Мурат упал в обморок на улице, вокруг никого, он пролежал несколько часов и отморозил ноги. В больнице пришлось отнять обе ступни. Стали решать с протезами – врачи предложили сделать точную копию чьих-то ног, например, отца Мурата. «Нет, я хочу ноги, как у нашего капитана». – «У какого капитана?» – «У Алекса!» Приехали на тренировку «Фенербахче». Алекс час простоял без движения, сделали силиконовые копии, и через полгода Мурат прыгал на трибуне, радуясь победному голу Алекса «Трабзонспору».
После рождения Алекса кутали в газету вместо пеленок и клали в рыболовную сеть вместо колыбели. Когда родители потеряли работу, дома исчезла еда. Рядом был стрелковый клуб, приносили оттуда голубей, попугаев-неразлучников – и ели. Дом Алекса: кухня и две комнаты, без ванной, туалет во дворе – когда яма заполнялась, ее выкапывали в новом месте. Телевизор Алекс впервые увидел в одиннадцать. Встав на ноги, он забегал с мячом на глинистом поле, куда в дождь выскакивали лягушки. В десять сунулся в школу «Куритибы», тренер Миро принял Алекса, но затащил еще и в мини-футбол, в команду Банка Бразилии. Алекс согласился – в банковской команде ему оплачивали проезд на автобусе. Как-то раз он несся с тренировки на остановку с четырехлетним братом, тот чего-то замешкался, Алекс обернулся на бегу и влетел в столб. Домой приехал с четырнадцатью швами на лбу.
В октябре 1992-го Алекса позвали в сборную U17 – она готовилась к Кубку Америки. Вся команда – точно беспризорники из «Республики ШКИД»: худые, маленькие, медленные, выделялся только пацан из «Сан-Кристована», здоровый и взрывной. Его звали Роналдо, через пять лет он пленил «Золотой мяч». А в 1992-м Алекс травмировался на тренировке, пролетел мимо турнира, вернулся в Куритибу грустный и решил играть только в мини-футбол – там хоть что-то приплачивали. Но заела обида: пацаны из юношеской сборной мелькали во взрослом футболе, Зе Элиас в «Коринтиансе», Роналдо в «Крузейро», а он возил мяч по паркету.
Повезло. «Куритиба» обеднела, тренер Карпеджани набрал молодых, заиграл Алекса, в первом матче тот помог забить два гола, в семнадцать подписал контракт на семьсот реалов, но ничего не получил: бутсы – и те подарили японцы, приезжавшие по обмену. Эванжелино, управлявший клубом с шестидесятых, ушел после забастовки игроков, и его заменил Эдисон Мауад, выходец из Ливана. Игроки вспомнили, что такое зарплата, вернули «Куритибу» в высшую лигу и получили премию двенадцать тысяч реалов – больше годового оклада. Алексу хватило на новый дом для родителей, сам он жил с командой в гостинице.
На вечеринке в честь удачного сезона Мауад обратился к Алексу: «Хочешь познакомлю с твоей главной болельщицей?» Алекс поднялся смущенный – рядом сидела дочь Эдисона, Даяна, но тот подвел Алекса не к ней, а к своей жене, Флавии: «Я мечтаю о вашем автографе!» – сказала она. Когда Алекс вернулся за стол к игрокам, его завалили шутками: «Ну что, очаровал дочку босса?» – «Да она даже не посмотрела на меня». А потом была игра с «Параной», Алекс забил, но сломал два пальца и после игры задержался у доктора. На улице подбежала незнакомая девчонка: «Можно автограф?» – «Конечно». – «И телефон». – «А вы кто?» – «Я подруга Даяны. Это ей нужен ваш номер».
У Алекса уже был неудачный опыт. Влюбился, ее старшая сестра сказала: «Зачем тебе этот грязный бродяга?» – и это был удар сильнее, чем травма в сборной U17. Но в тот вечер Даяна позвонила – поболтали, погуляли, а потом Алекс здорово выступил в Кубке Бразилии, и его позвал «Палмейрас». «Ты хочешь поговорить о деньгах?» – спросил Эдисон Мауад, увидев Алекса на пороге своего кабинета. – «Нет, о вашей дочери». – «Да я все знаю. Тебе девятнадцать, но ты знаешь, сколько ей?» – «Она не говорит, но думаю – шестнадцать». Эдисон засмеялся и предложил Алексу пройтись.
На улице Алекс узнал, что его девушке тринадцать, отец не против их отношений, но нужно добро матери. Поехали к Флавии. Огромный дом, дворецкий, горничная, несколько BMW во дворе. «В нашем доме нет различий между белыми и черными, богатыми и бедными, – сказала Флавия. – Вы можете общаться с Даяной, но в Сан-Паулу она не поедет».
Ну, хоть так. Перед трансфером в «Палмейрас» оставалась другая проблема – купить машину. В 1996 году после дерби с «Атлетико Паранаэнсе» Алекс ждал автобус на остановке, слушал плеер, к нему пристали болельщики соперника, пришлось бежать в аптеку и скрываться через черный ход. Алекс стал слишком известен, чтобы ездить на автобусе. Прямо у стадиона «Коуто Перейра» два бывших игрока, Дионисио и Норберто, торговали подержанными машинами. Алекс купил Opel Monza 1992 года, радостный примчался в центр Куритибы, но был остановлен полицией: «Откуда у вас этот автомобиль? Он в угоне». Потом Алекс купил старый Citroën, который рассмешил защитника Диду: «Ты что, собираешься ехать на этой развалюхе в «Палмейрас»? Послушай опытного человека: за тебя заплатили три миллиона долларов, тебе положены пятнадцать процентов – купи себе хотя бы новый Golf».
Три миллиона! Алекс стал самым дорогим футболистом в истории штата Парана, а перед этим был густой сезон: голы в четырех матчах подряд, молодежная сборная, победа на турнире в Тулоне, первый гол со штрафного (и кому – чемпиону мира Таффарелу), первый допинг-тест (позвали его и Динеи, тот жутко разволновался – оказалось, принимал кокаин перед игрой и нарвался на четырехмесячную дисквалификацию), травма позвоночника, запас, возвращение, новые успехи, приглашение из Японии, «Коринтианса», «Палмейраса».
В Японию Алекс не хотел, даже попросил тренера не выпускать его на игру, на которую прилетели менеджеры «Йокогамы», в «Коринтиансе» был Марселиньо Кариока – тоже атакующий полузащитник, и Алекс вряд ли играл бы часто, а из «Палмейраса» как раз уехал плеймейкер Джалминья, и тренер Сколари мечтал, чтобы его место занял Алекс. Концерн Parmalat, опекавший «Палмейрас», делал бизнес на покупке молодых талантов вроде Роберто Карлоса с Флавио Консейсао и перепродаже их в Европу. Алекс вписывался в эту концепцию: перед «Палмейрасом» он закатил несколько концертов в Малайзии, где Бразилия забила двадцать пять мячей в четырех играх ЧМ U20 (Корее и Бельгии – по десять), но наткнулась в четвертьфинале на будущего чемпиона, Аргентину – с Рикельме, Аймаром и Камбьяссо. Бразилия вылетела раньше, чем планировала, обратные билеты были на следующий за финалом день, так что целую неделю команда бездельничала в Малайзии, ожидая рейса домой. В «Палмейрас» Алекс прилетел с пятью лишними килограммами, сел в запас и в первые полгода спустил всю зарплату на телефонные разговоры с Даяной.
Дождавшись шанса, Алекс забил «Сантосу», а через неделю, в игре с «Коринтиансом», заработал пенальти, с которого Зиньо сравнял счет. «Было ли нарушение против вас?» – спросили после игры журналисты. – «Нет, защитник сыграл в мяч», – признался Алекс. На тренировке Сколари отвел его в сторону: «Твоя честность не всегда уместна». А потом была травма бедра и слова директора клуба Себастьяна Лаполы: «Мы отдаем тебя в аренду в «Ботафого». – «У меня трехлетний контракт с «Палмейрасом», я никуда не уйду». – «Мы взяли двух новых игроков на твою позицию», – настаивал Сколари. – «Вы можете не выпускать меня или выпускать редко – это ваша проблема. Но я не уйду в аренду», – ответил Алекс.
После нестабильного старта в «Палмейрасе» журналисты придумали ему прозвище, Алексотан (транквилизаторы Лексотан вызывали сонливость и расслабление мышц), он мог обвести четверых, отдать гениальную передачу и забить дальним ударом, но потом выключался из игры на несколько минут и отрешенно бродил по полю. «Его медлительность обманчива, – говорил Вандерлей Лушембурго, тренер сборной Бразилии. – Он просто копит энергию, чтобы взорваться в нужный момент».
Когда Алекс был семнадцатилетним новичком «Куритибы», ветеран Адемир Алькантара посоветовал ему читать книги, чтобы сконцентрироваться перед игрой. Алекс попробовал, втянулся, но в «Палмейрасе» его привычку не разделяли. Однажды он так углубился в автобиографию Зико, что не услышал своего соседа по комнате, нападающего Осеаса. Тот позвал Алекса еще раз – ноль внимания. Тогда Осеас выхватил у Алекса книгу и швырнул ее в окно. В середине 1998-го Алекс вернулся в основу «Палмейраса», выиграл с клубом Кубок Меркосур (турнир клубов южной части континента), с шестью мячами стал его лучшим бомбардиром, но выделялся в команде не только голами: когда клуб нанял преподавателя по английскому, к нему обратилось только два игрока из двадцати пяти – Алекс и защитник Роке Жуниор.
В 1999-м году «Палмейрас» выиграл Кубок Либертадорес, главный турнир Южной Америки, в плей-офф Алекс забил важные мячи «Васку» и «Риверу», Лушембурго взял его в сборную на Кубок Америки, Алекс забивал и там, паря под номером 11 (10 – Ривалдо, 9 – Роналдо), выиграл еще один трофей, поехал на Кубок Конфедераций, где импровизировал в атаке с Роналдиньо и стал с четырьмя голами вторым бомбардиром турнира, но в финале победила Мексика – 4:3. «Комментатор Гальван Буэно почти убил моего отца в тот день, – написал Алекс в своей автобиографии. – Он так ужасно говорил обо мне, что у моего отца произошло кровоизлияние в мозг. Он выжил, но у него отнялась левая часть тела».
«Палмейрас» две недели готовился в Японии к тяжбе с «МЮ» за Межконтинентальный Кубок, Алекс забил чистый мяч, судья свистнул офсайд и «МЮ» выиграл 1:0. В канун Рождества Алекс обручился с Даяной, получил от уругвайской El Pais приз лучшему полузащитнику Южной Америки и сильно удивился, узнав, что стал третьим бомбардиром мирового футбола в 1999-м – учитывались голы в международных турнирах, Алекс уступил только Раулю из «Реала» и Ривалдо из «Барсы». Потом Алекс помог сборной отобраться на Олимпиаду, закинув Аргентине один из самых красивых мячей в своей карьере, и получил от тренера «Палмейраса» Сколари неделю отдыха. Алекс ехал с семьей на пляж Гуаратуба, когда ему позвонил Сколари: «У меня проблемы. Завтра ты должен сыграть с «Коринтиансом». Мне очень нужно победить». – «Но я не успею потренироваться». – «Просто сыграй и возвращайся на пляж». Утром Алекс прилетел в Сан-Паулу, а вечером забил «Коринтиансу» три мяча.
29 июня Алекс и Даяна обвенчались в Куритибе, и сразу после брачной ночи Алекс махнул в Сан-Паулу – подписывать контракт с «Пармой», главным клубом концерна Parmalat. «Парма» вывалила пятнадцать миллионов долларов, за год до того Алекс начал учить итальянский, предвкушал великолепную европейскую карьеру, но в Италии выяснилось, что «Парма» не может заявить еще одного игрока не из Евросоюза, так что Алексу нужно перекантоваться годик в другом клубе. Но сначала «Парма» должна была заплатить Алексу пятнадцать процентов от суммы трансфера. Опять завязалась какая-то муть: офшор в Уругвае, три транша, уход от налогов.
Алекса и его агента Роландо Нуньеса позвали в ресторан – решить, куда идти в аренду. От «Пармы» были Стефано Танци, сын главы Parmalat, и два клубных директора. «Почему бы мне не вернуться в «Палмейрас»?» – спросил Алекс. – «Parmalat прервал сотрудничество с этим клубом. Если ты вернешься, это будет удар по имиджу компании». И так битый час. Потом итальянцы затараторили между собой, и Алекс разобрал только одну фразу: «Он пойдет в «Верону» («Верона» считалась фарм-клубом «Пармы», и управлялась ее бывшим спортивным директором Пасторелло). – «Стоп! – вспылил Алекс. – Чего вы там шушукаететсь? Какая еще «Верона»? Если вы хотите, чтобы игрок сборной Бразилии бегал в серии В, вы сошли с ума!» Алекс погорячился, «Верона» вылетела из серии А только через два года, но его эскапада впечатлила директоров «Пармы». Алекс перешел во «Фламенго», а перед этим полетел на Олимпиаду в Сидней.
Бразилия запрыгнула в плей-офф, но проиграла Камеруну (в овертайме тогда бодались до первого гола). После матча в раздевалку ввалился глава бразильской делегации и заорал: «Это позор! Как такие игроки могли так рано вылететь? Мы же во всем вас поддерживали!» От команды выступил Алекс: «Вы пьяны. Вы называетесь главой делегации, но ни разу не зашли к нам после побед, мы даже не знаем, как вас зовут. Вы приехали сюда хорошо провести время. Какое право вы имеете кричать на нас? Мы и сами знаем, что многим это поражение испортит карьеру».
Обстановка в сборной и так была чудовищной. Тренер Лушембурго ходил вялый, тренировались мало, Алексу с Роналдиньо приходилось играть в теннис, чтобы не растерять форму. Гулять по Сиднею было нельзя, все сидели злые, физиолог и фитнес-тренер даже подрались – игроки еле разняли. Потом Лушембурго дал установку на игру с Камеруном, вышел из комнаты, а второй тренер Кандиньо добавил: «Забудьте, что он только что говорил». Закончилось все дракой защитника Лусио и хавбека Рожера, из-за того, что один не дал пас другому.
Через месяц Алекс лежал на полу автобуса «Фламенго», пока болельщики крошили стекла, и слушал вратаря Клемера: «Ты сумасшедший? – спрашивал тот. – Зачем ты променял Италию на это дерьмо?» «Фламенго» собрал запредельный состав – Денилсон, Петкович, Гамарра, Жуан, Жулио Сезар, Эдилсон, Адриано, но не заплатил им ни разу. В раздевалке пахло плесенью, на базу заявлялись какие-то телевизионщики и ради них тренер Загалло прерывал тренировку. Прачечная не работала, игроки сами стирали форму и не могли меняться майками после игр – не было второго комплекта. «Фламенго» проиграл три первые игры с Алексом в основе, все дома – на «Маракане», стало опасно выходить на улицу, Алекс высовывался в супермаркет только в половине пятого утра. Игроки начали разрывать контракты, единственный друг Алекса в команде, Моцарт, уехал в «Реджину» (а оттуда – в «Спартак»), Алекс подал в суд на «Фламенго», так не получив с сентября по декабрь ни одной зарплаты, вернулся в «Палмейрас» и вывел клуб в полуфинал Кубка Либертадорес. «Он заслуживает памятника», – написал в те дни журнал Placar.
Кроме памятника, Алекс заслуживал и трех денежных переводов от «Пармы», но после первого глава бразильского Parmalat заявил: «Мы больше ничего ему не должны». Начался еще один суд, парламентская комиссия установила, что «Палмейрас» и Parmalat уклонялись от налогов, проворачивая трансферы игроков в Европу, Алекса освободили от контракта с «Пармой», он перешел в «Крузейро» и несколько месяцев жил между судебными заседаниями и тренировками новой команды. Сначала Parmalat не признавал долг, а потом предъявил документы, что Алекс отказался от денег. Институт криминалистики заключил, что подпись в документе поддельная, но «Парма» не сдалась и донесла в ФИФА, что у Алекса два контракта: с ними и с «Крузейро». Алекса на два месяца отстранили от футбола, а у Даяны случился выкидыш.
Алекс встретился с Арриго Сакки, спортивным директором «Пармы». Тот предложил: «Парма» признает долг, а Алекс – контракт с «Пармой». По рукам. Но в «Парму» уже не заявиться, надо где-то играть, через полгода – чемпионат мира, а кто его возьмет после двух месяцев без игр и тренировок? Взял «Палмейрас». Третий приход в клуб Алекс отметил издевательским голом в ворота «Сан-Паулу», после которого кандидат в президенты Бразилии Жозе Серра предложил установить на стадионе «Морумби» именную доску в честь Алекса. Но «Морумби» – стадион «Сан-Паулу», «Палмейрас» только арендовал его. «Сан-Паулу» отказался чествовать у себя лидера «Палмейраса», а на следующее утро болельщики «Палмейраса» выкупили рекламный щит перед тренировочным полем «Сан-Паулу», разместили на нем фото Алекса и слова комментатора игры «Палмейрас» – «Сан-Паулу»: «Алекс входит в штрафную... Перекидывает защитника... Вратаря... И в одно касание загоняет мяч в сетку! Невероятный гол! Спасибо, Алекс!»
А в мае Алекс узнал, что Сколари не берет его на чемпионат мира. Тренер, которого Алекс двумя годами ранее спас от отставки, прилетев с пляжа на игру с «Коринтианс» и сделав хет-трик. А все из-за Кубка Америки-2001. Колумбия, принимавшая турнир, пережила гражданскую войну, бразильские звезды отказались туда ехать – опасно, но Алекс поехал, Бразилия проиграла в четвертьфинале – страшно сказать – Гондурасу, Сколари решил, что Алекс медленный, перестал вызывать его, а на чемпионат мира в роли резервного атакующего хавбека повез двадцатилетнего Кака. Алекс не знал всех деталей, знал только, что не в заявке, но был уверен: если что – шанс есть. За день до турнира капитан сборной Эмерсон дурачился на тренировке, встал в ворота и травмировал плечо. Вместо него Сколари вызвал Рикардиньо. Алекс удивился: наверно, это Рикардиньо из «Крузейро», который, как и Эмерсон, опорный полузащитник? Нет, это Рикардиньо из «Коринтианса» – игрок той же позиции, что и Алекс. Это совсем его добило – оказалось, он был у Сколари даже не первым запасным. В тот же день Даяна сообщила, что снова беременна.
Из всего чемпионата мира Алекс посмотрел только полчаса игры с Англией. В остальное время он пил и спал. Сначала пробовал заглушить депрессию едой. Ел мороженное ведрами, каждый день жарил мясо на гриле – не помогало. Перешел на пиво и вино. 29 июня поехал на вечеринку к Моцарту. Выпил, закусил, вырубился, но проснулся от шума толпы. Бразилия стала чемпионом мира.
Полтора месяца Алекс боролся с тоской, но настала пора ехать в Италию. Договорились с Таффарелом, вратарем «Пармы», что он встретит и устроит экскурсию по городу. Таффарел помнил Алекса молодым и ярким, а прилетел какой-то жирдяй с потухшими глазами. Врачи «Парма» обалдели: восемь лишних кг! «Что же мне с тобой делать? – спросил Чезаре Пранделли, новый тренер «Пармы», – Ты же не сможешь тренироваться». Через три недели «Парма» расторгла с Алексом контракт, итальянская прокуратура заподозрила Parmalat в том, что 15-миллионный трансфер Алекса использовался для отмывания денег, а у Даяны произошел второй выкидыш.
Алекс вернулся в «Крузейро», когда прочел смс от их тренера Лушембурго: «Я хочу построить команду вокруг тебя». Алекс тренировался дольше всех, ел только арбузы, скинул шесть кило жира, набрал четыре кило мышечной массы, оттащил «Крузейро» с последнего места на девятое, выиграл с командой чемпионат штата, забив там девять мячей (больше только у Гильерме, игравшего потом в Киеве и Москве, и Фреда, уехавшего в «Лион») и все это время мотался между Белу-Оризонти и Кампинасом, где лечилась его жена. Врач определил четыре дня, в которые Даяна сможет забеременеть – первый приходился на игру с «Интернасьоналом». «Завтра мне нужно съездить к жене», – объявил Алекс тренеру в канун игры. Лушембурго улыбнулся: «Только не опоздай на игру». Алекс вернулся в два часа дня, а вечером забил победный мяч – 3:2. Через пару недель на стадионе «Минейрао» установили именную доску в честь Алекса, а Лушембурго сделал его капитаном.
В июне «Крузейро» столкнулся с «Фламенго» в финале Кубка Бразилии. Центральный защитник Эду Драсена перебрал карточек, и на ответную игру в пару к Луизао Лушембурго поставил восемнадцатилетнего Гладстоуна, вручив ему в раздевалке подгузник: «Выбирай, сынок, или сегодня ты обделаешься, или станешь чемпионом». «Крузейро» выиграл 3:1, взяв второй трофей за два месяца, а Гладстоун через пару лет уехал в «Ювентус».
За два тура до конца «Крузейро» стал еще и чемпионом Бразилии, но Лушембурго не унимался: «У нас 94 очка и 90 голов. Мне нужно 100 очков и 100 голов, чтобы сезон стал абсолютно идеальным». В предпоследнем туре Алекс забил два мяча, «Крузейро» выиграл 5:2. Оставалась гостевая игра с «Баией». Перед ней Лушембурго устроил команде вечеринку, а наутро повез игроков на пляж. Там появились фанаты соперника: «Баия» не должна вылететь из серии А. Если вы не проиграете сегодня, мы убьем вас». – «Парни, если сегодня мы не забьем пять мячей, нас убьет тренер».
В перерыве защитник «Крузейро» Крис катался со смеху в раздевалке: «Алекс, что ты творишь? Пожалей их». – «Я не виноват, что они постоянно фолят в штрафной». В первом тайме судья назначил в ворота «Баии» четыре пенальти – все реализовал Алекс. Под дружный хохот к Алексу подошел Лушембурго: «Успокоился, да? А ты знаешь, что только один игрок в истории «Крузейро» забил за матч пять мячей?» – «Кто?» – «Роналдо. А знаешь, кто рекордсмен «Крузейро» по голам в одном чемпионате?» – «Черт, что за экзамен? Не знаю». – «Алвес забил четыре года назад 22 мяча. У тебя сейчас столько же, но у тебя остается еще один тайм». После перерыва Алекс получил пас от Фелипе Мело, забил пятый мяч, «Крузейро» выиграл 7:0 и стал первой бразильской командой, победившей за год в штате, Кубке и чемпионате. В 63 матчах всех турниров Алекс забил 39 мячей и отдал 40 пасов, стал лучшим игроком года по оценкам журнала Placar, но второго января у его беременной жены обнаружили аппендицит, Алекс помчался в клинику, от волнения чуть не попал в аварию, съел в буфете четыре хот-дога и успокоился, только когда услышал от доктора, что операция прошла успешно.
Завертелся новый сезон, Алекс готовился к игре с «Гоясом», когда позвонила жена: у нее грипп, она в госпитале, до родов две недели, но у их девочки слабое сердцебиение и врачи хотят делать кесарево, чтобы спасти ее. Игра в 16:00, последний самолет в Сан-Паулу в 19:00. Алекс вышел на поле, забил второй мяч «Крузейро» (2:2) и прямо со стадиона в сопровождении полиции рванул в аэропорт. Назавтра, в половине двенадцатого утра, он увидел Марию Эдуарду, 2,2 кг, 40 см. Она родилась с желтухой, первые полтора месяца жизни провела в больнице, но все могло быть гораздо, гораздо хуже.
«Будет лучше, если вы отдадите мне часы, кольцо и телефон», – услышал Алекс от полицейского, приземлившись в аэропорту «Ататюрк» через пару месяцев после рождения дочери. – «А в чем дело?» – «В зале прилета и на улице вас ждет около десяти тысяч человек. Будет надежнее, если ваши ценности будут в это время при мне». Звезды «Крузейро» разлетелись по Европе (Майкон, Гомес, Дейвид, Вендел, Крис, Луизао, тренер Лушембурго вообще доработался до мадридского «Реала»), а Алекса сманил «Фенербахче». В первом сезоне он помог клубу стать чемпионом, забил двадцать четыре мяча (больше – только у Фатиха Текке, уехавшего через год в «Зенит»), и после решающего матча болельщики пятнадцать километров сопровождали автобус команды. В третьем турецком сезоне Алекс во второй раз стал чемпионом (а с девятнадцатью голами – лучшим снайпером) и отцом (личный врач Даяны не мог принять роды – был последний день Рамадана, принял дежурный врач, от боли Даяна потеряла сознание, но Антония родилась абсолютно здоровой). В Стамбуле Алекс отпустил волосы, стал похож на сегодняшнего Марсело и турецкие компании стали бороться за право постричь его. Один банк предложил сто тысяч евро, чтобы постричь Алекса в своей рекламе. Что за бред? Двести тысяч! Уговорили. Съемки заняли пятнадцать минут. Самые легкие деньги в жизни Алекса.
Контракт Алекса истекал, звали в Португалию и Германию, а «Фенербахче» приставил к его дому охранников, фиксировавших всех гостей. Когда выяснилось, что приезжали из дортмундской «Боруссии», Алекс получил в «Фенере» новый контракт и капитанскую повязку. В конце 2007-го оставалось обыграть в Стамбуле ЦСКА, чтобы выйти в плей-офф Лиги чемпионов, но перед игрой Алекс поссорился с Дейвидом, с которым славно охотился еще в «Крузейро». Вернее, сначала поссорились их жены, потом Алекс не дал пас Дейвиду, а забил сам, потом еще раз, потом Дейвид не дал пас Алексу, пробил в перекладину, Алекс переправил в ворота и Дейвид разозлился. Тренер Зико привел их в свой кабинет, вспомнил, что сам пережил такую же историю во «Фламенго», и парни помирились. Алекс забил Акинфееву и отдал голевой пас Угуру Боралу.
Дальше – «Севилья», 3:2 в Стамбуле, 1:3 после первого тайма в Севилье, президент «Фенера» Йылдырым в раздевалке («Я обещал вам по миллиону евро за выход в четвертьфинал – теперь обещаю по полтора миллиона»), гол Дейвида во втором тайме, 3:2 в серии пенальти и три тысячи фанатов в ночном аэропорту. Йылдырым предложил Алексу пожизненный контракт, но тот извинился: «Хочу закончить в «Куритибе». А повышенную премию Йылдырым так и не заплатил.
В 2011 году Алекс стал четвертым бомбардиром европейского сезона после Роналду, Месси и Гомеса, в четвертый раз – лучшим футболистом Турции, премьер-министр Эрдоган предложил ему турецкое гражданство, а по ТВ показали, как старшая дочь Алекса, Мария Эдуарда, спела перед игрой турецкий гимн. Летом «Фенер» обвинили в договорных матчах, выкинули из Лиги чемпионов, а Йылдырыма посадили. Большинство иностранцев разбежалось, Алекс, конечно, остался, но в главной игре сезона, с «Галатасараем», тренер Айкут Коджаман упрятал его в запас, а на пресс-конференции соврал, что Алекс травмирован. Летом Айкут объявил: «Каждый должен пробегать за матч минимум двенадцать километров. Кто не может – не играет. Ясно?» – «Что если я пробегу двенадцать километров, но отдам сорок неточных передач?» – уточнил Алекс.
На игру с «Газиантепспором» Коджаман не включил Алекса даже в запас. Любой ребенок, научившийся считать, давно понял, что к чему: в восьмидесятые – девяностые Коджаман забил за «Фенербахче» 140 мячей в турецкой лиге, у Алекса набралось 136. Алекс приехал на стадион с двухлетним сыном Фелипе, фанаты скандировали: «Где Алекс? Где Алекс?» – но президент Йылдырым подошел к микрофону и приказал трибунам поддерживать команду, а не Алекса. «Ты использовал ребенка, чтобы привлечь внимание!» – продолжил Йылдырым на встрече с Алексом. «Вы о моем сыне? Пока вы сидели в тюрьме, он был на всех моих матчах. А внимание я привлекал своими голами».
Они разорвали контракт, а болельщики «Фенербахче» скинулись, добились разрешения мэрии и установили бронзовую статую Алекса на площади перед стадионом. К дому Алекса стянулись сотни болельщиков, умоляли его остаться и жгли фотографии Йылдырыма. А за несколько часов до вылета в Бразилию, Алекса позвали к Эрдогану: «Я хочу извиниться за то, что произошло, – сказал премьер-министр. – Я буду продолжать болеть за вас».
«У вас есть пожелания по сценарию вашей презентации?» – «Нет, я просто хочу скорей вернуться на поле. Не тратьте зря деньги – на мою презентацию придет от силы человек пятьсот». Спустя сутки десять тысяч болельщиков увидели, как на поле стадиона «Коуто Перейра» приземлился вертолет с Алексом де Соузой. Алекс вышел, помахал трибунам рукой и принял майку «Куритибы» от кумира своего детства Тостао. Через несколько месяцев Алекс вывел клуб в финал чемпионата штата. Накануне игры его старшая дочь сказала: «Я поспорила в школе: если вы проиграете «Атлетико», я поцелую их эмблему». В девяностые Алекс дважды играл с «Куритибой» в финале чемпионата штата, но оба раза проигрывал, он нахватал титулов с «Палмейрасом», «Крузейро», «Фенербахче», а с родным клубом – ничего. Но после слов дочери – как проиграть-то?
Перед игрой Алекс обратился к игрокам в раздевалке: «Сегодня мой последний шанс выиграть трофей с «Куритибой». Мне тридцать пять лет, но я никогда не волновался так, как сегодня». От раздевалки до поля – секунд тридцать, но по пути Алекс успел вспомнить все: поле с лягушками, первый автомобиль, разлуку с Даяной после ухода в «Палмейрас», суд с «Пармой», стирку формы во «Фламенго», запой во время ЧМ-2002 и поражение в четвертьфинале Лиги чемпионов. В первом тайме Алекс забил два мяча.
Через полгода после победы в чемпионате штата он объявил, что завязывает с футболом, после чего сын не разговаривал с ним три дня. В том году я и сам оказался в Куритибе по случаю игры Россия – Алжир и за пару дней увидел человек двадцать в майках Алекса – барменов и дворников, детей и стариков. Никто не хотел, чтоб он заканчивал. Алекс вернулся на поле, но болезнь жены (в июле она чуть не умерла после неудачной липосакции) и столкновение с защитником «Фламенго» Шикао (Алекс не мог пошевелить правой ногой и стадион покидал в инвалидном кресле) навели на мысль о прощальном матче. Алекс прилетел в Стамбул, чтобы обсудить это с Йылдырымом, но тот не захотел встречаться. Алекс забил за карьеру 422 мяча – это двадцать второй показатель в бразильской истории. Из тех, кто провел карьеру под десятым номером, выше только Пеле и Зико. В прощальном матче защемило нерв, Алекс еле ходил по полю, а перед его последним стандартом судья написал на газоне спреем: ALEX.
Через полтора часа после игры Алекс вышел с сыном на поле опустевшего стадиона, присел в центре и объяснил: «Я хочу попрощаться с газоном». – «Как это?» – «Может, ты или кто-то из твоих друзей еще сыграете здесь. А я – больше никогда».
Автор Денис Романцов
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
Загрузка комментариев
