Двоє, як один...

А ось трохи інша думка про цей дует.

"Бунт игроков в 1976 году
В уже упоминавшемся разговоре с Базилевичем мы затронули и тему поддержки киевского «Динамо» высшим коммунистическим руководством Украины:
«Истинная правда. Благодаря помощи ЦК КПУ и лично Владимира Щербицкого нам были созданы прекрасные условия для работы. Условия, оптимальные для той системы. Но парадокс заключался в том, что она умела и щедро одаривать, и властно отнимать. Зеленый или красный свет чьей-либо работе могла зажечь только она, эта система. В конце 73-го — дала нам с Лобановским возможность плодотворно работать. В 76-м — опустила передо мной шлагбаум».
В 1976-м, спустя год после фантастического триумфа, команда ультимативно потребовала отставки Лобановского и Базилевича. В результате компромисса Базилевич ушел и больше ничего серьезного не добился. А Лобановский остался — чтобы взять еще один Кубок кубков, серебро чемпионата Европы, шесть чемпионских титулов в СССР и пять — на Украине, выйти в полуфинал Лиги чемпионов уже с поколением Шевченко и Реброва.
По утверждению Каневского, в игровые годы Лобановский и Базилевич не были такими уж близкими друзьями: будущий мэтр больше общался с Соснихиным, Трояновским. «Дружба с Базилевичем началась у него в более зрелом возрасте», — говорит житель Нью-Йорка.
Сам Базилевич, отвечая на мой вопрос о рождении их тренерского тандема, однако, рассуждает:
«Я верю в предопределенность, в судьбу. Мы были друзьями, играли вместе, потом стали тренировать разные клубы. И вдруг пришла нам в голову эта идея — объединить усилия. Мы плыли против течения, и как бы оба заняли круговую оборону. А в силу того, что мы очень разные по темпераменту и характеру — дополняли друг друга. И, объединившись, стали работать на принципиально новом уровне. Спорили нередко — но это были интеллигентные дискуссии, в них не присутствовали упрямство и нежелание слушать собеседника. Формально ответственность лежала на Лобановском. Но ни один вопрос не решался без взаимного согласия».
Буряк, однако, сказал, что команда считала главным Лобановского: «Официально, может быть, они оба и были наравне, но мы-то главным считали Лобановского. Они были друзьями, но мы чувствовали, что Лобановский авторитетнее, и последнее слово остается за ним».
А о самом взрыве в августе 1976-го Буряк высказался так:
«Сейчас, спустя много лет, я понимаю величие Лобановского. Но тогда мы смотрели на вещи несколько по-иному, и нам трудно было понять, что он тоже живой человек и имеет право на ошибку. К тому же нашлись околофутбольные люди, которым было выгодно накалить обстановку вокруг команды, а попросту — ее развалить.
Лобановский с Базилевичем после Олимпиады в Монреале хотели отчислить Мунтяна, Трошкина и Матвиенко, а мы пришли в Спорткомитет Украины и всей командой потребовали увольнения Базилевича и Лобановского. Без тренеров подготовились и вышли на матч с «Днепром». Проиграли — 1:3. И Щербицкий распорядился оставить Лобановского — он не мог допустить, чтобы команда диктовала свои условия. Были уволены Базилевич и Петрашевский. Может, после этого Лобановский стал чуть мягче к футболистам, но по большому счету он измениться не мог. Кто знает Лобановского, тот в курсе, что этот человек никогда не изменяет своим принципам».
Во время разговора в Лос-Анджелесе спросил живущего там Александра Хапсалиса, был ли он, тогда совсем юный, свидетелем того конфликта.
«Да, все молодые тоже на решающем собрании сидели. Лобановский дал высказаться всем, потом выступил сам. А затем встал второй секретарь ЦК компартии Украины Погребняк. И сказал, как отрезал: «Я выгоню вас всех, но Лобановский останется». Мне кажется, что аргументов у игроков тогда было недостаточно. Жертвой стал Базилевич, потому что кто-то один должен был уйти. Иначе снять напряженность не удалось бы», — вспоминает Хапсалис.
О чем еще говорит история 1976 года — о недопустимости единоличной бесконтрольной власти. После выдающихся побед 1975-го Базилевичу и Лобановскому отдали на откуп все. Им позволили сломать национальный чемпионат 1976 года, который искусственно разделили на две части, а в первой из них киевскому «Динамо» вообще разрешили не участвовать. Они настояли на том, чтобы чемпионат Европы стал подготовительным этапом к Олимпиаде, «под» которую и строилась вся подготовка в течение фактически целого года. А в результате тренеры чего-то не рассчитали, и к Монреалю сборная подошла с пудовыми гирями на ногах. И хватило ее только на третье место.
При этом спустя годы и сами тренеры жестко оценивали свои действия. Так, Базилевич говорил мне: «Мы совершенно нелепо проиграли в полуфинале Кубка чемпионов «Сент-Этьенну», затем из-за нашей с Лобановским грубой стратегической ошибки уступили дорогу в полуфинал первенства Европы будущим победителям — сборной Чехословакии...»
(https://1927.kiev.ua/news/126190-bunt-igrokov-triumf-v-superkubke-serebro-evro-vrazda-s-bysovcem-vospitanie-sevy---rabiner-o-velikom-lobanovskom)

Добавлю від себе й ще одне.
Майже ніхто не пише, що разом з Базилевичем і Петрашевським з Динамо пішли і Зеленцова, того самого, що стояв за спинами тренерів і математично моделював як тренувальний процес, так і підготовку до гри.
Це тріо відставників абсолютно провалилось в Динамо (Мінськ), куди вони перейшли в 1977 році і пообіцяли за рік вивести мінське Динамо з першої ліги в вищу.
Не вийшло. В Мінську вони запамятались лише самогубством Л. Адамова. Коли літом 1978 року Базилевича зняли з посади головного тренера і на його місце призначили Малофєєва, вся Білорусь раділа (якраз був тоді в Мінську). До речі Малофєєв вивів в той же рік мінське Динамо в вищу лігу, а через чотири роки зробив його чемпіоном СРСР.
Я не пригадую хоч однієї статті в прессі, де б писалось, що Зеленцов повернувся в команду київського Динамо після 1978 року. Наскільки знаю, і Базилевич вже не звав його з собою ні в Пахтакор, ні в ЦСКА.
Тому вірити заявам Зеленцова, що "Лобановский и я стали неразлучны. Как-то на одном из приемов он сказал мне: «Знаешь, если бы не ты, я не состоялся бы как тренер. Я обязан тебе схемой игры, знаниями, пониманием и внедрением футбольных идей» я не став..