«Дуга Серебряникова» Страницы истории Динамо

        Из знаменитой пятерки нападающих первой половины шестидесятых; Базилевич — Серебряников — Каневский — Трояновский — Лобановский дольше всех выпало играть ему. И аплодисментов больше сорвал, и почестей, и наград. Это удивительно, ведь, например, Каневский забил куда больше, а звезда Лобановского сияла намного ярче.

      Неоднократный чемпион Союза, за сборную трижды выезжал на чемпионаты мира, хотя "в основу" там так и не пробился. Воспитанник запорожского футбола. Собственно, "Динамо" всегда сверкало, благодаря самобытности, неповторимому колориту ярких личностей — представителей разных регионов Украины. Турянчик, Сабо, Юст, Михалина, Медвидь — искрометный закарпатский футбол. Коньков, Хмельницкий, Звягинцев — донецкий — атлетичный и солидный; Заваров — техничный луганский, Блохин, Бышовец, Онищенко — киевский стиль, Евтушенко, Поркуян — самобытный кировоградский.

     До сих пор в памяти эпизод того так обидно проигранного, невезучего и полного каких-то нелепых случайностей, матча с "Гурником" на своем поле. Вот уже 1:2, до конца минут пятнадцать, атакующий пыл киевлян угасает, амбиции тают с каждой минутой. И тут в глубине поля мяч подхватывает Серебряников и начинает затяжной скоростной рывок, да такой, что уставшие защитники поляков явно не поспевают. Дойдя по бровке до углового флажка, он, не снижая скорости, делает сильную нацеленную передачу, и мяч, вращаясь, уходит от вратаря, неосмотрительно вышедшего вперед. В штрафную набегают киевляне, удар, еще удар — защитники руками выносят мяч из пустых ворот — пенальти. Увы, Сабо, до этого забивавший на "Бессарабку" почти два сезона подряд, ударил несильно, под удобную руку вратаря Костки. Жаль, да что поделаешь.

    Уже на исходе карьеры, когда вот-вот надо было уходить, уступить дорогу молодым, Серебряников все чаще стал исполнять штрафные с метров 20—25, искусно обводя "стенку" соперника, раз за разом посылая мяч в "девятку". Приходилось наблюдать немало голов со штрафных — и  в упор, по прямой, проникающими ударами, поверх "стенки", с подкруткой. Практически во всех — доля случая, когда пробивавшему чуть-чуть везло. Серебряников же добился редкой стабильности, в его исполнении штрафной — почти всегда гол. Были случаи, когда судьи, даже после гола, заставляли перебивать, но это ничего не меняло — мяч, описав изящную дугу, опускался точнехонько в верхний угол, как по заказу.

    И уж тогда Серебряников показал себя во всей красе: невероятно работоспособный, можно сказать – двужильный, с прекрасным видением поля, техникой, игровым азартом, ударом. О его ударах и до сих пор легенды ходят. Именно Серебряников продолжил работу Лобановского над резаным ударом (он заставлял мяч вертеться одновременно в двух плоскостях – вертикальной и горизонтальной). Его штрафные удары приобрели грозную для вратарей силу – мяч и стенку огибал, и одновременно шел в ворота сверху вниз. Над этим ударом футболист работал четыре года и великолепно освоил его. Этот удар имел название «дуга Серебряникова» (его так стали называть с подачи известного журналиста Аркадия Галинского). Кстати говоря, делая такой удар, нужно уметь и боль терпеть: расслабленное колено плюс удар резким щелчком – представляете, какая нагрузка идет на связки, как они напряжены. А ведь на тренировках такой удар нужно повторить не один десяток раз, соответственно, и боль испытать столько же. Когда-то в журнале «Футбол» знаменитому удару была даже статья посвящена: какой-то теоретик утверждал, что Серебряников по-особенному бьет носком бутсы и мяч, закручиваясь, по замысловатой траектории, перелетает стенку. Эта теория даже была наглядно подтверждена баллистическими выкладками… Заканчивая тему «дуги», скажем, что даже сам Виктор Маслов до последнего не верил в выработанное мастерство. Как-то в 1969 году Серебряникову удалось забить таких штрафных в играх штук десять. «Дед» задержал его после тренировки и говорит: «Пошли, покажешь, как это у тебя получается» После демонстрации Маслов покачал головой: «Ты смотри, а я думал, что это дурные голы».

      Все вратари всех команд высшей лиги знали наверняка, куда будет бить "Серебро", выстраивали многочисленные стенки, казалось все перекрыто — ничего не помогало. Следовал короткий разбег, до миллиметра выверенный удар внутренней стороны стопы, и мяч, сверкнув белой чайкой с черными боками, над головами защищающихся уже опускается в сетку. "Дуга Серебряникова" — так и назвали этот удар, искусное исполнение которого продлило его автору жизнь в футболе, как минимум, года на два. Рассказывали, на тренировках он уговаривал остаться обоих вратарей, выстраивал "стенку" из вешалок и барьеров и наносил по сотне ударов. (Непревзойденный мастер дальних ударов Юрий Воинов, кстати сказать, тренируя штрафные, надевал на мяч еще одну покрышку, тот становился едва ли не вдвое тяжелее, а потом, в игре, врезался в ворота со страшной силой). Так канадские "профи" на тренировках используют двадцатикилограммовые свинцовые пояса (belts), а в игре, снимая их, носятся, как на крыльях.

   Судьбе было угодно, чтобы самый главный свой штрафной Серебряников не забил. Случилось это в центральном матче 1969-го года "Динамо" — "Спартак". Выиграй киевляне, — и они четвертый раз подряд чемпионы. Достижение, которое никто бы и никогда не перекрыл. Хлестал проливной дождь вперемешку со снегом. Осянин, убежав с центра поля, забил гол. Что-то нарушилось в динамовском механизме, игралось тяжело, с надрывом, через силу, появилась унылая монотонность, какая-то обреченность в организованном киевлянами "навале". Да и везло "Спартаку" — мяч то и дело отскакивал, как им надо, попадал то в штангу, то защитник вовремя выбивал из пустых ворот. И вот, наконец, на исходе тайма — штрафной с линии полукруга, коронная точка Серебряникова. Забей он тогда — смяли бы москвичей, сто процентов, сколько раз так было.

     И все игроки "Спартака" в "стенке". Но прыгучий, как кошка, гибкий, с великолепной реакцией Анзор Кавазашвили, так неудачно сыгравший с венграми, на этот раз превзошел себя. Сработала спартаковская домашняя заготовка. Обычно вратари выстраивали "стенку" так, чтобы она прикрывала ближний угол. а сами "дежурили" в дальнем. Весь же смысл "дуги" состоял в том, что "Серебро" искусно закручивал мяч над стенкой, и вратарь не успевал ни добежать, ни допрыгнуть. Кавазашвили же встал посредине, по центру ворот. Разбег, удар — мяч пулей летит в верхний угол поверх защищающихся. Гол? Нет. Анзор в отчаянном прыжке переводит мяч над головой. Хорошо, судья заметил, как кто-то из москвичей раньше времени из стенки выбежал, просит перебить. Опять разбег, удар, но уже в противоположный угол, точно в "девятку", и снова вратарь москвичей, изогнувшись в немыслимом прыжке, парирует мяч. "Динамо" проиграло и погасло, погас и Серебряников, закончивший вскоре играть.

    После завершения карьеры у него началась другая жизнь. Знаменитая дуга стала луком с опущенной тетивой. И кто вправе осуждать кумира толпы, в один миг ставшего бывшим? Еще вчера он купался в лучах славы и юпитеров, каждый день для него ярко светило солнце, его любили все, казалось, так будет вечно. Но наступило сегодня, и ты один-одинешенек, бредешь сквозь густой туман повседневности, путающей пустоты. Трагедия отчуждения, когда юпитеры погасли и жить больше не хочется. Да и кто знает, как надо жить? Сначала с тобой еще здороваются и приветствуют на Крещатике, пьют пиво или чего покрепче, везут на дачу или на озеро, но все это уже на исходе, на излете, на спаде, сверху вниз, точно твоя дуга. И вскоре уже не замечают и не зовут, и нос воротят. А остановиться трудно, даже невозможно, и вот уже недуга, а калейдоскоп какой-то, чертово колесо, круг заколдованный, когда и себя обманываешь, и близких, и всех подряд.

     Иногда снится зеленый газон, и ребята, и кто как сыграл и что кому сказал, — теперь тебе все это кажется очень важным и существенным — раньше просто не замечал, не задумывался, не придавал никакого значения. И видится забитый мяч, которого в жизни нет, больше не будет, как больному снится, что болит нога, а ее-то отрезали год назад. Но ведь было же: неистовый рев трибун, переполненный стадион, завистливые взгляды соперников, и команда, и ты, подтянутый, тренированный и сильный, сосредоточенной трусцой вбегаешь в поле, с рук со всей дури бьешь мячом в небо под неописуемый восторг публики.

       А здорово было, если бы и я умел так бить штрафные. Или на крайний случай, чтобы кто-то, кто рядом с тобою, умел так бить. Сколько голов мы бы забили. Не прямо навылет, и не со всей силы, чтобы сетка трещала, а вот именно хитро так, дугой. Я представляю ее, похожую на подкову или на арку в Петровском парке. Когда-то там было много деревьев, фонтан, видовая площадка, городок аттракционов, который мы называли "містечко", с качелями, каруселью и чертовым колесом. По вечерам мы пацаны, подражая взрослым, с многозначительным видом сидели на террасе, в кафе, где столики стояли прямо на улице. Сюда захаживали многие, иногда даже футболисты. Теперь там уныло и пусто, зимой — холодно, летом — жара сумасшедшая. И только огромная арка-дуга, которую видно и с Печерска, и с Подола, торчит, как памятник. Кому? Тому, кто когда-то давным-давно так искусно исполнял штрафные, в обход "стенки", приводя в восторг публику? Торчит, как воспоминание о нашей молодости, о другой жизни, о настоящем футболе, о грезах и мечтах за столиком в кафе на свежем воздухе в ожидании любви.

Владимир КУЛЕБА   Футбол на Бессарабские ворота