Матч смерти

1942 год. Панорама:

Историческая: Со времени Голодомора прошло 10 лет. Выжившие после геноцида семьи редели в процессе непрерывных репрессий. Некогда процветающее украинское село стояло на коленях. Ужас и несправедливость коллективизации еще никто не забыл.

Внутренняя: С момента начала войны прошел 1 год. Мифы создавались позже. А тогда все было очевидно: внезапность внезапностью, а немецкие успехи в большей степени обусловлены нежеланием населения воевать за сталинский режим. Армии разбегались, фронты разваливались. В Прибалтике и западной Украине немецкие войска встречали с хлебом-солью. Комиссаров, чекистов и прочих палачей с энтузиазмом отлавливали. И не только ОУНовцы. Казнить убийц – нормальное человеческое желание.

Международная: Положение СССР казалось почти безнадежным. Вторым фронтом и не пахло. Гитлер находился на своей исторической вершине.

Лето 1942 года: Киев. Преданное «советам» население покинуло город. Идейные мужчины уходили в леса – партизанить. Остались – лояльные и нейтральные , а также  малочисленные «подпольщики».

Немцы – очень организованная нация. Любят порядок и умеют его наводить. Бардак прекратили, сохранившиеся фабрики запустили, беспрецедентно снизили уровень преступности. Город ожил. Люди строили планы на будущее – в новой, несоветской стране. Работали. В том числе – на хлебозаводах.

На киевском хлебозаводе № 2 трудились футболисты столичной команды. Люди – невоенные, идейно неозабоченные – лояльные (или нейтральные) к новой власти. Линия фронта отодвинулась вглубь, далеко от Киева. Почему бы не поиграть в футбол? Играли. Серьезных соперников (уровня ЦДКА, Спартака), конечно, не было. Но на худой конец – почему бы аматоров не «повозить»? Возили. С хоккейным, как правило, счетом.

Перед началом поединка – «Физкульт-привет» (нормальное, неполитичное приветствие; кричать «Хайль» никто не заставлял). Играли по правилам: спорт – есть спорт. Перед матчами фотографировались. Под дулом автомата никто никого на поле не выгонял. За разгромные победы киевских футболистов не карали. В середине августа 1942 года нескольких игроков команды хлебозавода арестовали. По подозрению в связях с НКВД. Как следствие, распалась команда. Больше не играли.

Вот и все. Такова историческая правда – без пропаганды, украшений и домыслов.

Теперь перейду к субъективной отсебятине.

О том, что последнюю игру назовут «Матчем Смерти», футболисты даже не догадывались.  Возьму на себя наглость заявить, что они (футболисты) и не подозревали, что «совершают подвиг». Ведь подвиг предполагает героический мотив – жертву ради кого-то или чего-то. Ради идеи, в данном случае.

Есть факты, что игрокам Смены угрожали? Можно ли утверждать, что они заведомо рисковали своей жизнью? Что риск был осознанный? Что последний поединок чем-то отличался от предыдущих (абсолютно безнаказанных)? Нет. Нет, нет и нет.

Более того. Участники матча смерти не были противниками немецкого режима. Ярыми – точно. Почему? Потому что они не воевали. Не вызывались добровольцами, не уходили в партизаны. Возможно были пацифистами. А скорее всего  -  не хотели защищать власть, которая 25 лет топила в крови их страну и грабила своих граждан.  

Иными словами: у них не было ни мотива, ни желания рисковать своей жизнью. Но матч состоялся. А значит, не было соответствующего риска. И не было подвига. (Да и подвиг ли это – забыть колхозы, Голодомор и репрессии?). Человеческая драма имела место, безусловно. Да, очень жаль погибших.

Но «Матч Смерти» – это миф. И не более того. А на историю надо смотреть отстраненно. При ином результате войны  – были бы другие учебники, другие герои и другие мифы.