Александр КОЗЛОВ: «Белькевич удивлял своими мыслительными способностями не только на поле, но и за его пределами»

Сегодня уже невозмож­но представить профес­сиональный ФК без комплекс­но-научной группы, хотя еще вчера находилось немало скеп­тиков, ставящих под сомнение математический подход к функционированию команды. Пионерами в его применении в нашей стране по праву счита­ются специалисты из киевско­го «Динамо».

Один из них — Александр Козлов — работа­ет в клубе с 1989 года. Причем не просто трудится в лаборато­рии, а принимает самое актив­ное участие в жизнедеятельно­сти коллектива...

«У нас не КНГ. У нас целый центр»

— Александр Михайло­вич, что собой представля­ет комплексно-научная группа?

— В настоящий момент по условиям лицензирования на­личие КНГ является обяза­тельным. Другой вопрос, что в отдельных клубах эта груп­па состоит из одного или двух специалистов. В «Динамо» всегда был другой подход. Еще в союзные времена тут была создана не просто КНГ а научно-исследовательский центр, ставший детищем Ана­толия Зеленцова.

Дело в том, что представи­тель обычной комплексной группы, как правило, обслу­живает первую команду, воз­можно, «дубль». А мы зани­мались и занимаемся всеми коллективами клубной структуры. В нашем архиве есть данные за много лет — напри­мер, результаты тестирова­ния Андрея Шевченко с 16-летнего возраста.

— Каковы ваши основ­ные задачи?

— В общих чертах можно выделить три направления. Это определение функцио­нального состояния футболи­стов с помощью педагогиче­ских, психофизиологических и компьютерных тестов. На ос­нове этого происходит про­граммирование и моделиро­вание тренировочного про­цесса, а затем — осуществле­ние контроля и анализа сорев­новательной деятельности, этапное тестирование и необ­ходимая коррекция трениро­вочного процесса.

— Последнее и есть выс­ший пилотаж для тренера?

— Возможно. Ведь речь идет о живом виде спорта, где меняется все — условия мат­чей, состояние и состав игро­ков и так далее. Не нужно за­бывать, что любая КНГ долж­на работать в тесной связи с медицинской группой, кото­рая тоже снабжает наставника информацией. Но в любом ви­де спорта огромное значение имеет обычное педагогиче­ское наблюдение-то, что мы называем мастерством трене­ра. Обладая большим опытом и набором полезных сведе­ний, наставник выбирает опти­мальное решение. А любая цифровая информация — вспомогательная.

— Откуда у вас любовь к футболу?

— Из детства. Как и большин­ство ребят в наше время, я зани­мался всеми видами спорта под­ряд. Тем более что с учителями и в школе, и в ДЮСШ мне очень по­везло. Но учебу никогда не запу­скал — уже тогда твердо решил, что буду поступать в Харьковский институт радиоэлектроники, на прикладную математику.

— Какая у вас была спор­тивная специализация?

— Прыжки с шестом и прыжки в высоту. Большими успехами похвастать не могу — так и остался кандидатом в мастера спорта (то, что успел до института). Затем сосредо­точился на учебе — четверка была для меня неудачей. Прав­да, смог стать чемпионом Харькова по футболу среди неспортивных вузов, ну и про­должал выступать на соревно­ваниях по легкой атлетике.

«Лобановский слушал, но отвечал на звонки»

— Каким образом вы ока­зались в «Динамо»?

— Женился на киевлянке Тамаре, с которой мы вместе учились в институте, а затем работали в проектно-конструкторском бюро завода реле и автоматики. Там же, в институ­те, в одной группе со мной был Володя Лазаренко, который потом тоже работал в Киеве и был членом «Клуба друзей «Динамо».

После одного из матчей ко­манде презентовали что-то от­даленно похожее на персо­нальные компьютеры, а клуб получил полноценную маши­ну. В анкетах болельщиков бы­стро обнаружили умение Лаза­ренко обращаться с техникой, и Володя попал в лабораторию Анатолия Зеленцова. В компь­ютерном смысле именно он и начинал всю научную группу. А в феврале 1989-го в «Динамо» оказался и я.

— Просто так перешли с завода в легендарный клуб?

— В том-то и дело, что все бы­ло не так просто. Мне пришлось пройти собеседование с Вале­рием Васильевичем Лобановским в его старом кабинете на стадионе «Динамо». Васильич сидел за большим столом, также там присутствовали Анатолий Пузач, Владимир Веремеев и Анатолий Зеленцов.

С подачи Зеленцова я пред­ставлял свою идею системы кон­троля и анализа технико-тактиче­ских действий команды с воз­можностью качественной их оценки. Как человек, который привык защищаться, я пришел с плакатами и блок-схемами. Все красиво нарисовал, но едва ли не каждую минуту мой доклад пре­рывался телефонными звонка­ми, которые в кабинете Лобановского просто не умолкали. Я оста­навливался, но Валерий Василь­евич, отвечая на каждый звонок, кивал головой: «Продолжайте...»

Когда я закончил говорить, Васильич поинтересовался мне­нием своих помощников. Пузач тут же сказал Зеленцову, что он снова придумал какую-то тему для очередной диссертации. Мне показалось, что тренеров не заинтересовали мои идеи, и я, начав собирать рисунки, на­брался наглости сказать: «Види­мо, это здесь никому не нужно». Лобановский тут же ответил: «Молодой человек, нужно это или не нужно, будем решать мы. А вы — работайте...»

На том и разошлись, а утром следующего дня мне позвонил Зеленцов и пригласил на работу в «Динамо». Четкого распределе­ния труда в нашем научном цен­тре не было, но Лазаренко в большей степени занимался модели­рованием, а я — анализом игро­вой деятельности. Несколько десятков поединков мне пришлось обработать под неусыпным надзором Владимира Веремеева, ко­торый подсказывал, исправлял и объяснял мне многие вещи.

«Сейчас уже никто не называет ТТД ерундой»

— Сколько матчей вы ра­зобрали за все эти годы?

— Свои отдельно не считал, нов базе данных у нас находит­ся около 6 000 поединков.

— К анализу технико-так­тических действий специали­сты относились по-разному...

— Да уж, чего только не писа­ли. «Динамо» даже называли чемпионами мира по ТТД, но у нас, как и у тренеров, ничего, кроме улыбки, это не вызывало. Хватало людей, которые утвер­ждали, что все это ерунда. Сей­час так тоже могут думать, но только про себя. А раньше об этом говорили вслух.

Но я не встречал ни одного футболиста, который бы несерь­езно относился к этой информа­ции. А наставники, с которыми работал, интересовались все без исключения. В том числе и два наших последних тренера с большим уважением относи­лись к анализу игровой деятель­ности. Не сразу, конечно...

— За опытом подобной работы в европейских клу­бах следили?

— Безусловно, но его перени­мали и у нас. Кстати, любопытно, что лишь в прошлом году во все­мирно известной системе Рго-Zone3 появились элементы каче­ственной оценки действий...

Помню, нынешний генераль­ный директор «Динамо» Резо Чохонелидзе много лет назад приезжал в Киев с группой спе­циалистов из «Милана». Так вот, когда мы гостили у итальянских коллег, руководитель этого под­разделения, синьор Тоньячини, говорил, что лишь после визита в Украину окончательно выстро­ил пирамиду Milanlab.

— Александр Михайло­вич, вы часто общались с Лобановским?

— Один на один — редко. Ва­лерий Васильевич всегда гово­рил только по делу. Моя задача была такова: утром после игры я должен был звонить ему и до­кладывать результаты матча. Прямой контакт с тренером у меня появился уже после его возвращения в «Динамо».

— Вы поддерживали связь с Лобановским после того, как он уехал на Ближ­ний Восток?

— Да. Мы тесно сотруднича­ли с ним, когда он работал и в Ку­вейте, и в ОАЭ. Даже ездили к не­му на тестирование команд.

— Какие сложности там были у тренера?

— Один из главных вопросов — дисциплина. Без нее работу Лобановского невозможно бы­ло представить. А тамошние футболисты могли опоздать на тренировку. И не на 10 минут. Объяснение было простое: «Ал­лах пути не дал...». Тем не менее, бронзовым призером Кубка Азии наставник стал.

«Белькевич удивлял не только на поле»

— Николай Павлов рас­сказывал, что обращался к Валерию Лобановскому с просьбой, чтобы именно вы помогали ему в подготовке тренировочных программ...

— С Николаем Петровичем у нас сложились хорошие отноше­ния еще с того времени, как он работал в «Динамо». А Валерий Васильевич неоднократно при­водил в качестве примера его ра­боту в Мариуполе. «Команда, не обладающая большим подбо­ром игроков и административно­го персонала, строит свою дея­тельность на основе четкого про­граммирования и понимания то­го, что без серьезной работы ни­чего не произойдет», — так гово­рил Лобановский об «Ильичевце», с которым мы часто пересе­кались на сборах в Ялте. Футбо­листы «Динамо» поражались, как тренируются их коллеги. Один из них даже сказал: «Я понимаю, за­чем мы так пашем — впереди Ли­га чемпионов, где можно просла­виться и заработать деньги. Но зачем это нужно им?..»

Конечно же, я с большим уважением отношусь к Павлову, и меня нисколько не удивили по­следние успехи полтавской «Ворсклы». Знаю, что в девять утра после каждого поединка у Николая Петровича уже есть разбор ТТД. Сейчас сразу в не­скольких клубах страны исполь­зуется эта система.

— А с футболистами про­блем никогда не возникало?

— Нет. Некоторые ребята мог­ли, конечно, поспорить. Бывают же так называемые погранич­ные ситуации, когда обводку можно назвать борьбой, а длин­ную передачу — средней. Все за­висит от авторитета тренера.

Часто мы дискутировали по мелочам с Андреем Гусиным, ко­торый в итоге защищал инсти­тутский диплом, используя на­ши данные о своих технико-так­тических действиях...

— Ошибки допускали?

— Они неизбежны. Как и в любой другой работе. Помню, Сергей Беженар забил на Кубке Содружества два мяча, а в моей статистике в графе «удары» сто­яла единица. Валерий Лобановский не мог не заметить такую «мелочь» (смеется).

— Кто из игроков относил­ся к ТТД наиболее серьезно?

— Многие, но уникален в этом смысле Валентин Бельке­вич, который удивлял своими мыслительными способностями не только на поле, но и за его пределами. Дело в том, что у Валика отец — математик. Так вот, после каждого матча он практи­чески безошибочно называл свой интегральный показатель — общую оценку игры.

«В сборной работал больше 10-ти лет»

— Президент клуба вашей работой интересуется?

— Да. По собственному же­ланию после каждого поединка он, как и тренер, получает рас­шифровку ТТД. При этом, надо отдать ему должное, никто ни­когда не слышал, чтобы он где-то оперировал данными.

— Памятных матчей у вас было много?

— В первую очередь вспоми­наю поединки плей-офф Лиги чемпионов и игры чемпионата мира в Германии.

— А сколько лет вы рабо­тали в сборной?

— Больше 10-ти.

— Что запомнилось из со­трудничества с Олегом Блохиным?

— То, что нам удалось реа­лизовать нашу программу под­готовки. Тренеры воплотили ее в жизнь и попали туда, куда нужно.

— Александр Михайло­вич, вы — динамовец с 21-летним стажем непрерывной(!) работы. Неужели нико­гда не было предложений сменить обстановку?

— С моей стороны говорить об этом нескромно, но «Динамо» действительно крепко засело в моем сердце. Да и уезжать из Ки­ева мне долгое время было нель­зя — в 1993 году в автокатастро­фе погибла Тамара, и мне при­шлось с помощью наших родите­лей воспитывать дочь Марину...

— В воскресенье вам ис­полняется 50 лет. Что для вас значит эта цифра?

— Время движется вперед с большой скоростью, и оценить его с помощью математики по­просту не успеть. Мне кажется, что эта цифра не отвечает моему биологическому возрасту. Иног­да думаю, что каким был 15 лет назад, такой и остался. В 35, по­мню, пробежал 30 метров и был приятно удивлен результатом...

Дочь подарила мне двоих внуков, близнецов Валентина и Евгения, которым скоро испол­нится два годика. Сейчас они до­ставляют самую главную ра­дость в моей жизни, и я стара­юсь делать все, чтобы этим ма­леньким человечкам было инте­ресно жить.

P.S. Сегодня к нему будет сложно дозвониться. Но я убеж­ден, что поздравят его многие футбольные люди. Потому что Саша не просто отличный спе­циалист, но и Человек с большой буквы. Побольше тебе праздников, Михалыч!

Евгений ГРЕСЬ, газета «КОМАНДА»