Пять лет назад лидер пятого дивизиона «Кроули Таун» возился на «Олд Траффорд» в пятом раунде Кубка Англии. Уэс Браун исторгнул свой последний гол за «МЮ», нападающий «Кроули» Ричард Броди на последней минуте попал в перекладину, и его команда достойно проиграла. «Кроули» стал первым за семнадцать лет клубом из любительской лиги, который протиснулся в 1/8 Кубка. Его титульным спонсором был таблоид The Sun, самый зажиточный игрок получал 620 фунтов в неделю, а лидер команды в середине нулевых работал грузчиком на обувном складе.
Когда матч иссяк и из колонок выплеснулся гимн Glory, glory Man United, игроки «Кроули» побрели к гостевой трибуне, куда набилось аж девять тысяч человек. Лидер «Кроули», тридцатилетний аргентинский полузащитник Серхио Торрес спустил гетры, чтобы достать щитки, и в этот миг его будто кольнуло: «Я ведь первый и последний раз на «Олд Траффорд! Я больше никогда здесь не окажусь». Вокруг суетились фотографы и операторы, но Торресу было наплевать: он наклонился к газону, вырвал несколько травинок и спрятал их под гетры.
Сегодня Серхио Торрес играет за «Уайтхок» в шестом английском дивизионе, живет с супругой и двумя детьми в Брайтоне, на берегу Ла-Манша, и до сих пор хранит травинки с «Олд Траффорд». Летом Торрес получил два предложения из третьей лиги, но пришлось бы далеко уезжать, а ему уже тридцать четыре, и он выбрал семейный уют у моря.
Серхио Торрес и родился у моря, в Мар-дель-Плата, городе рыбаков и небогатых туристов, в четырехстах километрах к югу от Буэнос-Айреса. Научившись ходить, Серхио пинал дома мяч с отцом – воротами выступало пространство между биде и унитазом. Отец Серхио, Рауль Торрес – вместе с дядей и братом – владел кирпичным заводиком в полукилометре от дома. Подростком Серхио и сам начал там работать – шлифовал полимерную глину, разгружал грузовики с древесиной. Летом у печей было невыносимо жарко, зимой Серхио часто простужался из-за сквозняков, но никакой иной судьбы родители предложить ему не могли. По вечерам он занимался футболом в местном «Кильмесе», но его никогда не признавали большим талантом даже на городском уровне, он тыкался в самые известные клубы Мар-дель-Платы «Альдосиви» и «Альварадо», но в лучшем случае ему разрешали прийти на просмотр, а потом вежливо выпроваживали.
Отец хотел, чтобы Серхио выучился на бухгалтера и стал распоряжаться заводскими деньгами. Серхио честно пытался поступить в финансовый университет, но провалил экзамены и пробиться смог только в институт физкультуры. Промаявшись там два года, Торрес наконец устроился в футбольный клуб и бросил учебу. «Банфилд» взял его в свой молодежный состав для игры в национальной любительской лиге.
Аргентина тонула в кризисе неплатежей, поэтому правительство провинции Буэнос-Айрес расплачивалось с сотрудникам муниципальных организаций не деньгами, а облигациями, которые назывались – патаконы. По сути, это была легализованная подделка денег, но Торрес не вдавался в такие нюансы: он получал четыреста патаконов в месяц, кайфовал от возможности играть в футбол в престижной любительской лиге, а в остальное время потел у печи на кирпичном заводе.
Через год Торрес задался целью записать лучшие моменты своей игры на DVD. С этим возникли проблемы: из-за природной робости Серхио отдавал мяч партнеру даже в ситуациях, когда проще было забить самому, голов у него набралось немного, поэтому он добавил в ролик десяток голевых или просто обостряющих передач и вручил его Алехандро Джунтини, бывшему защитнику «Бока Хуниорс». За пределами Аргентины Джунтини играл только в Боливии и ОАЭ, но у него был знакомый агент в Европе, Хулио Алексанисер, которому он и отправил диск с записью скромных подвигов Серхио Торреса.
Алексанисер передал DVD некому Ролану, камерунцу, жившему в Лондоне и тоже считавшему себя агентом. Ролан объехал на своем мерседесе купе несколько десятков английских клубов в диапазоне от восьмой лиги до третьей, безымянный аргентинец из Мар-дель-Платы никому, понятно, не приглянулся, да и сам Торрес относился к этой авантюре снисходительно – грех не попробовать, но и наивно рассчитывать на переезд в Англию в двадцать два года без минимального опыта в профессиональном футболе.
Серхио был домашним мальчиком, который никогда не отрывался от семьи. Родители и старшая сестра Розана кормили, одевали, обували, обстирывали его, помогали с учебой, попытки Серхио уехать в Англию они воспринимали как юношеское дурачество, которое никому не мешает: пусть шлет свои диски хоть на луну. Куда сильнее родных встревожил неожиданный отъезд Торреса в Патагонию. Пока камерунец Ролан развозил DVD по лондонским пригородам, Серхио был зван в любительский клуб «Депортиво Мадрин». Он никогда не уезжал далеко от дома, поэтому провожали его как школьника из «Ералаша», который отважился впервые в жизни вынести мусор – со слезами и тревогой в глазах. Никакого жилья в Патагонии новичку не дали, поэтому Серхио спал на выброшенном кем-то дряблом матрасе прямо на улице. Он рассказал об этом родителям, и уже на следующий день к нему прилетела бледная от испуга мать. Она постирала сыну одежду, и посоветовала поскорее возвращаться домой. Серхио успокоил маму, пообещал найти жилье, а через несколько дней ему позвонил Алехандро Джунтини: «На твое видео клюнул «Брайтон» из третьей лиги Англии. Они приглашают тебя на недельный просмотр. Перелет – за твой счет».
Ради этих слов Торрес два года копил деньги. После покупки билета в Лондон у него осталось триста долларов. Опасения родителей и сестры усилились: а не помешался ли Серхио? По-английски он не мог связать и пары слов, в школе он им особенно не увлекался, списал на контрольной – и ладно, к тому же он никогда не покидал страну, да и в самолет-то впервые сел два месяца назад, когда полетел в Патагонию, тут у него семья, работа, любительский футбол, а там чуждая Англия, где у него нет приблизительно ни одного знакомого и еще меньше шансов попасть в серьезную футбольную команду.
Мама Серхио, Мабель Дельфина, от переживаний лишилась сна. «Мам, расслабься, я вернусь через три недели», – лгал Серхио, чтобы успокоить мать. У него не было обратного билета. «Ты не умеешь готовить и никогда не мыл посуду. Ты не продержишься там больше месяца», – говорила сестра Розана. «Здесь у тебя родные, друзья, деньги, кирпичный завод, дом – чего тебе не хватает? Скажи, и ты получишь это», – умолял отец. «Мне нужна только ваша поддержка», – ответил Серхио.
Восьмого ноября 2003 года он приземлился в Хитроу с чемоданом, в котором покоились учебник английского за первый класс и словарь. В аэропорту Серхио увидел африканца, державшего в руках табличку с шестью буквами TORRES. Серхио поздоровался и дал понять, что больше он по-английски ничего сказать не в силах. Появился Хулио Алексанисер, южноамериканский агент: он объяснил Серхио, что камерунец Ролан поселит его у себя, а потом отвезет на тренировку «Брайтона». Уже неплохо, – решил Торрес, – не придется платить за проживание. С собой у него было только триста долларов.
Выдвинулись. В машине Ролана поместились только он и Серхио – Алексанисер добирался поездом. Дорога заняла полтора часа. Стемнело. Серхио не разглядел улицу, на которой они с Роланом остановились, а в доме увидел еще несколько африканцев: оказалось, там жили два брата Ролана, жена одного из них, и двое их друзей. И еще одна новость: тренировки в «Брайтоне» начнутся только на следующей неделе. Сообщив все это, Алексанисер, единственный испаноязычный среди новых знакомых Серхио, уехал к себе, на север Лондона, оставив Торреса в компании камерунцев, говоривших между собой только по-французски.
После муторного перелета у Серхио слипались глаза. Ролан уложил его на первом этаже, Серхио начал засыпать, но через час ощутил в своей и так-то узкой кровати совсем уж невыносимую тесноту. Он повернулся и увидел одного из друзей Ролана, который жестами просил Серхио подвинуться – выяснилось, что это и его кровать тоже. В ту ночь Серхио так и не заснул, проглядев всю ночь в окно. «Мой сосед был толстый, волосатый и храпел, как медведь», – признался он потом в интервью журналисту Diario El Clarin Хуану Мануэлю Лопесу. (Интервью Серхио Торреса о его карьерных терзаниях стало вторым по читаемости материалом недели после сообщения о смерти бывшего президента Аргентины Нестора Киршнера, и журналист Хуан Мануэль Лопес предложил Серхио написать книгу. Торрес согласился).
Наутро Серхио решил пройтись. Оказалось, что ночевал он в городке Норбери, в пятидесяти километрах от центра Лондона. За время часовой прогулки Торрес не встретил ни одного белого человека и, устав от косых взглядов, вернулся в свою камерунскую ночлежку. Ее обитатели уплетали рис с красной фасолью, неумолчно балакали по-французски и пялились в телевизор – то, что дом не отапливается и в нем чуть ли не холоднее, чем на улице, их не смущало, привыкли. Серхио же, не снимая осенний пуховик, валялся на кровати с учебником английского за первый класс.
Когда настал понедельник, к низкой температуре добавились дождь и ветер, но и им было трудно испортить настроение Серхио Торресу, когда Ролан наконец-то доставил его на тренировку «Брайтона». Серхио поздоровался с игроками, но почувствовал, что на него опять как-то странно смотрят. В этот раз дело было в том, что он сел в раздевалке у шкафчика одного из ветеранов команды. На тренировке Серхио недурно управлялся с мячом, но совершенно не успевал за партнерами. В пятницу у него еще и бутсы порвались – те, что он привез из Аргентины. Он жестами попросил Ролана купить ему новые, но тот поступил по-своему (или просто не понял Торреса): съездил в «Брайтон» и попросил бутсы у одного из игроков. Они оказались на два размера меньше, но Торрес был настолько застенчив и так мало мог сказать по-английски, что натянул обувь, которая сгодилась бы ему разве что десятью годами раньше, как мог сжал пальцы и во время тренировки мечтал только о том, чтобы поскорее разуться. Когда Ролан увидел на ногах Серхио шесть огромных мозолей, он все-таки отвез его в магазин и купил самые дешевые бутсы.
Это не помогло. Тренер «Брайтона» Мартин Макги сказал, что у Торреса недурная техника, но физически он не годится для английского футбола. Ролан был в бешенстве, обвинял Серхио в том, что он сыграл на тренировках не так, как на DVD, а тот умолял Ролана дать ему пожить в Норбери еще несколько дней и подыскать клуб попроще. Серхио не мог вернуться в Аргентину, просто не мог – и дело не только в том, что у него заканчивались деньги и ему не на что было купить билет на самолет: в детстве отец повел его на стадион в Мар-дель-Плате, чтобы показать какого-то игрока, вернувшего домой после неудачной попытки закрепиться в Европе, болельщики хихикали над ним и называли неудачником, поэтому больше всего на свете Серхио боялся, что с ним будет так же.
Пока Ролан неохотно искал новый клуб, Серхио начал тренироваться на травянистом поле школы недалеко от дома, предварительно выяснив, когда дети сидят в классах и газон свободен. Торрес бегал с секундомером по сто, двести и четыреста метров, стараясь каждый раз преодолевать отрезки все быстрее, тягал канистры, чтобы подкачаться, и чеканил мяч.
В пяти кварталах от дома находилось интернет-кафе, где за два фунта в час Серхио мог пообщаться с родными. Денег у Торреса оставалось мало, поэтому он ходил в интернет-кафе только два раза в неделю, порой жертвуя покупкой воды после тренировки. Однажды Серхио увидел на земле двухфунтовую монету, но не решился поднять ее, потому что никогда в жизни не воровал. На следующий день монета лежала на том же месте, и Серхио задумался: все-таки два фунта – это целый час общения с родными. Окей, если и завтра она будет валяться там же, значит, она никому не нужна и ее можно поднять. Она валялась, он поднял, прибежал радостный в интернет-кафе, попросил один час, а ему в лицо рассмеялись: это два пенни, а не два фунта.
Вечером Ролан сказал Торресу собираться и садиться в машину. Серхио обрадовался, надел лучшую одежду, ожидая встречи с каким-то тренером, но Ролан привез его в заброшенный гараж со сломанной дверью, располагавшийся около железнодорожных путей. Ролан дал Серхио ключи от машины, а сам стал ругаться с темнокожим громилой по кличке Панда. На исходе конфликта тот толкнул Ролана и подошел к Серхио, требуя ключи от машины. «Не давай ему!», – крикнул Ролан. Серхио отошел в другой угол гаража, но громила схватил гаечный ключ и двинулся за ним. Приблизившись к Серхио, он замахнулся правой рукой, а левой попытался вырвать ключи. Серхио бросил их Ролану и тут же ощутил мощный удар в грудь. Он упал и затрясся от страха. В уши врезался звук проносящегося мимо поезда, звать на помощь, тем более по-испански, было бессмысленно. Серхио уже смирился, что не выберется живым из этого гаража, но через несколько минут появился Ролан: «Поехали домой». Из сбивчивых объяснений Серхио понял, что Ролан занимал деньги у Панды, вернуть не мог, тот требовал машину – возможно, Ролан объяснил и то, зачем он потащил с собой в гараж Серхио, но тот по-прежнему ни черта не понимал по-английски и был бесконечно далек от попадания хоть в какой-нибудь футбольный клуб.
«Самое тяжелое во всех несчастьях – необходимость жить дальше», – еще полвека назад заметил Юрий Нагибин. После драки в гараже Серхио впал в уныние, которое не мог скрыть от родителей. Отец засобирался к нему в Англию, чтобы вместе встретить новый, 2004 год, даже билет купил, Ролан вроде дал добро на то, что Торрес-старший остановится в Норбери на несколько дней, но потом вернулся домой злой, сказал, что никаких больше латиносов терпеть дома не хочет, Серхио расплакался и стал собирать вещи. Напоследок они с Роланом вдрызг рассорились, но, уходя, Серхио оставил открытку со словами благодарности.
Серхио узнал от матери, что в Лондон приехал сын ее подруги, тоже футболист-любитель Кристиан Левис, вдвоем они устроились в «Молиси», клуб из девятого дивизиона – но это уж слишком несерьезный уровень, там им не платили и двух пенни, зато через пару месяцев аргентинских авантюристов позвали в «Бэсингсток» из шестой лиги. Жить, правда, пришлось под одной из трибун стадиона «Кэмроуз» – в гостевой раздевалке. Когда туда заезжали команды, Серхио нужно было прятать свои вещи и складную кровать. Так продолжалось три месяца.
«После одной из игр к нам с Кристианом подошел болельщик «Бэсингстока» и предложил переехать в его дом, – вспоминал Серхио в интервью BBC и Daily Mail. – Он женился две недели назад, так что его супруга была не очень рада увидеть на пороге двух аргентинцев, зато мы с Кристианом были счастливы – после трех-то месяцев жизни в раздевалке. В доме у нашего болельщика я прожил четыре месяца».
Серхио устроился грузчиком на обувной склад, куда ежедневно ездил к шести утра на велосипеде. Вечером – тренировка, в выходные – игра. Прожив в таком режиме почти год, Торрес дождался товарищеской игры с «Уиком Уондерерс», здорово сыграл, понравился их тренеру Джону Горману и в двадцать четыре года получил первый профессиональный контракт.
Бабушка Серхио по отцовской линии была итальянкой, так что он оформил европейский паспорт и стал любимцем болельщиков «Уикома», которые приходили на стадион «Адамс Парк» в кудрявых париках и приносили с собой аргентинские флаги. Летом 2006-го тренером Торреса стал Пол Ламберт, сквозь «Фулхэм» и «Чарлтон» протащивший «Уиком» в полуфинал Кубка Лиги. Соперником команды Торреса стал «Челси» Жозе Моуринью – с Лэмпардом, Баллаком, Дрогба, Коулом и Шевченко. 1:1 на «Адамс Парк», 0:4 на «Стэмфорд Бридж» – и память на всю жизнь. Серхио сыграл в Лондоне полчаса и помнит только, как смотрел по сторонам и спрашивал: «Что я здесь делаю? Еще в прошлом году я работал на обувном складе».
Через полгода «Уиком» проводил предсезонный сбор в Германии, где провел товарищеский матч с дортмундской «Боруссией». Серхио познакомился с девушкой Леной, работавшей в отеле. Они разговорились, Серхио понял, что влюбился, а через несколько месяцев Лена приехала в Англию, чтобы поступить в магистратуру. Спустя восемь лет у Серхио и Лены двое дочерей – Луна и Нала.
«Уиком» продал Торреса в «Питерборо», который тренировал сын Алекса Фергюсона Даррен. Серхио очутился в новом клубе после операции на лодыжке, пропустил предсезонку, потом Фергюсон ставил его на неудобную позицию правого полузащитника, в итоге Серхио впал в депрессию и задумался о возвращении в Аргентину. «Питерборо» заплатил за него 150 тысяч фунтов, казалось бы – что тут такого, но на Серхио страшно давил этот ценник, к тому же после травмы он боялся прикоснуться к мячу, и вытащить его из этой ямы смогли только жена и психолог. В 2010 году Стив Эванс пригласил Торреса в «Кроули Таун», через полгода в третьем раунде Кубка Англии Торрес на последней минуте пальнул в угол с двадцати метров и вывел «Кроули» в следующий раунд, где команда в гостях превзошла «Торки».
Чтобы посмотреть жеребьевку пятого раунда, Серхио забежал в телевизионный магазин и попросил продавца переключить канал. Когда выяснилось, что «Кроули» предстоит гостевой матч с «Манчестер Юнайтед», Торрес завопил от радости и позвонил отцу: «Вы обязаны прилететь на этой неделе – когда вы еще увидите вашего сына на «Олд Траффорд»! Мама и сестра смотрели игру по телевизору, прилетел только отец. Он не смог увидеться с Серхио перед игрой.
Перед игрой Торрес топтался в туннеле «Олд Траффорд», ведущем к полю, и слушал дыхание семидесяти пяти тысяч человек. За несколько секунд он вспомнил все пережитое: заводские печи, уличные ночевки в Патагонии, холодный дом с шестью камерунцами, бутсы на два размера меньше, удар в грудь в гараже, тренировки на школьном поле, складную кровать в гостевой раздевалке, работу на обувном складе с шести утра, операцию на лодыжке, депрессию.
Серхио Торрес сыграл так вдохновенно, как мог, но «Кроули» проиграл 0:1. После игры он вышел из раздевалки с травинками в кармане и увидел отца. Тот обнял его и сказал: «Я горжусь тобой». Мимо прошли Майкл Каррик и Уэйн Руни – для них это был обычный матч и обычная победа, следующим утром они и забыли про нее.
Фото: Gettyimages.ru/Clive Rose, Alex Livesey; REUTERS/Phil Noble, Darren Staples,Eddie Keogh, Tony O’Brien
http://www.sports.ru/tribuna/blogs/youth/880894.html
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
× 2
Загрузка комментариев
