На поле представители СМИ закрепили за ним статус «бойца до мозга костей». На тренерской скамье величали «мотиватором, но не тактиком». Однако чтобы о нем не говорила «четвертая власть», Лужный всегда был человеком со своей собственной, отличной от других точкой зрения. Другое дело, что узнать о ней журналистам удавалось по большим праздникам. Общения с прессой Олег Романович старательно избегал ...
ЛЮБЛЮ, КОГДА СО МНОЙ ВЕДУТ СЕБЯ ЧЕСТНО
— Было такое, не скрою, — подтверждает 43-летний помощник Юрия Семина в родном «Динамо». — А знаете, почему? Масс-медиа ведь правду пишут очень редко. А я люблю, когда со мной ведут себя честно, а не пытаются раздуть сенсацию из каждого слова. Ну куда это годится, если я говорю одно, а журналисты перекручивают мои слова так, как им выгодно? Я вам сейчас пример приведу. Через год после того, как я отправился в «Арсенал», в Англию приехал Сергей Ребров. Подходит ко мне на базе корреспондент, ну я и говорю, что у «Тоттенхэма» приличная команда, а Ребров хороший футболист, и все у него будет нормально: принесет клубу пользу, будет забивать. И знаете, что потом написал этот человек?! Что Ребров — суперфутболист, но идет в левую, абсолютно смешную команду. Все перекрутил! Болельщики «шпор» меня чуть не разорвали, а президент «Тоттенхэма» звонил нашему и спрашивал, что это ваш украинец такое пишет? Руководитель «Арсенала» был поражен: «Да не мог он такого сказать, я его знаю». А вы спрашиваете, почему я интервью не давал?
— И все-таки Англия в этом плане вас изменила. В Украине и, тем более, в СССР вы с прессой вообще не разговаривали?
— Не видел никакого смысла, потому что не любил это дело. Да и сейчас не особо фанатею. Не хочу называть конкретные фамилии, но у нас есть тренеры и футболисты, которые дают интервью после каждого матча. Одни и те же люди произносят одни и те же фразы из тура в тур.
— Доводилось читать, что в детстве вы были крепеньким и фактурным мальчиком. Не было соблазна заняться каким-то силовым видом спорта?
— Тренеры к нам в школу приходили часто — отбирали детей на гимнастику или плавание, но дольше недели мой интерес к этим видам спорта не сохранялся. С футболом все было иначе: азам игры в семилетнем возрасте меня учил тренер по фамилии Савка, а потом наша группа перешла к Юрию Дячуку-Ставицкому.
— Немало наставников спорят за право считаться футбольными «крестными отцами» Лужного. Скажем, Виталий Кварцяный говорил, что уже в конце 80-х в Луцке Олег играл с линейными челноками, которые бегали от флажка к флажку. Якобы вы были одним из «пионеров» этого амплуа...
— На моей памяти, в то время так еще никто не играл. Как правило, расстановка у всех клубов была похожая — 4-4-2, и я занимал в ней позицию правого полузащитника. Что же касается порядка событий, то сначала в луцкое «Торпедо» меня взял Мирон Маркевич. Тогда по регламенту в команде второй лиги должны были играть два молодых игрока, не достигших 19-летнего возраста. А моя команда как раз выиграла первенство Союза среди интернатов и всех игроков разобрали по клубам второй лиги: кто отправился в Ровно, кто — в Черновцы, кто — в Хмельницкий, а несколько счастливчиков даже попали в киевское «Динамо». Мы с другом уехали в Луцк. Впоследствии Маркевич покинул команду, и на его место пришел Кварцяный.
КАЖДЫЙ ДЕНЬ ИГРАЛ С ЮРЧИШИНЫМ ЧЕРЕЗ СЕТКУ
— «Поначалу Лужный ничем не выделялся, — говорил Мирон Богданович, — но тренироваться готов был сутками. На базе „Торпедо“ я просыпался в семь утра от стука мяча. Выглядываю в окно — а на поле Юрчишин, который уже заканчивал карьеру, и Лужный. С семи до девяти они отрабатывали удары. В двенадцать, если не было утреннего занятия, эта парочка снова выходила на поле. В пять — обычная тренировка, после которой Юрчишин с Лужным перемещались на соседнюю площадку, где продолжали возиться с мячом. И так — четыре года!»
— Да, Степан Федорович мне тогда очень помог. Квартир у нас тогда не было, жили в общежитии на базе возле стадиона: условия были неплохие, а делать было нечего. Вот после тренировки мы с Юрчишиным и шли играть через сетку. И так почти каждый день — кроме дня игры, разумеется. Эти наши поединки принесли мне большую пользу. Тогда ведь никто не показывал, как правильно бить по мячу, как его принимать. А Степан Федорович эти мелкие нюансы разъяснял очень четко.
В одном из своих интервью Маркевич вспоминал: «Как-то в Киеве встречает меня Пузач: «Лобановский ищет правого защитника. Есть кто-нибудь на примете?» — «Приезжай, — говорю, — на Лужного посмотреть. Его обтесать немного надо, зато здоровья — вагон». — Честно говоря, о такой версии слышу в первый раз. Во Львов, когда я играл за местный СКА, приезжал Михаил Коман. И даже не за мной, а за форвардом Олегом Матвеевым, который тогда играл за «Ростсельмаш». Это мне позже сам Михал Михалыч рассказывал. Но получилось так, что ему приглянулся и я, о чем он и сообщил то ли Лобановскому, то ли Пузачу: мол, есть там во Львове еще один интересный клиент. Я тогда еще думал: идти или не идти. У «Динамо» ведь тогда команда была звездная, а я хотел играть, а не сидеть на лавке. Да и потом меня звали многие украинские клубы — те же «Шахтер» и «Черноморец»...
— Как же вы пробились в такое звездное «Динамо»? Да еще и умудрились стать лучшим новичком чемпионата СССР-1989?
— Просто делал свою работу. От меня что-то требовали: я выполнял, ну и, конечно, старался не совершать безумных ошибок, хотя кто из молодых был безгрешен? Но Валерий Васильевич мне доверял. Хотелось бы у него узнать, почему, но, увы, уже не спросишь...
— И все же конкуренция была сумасшедшей. На левом фланге тогда блистал Анатолий Демьяненко, а вот справа появлялся то один игрок, то другой... Кто чаще? Может быть, Бессонов?
— Бессонов играл везде, практически на любой позиции. Но в тот период он обычно закрывал позицию в середине поля.
В НАШЕ ВРЕМЯ НЕ РЕЖИМИТЬ БЫЛО НЕВОЗМОЖНО
— Вы помните свой первый диалог с Лобановским?
— Плохо. Да и не могло быть между нами диалога, я тогда вообще почти не разговаривал, все больше слушал. (Улыбается). Мне говорили, что делать, я и делал. А вот один серьезный разговор помню хорошо. Было это в начале 1990 года, я тогда уже год в «Динамо» играл. Васильич вызвал и говорит: «Что-то ты, Олег, чуть-чуть сдал в последнее время, а ну, давай сюда маму и будем разговаривать». И вот мы втроем садимся в его кабинете на стадионе «Динамо», и он начинает рассказывать моей матери обо всех моих похождениях...
— А разве были похождения?
— Да нет, конечно. Я ничем плохим не занимался, ну может один-два раза где-то погулял — не больше. Но Валерий Васильевич пытался разобраться, в чем причины моего спада: почему не стремлюсь играть лучше, почему не расту как футболист...
— Можно сказать, что вы были режимщиком?
— А в то время не режимить было невозможно. У нас такие нагрузки были, что сейчас людям и не снилось. Занятие длилось всего час двадцать, но паузы были микроскопическими. Интенсивность такая, что глаза на лоб лезли. Но зато физподготовка у игроков была намного лучше, чем сейчас.
— Вы тогда считались едва ли не самым быстрым игроком команды. Согласны с тем, что стартовая скорость либо дана от природы, либо не дана?
— Ну, конечно же, это качество, как и некоторые другие, относится к числу врожденных. Прыгать так, как это делал Бубка, не мог никто, вне зависимости от обилия тренировочной работы. Это талант от Бога! Вот и стартовую скорость натренировать нельзя, это очень сложно и в лучшем случае даст прирост в несколько сотых секунды. А ведь нет ничего важнее для футболиста, чем умение взорваться на ровном месте и опередить соперника на дистанции в 10-15 метров. Что же касается самого быстрого... Я вам так скажу: медленных в «Динамо» не было, и я на общем фоне не особо выделялся. Беланов и Яремчук показывали на тестах просто фантастические результаты. Да и не только они...
НА ЧМ-1990 НЕ ПОЕХАЛ ИЗ-ЗА ЧИНОВНИКОВ ФЕДЕРАЦИИ
— В сборную СССР вы ворвались еще юношей... Первый матч за сборную в Киеве, при ста тысячах против сборной ГДР. Неожиданность?
— Мне было 20 лет. Отыграл три-четыре игры в чемпионате Союза за «Динамо». Киевский клуб для главной команды страны тогда считался базовым, и вот перед первым отборочным матчем ЧМ-1990 против футболистов ГДР Лобановский и его помощники составили список приглашенных игроков, который повесили на базе. Скажу честно, когда я увидел свою фамилию, мне стало слегка не по себе — даже малость страшновато. Но игру на переполненном стотысячном «Республиканском» помню очень хорошо. Мы выиграли 3:0, и я вроде бы каши не испортил.
— В июне 1989-го вы участвовали в поединке со «Звездами мира», который стал прощальным для Олега Блохина. Помните эту встречу? Там на 90-й минуте было забито два мяча, и встреча завершилась со счетом 3:3. Типичное шоу?
— Конечно. Вспомните хотя бы, какие трюки вытворял в воротах Пфафф! Во втором тайме бельгиец вообще пошел в чужую штрафную забивать, а перчатки отдал Блохину, так Олег минут семь в роли голкипера выступал. Но играли очень корректно: никто никого не бил, старались порадовать зрителей, чтобы красиво проводить «виновника торжества» и получить удовольствие от игры великих футболистов из разных стран, которые приехали его провожать.
— За последующий неполный год в составе сборной вы провели 8 официальных матчей и почти все в основном составе. А вот на сам чемпионат мира в Италию не поехали. Якобы из-за полученной на тренировке травмы...
— Немного не так все было. У меня возникли проблемы с мениском: решили сделать операцию — почистить колено. И весной 1990-го я начал постепенно набирать форму. Но в конечном итоге в заявку сборной меня не включили, решив взять кого-то из представителей московских клубов. В итоге в Италию поехал армеец Сергей Фокин, не сыгравший до этого за национальную команду ни одного официального матча. Та же судьба постигла Сергея Шматоваленко и Олега Саленко (предполагается, что именно их в заявке заменили Валерий Брошин и Александр Бородюк. — Прим. М.С.). Я и тогда был уверен, что это решение исходило не от Василича. А много лет спустя мне рассказали, что такой была директива Федерации футбола СССР.
— Лобановский как-то сказал о вас: «У Лужного есть и характер, и атлетизм, и решительность, и скорость. Важно и то, что все эти качества он проявляет в любой обстановке: ему безразлично, против кого он играет». Такой была основная черта характера?
— Почему была? До сих пор есть. Потому что характер у человека не меняется. Да, я всегда считал, что у настоящего спортсмена никаких комплексов быть не может. И футболисту-бойцу должно быть все равно, играет ли он против «Ильичевца» или против «Баварии». Вы считаете, нормальным, если в Мариуполе он выходит на поле с поднятой головой, а в Мюнхене — с трясущимися коленками? Значит, это — не игрок хорошего уровня. Человек должен быть полностью уверен в себе, против кого бы он не играл. Вот тогда что-то из него получится. Нужно вбить себе в голову одну простую мысль: я не должен проиграть сопернику — ни в чем, ни в одном игровом эпизоде.
С ОТЕЧЕСТВЕННЫМИ СУДЬЯМИ ДО ИНФАРКТА НЕДАЛЕКО
— Кто и за что впервые назвал вас Бригелем?
— Даже не помню, от кого это пошло. Я только приехал в Киев, и на одной из первых тренировок кто-то — может быть, Литовченко или Бессонов — обронил, вот прозвище и закрепилось. Сложно сказать, почему.
— Может, оттого что Бригель тоже был жестким и непроходимым защитником?
— А что я сильно жестким был? Ломал кого-то? Бригеля я помню: крепкий, выносливый игрок, за сборную неплохо играл.
— Был ли в вашей карьере поступок, за который вам до сих пор стыдно?
— Стыдно — слишком сильно сказано. Никогда и никого не бил исподтишка. Было несколько ситуаций, в которых я повел себя неправильно — в основном, это касается моих красных карточек. Одну из них схлопотал по молодости лет в чемпионате СССР: мы играли с московским «Торпедо», я дважды ударил Юрия Савичева: вот меня и выгнали. А потом лет через десять был удален с поля уже в составе «Арсенала», когда мы соперничали с «Шальке» в Лиге чемпионов. Я убегал, меня придержали, а я отмахнулся, и попал сопернику локтем по лицу (это было в 2001 году, а визави Лужного был Йорг Беме. — Прим. М.С.). Мы проиграли, а я получил два матча дисквалификации....
— Как складывались ваши отношения с судьями?
— Ой, даже не спрашивайте. Я к этой публике вообще отношусь по-особенному. В Англии судят честно, все по справедливости. То есть, отдельные ошибки, конечно, неизбежны, но все понимают, что это случайность, а не предвзятость. У нас же на поле дело нередко доходит до полного абсурда. Иногда я задумываюсь о том, как арбитры впоследствии смотрят в глаза игрокам, которым просто страшно играть при таком судействе. А если ты являешься тренером и наблюдаешь за этим беспределом со стороны — то, так и до инфаркта недалеко. Считаю, если человек себя уважает, он никогда не будет творить такие вещи на футбольном поле.
ОТ «БЕНФИКИ» МЕНЯ СПАС СУРКИС
— Вы стали победителем молодежного чемпионата Европы-1990. У кого из партнеров по той команде судьба в футболе не сложилась?
— Таких не было. Поколение было мощным, и заиграли в конечном итоге все без исключения — Кирьяков, Кобелев, Мостовой, Канчельскис, Чернышов, Шалимов, Колыванов, Шматоваленко... Ну, может, со временем чуть-чуть пропали Сидельников с Цхададзе, но никто из нас не может сказать, что они не играли на серьезном уровне (Андрей пересекся в немецком «Ваттеншайде» с тренером Бригелем, а Кахабер успел поиграть в «Айнтрахте» и «Манчестер Сити». — Прим. М.С.).
— В «Динамо» вы забили 13 мячей. Какой из них самый памятный?
— Много таких, тем более, что некоторые оказывались решающими. Нередко отличался при нулевом счете, «Шахтеру» забил победный мяч, когда на табло горели цифры 2:2, а однажды в кубковом матче поразил ворота «Металлиста» прямым ударом со штрафного.
— Правда ли, что до того, как отправиться в «Арсенал», вы пробовались в «Бенфике»?
— Я приехал в Португалию за два года до отъезда в Англию: тут же заключил личное соглашение, после чего должен был подписать контракт в португальской федерации футбола. Но в этот момент мне перезвонил президент «Динамо» Григорий Суркис и предупредил, чтобы я этого не делал. У «Бенфики» тогда были проблемы с деньгами. Григорий Михайлович, как в воду глядел. Президента португальского клуба впоследствии посадили в тюрьму. А я ту бумагу, к счастью, не подписал. Честно говоря, даже не знаю, что бы было, если бы я поставил свою подпись под контрактом. Хотя команда у Грэма Сунесса тогда была очень хорошая.
— А потом был «Арсенал»?
— Ну, сначала меня приглашал «Ливерпуль», однако Валерий Васильевич попросил меня тогда не уезжать из Киева. А на следующий год мне прислали контракт из «Ньюкасла», но некоторые из его пунктов мне не понравились. Только тогда на связь вышел «Арсенал». Я уже работал с Шандором Варгой, и он помог мне разобраться в документальных тонкостях.
В АНГЛИИ УЧИЛСЯ БЕГАТЬ ПО «НИТКЕ»
— Почему руководство «канониров» решило пригласить именно Лужного?
— Я об этом не спрашивал. Но могу вам сказать, что в серьезных европейских клубах совсем другой уровень селекции. Например, если руководители и наставники знают, что в составе есть возрастной игрок, который через год закончит с футболом, они начинают заблаговременно думать о том, кем можно подстраховаться на этой позиции. Приобретают парня, аккуратно обкатывают, подпуская к составу, а потом ставят в основу уже абсолютно готового игрока. У нас же в стране поиски дублера нередко начинаются тогда, когда основной игрок на поле не выходит.
— Что было самым сложным на первых порах адаптации в Англии? Язык?
— Да нет. Два-три слова выучил — стало полегче. А вот привыкнуть к популярной в британской премьер-лиге игре в линию оказалось гораздо сложнее, чем ко многим бытовым вопросам. Если ты полузащитник или форвард — никаких проблем. Но я-то был защитником! И до этого не то, что не пробовал, даже никогда не слышал, как в это играть. Сколько тысяч раз на тренировках мы с партнерами бегали как по нитке, вперед-назад, влево-вправо, пока я наконец-то освоился. В официальных же матчах поначалу было очень сложно: скорости в Англии страшные, рот раскрыл, зазевался — все, пиши пропало: соперник уже организовал выход один на один с вратарем. В нашем футболе в этом случае тебя всегда страховал задний защитник, а в «Арсенале» такого человека не было. Слава Богу, со временем привык...
— В новых командах футболистам обычно приходится самоутверждаться. У вас какие-то конфликты были?
— У меня? А вы что не помните, какие опытные и интеллектуальные футболисты выступали тогда в «Арсенале»? Да я в свои тридцать с хвостиком, когда мы играли «четыре в два», заходил в «квадрат», как самый младший! Но и сам при этом был не мальчик...
— С кем из бывших партнеров по лондонскому клубу поддерживаете связь?
— Не теряю контактов с Виейра, периодически созваниваемся с Эду: он сейчас вернулся в Бразилию. Ну и, конечно, с Юнгбергом. Фредди в последнее время был в «Селтике», но мы уже месяц не говорили, и я даже не знаю, как он сейчас.
— А ведь в бытность игроком «Арсенала» швед был одним из главных героев публикаций «желтой прессы». Чего о нем только не писали?!
— Ага, а ему было до одного места, что там пишут. Он был молодым пацаном, из страны со свободным менталитетом: делал все, что хотел — брился наголо, красился. Если тебе не нравится — не смотри. При этом, несмотря на все чудачества, Фредди — человек очень добрый и порядочный.
ЗАЧЕМ МУЖИКУ КРАСИТЬ ВОЛОСЫ?!
— Экспериментов с внешностью в исполнении Олега Лужного я пока не видел...
— И не увидите, я этого не понимаю. Взять, к примеру, моду на наколки. Как это понять? Зачем мне эта мода? У меня что своих мозгов нет? А зачем совать в ухо сережку? Ты что — барышня? Она вставляет сережку с бриллиантом, чтобы мальчику понравиться, а ты кому понравиться хочешь — другому мальчику? Вот объясните мне: зачем мужику красить волосы, если у него нет в мозгах психических отклонений? Да, барышне неважно, какого цвета у тебя волосы и есть ли они вообще! Главное, чтобы ты был пацаном нормальным.
— К вопросу о нормальных пацанах и барышнях. Со своей супругой Элеонорой — артисткой ледового балета из столичного района Березняки — вы познакомились в гостях у Андрея Баля и ухаживали за ней не один день...
— До свадьбы мы встречались полтора или даже почти два года. Я-то, кстати, думал, что наше знакомство было случайным, но потом оказалось, что Баль с женой этот план вынашивали не один день. (Улыбается).
— В столице Англии немало достопримечательностей...
— Когда я активно играл, времени на их осмотр было немного: сами знаете, в Англии ведь график непростой — два матча в неделю. А вот когда карьера закончилась — разгулялся и понял, что город действительно уникальный: исторические памятники встречаются буквально на каждом углу. Памятные места «Битлз», Шерлока Холмса, Музей восковых фигур мадам Тюссо... Но на меня самое сильное впечатление произвела реконструкция старого Лондона, а точнее его района Ист-Энд, где бушевал Джек Потрошитель. Будет возможность — обязательно сходите. Прогулка может получиться очень волнующей: узкие переулочки, полумрак, крики... Страшновато, но весьма интересно.
— В Лондоне есть очень дорогой магазин под названием «Хэрродс». Раньше шутили, что в нем отовариваются только новые русские...
— Да всем там отоваривались, в том числе и я. Что я хуже всех что ли? (Улыбается). Кстати, раньше его хозяином был президент «Фулхэма».
ЗА АЛИЕВА БЫЛО СТЫДНО
— Однако вернемся к футболу: в 2000 году вас признали лучшим защитником Английской футбольной лиги по версии экспертной компании Opta Index...
— Ну, хоть в Англии оценили меня, потому что на родине я признания не дождался. (Смеется).
— Ну, почему же, в Украине вы вошли в символическую сборную ХХ века. А карьеру в «Арсенале» закончили победой в финале Кубка Англии-2003.
— Хорошо настроился на ту встречу с «Саутгемтоном», притом, что Венгер отрядил меня в центр защиты. Спуску форвардам соперника не давал и был признан игроком матча.
— А затем подписали контракт с только вошедшим в премьер-лигу «Вулверхэмптоном», за который провели всего десяток матчей... Говорили — из-за непонимания с тренером.
— Я 11 лет играл в «Динамо», а потом еще четыре — в «Арсенале». Каждый год выступал в Лиге чемпионов, и почти каждый год моя команда выходила в плей-офф этого турнира. И вот «Вулверхэмптон»... Мне сразу сказали, что игроки у «волков» хорошие, и это была правда. Пол Инс, Стефан Иверсен, пара крепких португальцев — эти имена настраивали на позитивный лад: все мы хотели играть в хороший футбол. Но тренер Дэйв Джонс сразу же сказал защитникам: «Не нужно играть в пас, не нужно держать мяч, бейте вперед, а там — разберемся». Мы говорим: «Так отберут ведь, и опять атака на наши ворота пойдет!» — «Ребята, — твердит наставник, — играйте, как я говорю». Я Джонса судить не могу: у каждого наставника свое видение, может ему такой футбол действительно нравился, но мне нет. Хотя человек он — очень хороший, и отношения у нас сложились почти дружеские.
— Доводилось ли вам встречаться в Англии с «грязными» игроками?
— В принципе, в семье не без уродов: чисто теоретически сзади цапануть, разумеется, могли. Но в основном играли честно. А такого, чтобы исподтишка ущипнули, плюнули, наступили на ногу, не было никогда. Если уж били, так прямо: лицо в лицо. Я хочу пожелать всем молодым игрокам, которые стремятся выйти на серьезный уровень, ехать в Англию. В отношении футбольной культуры — это совершенно другая планета.
— Почти два года назад, когда «Динамо» Юрия Семина играло в Лондоне с «Арсеналом», на большом экране показали момент, когда рухнувший после стыка Александр Алиев полежал несколько секунд, а потом, как ни в чем не бывало, вскочил и бросился на свою половину поля. Честно говоря, было немножко стыдно.
— Немножко? Мне было очень стыдно. Потом весь стадион гудел всякий раз, когда он принимал мяч, потому что в Англии люди к этому не привыкли, там такого нет. Да и зачем придуриваться, если все сидящие на стадионе люди отлично разбираются в футболе и понимают, что к чему? В этой стране никто не будет ругать тебя за ошибку: все понимают, что ты не робот, но таких вот вещей не пропускают. Точно так же в британской премьер-лиге никто из фанатов не поливает грязью своих игроков и тренера. Проиграли сегодня — ничего страшного, следующий матч будет лучше. Вот она — человеческая культура.
ПОМОЩНИКОМ ВОЗЬМУ ЖУРАВЧАКА
— Только закрепившись в «Арсенале», вы сказали нашему корреспонденту, что «тренерская карьера в ваши планы не входит: уж слишком тяжелый и нервный труд...»
— Я такое говорил? Ну, может быть, тогда еще не задумывался о развитии событий. А впоследствии мышление изменилось.
— По своему собственному признанию, из футбола вы ушли чуть раньше положенного. А вот 21 июня этого года неожиданно отыграли от звонка до звонка 80-минутный матч на австрийском сборе «Динамо» против «Сеницы». Ваши коллеги по тренерскому цеху вполне серьезно говорили о том, что Лужный и сегодня картины бы не испортил...
— Нет, уж извините, играть в таком возрасте и в такой команде как «Динамо» — все равно, что людей смешить. В мои 43 года можно выйти на поле разве что на сборе — в товарищеском матче, да и то от безысходности. Но в официальном... Не думаю, что потянул бы. Это мне нужно месяца три работать. Потом сбросить килограммов 5-6 и сыграть. Одну игру. Потому что больше я уже не выдержу.
— 4 апреля 2006 года вы стали одним из первых украинских специалистов, которым получил самую престижную тренерскую лицензию — «Про-диплом» УЕФА и в качестве играющего наставника отправились в «Венту», где вам помогал Владимир Журавчак. Если вам представится возможность возглавить какой-либо клуб, вы бы хотели поработать с ним еще раз?
— Конечно, я его обязательно приглашу. Потому что Володя — очень порядочный человек и серьезный специалист. Он много тренировал и много видел: я уверен, что Журавчак способен работать индивидуально в команде практически любого уровня.
— Вы учились у Лобановского и Венгера, проповедующих два совершенно разных стиля игры. Какой из них вам ближе?
— Как люди, эти два человека — небо и земля, да и тренировочный процесс имеет много различий. Но не сказал бы, чтобы эти два стиля так уж и отличались. Тем более что оба специалиста делали ставку на расстановку 4-4-2. Хотя в «Динамо» она нередко превращалась в 3-6-1, потому что я на своем фланге играл, по сути, один. За себя и за того парня.
ТРАДИЦИИ В «ДИНАМО» ДОЛЖНЫ СОХРАНЯТЬСЯ
— Вы согласны с Игорем Белановым, когда тот говорит о необходимости возвращения динамовского стиля?
— В принципе, это было бы здорово, потому что у такой команды как «Динамо» традиции должны сохраняться. Тем более что манера игры у киевского клуба была весьма самобытная. «Спартак» больше использовал короткий пас, мы же наоборот — всю ширину поля, молниеносные забегания, диагональные передачи, атлетизм, прессинг... Но для того, чтобы все это вернуть, нужен специальный тренировочный процесс. Хотя сегодня эффективной считается любая схема, которая приносит результат. Играй хоть 7-2-1, лишь бы счет на табло был в твою пользу.
— Дважды за последние четыре года вы исполняли обязанности главного тренера «Динамо». В какой из этих двух попыток у вас было больше шансов сохранить этот пост, избавившись от набившей оскомину аббревиатуры?
— Ну, естественно во второй. В первый раз я тренировал клуб месяц с небольшим, команда была полностью разобранной: футболисты — не те, времена — какие-то смутные... А вот прошлой осенью проработал два с половиной месяца, команда у меня была намного интереснее, исполнители — сильнее, да и атмосфера в команде получше. Ну, сами понимаете, если бы она была плохой, мы бы с одним очком из группы в Лиге Европы никогда бы не вышли.
— Анатолия Пузача всегда считали идеальным ассистентом. О вас тоже так говорят. Но самого Олега Лужного такая репутация, видимо, не радует.
— Если почувствую, что в «Динамо» мне не доверяют, я не буду сидеть годами, а пойду в любую другую команду и буду работать главным. Что же до идеального ассистента... Кто такое говорит? Скажите мне конкретно. Болельщики? Я их уважаю, но каждый из них имеет свое мнение, и в мелочах все они рознятся. С какой-либо долей ответственности о таких вещах могут рассуждать только поработавшие с наставником футболисты. Лучше задайте этот вопрос игрокам.
— На этот случай у меня есть несколько цитат. Андрей Ярмоленко в декабре прошлого года сказал: «Если останется Олег Лужный, буду только «за». Огнен Вукоевич заявил об этом более прямо: «Лужный должен остаться во главе команды». Но это слова, которые на поле нужно подкреплять делами. Вы чувствовали поддержку игроков во время матчей?
— Может быть, я в чем-то повторюсь, но если бы ее не было, мы бы не вышли в весеннюю стадию еврокубков. Давайте восстановим хронологию. Сначала мы проиграли в Донецке, но, честно говоря, проиграли по случайности: из-за индивидуальных ошибок игроков. Скажу больше, мы были близки к положительному результату: вспомните, еще при нулевом счете Олег Гусев сделал хороший фланговый прострел, и, если бы Рома Зозуля был поопытнее, то наверняка бы пошел на этот мяч и отправил его в пустые ворота. Но у «Шахтера», будем откровенны, игроки чуть выше классом. Они забили первыми, а второй мяч мы пропустили уже фактически вдесятером. А потом была важнейшая игра в гостях у АЗ. Поверьте мне, если бы ребята меня не уважали, то никогда бы не бились так, как там, и не добились победы. Потом мы обыграли голландцев и дома, и наконец, в поединке за первое место в группе обыграли 4:1 БАТЭ. Это было делом принципа: ребята вышли на поле при температуре минус 15-17 градусов и поставили на место зарвавшегося соперника.
ОТ СВОИХ СЛОВ НЕ ОТКАЗЫВАЮСЬ!
— Скажите откровенно, были ли у вас предложения от других клубов?
— Конечно. Последнее — этой зимой от донецкого «Металлурга», но я отказался. А еще не так давно возник вариант в Австрии.
— Правда, что когда вас приглашали в «Металлург», вы сказали: «Лучше быть вторым в Киеве, чем первым в Донецке?»
— Нет, неправда.
— В 2007-м вы заявили: «Хуже всего, что в команду свезли кучу мусора со всего мира. Это полный провал селекционной службы. Она подбирала футболистов, с которыми в Лиге чемпионов играть просто стыдно». Было такое?
— Было. Ну и что? Я от своих слов не отказываюсь.
— Вот еще одна ваша цитата из интервью того периода: «В моем черном списке почти половина команды...»
— А вот такого я сказать не мог, потому что никаких списков не составлял. Это прерогатива главного тренера. Я же просто исполнял его обязанности.
— Как прокомментируете следующее ваше высказывание: «Если Рыбка психологически неуравновешенный, то ему нужно не в спорте быть, а идти играть на пианино»...
— Я думаю, эти слова Саше помогли, иначе парня в сборную бы не позвали. Он здорово отыграл в «Оболони», попал в «Шахтер». Посмотрим, как будет дальше.
— И, наконец, последнее: вы действительно очень хотели, чтобы минувшей зимой «Динамо» купило Евгения Коноплянку?
— Тогда было много нюансов, не все так просто... Вот когда я буду главным тренером, вы мне зададите этот вопрос, и я вам отвечу. Обещаю.
Михаил СПИВАКОВСКИЙ
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
× 5
Загрузка комментариев
