В 1891 г. сицилийская мафия нагло расстреляла шефа полиции Нового Орлеана. Когда преступники получили смешные сроки, толпа линчевала их прямо на улицах. Америка горячо одобрила действия жителей
Храбрецы из Комитета бдительности Сан-Франциско середины XIX века — гроза бандитов и разложившихся чиновников.
Жестокое время, суровые методы; эпоха, давно превратившаяся в легенду. honestlil о вигилантах.Когда разразилась золотая лихорадка, на поиски своего счастья ринулись головорезы, авантюристы, отчаявщиеся, скрывавшиеся от кого и чего угодно, сброд всех мастей. Условия были суровые, нравы буйные, люди отпетые. Государственная власть с ними совладать была не в силах.
Испанское слово vigilante — «бдительный» пришлось впору. Так назвали себя люди, добровольно и самовольно взявшие на себя защиту закона и нравственных норм в случае, если государственные органы отсутствуют, бездействуют или поражены коррупцией. Ситуация в Сан-Франциско, столице золотой лихорадки, была нехороша. Всего за восемь месяцев, прошедших с их избрания, органы самоуправления Сан-Франциско успели полностью разложиться. Многие посты в них оказались захвачены головорезами и выходцами из австралийской каторжной колонии. Чиновники назначали себе всё более высокое жалованье и доили казну штата, тратя крупные сумы без всякого отчёта. Полиция нашла общий язык с преступниками и их союзниками. Не проходило и ночи без взломов, грабежей или стрельбы.
В феврале 1851 года, после особенно дерзкого ограбления, терпению жителей Сан-Франциско пришёл конец. Пять тысяч человек собрались на площади.
«Мэр, палач и законы — это мы! — кричали они. — Судьи ещё не повесили ни одного человека в Калифорнии!»
Собравшиеся сформировали первый Комитет бдительности из 14 человек. Они избрали присяжных, рассмотрели дело двоих людей, обвиняемых в грабеже. Один был повешен, другой освобождён.
Это стало первой официальной акцией вигилантов.
Через день или два судья по уголовным делам назвал поимённо 9 человек, замешанных в повешении, и потребовал предания их суду. Тогда комитет опубликовал список из 180 человек, подписавших устав. Суд не мог привлечь к ответственности столько уважаемых граждан, да и не пытался это сделать. Вскоре число вигилантов выросло до 700 человек. Они арестовали 90 человек, обвинявшихся в поджогах, грабеже и убийствах, и судили их: 3 были повешены, 1 выпорот, выслано 15, 15 переданы обычным судам и 41 — освобождён.
Неясно, насколько справедливым был суд вигилантов, но скорее всего — непредвзятым: половина обвиняемых была оправдана.
После весьма активной деятельности, проведя честных людей на посты мэра, прокурора города и судебного исполнителя, Комитет вигилантов принял решение о самороспуске. Однако вскоре оказалось, что решение о самороспуске было преждевременным — покоя еще не было. Комитет был вынужден возобновить свою работу. Был принят устав и выработаны процедурные правила.
На несколько лет суровых мер хватило — установился относительный порядок. Но в 1856 году, после нескольких хладнокровных убийств среди бела дня снова зазвонил колокол Калифорнийской пожарной команды, созывая Комитет вигилантов.
Среди бела дня на улице, на глазах у многочисленных свидетелей был застрелен безоружный человек, и суд присяжных, выслушав ловкого адвоката, решил, что это была самозащита. Почти одновременно с этим бывший обитатель тюрьмы Синг-Синг, а в 1856 году попечитель школ графства застрелил редактора местной газеты, предавшего гласности его уголовное прошлое. После чего укрылся в полицейском участке, находившемся под контролем своих друзей. «Люди высыпали на улицы. Один из братьев <..убитого редактора..> в пламенной речи потребовал смертной казни через повешение. Толпа вокруг тюрьмы становилась всё гуще. Прибыли войска для усиления тюремной охраны. Мэр увещевал: «Предоставьте действовать закону. Справедливость будет восстановлена.
Но люди уже насмотрелись на справедливость. Они отказывались разойтись.» И. Стоун «Достойные моих гор».
В ту ночь был создан Комитет вигилантов 1856 года. Его президентом стал Уильям Колмен, один из членов Комитета 1851 года.
Колмен опубликовал в газете следующее объявление: «Членов Комитета бдительности и добрых граждан просят прийти на собрание в дом № 105 Ѕ на Сакраменто-стрит сегодня, в пятницу, в девять часов утра.».
К полудню полторы тысячи мужчин, отдавших себя в распоряжение Коулмена, было внесено в списки комитета. Коулмена избрали президентом; каждый мужчина дал клятву подчиняться комитету, хранить тайну и получил порядковый номер. К вечеру записались две тысячи граждан. Коулмен велел им разбиться по ротам в 100 человек каждая, выбрать командиров и составить планы военной подготовки.
Члены комитета вносили денежные пожертвования; ружья и порох были взяты в аренду у закупщика, изначально приобретавшего их для правительства.
Через три дня комитет вигилантов насчитывал 8 тысяч членов. Был снят трёхэтажный дом № 41 по Сакраменто-стрит, а на его крыше установлена пушка. Было возведено укрепление из рогожных мешков с песком высотой в восемь футов, с амбразурами. На углах укрепления установили пушки. В тылу находились конюшни с кавалерийскими и артиллерийскими лошадьми. Теперь вигиланты имели дисциплинированную армию, располагавшую фондом в 75 тысяч долларов, образованным из пожертвований, на которые он могли приобретать оружие. Штаб получил название «форт Рогожных мешков».
По сигналу того же самого пожарного колокола, которым созвали комитет в 1851 году, три четверти мужского населения города с оружием в руках и с полоской белой ленты в петлице пришло к месту сбора.
Воскресным утром 2500 вигилантов в сопровождении 15 тысяч зрителей двинулись к тюрьме. Роты окружили тюрьму, перед её воротами были установлены пушки. Смотритель тюрьмы поспешно выдал им убийцу, которого карета Коулмена доставила в форт Рогожных мешков. Через час карета вернулась за стрелявшим в редактора «попечителем школ».
Убийцы предстали перед судом из 12 присяжных, выбранных из вигилантов. Ещё один член комитета, выбранный обвиняемыми, исполнял роль адвоката. Обвиняемые были признаны виновными (один из них объявил, что доволен судопроизводством) и повешены.
Но дело на этом не кончилось. В следующие недели бандиты и мошенники дюжинами представали перед Комитетом вигилантов. Их судили и депортировали, оплачивая в случае необходимости транспортные расходы. Было повешено 10 убийц, депортированы политические комбинаторы (+ около 800 из них покинуло город добровольно).
В июне губернатор решил, что пора положить конец самочинной деятельности комитета, и объявил осадное положение. Но президент Пирс отказал ему в помощи воинскими частями и артиллерией, косвенно одобрив действия вигилантов.
Выгнав коррумпированных чиновников и бандитов из города, Комитет бдительности назначил 4 июля, день независимости, днём своего торжественного самороспуска. Полицейские, присоединявшиеся к вигилантам, вернулись к исполнению своих обязанностей.
Комитет бдительности устроил парад, на котором под звуки оркестра члены комитета маршировали в «длинных, застёгнутых по самое горло сюртуках, блестящих шляпах и с белыми шелковыми ленточками в левых петлицах, у командиров в ружейные стволы были воткнуты букетики цветов».
Однако вигиланты сохранили за собой неофициальную власть. Они выдвинули своих кандидатов на все должности в органах городского самоуправления и назначили ответственных контролёров.
А Дж. Шерер в своей книге «Лев Бдительных» приводит следующие слова Коулмена, президента вигиллантского комитета: «Кто установил законы и назначил их исполнителей? Народ. Кто наблюдал, что эти законы не соблюдаются, нарушаются и попираются? Народ. Кто имеет право защищать эти законы и проводить их в жизнь, если слуги народа неспособны к этому? Народ».
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
Загрузка комментариев
