— Да нет тут никакого секрета: он очень сильно хотел видеть меня в своем клубе, когда приглашал в «Барселону». И в Каталонии мы общались каждый день, Пеп — невероятный тренер и человек. Лично у меня о нем только классные воспоминания. Не могу сказать, что мы постоянно поддерживаем отношения, но время от времени любой из нас может написать или позвонить другому. Когда я организовывал для Вовы с Юрой Беньо эту поездку, он ответил: «Дима, вообще, нет проблем: мы все сделаем!» А незадолго до этого сам звонил мне по Дугласу Косте и интересовался отношением футболиста к делу, его бытом, знанием языков. По игровым качествам бразильца, думаю, еще он бы многое мне рассказал... Глаз у Пепа наметан потрясающе.
Но самая удивительная встреча у нас случилась в Мюнхене. Помнится, я куда-то летел, зашел в один из ресторанов в городе и вдруг слышу: «Чиги, Чиги!» Оборачиваюсь — с вытянутыми руками ко мне идет Гвардиола. Как начали обниматься! Это было невероятно, мы полчаса разговаривали, потом снова разошлись по своим столам и потом он опять подошел после ужина, чтобы немного поговорить. Пеп сказал мне, что в первый раз в жизни зашел в этот ресторан.
— Специалисты отмечают, что в свои последние месяцы в «Днепре» вы реально претендовали на поездку на чемпионат Европы. Есть ли чувство обиды, что не получилось сыграть во Франции?
— Это могло бы быть разочарованием, если бы не было настолько большого периода моего отсутствия в сборной. На что обижаться? У меня не было чего-то в руках, чтобы я что-то потерял. Того, чего не было, того и не произошло. Могло ли произойти? Были такие мысли. Думаю, «Днепр» выдал в 2016-м хорошую весну. Мы сделали хорошее дело без копейки денег: вышли в финал Лиги Европы, ликвидировали отставание от «Зари» в борьбе за третье место, играли в хороший футбол, выдали несколько отличных матчей.
Но вместе с тем, я понимал, что для любого тренера брать игрока, которого он не видел в деле последние годы на самом флажке — это риск. К тому же в коллективе были люди, которые прошли этот отбор от свистка до свистка... Ущемлять кого-то из них, наверное, тоже было бы не совсем правильно. Ставя себя на место тренера — такого как Михаил Фоменко, я понимаю: всегда нужно отдавать предпочтение проверенным бойцам.
— В данный момент возвращение в сборную уже не выглядит утопией?
— В Греции я, как мне кажется, немножко сильнее самого себя в «Днепре». Но вот только следить за мной стало несколько сложнее. Кроме того, я не вызывался в сборную больше семи лет и вполне допускаю, что по своим качествам могу быть тренерам неинтересен. Тем не менее, все это не должно влиять на мое отношение к делу. Сборная может стать бонусом к моим выступлениям за клуб. Нет ничего невозможного. Того же Адуриса вызвали в главную команду Испании в возрасте 35 лет. Такие примеры вдохновляют, жаль только, что их не так и много.
— Чтобы вы сказали сейчас Андрею Шевченко, будь такая возможность?
— Если коротко: буду нужен — буду счастлив.
— В Днепропетровске вы подписали бумагу о реструктуризации долгов. Удалось ли получить хоть какую-то компенсацию?
— Нет. Конечно, было бы неплохо и даже очень приятно получить эти деньги. Причем, я сейчас говорю не только о себе, но и о других игроках, подписавших ту бумагу. Но, может это кого-то удивит, лично у меня нет к «Днепру» никаких моральных претензий — исключительно благодарность. Он дал мне очень многое. И говоря о «Днепре», я говорю о невероятном коллективе единомышленников, а не о клубе. Говорю о ребятах и людях, которые трудились для нас: тренеры, административный штат, медперсонал, кухня. Люди работали за идею, а отдельные руководители даже пытались повлиять на ситуацию. Увы, махнуть рукой на такую команду оказалось проще, чем поддерживать в ней жизнь...
В качестве вознаграждения у большинства из нас появились хорошие команды за рубежом: Рома Зозуля уехал в «Бетис», Артем Федецкий — в «Дармштадт», Лео Матос и Жека Шахов — в ПАОК, Безус — в Бельгию... Этот список можно продолжать долго.
— С Шаховым периодически видитесь?
— Списываемся чаще, чем с другими ребятами в Греции. Видимся реже желаемого. В последней очной встрече случился замес: драка, удаления, после игры не увиделись, но спустя пару дней списались и обменялись впечатлениями. При новом тренере Шах играет чуть реже, но в прошлом сезоне он был одним из лидеров ПАОКа, и я уверен, что ситуация быстро поменяется в его пользу.
— Когда-то Евгений Левченко специально приезжал в сборную с гитарой, чтобы дать вам пару уроков, и вы могли играть что-то из любимого Джона Фрушанте...
— В последние полгода, увы, не могу даже прикасаться к струнам: до сих пор испытываю проблемы с ротацией левой кисти. А я — левша и перебирать струны мне сложнее, чем зажимать аккорды.
— Пол Маккартни тоже был левшой...
— Ага, хотя бы в этом мы с ним похожи (улыбается). Кстати, врачи считают, что если я буду играть на гитаре, то это станет хорошей терапией. В конце концов, мелкую моторику руки нужно разрабатывать. Для начала, правда, нужно как-то справиться с инструментом: хотя бы снова научиться правильно держать его в руках. А пока что мне даже сложно отвести руку за ухо, чтобы она не болела. Сказали — вопрос времени. Но 20 градусов лимита подвижности левой останутся со мной навсегда.
Михаил СПИВАКОВСКИЙ
учетная запись этого пользователя была удалена
Вот в рейтинге клубов УЕФА 442 команды, и Динамо Київ там на 22-м месте. Сейчас.
Так для 146-го АЕКа все-таки ДК это топ, или не топ?;)
А для 300-го места, или 400-го?
Так что не вижу смысла понапрасну уничижать наш клуб, ничего хорошего и полезного в этом нет.
учетная запись этого пользователя была удалена
учетная запись этого пользователя была удалена