Александр Сопко: «Как увидел Лобановского и Базилевича вблизи, у меня язык к небу прилип»

Известный футбольный эксперт Александр Сопко рассказал, как выиграл чемпионат мира, как оказался в «Динамо», о библиотеке и Лобановском.

— Вы же сами из Кривого Рога. Как еще юношей оказались в «Динамо»?

— В 12 лет меня приняли в ДЮСШ «Кривбасс», а с 16 лет, еще учась в 10 классе, уже начал выступать за «Кривбасс» во второй союзной лиге. В сезоне-1975 сыграл с мужиками порядка 15 игр, даже гол забил. И меня заметили, пригласили в юношескую сборную Украины на всесоюзный турнир «Надежда». Думаю, брали меня запасным, как говорится, для количества. Но на сборах, в первой же товарищеской игре с юношами «Динамо» я очень хорошо себя зарекомендовал. После матча тренер сборной Евгений Котельников смотрел на меня уже совсем другими глазами.

— А какие глаза были вначале?

— Это целая история. Представьте, я, мальчишка из провинции, получаю приглашение в сборную Украины. Тренер «Кривбасса» Александр Гулевский говорит: «Это может быть недели на три, ты бери вещей побольше. Тебя будут ждать в Киеве, на стадионе «Старт». И я поехал не со спортивной сумкой, а с большим таким советским чемоданом, который в народе называли «уголок». Положил туда весь свой скарб: и форму, и одежду. Добрался до Киева, а с вокзала трамваем на стадион «Старт». Там — пусто. Начал расспрашивать, говорят: «Так тебе на Нивки надо, на базу «Динамо». Езжай до ресторана «Дубки», а там — через лесок и выйдешь». Доехал. Иду через лесок — никого, думаю: «Хорошо, если только чемодан со скарбом заберут, а то, может, и похоронят здесь». Но вышел к базе, меня увидел Котельников с этим чемоданом, усмехнулся и спросил: «Это ты из Кривого Рога? Бутсы есть? Ну, переодевайся, сейчас игра будет». Я даже не поел с дороги. А может, и хорошо — голодный и злой был, адреналин из меня так и пер. Мне после мужиков игра с юношами — как семечки. Ну, мы выиграли, я хорошую игру показал. И Котельников после игры ко мне уже уважительно так: «А где ты раньше играл? А почему тебя в сборную до сих пор не вызывали?». Словом, взяли меня в сборную Украины на финальный турнир «Надежды». Заняли мы там второе место после москвичей, а я даже номинировался на звание лучшего защитника турнира. Меня «взял на карандаш» тренер юношеской сборной СССР Сергей Мосягин, и прямо на турнире посыпались предложения от клубов — из «Черноморца», «Днепра». А перед самым отъездом и Котельников: «Хочешь играть в «Динамо» Киев?». Этот вопрос тогда звучал примерно так же, как сегодня: «Ты хочешь играть в «Реале»?». Ну, кто бы отказался? Это была команда с другой планеты, мечта моего детства. Я всех игроков знал наперечет. Тем более в том году, после победы в Кубке Кубков и Суперкубке, «Динамо» было у всех на устах. Поэтому я даже не колебался. Представьте себе: уезжал в Киев с мыслями, чтобы в юношескую сборную попасть, а возвращался без пяти минут игроком легендарного «Динамо»! Чувствовал себя, как Гагарин после возвращения из космоса.

— Какими были первые впечатления от «Динамо»?

— Во всех подробностях помню свой первый день знакомства с клубом. Когда столичные гонцы привезли меня в Киев, сразу поехали на стадион «Динамо». А в тот день — 12 ноября 1975 года — сборная СССР, основу которой составляли динамовцы, играла в Киеве отборочный матч чемпионата Европы со Швейцарией. Мне дали билет на футбол и сказали: «Вот, вечером сходишь на «Республиканский». А пока жди тут — в обед должны подъехать тренеры». Ну, сидим мы в кабинете с Анатолием Сучковым, который тогда занимался селекционной работой. И вдруг открывается дверь, и — как солнце из-за туч (у меня было такое ощущение!) — заходит что­-то большое, наполненное величием, светом. Лобановский! Он ведь был выше среднего роста, под 190 см, а еще в такой массивной дубленке... Он мне показался таким масштабным, монументальным. Человек-глыба. За ним — Базилевич. Я их как увидел вблизи, у меня язык к небу прилип. Стали расспрашивать меня, на какой позиции могу играть, как учился в школе, чем занимаюсь, помимо футбола. Узнав, что учился я прилежно, Базилевич похвалил: «Это хорошо. Нам нужны умные футболисты». Потом поинтересовались об условиях, о моих пожеланиях. Я как пионер-фанатик: «Какие условия? Вы мне и так честь оказываете играть в таком великом клубе!». Лобановский улыбнулся: «Молодец, парень. Правильно рассуждаешь». Через несколько минут в моей трудовой книжке появилась первая запись: «Принят на должность инструктора по физкультуре и спорту при городском совете «Динамо». В этот момент понял, что у меня начинается взрослая жизнь. Потом сходил на футбол, посмотрел, как динамовцы обыграли швейцарцев. Затем поехал в гостиницу «Театральная», где мне забронировали номер. Вечером пошел поужинать в ресторан отеля. Свободных столиков не было, меня подсадили к двум мужичкам, которые тоже были на футболе и под водочку обсуждали игру сборной. Предложили мне выпить, я хотел сказать: «Ребята, да я теперь в жизни пить не буду, я с сегодняшнего дня динамовец!». Но поскромничал, просто вежливо отказался. А слушая их разговоры про футболистов, мне так хотелось сказать: «У меня об этом спросите, я так много всего расскажу!».

— Почему у вас в «Динамо» не сложилось?

— Травмы. Поначалу все шло нормально: я регулярно играл за киевский дубль, одно время был капитаном, регулярно выступал за сборные — сначала юношескую, потом молодежную. В 1977-м в Тунисе стал победителем первого молодежного чемпионата мира. Переломным в моей судьбе обещал стать 1979 год.

— Перебью. Что больше всего запомнилось на победном чемпионате мира?

— Когда в финале, в серии послематчевых пенальти, Юра Сивуха взял очередной удар, а Витя Каплун забил решающий мяч. Мы к тому времени, как легкоатлеты, были на низком старте и, увидев мяч в сетке и не помня себя, кинулись к ребятам через все поле. Нам потом телевизионщики говорили, что они были вынуждены прекратить трансляцию — мы все орали благим матом. А что, если в тот момент никакие другие слова в голову не приходили?! Чувства были неописуемые, чтобы ощутить их силу, нужно самому оказаться в подобной ситуации. Еще запомнилось, как после финала в нашу честь был организован банкет в советском посольстве в Тунисе. И на нем почти все сотрудники посольства разговаривали шепотом, потому что накануне сорвали голоса, болея за нас.

— Вернемся к переломному 1979 году...

— Я очень хорошо проявил себя на предсезонных сборах, постоянно выходил в основе в товарищеских матчах, провел все игры Кубка. На первую игру чемпионата в Ростове-на-Дону я тоже был заявлен, но на утренней разминке почувствовал боль в приводящей мышце правой ноги. Как оказалось, это было следствие, а причина — проблемы с позвоночником. Очень хотел попасть в состав, не прислушался вовремя к организму и в результате перегрузил себя на тренировочных сборах. В итоге полгода вообще не играл — воспалительный процесс был очень сильным, форму, конечно, потерял. Был очень расстроен, и в межсезонье хотел уйти в «Черноморец», но Лобановский не отпустил. На сборах 1980 года я потихоньку возвратился в свои кондиции. Опять играл в основе в кубковых матчах и дебютировал за «Динамо» в чемпионате в первой игре сезона. Но затем последовал выезд в Москву к ЦСКА, и там, на «бетоне», случился рецидив старой травмы. Опять несколько месяцев без футбола. А за это время на моей позиции ярко заиграл другой дублер — Сергей Балтача, которого стали все чаще привлекать в основу. Я понял, что мой поезд ушел, и принял решение уйти в другой клуб. А тут как раз вспомнил обо мне Виктор Васильевич Носов, который был вторым тренером в «Кривбассе». Возглавив «Шахтер», он звонил мне несколько раз и в итоге убедил сменить прописку. В конце лета 1980-го я играл за дублеров в Макеевке. Носов присутствовал на той игре, и после матча я без всякого лукавства сказал: «Васильич, я созрел к тому, чтобы возобновить наше сотрудничество». Он даже обрадовался: «Саша, какие разговоры? Я давно ждал от тебя этого предложения». Конечно, в Киеве я о своем решении раньше времени не говорил. Самое интересное, что Лобановский к концу сезона, уже не видя меня в основном составе, договорился с «Днепром», который возвратился в Высшую лигу, о моем переходе. Вызвал меня к себе, так, мол, и так, тебе надо поменять обстановку, в Днепропетровске место в основе тебе гарантировано, очень хорошие материальные условия. Тут я ему и сообщил о своем решении. Он мне: «Чего ж ты не посоветовался? Донецк — специфический город, в «Шахтере» чужаков не очень приветствуют. У тебя там могут быть проблемы. Да и финансово команда — не ровня «Днепру». Но я стоял на своем, мол, раз обещал — буду там играть. Так и оказался в «Шахтере», где отыграл почти 10 сезонов. Самое интересное, что свой дебютный матч за «горняков» я провел именно против «Динамо». Это была первая официальная игра в 1981 году на Кубок сезона в Симферополе. Накануне Володя Пьяных себя неважно почувствовал, и Носов передним защитником выставил меня. Мотивации у меня было хоть отбавляй — каждому есть, что доказывать своей бывшей команде. И у меня игра получилась. Выиграл почти все единоборства, особенно верховые, отыграл практически без ошибок. И после игры Владимир Сальков, присутствовавший на матче в качестве делегата от Федерации футбола, рассказывал Носову, что, посмотрев на мою игру, Лобановский посетовал: «Зря мы Сопко отдали». Это для меня звучало, как комплимент.

— Квартиру в Киеве успели получить?

— Да, в 1979 году всей холостой динамовской молодежи — мне, Бессонову, Журавлеву, Каплуну — дали однокомнатные квартиры на улице Урицкого. С Володей Бессоновым мы жили через стенку, имели смежный балкон, который иногда служил дверью. Недалеко от нашего дома находилась одна из первых в Киеве дискотек, и с нашим появлением она приобрела популярность. Мы там иногда неплохо «зависали» — ну, дело молодое. Случались, честно признаюсь, и нарушения режима. После дискотеки бывало «второй акт» устраивали — шли по квартирам продолжать. А в том же районе квартиры получали и баскетболисты «Будивельника». И вот как-­то, помню, вечером, поздно уже, звонок в дверь. Открываю, а ко мне в дом кто-­то из наших заводит Володю Ткаченко. Я даже труханул немного — такого большого человека я вблизи никогда не видел. А когда он сел на диван, протянув ноги до противоположной стены, у меня одна мысль была: «Сломает мне диван или нет?». Но обошлось. Лобановскому начали о наших похождениях докладывать, и он стал присылать с проверкой Михал Михалыча Комана. Тот приезжал в 22 или 23, проверял, на месте ли мы и чем занимаемся. А потом, когда я уже играл в Донецке, как­-то заехал в знакомые места, смотрю, а вместо дискотеки — библиотека. Говорили, что лично Лобановский настоял на том, чтобы злачное место было преобразовано в очаг культуры.

— А свой первый автомобиль когда получили?

— Это уже в Донецке было. Отыграв в «Шахтере» первый сезон, получил «Жигули» 6-й модели, шоколадного цвета. Это был уровень! А у меня тогда еще и прав не было. Пока занимался в автошколе, машина стояла на клубной базе. Когда забрал ее, начал ставить под окнами квартиры. Но буквально в первую же неделю с нее ночью сняли все четыре колеса, «клыки» с бампера и решетки с фар. Чтобы вернуть ей первозданный вид, пришлось даже обком партии подключать — все ведь было дефицитом. А когда в 1983 году «Шахтер» взял Кубок СССР, нам разрешили купить по госцене еще и «Волги». Скажу честно, все брали «Волгу» для того, чтобы тут же перепродать гостям с юга. Мои будущие покупатели из района Военно­-Грузинской дороги сразу сказали: «Дорогой, нам нужны красивый номера! Мы переплатим!». Я взял 9999, и кавказцы остались довольны.

— В «Шахтере» вы быстро стали своим?

— Отношение ко мне изменилось сразу после той дебютной игры против «Динамо». До того на меня смотрели с недоверием: «Ну вот, пришел какой-то из «Динамо». Как будто у нас своих перспективных ребят не хватает». А после игры ко мне сразу поменялось отношение — прежде всего старших ребят. Я как-то сразу сдружился с Соколовским и Кондратовым. И меня Носов буквально с первых матчей начал ставить в основу — сначала правым защитником (как в «Динамо»), подменять наказанного за что-то Варнавского, а потом — в центр обороны. И я отыграл подряд матчей 20, пока не получил глупую травму: в спарринге со сборной области вывернул голеностоп. Но уже со следующего сезона, 1982 года, стал стабильно основным и играл почти без замен.

— Окончив карьеру, вы о тренерской работе не мечтали?

— Не просто мечтал, я по-другому свое будущее и не представлял. Еще работая с Лобановским в Киеве, тренируясь с большими мастерами, я многому научился, многое запомнил и готовил себя к будущей тренерской работе. А «Шахтер» помог мне продемонстрировать все то, что во мне было заложено. Заканчивал играть я в Словакии — хотелось посмотреть мир, окунуться в новую обстановку. Тогдашний тренер «Шахтера» Валерий Яремченко не возражал против отъезда, пообещав, что, когда вернусь, для меня найдется место в тренерском штабе «горняков». Я отыграл полгода в «Кошице», а потом оказался в команде «Земплин» из города Михайловцы, в первой лиге словацкого чемпионата. Отыграл год и собрался уходить — уровень невысокий, перспектив особых не было, и мне там стало не интересно. Но президент клуба предложил поработать у него на фирме, поскольку хотел найти выход на украинский рынок, и ему нужен был свой специалист по Украине. Я согласился. А вскоре он говорит: «Есть одна «халтурка» для тебя. В свободное время потренируй моего 12-летнего сына. Он хочет быть вратарем». Начал я с Марьяном заниматься: упражнения на физподготовку, правильный прием мяча, правильная стойка, как сокращать угол, как отталкиваться при прыжке, как руки держать. Ну, естественно, удары по воротам, выходы. Работал где­-то по наитию, где-­то по памяти, вспоминая, как работали вратари­-одноклубники... Марьян, кстати, потом поиграл и в Голландии, и в Греции, и в «Тенерифе», а сейчас стоит в польской «Ягеллонии», и там на видных ролях. Келемен его фамилия.

Так вот, а «Земплин» между тем начал валиться, уверенно шел на вылет. И президент предложил мне: «А не хочешь возглавить?». Возможно, от отчаяния, возможно, видел, как я работаю с его парнем. Тренерский диплом института физкультуры у меня имелся, как и большое желание, и я сразу согласился: знал проблемы команды изнутри, и как их решить. И добился определенных результатов: команда сумела удержаться в первой лиге, а на следующий год уже боролась за выход в Высшую, немного не дотянули — заняли 3-е место. За эти 1,5 года я убедился, что у меня может получиться, как у тренера. И с этим чувством вернулся в Украину, хотя в Словакии мне предлагали остаться на хороших условиях. Но Яремченко о своих обещаниях забыл, а напоминать и проситься я не стал.

В середине 1990-х, оказавшись не у дел, я занялся бизнесом. Начинал, как и все тогда, с бартера. За быстрым заработком не гнался, авантюр боялся, все старался делать наверняка. И во все вникал сам: изучал бухгалтерию, юридическую часть. Было непросто, но тот период жизни меня закалил, я теперь не боюсь ничего, верю в себя и свои возможности. В 45 лет получил диплом экономфака Донецкого университета. После этого работал на руководящих должностях в крупнейшем металлотрейдере Украины и в крупной строительной компании. Но футбол оставался в душе, даже снился иногда. И приглашение на телевидение стало для меня подарком судьбы.

— А когда вы обнаружили в себе талант футбольного аналитика?

— Почти сразу же, как начал играть в футбол. Помню, в 12 лет я очень ждал начала ЧМ-1970, смотрел почти все трансляции. Запомнил драматический полуфинал Италия — ФРГ, игру Пеле в финале. И когда в школе в сентябре нам предложили написать сочинение на тему «Как я провел лето», я решил описать впечатления о мундиале так, как будто я журналист. И первая фраза моя была: «Тяжело писать о финальном матче чемпионата мира, потому что он бывает раз в 4 года...». Когда вернули работы, у меня было «пять» за содержание и «двойка» за грамматику. И внизу дописала учительница: «А еще тяжелее читать красивое сочинение с такой кучей ошибок». Я собирал разные заметки: вырезал из газет и журналов, составлял сам турнирные таблицы. Все газеты начинал читать с последних страниц — там, где было про спорт.

— Когда получили самый первый телевизионный опыт?

— Еще играя в «Шахтере». В августе 1986 года я получил травму, перелом боковых отростков двух позвонков. А тут в Донецк приехало играть «Динамо». Этот матч, который завершился вничью 3:3, в прямом эфире показывало республиканское телевидение, а на следующий день, в записи — областное. Причем со своим комментарием. И известный донецкий журналист Марк Левицкий, комментировавший матчи «Шахтера» на местном ТВ, позвонил мне: «Ты ж все равно отдыхаешь, давай вдвоем поработаем». Так и состоялся мой первый опыт. Мне понравилось. А Марк Юрьевич, прощаясь, сказал: «Играй в футбол, но о телевидении тоже задумайся!». Спустя много лет, уже в начале 2000-х, тот же Левицкий на областном ТВ организовал передачу «Футбольные посиделки», куда меня частенько приглашал в качестве эксперта. Еще раньше меня несколько раз звали в «Футбольные обозрения» на канале «Украина», которые вел Александр Денисов. Понял, что камера — это мое, я не комплексую и не сбиваюсь. Когда был создан канал «Футбол», меня продолжали привлекать в качестве приглашенного эксперта и комментатора, а в конце 2010 года предложили работу на постоянной основе. Ну и вот, работаем!

Эдуард Кинзерский