Алексей Михайличенко: «Неприятно вспоминать то, что произошло в Донецке»

Беседа со спортивным директором «Динамо» Алексеем Михайличенко состоялась в клубном офисе, то есть как положено — в сугубо деловой обстановке. Когда никто не отвлекает от умного и остроумного собеседника. Получилось ли передать? Посмотрим.

Главное — что я по-прежнему работаю в родном клубе

— Алексей Александрович, празднование юбилеев известных людей вызывает пристальный интерес общественности. Как вы переживаете подобные моменты?

— Обыкновенно. А куда от этого денешься? Как сказал Владимир Бессонов, единственное, что меняется — перехожу играть в U-55. Владимир Васильевич теперь играет за U-60, а я за U-55.

— 55 — это много или терпимо?

— В душе то же самое, что и десять, и двадцать лет тому назад. Воспринимаю сие как должное.

— Какие изменения в жизни произошли у вас с тех пор, когда вы отпраздновали полтинник?

— Каждый юбилей я встречал в новой должности. В сорок я был главным тренером «Динамо», в 45 — тренировал сборную, 50 лет встретил в тренерском штабе Олега Блохина, а 55 — на должности спортивного директора. Но самое важное, что я остался в родном клубе!

— Пошли на повышение?

— Это другой профиль работы. Он кардинально отличается от тренерской деятельности. Главное — быть полезным родному клубу, а в какой роли — не столь существенно.

— Что входит в круг обязанностей спортивного директора?

— В большей степени — вопросы селекции. По крайней мере, на данном этапе моей работы. Это самый актуальный вопрос, учитывая нынешние и экономические, и политические сложности -речь о привлекательности чемпионата Украины для футболистов из-за рубежа.

— Как вам удается держать в отличной форме? Ни килограмма лишнего...

— Само по себе получается, наверное. Самое забавное, что раньше я в отпуске обязательно набирал 2-3 кг. И довольно быстро. Видимо, расположен был к этому. Но после пяти лет в Шотландии все в корне изменилось. Я вошел в ритм — в «Рейнджерс» была одна тренировка в день, после которой в час дня я возвращался домой, естественно, уже отобедав. Затем в шесть ужинал и больше не ел. И так на протяжении пяти лет. К тому же я практически не ем мучного и сладкого.

— Вы много курите. Эту привычку не удалось побороть?

— Увы. Сигарет 7-10 выкуриваю в день.

— По старинке Саmel?

— Да! Только уже другие цвета. Были желтые, стали голубые.

— А как начали курить?

— Перед московской Олимпиадой появились американские сигареты. Какой же был соблазн их попробовать! Попробовал. И зря. Помню, вышел из метро на станции «Крещатик», справа газетный киоск, очередь человек в десять... Новые сигареты Newport завезли. Ментоловые. Ну как не попробовать?!

— Мужчины не любят, когда их спрашивают про переживание кризиса среднего возраста. Вы прошли через это?

— Наверное. Самый трудный период — окончание игровой карьеры. Хотя мне немного повезло, Валерий Васильевич подключал меня к работе — я помогал на поле в роли нейтрального. С Анатолием Васильевичем (Демьяненко. — авт.) «изнутри» гоняли ребят, заодно себя держали в тонусе. Поигрывали за ветеранов, но с каждым годом становилось труднее бегать. И пришло осознание, что даже в ветеранском футболе нужно переходить на тренерскую работу. Теперь бы вспомнить, где здесь был кризис среднего возраста (улыбается)?!

— То есть понятие длительной депрессии вам не знакомо?

— Скорее, были огромные переживания. После «Трабзонспора» и увольнения. Еще больше — после поражения от Греции в плей-офф отбора на ЧМ. После Греции до-олго вообще не мог смотреть футбол.

— Как удавалось выходить из такого состояния?

— Рецепт один — следующий этап жизни, новая работа.

— Ходили когда-нибудь к психологу?

— Не припоминаю. Понимаете, наше поколение не доверяло психологам. Мы считали, что сами сможем найти правильный выход. Некоторые не доверяли психологам, некоторые их стеснялись... Психологи и психоаналитики еще не заняли в нашей стране ту огромную нишу, которая отведена им на Западе.

— В команде должен быть психолог?

— По моему убеждению, в команде должно быть как можно меньше нефутбольных людей. Могут быть администраторы, массажисты, врачи, но не психологи. Функции психолога должен выполнять тренер. Я вспоминаю тандем Лобановского и Пузача. Это классический дуэт двух класснейших психологов — можно сказать, злого и доброго полицейского (улыбается).

Вокруг меня всегда были звезды

— Есть разные болезни, но в вашей профессии существует еще и такое понятие, как «звездная болезнь». Болели?

— Я удачно ее обошел. Я слишком долго карабкался наверх, поэтому, когда уже туда вылез, все настолько быстро пролетело, что некогда было смотреть вниз.

— Через какие искушения в футболе довелось пройти? И что вы самого серьезного в юности набедокурили?

— Мне повезло играть в таких командах, где меня окружали одни звезды. Это «Динамо» (Киев) и сборная Советского Союза, «Сампдория» с «Рейнджерс». Не зазнаешься. У меня всегда были образцовые примеры, на которых я и равнялся.

— Что бы вы хотели изменить в вашей карьере?

— Я фаталист по жизни. Избежать травм, считаю, было невозможно. Как и невозможно было избежать тех или иных ситуаций. Вот разве что... У меня ведь первый переход должен был состояться не в «Сампдорию», а в «Рому». И первый контракт у меня был подписан именно с «Ромой». Но команды между собой не договорились. На дворе стоял еще 1989 год, вся команда улетела в Америку, а я остался на операцию. Все расходы на себя взяла «Рома», президентом которой был Дино Виола. Он очень хотел, чтобы я играл у него. Все восстановление после операции я проводил на базе «Ромы». Руди Феллер еще шутил над Джузеппе Джаннини — дескать, тебя обменяют, так что готовься играть в шапке по снегу, твое место займет Михайличенко! Кстати, этот контракт с «Ромой» у меня дома хранится. И я могу только догадываться, какие загвоздки возникли между клубами, что помешало состояться трансферу.

Возвращаясь к теме травм. Первая предпосылка того повреждения, из-за которого я в итоге не поехал на ЧМ-1990, случилась годом ранее в игре с Австрией (0:0). Я повредил плечо, но плохо его залечил.

Цитата из интервью Михайличенко: «Весной 1990-го перед поездкой на мировое первенство в Италию мы играли с израильтянами, которые недостаток мастерства старались компенсировать грязной игрой. Вот и толчок в спину, после которого я упал на руку, не успев сгруппироваться, был из разряда нечистых приемов. Почувствовав сильную боль в плече и увидев выпирающую из-под футболки кость, крикнул разминавшемуся за воротами нашему запасному голкиперу Дмитрию Харину: «Вправь руку!» Когда же Дима с круглыми глазами стал махать доктору, я понял: не вправит... Так чемпионат мира для меня закончился, даже не начавшись.

Уже позже, осмысливая произошедшее на Земле обетованной, я вспомнил, как чуть раньше, в игре чемпионата страны с «Зенитом», я, делая подкат, «сломал» Николая Ларионова, из-за чего он тоже в Италию не поехал. Понятное дело, фолил я неумышленно, но, видно, «сверху» пошла оборотка».

— Какая позиция вам была ближе: опорного полузащитника или атакующего ?

— В олимпийской сборной я играл больше атакующего — в середине составлял тандем с Женей Кузнецовым. В 1987-88 годах, когда Заваров стал играть под нападающими, я уже «сел» в опорную зону. А вот в «Рейнджерс» я играл левого полузащитника.

— И как?

— Да без проблем. Я же начинал на этой позиции. Единственное, в Шотландии другой футбол. Там мячи перелетают через центр поля.

— Как говорил Евгений Лемешко — играйте через полузащитников, я сказал, ЧЕРЕЗ...

— Вот так и было. Мячи перелетали через меня (смеется).

Перед Грецией предчувствовал что-то нехорошее

— Что у вас не получилось в тренерском штабе Блохина?

— Работа оценивается по результату, а его как раз и не было. Хотя кое-что, считаю, удалось: мы привели действительно хорошую плеяду игроков. Подбор исполнителей был очень качественный, но нам не хватило времени, чтобы довести начатое до логического завершения. Остались на переходном этапе. Нам нужно было до конца «очистить» команду, но нужно было и время «загрузить» новую.

— Что помешало себя реализовать «вашему» футболисту Адмиру Мехмеди?

— Много причин можно называть. Пришла большая группа новых футболистов. Большинство из них присоединялись к команде, не проходя сборов, когда чемпионат уже начинал набирать обороты. Это выглядело не совсем гармонично, не все могут влиться в команду сразу. Кроме того, в вопросе селекции никогда нельзя угадать наверняка. Один футболист может прекрасно себя чувствовать в одной команде, но во второй не показать ничего. Наглядный пример той поры — Марко Рубен: стоило ему покинуть «Динамо», как он стал лучшим бомбардиром чемпионата Аргентины. Рубену где-то не хватило амбиций и взаимопонимания в коллективе. Он не смог притереться к команде. Примерно то же самое произошло с Дуду.

— Был еще Раффаэль.

— Повторюсь, рушилась старая система, а новая только строилась. А вы знаете, что самое тяжелое — это жить при революции. Мы попали в период изменений. Мы хотели этих изменений, но что-то не получилось. С кем-то не нашли общий язык, кто-то не смог адаптироваться к нашему чемпионату. Но абсолютно точно мы можем говорить, что потенциал у всех пришедших футболистов был высок. Единственный, кто мне не совсем нравился — арендованный у «Милана» Тайе Тайво. Мне казалось, что все-таки он не подходит под стиль нашей команды. Через год я смотрел за одним игроком из турецкого чемпионата и случайно увидел в игре Тайе Тайво. Случайно в том смысле, что только через двадцать минут после игры я его узнал — и то взяв в руки протокол! Он еще на пару порядков выглядел хуже, чем в киевском «Динамо».

— Кого считаете лучшим игроком из тех, кого тренировали?

— Я могу перечислить многих ребят из «Динамо» 2002-04 годов. Мне после Валерия Васильевича досталась прекрасная команда. При мне во всей красе заиграл Валентин Белькевич. Помните ведь, при Валерии Васильевиче Валик не всегда играл в основе. Чернат был хорош, но ему не хватило характера, и он проиграл конкуренцию Валику Белькевичу. Максим Шацких проводил лучшие игровые годы. Саша Хацкевич и Виталий Косовский здорово играли. Даже среди пришедших иностранцев могу выделить многих. Георгий Пеев далеко не суперигрок, но достаточно добротный исполнитель. Или Бадр Эль-Каддури — как же с ним было приятно и просто работать! Сразу вспоминается, как он заявился к нам на сбор в Ялту, по пути где-то посеяв все свои вещи. Среди легионеров отдельно стоит говорить о Диого Ринконе. И как же грустно стало на него смотреть в последующие годы, когда в команде появились его земляки и он пошел вразнос! В мое время он был идеален, на футбольном поле Диого умел почти все — атаковать, обороняться, обыграть, передачу отдать, быть королем в воздухе.

— А что случилось с Марисом Верпаковскисом, почему он так быстро сошел?

— При мне с ним все было в порядке (улыбается).

— Самый горький момент тренерской карьеры?

— Мне неприятно вспоминать то, что произошло в Донецке. Я предчувствовал что-то нехорошее. Не хотел играть с Грецией именно в Донецке. Не из-за отношения к «Шахтеру», нет! Просто были стадионы, которые в самом деле нам помогали — это Львов, Днепр, Харьков. Эти города, если можно так сказать, были намоленными местами. В Донецке, увы, нефутбольная обстановка была.

— Да еще с этим раскрученным скандалом по поводу цен на билеты.

— Само место проведения поединка, сложилось впечатление, было назначено в приказном порядке. Не знаю, от кого исходила инициатива — от Януковича или кого-то еще. Ну и потом начались эти вполне естественные противостояния по линии.

Некоторые особенности тренерской профессии

— Игор Штимац профессию тренера сборной сравнивал с руководителем большой корпорации. С чем бы вы сравнили?

— У меня не возникало мыслей проводить какие-то параллели. Я могу точно сказать, что работа тренера сборной достаточно отличается от клубной работы. Абсолютно другая специфика. Точно так же отличается детский тренер от взрослого. Это две совершенно разные профессии.

— В советское время у тренеров процветал постулат, что секс и отношения с девушками в принципе вредят футболистам. Согласны?

— Да как это было определить, если женатые заезжали на базу за два дня до игры, а неженатые — за три?! Этот вопрос вообще, простите, не стоял!

— Ну да, как в том старом анекдоте — «Стюардессу» будете? Спасибо, у меня «Опал»... Как вы относились к вечным заездам на базу?

— Когда у меня родился младший сын, я с радостью ехал на базу — там я хоть высыпался (смеется). А вообще, нужно понимать, какое было время. Тотальный дефицит приводил к тому, что домашних забот было выше крыши — то достань, то подкрути. И тренеры, вырывая нас из этой вечной канители, помогали сконцентрироваться на футболе. Дома это было нереально.

— Кто в киевском «Динамо» считался самым, скажем так, гораздым на амуры игроком?

— Вы меня ставите в такое положение. Дело в том, что я в 19 лет женился и уже не участвовал в холостяцких вечеринках, поэтому, боюсь, не ко мне вопрос. Тут вообще как: один может обидеться, что его упомянули в таком контексте, а другой — наоборот, за то, что не назвали (смеется)!

— Вы из тех, кто придерживается мнения, что женщине на борту «футбольного» самолета или автобуса не место ?

— Конечно. Если все сложилось нормально, то ты этого и не вспомнишь. Но чуть что, сразу мысль о женщине. Не знаю, как можно не обращать внимания на суеверия. У меня своя история. 2004 год. Игра, после которой я прекратил работу в киевском «Динамо». Выезжаем с базы на матч с турками. Перекрыли Парковую аллею, и мы вынужденно добираемся через Подол. Это первое. А вот и второе — выходим на игру, и оказывается, что УЕФА как раз ввел запрет тренерам на курение во время матча!

— Как же вы удержались?

— Ну был же перерыв.

— Кстати, а Валерий Васильевич не возражал по поводу вашего курения? Он-то никогда не курил.

— Он понимал, что это неотъемлемая часть рабочего процесса. Однажды во время напряженной игры во втором тайме я, Демьяненко и Пузач курили в унисон, хотя обычно это делали по очереди. Дым целый тайм стоял такой, что сидящим сзади поля не видно было! Матч мы выиграли. Когда же принялись его обсуждать, Валерий Васильевич повернулся к нам и произнес: «А вы курите по одному! Я второго тайма не видел».

— Возможно ли ваше возвращение в тренерское кресло?

— Не исключаю. Мягко говоря, не чужая для меня профессия. У меня есть тренерский опыт, но жизнь сама расставит все на свои места. А вообще, я верю, что у каждого человека есть своя судьба, поэтому от чего-то открещиваться не стану. В Библии написано: «Не во власти идущего давать направление стопам своим» (Ветхий завет, книга Пророка Иеремии, 10:23 — ред.). Я в это верю.

— Когда анализируешь вашу тренерскую карьеру, складывается впечатление, словно какое-то сверхъестественное вмешательство зачастую мешало полному успеху — эти две злосчастные группы Лиги чемпионов, когда одну проиграли в последнем туре с «Ювентусом» в Киеве, а другая неразрывно связана с тремя голами на последних минутах; проигранный финал молодежного Евро; наконец, злосчастное поражение от Греции дома.

— С Голландией интересно получилось — мы ведь их, как и в 88-м, обыграли в группе, а вот в финале... Полное повторение истории! А так могу повторить — не получилось, значит, не суждено было. Хотя делали мы все возможное.

Разбудить в себе зверя

— Четыре года в резерве киевского «Динамо». С высоты прожитых лет как считаете: это пошло вам на пользу или вы готовы были играть в основе гораздо раньше?

— Сейчас более реально оцениваешь ситуацию, которая сложилась в то время в киевском «Динамо». Конечно, все было по делу! Чтобы что-то в итоге получилось, мне нужно было разбудить в себе зверя. Я же видел, что команда была собрана идеально — ну не влезешь туда! Нужно терпеть, выжидать. Внутренняя злость во мне росла. И когда появился этот шанс, я в него вцепился мертвой хваткой.

— Какую роль в вашей судьбе сыграла поездка в московское «Динамо»?

— Здесь меня больше всего задело не то, что меня отправляют в московское «Динамо», а то, что без моего ведома. Я с десяти лет киевский динамовец и если я оказался не нужен клубу, то я уйду туда, куда хочу, а не туда, куда меня отправят! Это тоже было проявление характера. Когда я вернулся в Киев, Анатолий Кириллович Пузач попросил меня успокоиться, потому что был огромный скандал — в чем меня только не обвиняли, в предательстве каком-то. Это только потом я узнал, что у Валерия Васильевича не было выбора, да и по большому счету я не был основным игроком. Когда я приехал, мне показали заявление, на котором было написано рукой Валерия Васильевича, что он отпускает меня до конца сезона в московское «Динамо».

— Да уж, история киевского «Динамо» могла пойти по другому пути.

— Это да. Если бы я остался в московском «Динамо» в 86-м, то Киеву было бы немного сложнее выиграть чемпионат (смеется)! Я вспоминаю, какими уставшими наши ребята вернулись из Мексики. Сначала я выходил на замену, а потом стал постоянно играть в основном составе, потому что многие ребята получали травмы или просто растеряли форму. Чемпионаты мира не проходят безболезненно. Как история показывает, после чемпионатов мира всегда в футболе появляются новые имена.

— Как в 66-м, недавно вспоминали с Владимиром Федоровичем Мунтяном — когда пятеро уехали в сборную, а потом вернулись и не нашли своих мест.

— Примерно так.

— Как часто вы ссорились с друзьями? Бывало ли такое, что прекращали с человеком общение?

— В это, может, и тяжело поверить, но у нас в коллективе была теплая, почти что семейная атмосфера. Я застал в «Динамо» Конькова, Веремеева, Колотова. Да, у них была своя группа. Не группировка, а именно группа футболистов по интересам. Потом в «Динамо» пришла группа молодых футболистов — Каплун, Журавлев, Демьяненко, Баль, Евтушенко, Михайлов, Балтача. Но никаких разногласий внутри коллектива не возникало. Я это хорошо помню, потому что в 82-83-м часто уже попадал в обойму 16 человек на игру.

— Как вы отнеслись к тому, что ваш друг Анатолий Демьяненко возглавил альтернативную Федерацию Футбола Киева?

— Честно говоря, я не совсем понимаю мотивов этого поступка! Я не думаю, что Анатолий Васильевич хорошо разбирается в проблемах киевского футбола. Мне было бы понятнее, если бы у него сердце болело за днепровский футбол. Я не знаю, какие проблемы он увидел в киевском футболе, но это его выбор.

Мне не нравится преклонение перед Западом

— По сравнению с вашим игроцким временем футболисты катаются сыром в масле, не испытывая никаких бытовых проблем — этот вопрос для них закрыт. В этом они немало приобрели. Но нет ли у вас чувства, будто футбол потерял что-то очень ценное, по крайней мере, стал иным?

— Да это вообще было другое время! Мы жили в замкнутой стране. Да, у нас был отличный чемпионат. Да, у нас было огромное разнообразие школ. Мы имели 15 республик, футбол отличался чуть ли не во всех аспектах! У меня-то есть с чем сравнивать. Я это ощутил, когда оказался в Италии. Там все команды одинаковые, а результат зависит только от качества футболистов. В «Милане» три голландца, в «Интере» — три немца. Вот и все разнообразие.

Затем — развал одной страны и появление другой. Разрушены все школы и интернаты. Спустя некоторое время — наплыв легионеров. Раньше тренерам было намного проще работать. Все говорят на одном языке, нет никаких переводчиков, все общаются, у всех одна цель, одинаковые квартиры, одинаковые машины, одинаковые зарплаты.

— И что же вас раздражает в современном футболе?

— Мне не нравится преклонение перед Западом. Не только в футболе, во всех жизненных вещах. Если раньше половина итальянских тренеров училась у Лобановского, Бескова и других, перенимая все наши новшества (это отнюдь не голословное утверждение и не общее место — так было! Добавлю только, что не только итальянцы — например, знаменитый немецкий специалист Ральф Рангник внимательнейшим образом изучал тренировки «Динамо», когда-то приезжал на сборы в Руйт и никогда не скрывал, что многому научился. — авт.), то сейчас наши специалисты перенимают западный опыт и не только. Ездить на стажировки необходимо, но не стоит слепо копировать или подражать ведущим мировым специалистам. Нужно уметь адаптировать только те вещи, которые подходят нашему футболу.

У нашей страны очень большой потенциал и история, о которой нужно помнить! Только в киевском «Динамо» три обладателя «Золотого мяча». Наверное, это о многом говорит, не так ли?

— На ЧМ-2018 уже будут видеоповторы. Как относитесь к таким новшествам?

— Фиксировать гол нужно. Технологии ведут вперед. А там кто знает, может быть, совсем скоро мы откажемся от боковых арбитров.

Бышовец практиковал тренировки с баскетболистами

— Какую книгу сейчас читаете?

— «Париж» Эдварда Резерфорда. А перед этим прочитал его же «Лондон», благо там много хорошо знакомых мне мест.

— Отличный выбор! Сам рекомендовал друзьям эту серию в качестве классного подарка, не помню только, шесть или семь книг у Резерфорда уже вышло. А была книга, всерьез изменившая ваше мировоззрение?

— Для каждого возраста свои книги. Я считаю, в 17-18 лет или пораньше обязательно нужно прочесть «Три мушкетера». Это необходимо, чтобы у молодого человека сложилось представление о настоящей мужской дружбе, порядочности, ответственности, любви, в конце концов. Потом у меня был период с фантастикой Александра Беляева, детективный период — уж Шерлока-то Холмса я всего прочитал. Очень рад, что в свое время осилил «Войну и мир». Прекрасное произведение! «Слово и дело» Валентина Пикуля — великолепная вещь, подсаживающая на Пикуля в целом. Тем более, с возрастом я больше полюбил книги на историческую тематику.

— Фильм, который готовы смотреть снова и снова?

— «Любовь и голуби», «Джентльмены удачи», «Иван Васильевич меняет профессию». Да много было таких фильмов, где каждую фразу можно разрывать на цитаты. А когда вышла «Ирония судьбы, или С легким паром»! Там вообще кладезь гениальных цитат.

— На чей концерт сходили бы с удовольствием?

— На Smokie, но, к сожалению, их уже нет.

— А из нашей эстрады?

— Мне очень нравился ансамбль «Песняры» и их композитор Владимир Мулявин. Я вспоминаю их первый тур в Америку, где они поставили рок-оперу («Песняры» поставили две рок-оперы на стихи Янки Купалы — «Песня о доле» и «Гусляр» — ред.). Это было настолько новое и непохожее в сравнении с тем, что делалось у нас, что казалось шедевром!

— С кем вы близко знакомы из музыкантов, актеров?

— У меня есть небольшие родственные отношения с семьей Билоножко — я крестил их внучку. Хорошо знаю Женю Кемеровского. Когда он бывает в Киеве, мы обязательно встречаемся. С Павлом Зибровым дружу. Да со многими, конечно, знаком, начнешь перечислять — не забыть бы кого нечаянно!

— Как часто посещаете церковь?

— Достаточно часто. Но это очень личное.

— Предложи вам посетить любое спортивное мероприятие на выбор — что это было бы?

— Матч НХЛ или НБА. Раньше я внимательно следил за НХЛ, когда там играли наши соотечественники из Советского Союза. Как и все, болел за пятерку «Детройта» (Козлов — Ларионов — Федоров, Фетисов — Константинов. — авт.). У меня была огромная спутниковая тарелка, не знаю, кстати, как ее не сдувало, так вот я в 2-3 часа ночи включал телевизор и смотрел игры «Детройта». Как раз был без работы и мог себе это позволить. Вживую только однажды в Чикаго был на хоккее. В 1991 году в мае мы поехали с Олегом Кузнецовым отдыхать в Штаты. Каждый вечер — матчи плей-офф НХЛ и НБА! Мы усаживались возле телевизора — брали фрукты, бутылочку вина и с упоением смотрели все матчи подряд.

— А сами-то играли?

— В баскетбол — на школьном уровне. А еще Анатолий Федорович Бышовец практиковал тренировки с баскетболистами в зимнее межсезонье. Между прочим, очень интересная практика — там же совершенно другие скорости, координация, мышление. С баскетболистами было интересно играть в футбол. Чувство мяча и взрывные качества у баскетболистов кардинально отличаются от футболистов. Для баскетболистов это тоже была отличная закалка — при игре в футбол у них ноги работали совершенно по-другому.

— В какой еще области помимо футбола смогли бы себя проявить?

— Так хотелось бы еще себя проявить в футболе (смеется)! У меня с шести лет была мечта — играть в футбол и играть в киевском «Динамо». Я сказочно рад своей игровой судьбе, тому, что имею. Может быть, кто-то считает, что я пересидел в резерве, но с другой стороны — после такой пересидки я получил колоссальный адреналин. В целом же не скажу, что я хотел бы себя видеть в чем-то другом.

— Как считаете, каждый сам кузнец своего счастья или в жизни все кем-то свыше предопределено?

— Есть много примеров, когда один человек все правильно, как нужно, делает, доказывает годами, но в итоге у него ничего не получается. А другой вроде бы и не прикладывает больших усилий, но у него все получается. Есть и третий вариант. Делаешь, делаешь, делаешь и в конце концов что-то получается! Поэтому однозначного ответа на этот вопрос в моем понимании нет.

— Будь у вас машина времени, в какую эпоху отправились бы?

— Да все интересно — и прошлое, и будущее. Интересно было бы окунуться в семнадцатый или восемнадцатый век — они из самых интересных веков, как мне представляется. Во Францию, например.

— Во времена Великой французской революции и разгула террора?

— Ага! Интересно же узнать, с какой стороны гильотины ты будешь стоять (смеется). Когда смотрю на звездное небо, все выглядит так интересно и заманчиво. Сразу осознаешь, что даже одной миллионной доли не могу понять из того, как устроена Вселенная!

Валерий ПРИГОРНИЦКИЙ, Артем ФРАНКОВ, журнал «Футбол»