Сергей Погодин: «Лобановский был жестким, а Колотов — человек от Бога»

Бывший защитник донецкого «Шахтера» Сергей Погодин рассказал в интервью Футбол 24, как в конце 80-х пытался закрепиться в составе киевского «Динамо».

— Впервые я приехал в Киев 7 декабря 1986-го, когда «Динамо» играло с московскими одноклубниками за чемпионский титул. Сидел на трибуне «Республиканского» и просматривал этот матч. Конечно, очень волновался, когда переходил в «Динамо». Но не было выхода — нужно было идти в армию. Раньше не было такого «хочу — не хочу». Родина сказала — надо служить. Но, в конце концов, мне хотелось побывать в «Динамо» независимо от того — буду я играть или нет. И пусть я за эти три года очень мало сыграл за первую команду, но за «дубль», который тренировал Виктор Колотов, меньше 25 матчей за сезон не проводил. Плюс — очень часто тренировался вместе с основным составом, от чего была большая польза. Представляете, что значит тренироваться вместе с Блохиным?

Колотов — это, прежде всего, человек от Бога. Он был, как отец родной. Вместе с нами выходил на тренировку, двигался, бегал, подсказывал непосредственно во время тренировочного процесса. По человеческим качествам в тренерском штабе «Динамо» равных ему тогда не было. Лобановский был жестким. Основной и молодежный составы он держал на дистанции. Мы были для него удаленными, с нами общался очень редко. Приходил ли на матчи «дубля»? Когда мы играли в Киеве, приезжала вся команда. Это была такая традиция. После матча возвращались на базу. Тот из молодых, кто попадает под основу, едет вместе с ними.

Не помню по какому поводу, но Лобановский вызвал меня перед тренировкой. Захожу, начинается диалог. Лобановский спрашивает: «Кто у тебя родители?» Отвечаю: «Простые рабочие. Работают на заводе». «Так пусть отец приедет». Я засмеялся и спросил: «Я что, в школе?» Он вскипел: «Все, пошел вон!» Спускаюсь на тренировку. Колотов объявил задачи, а потом говорит: «Сергей, ты не в группе. Будешь заниматься индивидуально». Очевидно, в течение 10 минут, которые прошли, Лобановский уже успел обо всем рассказать. «Иди и проси прощения», — говорит мне. Как сейчас помню: иду в бутсах по паркету, стрекочут. «Васильевич, простите!» Отвечает: «Иди. Потом это все...» На следующий день я уже тренировался в группе, — вспомнил донетчанин.