Василий РАЦ: «Ощущения от возвращения в Кончу-Заспу — просто невероятные»

Звонок застал юбиляра на Закарпатье. Именно там, вдали от громких столичных фанфар, которые неизбежно прозвучали бы в Киеве в честь одной из легенд нашего футбола, Василий Карлович перешагнул важную дату 50 лет. Блестящий в прошлом левый хавбек оторвался от предпраздничных хлопот и почти целый час уделил общению с нами.

— Василий Карлович, что чувствуете? Больше грусти или приятных ощущений в связи с юбилеем?

— Знаете, дни рождения почему-то не привык праздновать особенно бурно — не придаю этому значения так, как многие. Может быть, это связано с тем, что я играл в киевском «Динамо», а там, особенно в период важных игр, для нас не существовало праздников.

Недавно поймал себя на мысли: с тех пор, как в 14 лет покинул отчий дом в селе Фанчиково на Закарпатье, ни разу не отмечал здесь своих дней рождений. И вот на 50-летие приехал на Закарпатье. Тем более подряд у нас шли сразу три даты: маме не так давно исполнилось 70 лет, отцу — 73. Сейчас вот моя очередь. К себе на юбилей, само собой, позвал не только всю родню, но и многих друзей детства, бывших партнеров по юношеским командам, в которых играл. Среди гостей и мой первый фут­больный тренер — Павел Ива­нович Пребуш, который много-много лет назад учил меня азам игры в мяч.

— Ваши сыновья Ласло и Аттила также занимаются спортом. Каковы их успехи?

— Младший занимается теннисом, но, насколько я за ним наблюдаю, в большей степени он сконцентрирован на учебе — сейчас занят по­ступлением в институт физ­культуры в Венгрии, хочет быть тренером. Старший — Ласло — играет в футбол во второй венгерской лиге, но как у него сложится дальше, сказать сложно. Самое глав­ное, считаю, что оба они спор­тивные ребята, не любят си­деть на месте. Ничего страш­ного, если из них не вырастут великие атлеты. Все равно спорт дает много тех качеств, которые помогают затем че­ловеку идти по жизни.

— Насколько помню, Ласло несколько лет назад даже приезжал на про­смотр в «Динамо»...

— Ну, просмотром это на­звать было сложно (улыбает­ся). Я договорился с руковод­ством киевского клуба — пре­доставил отпрыску возмож­ность почувствовать разницу между венгерским и украин­ским футболом. Хотел, чтобы он увидел, к чему нужно стре­миться. 10 дней Ласло провел на базе в Конче-Заспе, потре­нировался вместе с динамов­цами. После чего убедился, что играть в чемпионате Венгрии — отнюдь не предел желаний любого подающего надежды футболиста.

— Вы бы хотели, чтобы Ласло заиграл где-то в Укра­ине?

— Мало, чтобы я этого хотел. Хотеть нужно ему! А заставлять или давить в таких вопросах, я считаю, нельзя. Сыновья долж­ны сами выбрать путь, по кото­рому им идти в будущем.

«Пришлось выбирать: или „дубль“, или солдатский мундир»

— Если бы вы могли что-то изменить в своей спор­тивной карьере, то что по­меняли?

— Честно говоря, часто об этом думаю... В 1989 году у меня был подписан краткос­рочный контракт- всего на три месяца — с каталонским «Эспаньолом». По заверше­нии сезона команда вылетела из высшего дивизиона, одно­временно закончился и срок действия моего соглашения. Мне предложили новый кон­тракт — уже на три года. Но партийное руководство в Кие­ве и Москве об этом ничего не знало. Я в тот момент не захо­тел подставлять под удар ро­дителей — была опасность того, что их в селе заклеймят, мол, их сын — «враг», «измен­ник родины». Кто же знал, что уже через год эмиграция из Союза примет массовый ха­рактер и на Запад будут уез­жать все кому не лень!..

Да и Лобановский тогда ясно дал понять: если хочешь сы­грать на чемпионате мира в Ита­лии, возвращайся домой. Мол, испанская Сегунда — не уро­вень игрока сборной СССР.

Но, как оказалось, через год на мундиале я провел всего лишь одну игру — стартовую в группе, против румын. А сам турнир оказался для нас полно­стью провальным.

Когда вернулся с Апеннин в Киев, чемпионат СССР 1990 года доигрывала молодежь. Из «стариков» остались пару человек, и я в том числе... Но и в таком со­ставе мы выиграли «золото»!

— В молодости вы около двух лет играли в Киеве лишь за «дубль». Не пропа­дала уверенность в своих силах?

— В 1981-1982 годах Васильич хоть и очень осторожно, но все же подпускал меня к играм за основную команду. Хуже стало потом, когда Лобановского позвали в сборную, а «Динамо» возглавил Юрий Морозов. Он-то меня на пу­шечный выстрел не подпускал к матчам высшей лиги.

— Почему тогда не ушли?

— Не мог. В «Динамо» про­ходил обязательную армей­скую службу — это словно ана­лог внутренних войск. Так что, если бы хоть словом обмол­вился о желании уйти, сразу бы по-настоящему пришлось надеть солдатский мундир. А потом в «Динамо» вернулся Лобановский — он окончатель­но убедил меня связать свое будущее с Киевом, несмотря на то, что предложения мне по­ступали и от «Спартака», и от московского «Динамо», и от «Пахтакора»...

— Динамовцы середины 80-х представляются едва ли не эталоном командной дружбы. Вы сами быстро сдружились с партнерами?

— Считаю, нам очень повезло. Коллектив собрался очень крепкий, за пределами поля отношения со всеми складывались прекрасно. Да, у нас были группы по интере­сам, и это вполне нормально. Но особенно в играх, на трени­ровках все были как одно це­лое и следовали мушкетерскому девизу — «Один за всех, и все за одного!»

— Насколько я знаю, два или три сезона — в самое звездное время, в середине 80-х, — вы отыграли за «Ди­намо» почти без единой за­мены. Хватало здоровья?

— Как раз здоровья тогда много ушло. Но я тогда об этом не думал. Это было время, когда очень хотелось играть, без остатка выкладываться на поле в каждом матче! К счастью, травм до поры до времени я из­бегал.

«После шока — 0:6 — венгры не могут отойти до сих пор»

— В сборной СССР вы де­бютировали при Эдуарде Малофееве, с которым, по вашим словам, общий язык не находили...

— Мой дебют в националь­ной команде состоялся в 1986-м против сборной Румынии (лю­бопытно, что и последний матч сыграл также против румын, уже на чемпионате мира 1990 года). Так вот, перед первой игрой Малофеев на установке нам что-то очень долго расска­зывал... Но что конкретно? Мы вышли из раздевалки, выходим через туннель на поле, и я спра­шиваю Протасова: «Олег, я так и не понял: какая установка на игру? Что я должен делать?» — «А ты думаешь, кто-то здесь что-нибудь понимает? Играй, как умеешь!»

— ...Поэтому вы намерен­но сдали товарищескую встречу финнам, чтобы Малофеева на посту главного тренера сменил Лобановский?

— После выигрыша Кубка кубков Лобановского практиче­ски все прочили на тренерский мостик национальной команды. Так что все получилось само со­бой — ничего мы не сдавали. Хотя то, что мы, киевляне, в ро­ли наставника сборной видели только Валерия Васильевича, было совершенно очевидно.

— Первый матч на мекси­канском мундиале был про­тив венгров. Зная, что у вас венгерские корни, никто из этой сборной с вами не пы­тался связаться, дабы вы по­делились какими-нибудь ценными сведениями?

— За несколько дней до пое­динка на нашу тренировочную базу приезжали венгерские корреспонденты. В общем-то, благодаря им в Венгрии и узна­ли, что за сборную СССР высту­пает этнический венгр Ласло Рац (улыбается). А саму сбор­ную Венгрии было очень жаль. Эту команду небезоснователь­но относили если не к фавори­там мундиаля, то в число тех коллективов, которые могут преподнести сюрприз. Сами венгры рассчитывали пройти как минимум до полуфинала! И тут шок — 0:6 в стартовой игре! Мне уже потом рассказывали, что некоторые жители Буда­пешта выбрасывали из окон телевизоры...

Мне кажется, тот результат стал самым страшным ударом по венгерскому футболу за все последние десятилетия. После него они не могут отойти до сих пор.

— Свой гол французской сборной хорошо помните?

— Словно это было вчера! После скидки Беланова пробил внутренней стороной стопы ме­тров с 25-30-ти. Мяч влетел в самую девятку.

— А вообще, какой из всех своих голов за карьеру считаете наиболее краси­вым?

— Помню, как-то забил во­ронежскому «Факелу» прямо с подачи углового. А вообще, бы­ло много голов — и красивых, и важных. В их числе и автографы в воротах московского «Дина­мо» в самом конце триумфаль­ного для нас сезона-1986,и голы за сборную — французам заби­вал дважды, еще один мяч по­ложил голландцам в финальной части ЧЕ-1988.

«В динамовский музей меня сдавать еще рано...»

— Правда, что после пере­езда в Будапешт вы продали свою киевскую квартиру Яремчуку?

— Да, в свое время мы полу­чили с ним квартиры в одном доме. У Вани была своя, а эта­жом ниже — моя, двухкомнат­ная. В 1995 году я продал свою квартиру Яремчуку, у него ока­залось двое апартаментов. Уже значительно позже узнал, что и одну квартиру, и вторую он вы­нужден был вскоре продать, дабы рассчитаться с карточны­ми долгами.

— Почему судьба к быв­шим динамовцам относится так неодинаково — одних лелеет, других роняет лицом в грязь?

— Сложно сказать. По пово­ду Яремчука очень обидно. Но у большинства ведь жизнь сло­жилась нормально. Я и Ивану желаю, чтобы у него все в буду­щем сложилось хорошо.

— В 2007 году достаточно неожиданно состоялось ва­ше возвращение в «Дина­мо», теперь — в тренерский штаб...

— Предложение Йожефа Са­бо стало для меня неожиданно­стью из разряда приятных. А ощущения от возвращения в Кончу-Заспу — просто неверо­ятные. Разве можно сравнить современный корпус базы со старым? Кстати, когда я зашел на старую базу, посмотрел ком­нату, в которой мы жили вместе с Игорем Белановым, сразу на­хлынули воспоминания.

У нас и близко не было условий, в которых живут нынешние футболисты! Но мы все равно добивались успехов. По-хорошему завидую нынешним молодым исполнителям — у них все есть, только показывай хо­рошую игру!

— Как вам идея создать на старой базе музей? На­пример, экскурсовод при­глашает гостей посетить «комнату Беланова и Раца»... Звучит!

— Действительно, в том кор­пусе до сих пор осталось немало экспонатов (смеется). Мебель, кажется, — та же, что и была. Но сейчас в этих комнатах живут игроки «Динамо-2» — не на улицу же их выселить. Нет, нас, восьмидесятников, в музей погодите отправлять.

Юрий ТРОХИМЧУК, газета «КОМАНДА»