Шин родился в тюрьме и должен был там же умереть. Его объявили врагом народа с момента рождения.
Благодаря цепи случайностей и голоду, толкавшему его вперед, жителю КНДР удалось обрести свободу, пишет cablook.com. Но как найти покой в душе после пережитого?
Известный американский журналист Блейн Харден стал настоящим спасителем для Шин Дон Хёка, пока единственного человека, сумевшего выбраться из ада северокорейского трудового лагеря № 14 в западные страны. Блейн написал мировой бестселлер «Побег из лагеря смерти» на основе рассказов и свидетельств Шина. Благодаря коммерческому успеху и интересу СМИ к данной теме Шину удалось поправить свое финансовое положение и начать преодолевать многочисленные психологические проблемы адаптации в капиталистическом обществе. До того как Блейн Харден проявил внимание к страшной истории Шина, новоиспеченному гражданину Южной Кореи едва хватало средств, чтобы платить за съемное жилье, и он неделями не выходил на улицу, так как боялся соприкасаться с открытым миром кредитных карт, метро, планшетов и интернета.
Шин Ин Гын родился в 1982 года на территории трудового лагеря № 14, где враги государства должны были «кровью и потом» смыть свои грехи перед милосердным вождем Ким Чен Иром. Отец Шина оказался в тюрьме по причине характерной для КНДР. Он был виновен в том, что два его брата в разгар Корейской войны бежали в Южную Корею. По законам Северной Кореи 3 поколения Шинов должны были сгнить в тюрьме в наказание. Фактом своего рождения Шин обязан трудолюбию и послушанию своего отца и матери. Их брак стал поощрением лагерной администрации за самоотверженный труд. Как позже узнал Шин, в лагере были запрещены общение и сексуальные отношения между разнополыми людьми. За нарушение правила — немедленный расстрел. Лагерные охранники сами выбрали его отцу пару, отказаться было невозможно, иначе вопрос разрешения на брак был бы навсегда закрыт. Как же выглядит брак в трудовом лагере Северной Кореи? Изначально мужчины и женщины спят в разных бараках. После получения разрешения на брак, лагерная администрация перемещала новоиспеченных жен в специальные одноэтажные здания, где они будут жить с детьми. Мужу разрешалось провести с женой всего лишь 5 ночей в год! Все остальное время мужья проводили в мужских бараках.
В то же время у надзирателей в лагере было неограниченное право на всех женщин. Охранники регулярно избивали и насиловали женщин в лагере, с ними можно было делать всё что угодно. Многие охотно отвечали на интерес со стороны охранников в надежде получить горсть риса или облегчить режим. Но в этом был нюанс! Если в результате сексуальных отношений с охранником появлялся ребенок, его убивали вместе с женщиной. Своеобразная северокорейская лотерея для женщин.
В домах семейных заключенных не было ни мебели, ни водопровода, ни ванных, ни душевых комнат. Мыться было негде, только летом лагерникам удавалось помыться в реке. На каждые 30 семей приходилась одна уборная, разделенная на мужское и женское отделения. Ходить разрешалось только туда, так как потом испражнения заключенных использовались в качестве удобрения на лагерной ферме. Лагерники спали на голом бетонном полу, укрывшись лохмотьями.
С рождения и до самого побега рацион Шина официально состоял из 3 видов пищи: кукурузная каша, квашеная капуста и капустный суп. Но иногда Шину удавалось поймать крыс и это были, по его словам, лучшие моменты его детства. Жареное крысиное мясо стало для него символом лучшей жизни. До побега он никогда не ел никакого другого мяса, кроме крысиного, и именно рассказы друга-заключенного Пака о том, что в других странах готовят прекрасные блюда из мяса и всем разрешено их есть, породили в нем мысли о побеге. Он не знал вкуса курицы, говядины или баранины, но запах жареного крысиного мяса вел его вперед. Фантазии об утолении голода жареным мясом стали определяющими.
Проблема голода или, как называет ее северокорейская пропаганда, «временные трудности с продуктами питания» остро стоит не только в лагерях, но и по всей стране. Подростки и молодые люди, которым удалось сбежать из Северной Кореи, в среднем на 12–13 см ниже ростом и на 11–12 кг легче сверстников из Южной Кореи. По данным внешней разведки США, почти четверть потенциальных призывников не попадают в армию КНДР из-за слабоумия, развившегося в результате постоянного недоедания в малом возрасте.
Нормальных отношений в семье у Шина не было. Он не воспринимал мать как близкого человека, такого понятия он вообще не знал. Шин не любил ее, никто даже никогда не объяснял ему значение слова любовь. О том, что родителей и родственников обычно любят он узнал только в южнокорейской церкви спустя пару лет после побега. Мать была для него конкурентом за еду, как и брат. Часто он съедал у матери ее пайку, оставляя ее голодной на целый день. В ответ она избивала его мотыгой со свирепостью, присущей, скорее, лагерным охранникам. Отца он практически не видел, и он не вызывал у него никаких чувств. Надзиратели внушали детям, что они находятся здесь за «грехи родителей», смыть которые необходимо ударным трудом, беспрекословным послушанием и доносами на близких.
Школа в трудовом лагере отличалась изощренным садизмом учителей над учениками. Шину запомнился случай, когда у 6-летней девочки учитель нашел в кармане шесть кукурузных зерен. В наказание он забил ее указкой до смерти на глазах у всего класса. Шину не было ее жалко, он считал, что она понесла заслуженное наказание. Через полчаса урок возобновился.
Так как подразумевалось, что такие, как Шин, родились в тюрьме и там же должны умереть, то учить их нужно было только тому, что было необходимо для дисциплинированной лагерной жизни. Детей обучали базовым навыкам чтения и счета, заставляли зубрить лагерные правила и постоянно внушали мысль об их «преступной» крови. В средней школе учились семь дней в неделю, с одним выходным в месяц. Никакая болезнь не являлась оправданием неявки, бывали случаи, когда детям приходилось нести на руках в школу прихворавших одноклассников. В школе необходимо было постоянно «стучать» друг на друга, так детей учили с начальной школы. Если «провинился» один ученик, то часто наказывали весь класс. Детей лишали еды, били и заставляли работать сверх норм.
С 6 лет Шин и прочие дети врагов народа были обязаны трудиться на износ, они разгребали снег, носили уголь, пилили деревья. Часто заключенных заставляли заниматься изготовлением удобрения тоиби. Тоиби получается в результате смешивания золы с человеческими экскрементами. В общественных сортирах Шин вырубал киркой замерзшие экскременты, потом голыми руками переносил их в корзину. В 10 лет Шин уже работал в угольной шахте.
Однажды ночью Шин услышал голоса брата и матери на кухне. Он заглянул в дверную щель и увидел, как мать варит брату рис. Рис! Небывалая роскошь, нелегально добытое сокровище. Шина захлестнула ревность и ненависть, ведь мать варила рис не ему, а брату. Но то, что он услышал, поразило его больше, чем даже рис. Мать и брат собирались бежать! Сделать они это хотели той же ночью. Шин вернулся на свое место на полу, но спать он больше не мог. Он практически сразу решил донести на мать и брата. Его с раннего детства приучали доносить на всех: родных, близких, друзей, одноклассников. 13-летний Шин под надуманным предлогом выскочил из дома в час ночи и побежал к школьному учителю, но его не оказалось на месте, и он рассказал о планах родственников сторожу. На рассвете мать и брата поймали, а утром за Шином приехал джип с людьми в военной форме, ему надели наручники и с завязанными глазами отвезли в подземную тюрьму.
Подземная тюрьма — это тюрьма на территории лагеря, то место, куда все лагерники боялись попасть, потому что там было еще хуже, чем в их бараках. Шин искренне недоумевал, почему он попал туда, ведь он настучал в полном соответствии с лагерными правилами, ведь он все сделал правильно. За что его пытают, когда нужно пытать его мать и брата? Но сотрудники подземной тюрьмы как будто не знали о том, кто донес на пытавшихся бежать. Они не давали ему спать, нещадно били его, лишали еды. После нескольких дней допросов у сотрудников тюрьмы кончилось терпение, так как Шин не отвечал им на вопрос о том, что собирались делать его мать и брат после побега. Но Шин и не мог этого знать. Надзиратели отвели его в специальную комнату, где на стенах были развешаны топоры, щипцы, дубинки и клещи. Затем мучители подвесили ребенка на лебедке за руки и ноги к потолку, а его спина осталась висеть над полом. Под спину Шину поставили чан с тлеющими углями и по команде главного стали опускать его голой спиной на угли. Его практически поджаривали, от боли Шин не мог сказать ни слова, он вертелся в разные стороны, пытаясь увернуться от жара. Но другой охранник взял со стены крюк и вонзил его в нижнюю часть живота мальчика, зафиксировав его тело над обжигающими углями. От боли и ужаса мальчик потерял сознание. После пытки его бросили в камеру умирать, но благодаря взрослому и доброму сокамернику, дезинфицировавшему его раны соленой похлебкой, Шину удалось выжить. Надзиратели больше не пытали Шина, до них все-таки дошла информация, что это он донес на своих родственников.
В один из дней ему опять надели на глаза повязку и куда-то повезли, Шин был уверен, что на расстрел. Вместе с ним везли и отца, которого также подвергли пыткам в подземной тюрьме, кости его ног были раздроблены и неправильно срослись. Их притащили на пшеничное поле и поставили на колени перед уже собравшейся толпой. В лагере постоянно проходили публичные казни, на них должны были присутствовать все заключенные, даже дети 2–3 лет. Шина не собирались убивать, его привезли, чтобы он увидел казнь матери и брата. На теле матери не было живого места, видимо, ее страшно пытали. Ей накинули на шею веревку и выбили ящик из-под ног. В последний момент перед смертью она посмотрела на Шина, но он отвел глаза, не выдержав ее взгляда. Про себя он подумал, что мать получила по заслугам, глядя на ее конвульсии. Брата расстреляли, привязав к деревянному столбу. Смерть брата также не вызвала никаких эмоций у Шина, кроме ненависти и злорадства. После казни его с отцом вернули в барак в лагере.
Спустя годы Шину удалось сбежать. В лагерь попал человек по имени Пак, который видел мир за пределами Северной Кореи. Они стали друзьями, и ему удалось убедить Шина, что существуют страны, где можно вдоволь кушать и жить по-человечески. Шин поверил. Поверил настолько, что вместе с Паком решился на побег. Пака убило током, когда он пытался перелезть через электрифицированную колючую проволоку. Шин выбрался на свободу в буквальном смысле через тело погибшего товарища. Мертвое тело Пака придавило колючую проволоку, и образовалась небольшая дыра в ограде. Шин использовал свой шанс.
После нескольких лет скитаний ему удалось перебраться сперва в Китай, затем в Южную Корею. Казалось бы, вот он, долгожданный хеппи-энд! Шин Ин Гын сменил имя и стал южнокорейским гражданином Шин Дон Хёком, занялся правозащитной деятельностью и даже попытался завести семью, но неудачно. Однако изменить имя легко, но как стереть воспоминания? Как воспитать в себе чувство любви и жалости? Как уважать себя после всего, что сделал? Как жить с лишающим рассудка чувством вины? Шин не может нормально спать, ему снится мать перед казнью, ее взгляд. Он понимает, что из-за него был расстрелян брат, что, видимо, также закончил и его отец, оставленный им в лагере на растерзание охранникам. Шин не может простить себя.
учетная запись этого пользователя была удалена