О ценности хаоса для истории Андрей Попов «Эксперт Урал» №18-19 (599) 28 апр 2014,
Историкам свойственно искать параллели. Это главная профессиональная привычка, за которую историков не любят диктаторы и вообще любая власть — мы всегда помним, что «такое уже было». Это коллективная память. И ее нельзя победить, уволив, как это сделали с профессором МГИМО Андреем Зубовым (в начале марта Зубов опубликовал статью в «Ведомостях», в которой сравнил события в Крыму с присоединением Австрии в марте 1938 года к фашистской Германии.
После того, как история получила резонанс, и за историка вступились многие коллеги, ректор МГИМО Анатолий Торкунов объявил, что профессор не уволен, он продолжает работать.— Ред.), или даже посадив отдельного человека.Так и сейчас. Пребывая вместе со всем населением страны под мощным информационным ударом на «украинскую тему», невозможно не строить параллели.
Первая, лежащая на поверхности: то, что мы наблюдаем на Украине, — это неслучившееся в России в 1990-е годы. У нас «парад суверенитетов» позволил выпустить пар, на время превратил глав регионов в феодальных правителей, этаких графов и герцогов на развалинах империи, которые, формально признавая суверенитет центрального правительства, на местах были полноправными хозяевами. Наблюдая события на Украине, нельзя не радоваться: 1990-е и так были далеко не самым лучшим временем, а могло оказаться куда хуже.
На ум приходят и другие истории, другие времена и обстоятельства.
Франция в конце XVIII века напоминала кипящий котел. После свержения короля в Париже правительства менялись чуть ли не каждый сезон. Толпы на улицах чувствовали безнаказанность. В тюрьмы тысячами попадали сторонники то одного политического течения, то другого, еще тысячи гибли при смене очередной группировки у власти. Столица плохо контролировала периферию, провинции бунтовали, в отдельных районах шла настоящая война, где приверженцы прежней — еще королевской — власти при поддержке иностранных государств вели непрекращающуюся борьбу с «парижской чумой». Так называли революционные идеи. Информационной войне уже в то время находилось в этом хаосе свое место. Сколько карикатур выпускалось в тогдашней английской и германской прессе о варварстве и дикости французов, об их наглости, хамстве, о невообразимой до сего времени практике управления государством. Еще бы, ведь надо же было как-то объяснять европейским обывателям, жившим тогда сплошь под властью различных немецких династий (в Англии королями были герцоги Ганноверского дома, а в России правила принцесса из дома Ангальт-Цербст — в православии Екатерина Вторая), почему это там, в Париже, такое можно, а другим — ни-ни. Почему в Париже теплым летом 1789 года можно собраться огромной толпой, выразить недовольство снятием с поста любимого в народе министра, выдвинуть требования(!) королю, а потом взять штурмом главную городскую тюрьму. И никакие королевские войска не дадут по тебе залп картечью. А в Вене, Лондоне, Берлине, и, конечно, в Петербурге — о таком даже думать нельзя.
И, наверное, во многом правы были авторы этих карикатур. Был во Франции хаос, была политическая неразбериха, разруха и даже местами голод, волна уголовных преступлений, жестокость, захлестнувшая общество после долгих десятилетий галантного века. Но было и еще кое-что. То, в чем Франция оказалась на шаг впереди своих соседей. В этом хаосе рождались новые отношения между государством и обществом. Новая ткань государственного устройства и новая логика отношения друг с другом жителей этого государства, которых с тех пор можно было назвать не иначе как граждане. Это новая логика получила свой памятник, самое яркое доказательство колоссальной ценности для всего мира Великой Французской революции. Речь идет о знаменитом Кодексе Наполеона.
Это масштабный свод гражданского права, разработанный группой юристов в начале XIX века и — внимание — действующий с изменениями до настоящих дней. Кодекс стал первым подобным правовым документом европейской буржуазной эпохи. Примечательно, что хотя его принесли в соседние государства на своих штыках французские солдаты, даже сбросив власть Наполеона, Европа не отказалась от Кодекса. Кодекс практически сразу приняли у себя даже некоторые американские штаты. По сути, современное гражданское капиталистическое государство произошло из этого Кодекса. Так в полном соответствии с постулатами древних философов из хаоса родился новый порядок.
В наши дни меня не покидает ощущение, что в хаосе киевских событий украинское общество оказалось где-то на шаг впереди нашей стабильности. Что-то большое, сильное и перспективное рождается там сейчас под наше улюлюканье и глупые издевки на тему «смотрите, какие они смешные».
Мы что-то упускаем, что-то недосматриваем. Давайте попробуем найти это сейчас: велика вероятность того, что когда-то нам у них придется учиться.
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
Загрузка комментариев
