Евгений Яровенко: «Лобановский, Иванов и Бесков приглашали в свои команды и даже «возили» посмотреть на будущие квартиры...»

Олимпийский чемпион Сеула-1988, бывший футболист «Кайрата» и «Днепра» Евгений Яровенко вспомнил некоторые моменты из своей богатой карьеры игрока, в том числе, несостоявшийся переход в киевское «Динамо».

— Какими были премиальные от государства за победу в Сеуле?

— По тем временам — шикарные. По 6000 долларов и по 12 000 рублей на брата. Были и другие поощрения: Михайличенко и Бышовца наградили орденами «Знак Почета», всех остальных игроков — орденами Дружбы народов. Кстати, символическая награда, учитывая интернациональность нашей команды: я родился в Казахстане, Чередник — в Таджикистане, Фокин — в Киргизии, Горлукович — в Белоруссии, Лосев — в России, Кеташвили — в Грузии, Янониса — в Литве, Тищенко — в Украине .

— Победу над бразильцами в финале олимпийского турнира праздновали по-взрослому?

— Да, отмечали триумф с мужской баскетбольной сборной СССР. Все-таки выиграли Олимпиаду, где впервые разрешили выступить профессионалам! К этому же в Играх участвовали футболисты, которые не выступали на чемпионатах мира. А в Сеуле за сборную Германии играл Клинсманн, за Бразилию, в которой мы выиграли финал — Ромарио, Бебето и Таффарел. Помню, нас это тогда поразило.

К тому же мы с ребятами еще в Корее осознали, что олимпийская сборная СССР уже ни при каких обстоятельствах не выйдет на поле в этом составе. Ведь в Барселоне-1992 начинал действовать возрастной ценз (до 23 лет) и большинство ребят туда никак не попадали. Поэтому, по большому счету, мы прекратили существовать как команда сразу после финального свистка.

— После триумфа в Сеуле у вас были предложения из-за рубежа?

— Приглашали в «Боруссию» (Дортмунд) и Кайзерслаутерн. Но тогда в СССР действовал возрастной ценз — до 28 лет за границу не отпускали. А высоких покровителей, которые могли бы в московских кабинетах решить этот вопрос, у меня не нашлось.

— И вы решились на переезд в Днепропетровск.

— «Кайрат» в сезоне-1988 вылетел в Первую лигу. Я там играть не хотел. Считал, что буду деградировать как футболист. Здесь как раз поступило приглашение от Евгения Кучеревского. «Днепр» выиграл чемпионат страны, мне хотелось выступить в Кубке европейских чемпионов. Напомню, что так тогда называлась Лига чемпионов. И, чего греха таить, финансовые условия в Днепропетровске были несравненно лучше, чем в Алма-Ате.

Ранее два года подряд отказывался от всех предложений. Валентин Иванов звал в «Торпедо», Константин Бесков — в «Спартак», Валерий Лобановский — в «Динамо». Все трое предлагали отличные по тем временам условия, некоторые даже возили «посмотреть» на будущую квартиру. Но на тот момент я хотел отработать в «Кайрате» все выданные мне авансы. Созрел для перехода только после Олимпиады.

Если откровенно, многие ребята просто пересидели в «Кайрате». В то время было трудно поменять команду даже внутри страны. Каждый переход рассматривался в Москве на КДК. Антона Шоха, когда он переходил в «Днепр», «мурыжили» два месяца. Это при том, что коллективы, которые принимали участие в еврокубках, имели право приглашать футболистов из других команд.

— С «Днепром» вы выиграли Кубок страны, а затем дошли до четвертьфинала Кубка чемпионов. В итоге, сделали правильный выбор?

— Жаловаться не вижу смысла. А те евробаталии вспоминаю до сих пор. Сначала уверенно обыграли «Линфилд» из Северной Ирландии, затем — австрийский «Тироль». А вот весной 1990-го в четвертьфинале с «Бенфикой» играл уже совсем другой «Днепр». Чередник уехал в «Саутгемптон», Лютый — в «Шальке», Шахов — в «Кайзерслаутерн». Но, даже без наших вчерашних лидеров, в Португалии мы боролись до конца и уступили 0:1. Дома побежали забивать быстрый гол, сделали несколько грубых ошибок в обороне, и в итоге трижды вынимали мяч из сетки ворот.