Что не так с Европой?

Заочный спор европейской и американской моделей спорта во многом напоминает противостояние социалистической и капиталистической экономических систем.

В прошлом году футбольная Суперлига с первой попытки не смогла развернуть на просторах Старого Света проект, альтернативный европейской спортивной модели. Теперь она на время затаилась, чтобы предложить своим потенциальным участникам, а заодно и публике более продвинутый пакет предложений.

Вслед за баскетбольной Евролигой и Континентальной хоккейной лигой, представляющими собой, по сути, замкнутые соревновательные структуры, футбольная Суперлига тоже довольно недвусмысленно дала понять — в каком направлении дует этот явно не европейский ветер.

А вот почему он дует именно туда — в Америку?

Европейская модель

На европейском континенте, в самых разных его уголках, спортивное соперничество в упор отказываются рассматривать в качестве одной из разновидностей ведения бизнеса. Хотя на профессиональном уровне любой вид спорта, безусловно, является таковым.

Здесь делают все, чтобы бизнес помогал спорту, обслуживал его, вскармливал и содержал, тогда как обсуждать доходность соревновательного процесса почему-то не принято. Это заботы владельцев команд, спонсоров и прочих инвесторов, по каким-то причинам желающих вкладываться в свои детища.

Особая гордость европейского подхода — доступность и открытость соревновательного процесса, которые обеспечивает межлиговый обмен. Конечно, бывают исключения, но обычно это выглядит так: клуб или команда, занявшая последнее место по итогам чемпионата в том или ином виде спорта, выбывает из своего дивизиона, уступая место другой, отобранной по спортивным результатам.

Считается, что данный принцип не только обеспечивает постоянный приток «свежей крови», но и выполняет роль надежного стимула — никто из участников соревнований не желает понижаться в классе, а значит даже прописной аутсайдер мотивирован бороться за свое место под солнцем до последнего.

Сильнейшие в свою очередь стремятся идти вверх — настолько далеко, насколько это возможно. Разумеется, в этой конкурентной борьбе каждый пытается обеспечить себе преимущество над соперниками — прежде всего за счет привлечения лучших исполнителей. Даже в СССР, где, как известно, профессионального статуса у спорта «не было», игроков переманивали из одного клуба в другой, используя либо админресурс (партийный, армейский и пр.), либо суля повышенные заработки и премии.

Данный подход рано или поздно приводит к появлению ограниченного количества суперклубов (2-3), которые из года в год начинают разыгрывать призовые места между собой. В том же чемпионате СССР по футболу это были киевское «Динамо» и московский «Спартак», к которым иногда присоединялся кто-то третий — тбилисское, минское «Динамо» или «Днепр».

Этой же участи не избежали и топ-лиги Европы. Достаточно вспомнить долгую историю противостояния команд Алекса Фергюсона и Арсена Венгера (МЮ и «Арсенала») в Англии, вечное испанское «эль классико» с участием «Реала» и «Барселоны», итальянские разборки «Ювентуса», «Милана» и «Интера», немецкое доминирование «Баварии» и ее периодически оживающего оппонента из Дортмунда... Не случайно и в Украине практически все титулы оставляют за собой «Динамо» и «Шахтер».

Разумеется, десятилетие на десятилетие не приходится, и какие-то изменения со временем происходят... Правда, тогда и там, куда приходят деньги! Лучше других это иллюстрирует английская Премьер-лига, где за последние 10-15 лет состав лидеров вроде бы и сменился, но тон в АПЛ все равно задают только трое: теперь — «Челси», «Манчестер Сити» и «Ливерпуль». Испанского ресурса тоже хватило лишь на троих — к грандам подтянулся мадридский «Атлетико», а вот у Франции «Пари Сен-Жермен» чувствует себя королем.

Стремление остальных преодолеть гравитацию, заложенную в самой системе организации национальных соревнований, соблазняет клубы вести менеджмент не по средствам, что часто приводит к роковым последствиям. И никакой финансовый фейр-плей не в состоянии сдержать эту гонку.

Разрыв между клубами разных стран тоже стремительно растет, что позволяет представителям топ-группы скупать звезд, других же вынуждает либо довольствоваться своим положением, либо подталкивает к поиску рисковых операций. Такая система менеджмента приводит к монополии нескольких команд теперь уже и на международной арене — например, в той же Лиге чемпионов. Чтобы убедиться в этом — достаточно взглянуть на перечень финалистов ЛЧ последних десятилетий.

Фактически что мы видим? Закрытый лиго-чемпионский пул, но мы его таковым не признаем. И я догадываюсь — почему. Ведь, в случае признания за этим пулом его особости, необходимо будет идти и на следующий шаг — дать ему возможность самоорганизоваться. Да хоть в Суперлигу!..

Чем же тогда заниматься чиновникам УЕФА? Которые, ни во что не вкладываясь, распределяют потоки, сопоставимые по своим масштабам с капиталами международных корпораций.

Американская модель

Проблем подобного рода и близко нет в американской модели спорта, чье кредо — максимизация доходов.

За океаном профессиональный спорт рассматривается как специфическая сфера бизнеса и отрасль досуга, конкурирующая с другими видами развлечений. Сама же спортивная деятельность и ее результаты — это своего рода средство извлечения прибыли.

Особенностью американских национальных лиг является то, что состав участников, разыгрывающих титул, стабилен из года в год. Грубо говоря, занявшая последнее место команда никуда не вылетает. А изменения в лигах, если и происходят, то либо за счет купли-продажи команды, либо за счет нового клуба, в таком случае делающего крупный вступительный взнос в лигу.

Система менеджмента этих лиг способствует защищенности клубов от экономических провалов, поскольку доходы распределяются между всеми. При этом возможности хозяев команд ограничены потолком зарплат игроков. Вы попросту не можете пригласить звездного исполнителя, соблазнив его более высокой зарплатой — он уже получает максимум, установленный лигой.

Отношения между работодателями и игроками базируются на сложной системе драфта, введенной с целью устранения борьбы между клубами за перспективных новичков и выравнивания сил команд. Впервые она была применена Национальной футбольной лигой (речь об американском футболе) в 1936 году, и с тех пор успешно действует. Суть ее в том, что команды отбирают игроков по определенной системе, при этом занявшая последнее место в чемпионате получает право первой сделать выбор.

Система постоянно совершенствуется, например, введением драфт-лотереи. Это для того, чтобы снизить стремление команд, неудачно выступающих в чемпионате, финишировать на последнем месте и получить право первого выбора сильнейших новичков. Теперь команды, не попавшие в плей-офф, разыгрывают это право в лотерее, при этом преимущество сохраняется за аутсайдером.

В разных видах спорта имеются существенные отличия в организации драфта, которые касаются количества раундов и привлечения зарубежных звезд. В некоторых видах клубы могут иметь любое число игроков в своих списках; в других размер списка строго ограничен, чтобы богатые клубы не могли захватить непропорциональную долю талантов.

Но в целом система драфта позволяет постоянно уравновешивать силы соперников, а значит, и поддерживать предельный интерес публики к игре. Ведь американский зритель не пойдет на стадион, если заранее сможет предсказать победителя.

Такой подход к устройству соревнований позволяет выигрывать крупные турниры даже представителям провинции. К примеру, клуб «Грин Бэй Пэккерз» до сих пор удерживает рекорд по количеству выигранных чемпионатов по американскому футболу — 13 (9 титулов до эры Супербоулов и 4 победы в Супербоуле). К слову, Грин Бэй — это центр округа Браун в штате Висконсин с населением, едва превышающим 100 тысяч жителей. Что-то типа наших Броваров или Лисичанска...

Что делает эту разницу?

Разные модели спортивного обустройства рождают не только различные системы менеджмента, но и формулируют принципиально отличные стратегии для регулирования конкуренции.

Американская модель, в отличие от европейской, предполагает перераспределение финансовых и людских ресурсов от сильных команд к слабым на том основании, что это создает более благоприятную среду для бизнеса и, следовательно, способствует усилению зрелищности.

В свою очередь система лиго-ориентированного менеджмента содействует большей финансовой стабильности клубов — участников «закрытых» соревнований. Впрочем, такие ли они уж закрытые? И настолько ли открыты, как провозглашается, чемпионаты европейские?

Скажем, если вернуться к примеру футбольной Лиги чемпионов УЕФА — покуда самому успешному спортивному проекту на европейском континенте, и пройтись по списку ее триумфаторов за последнюю четверть века, то выяснится, что таковых наберется аж 10 (это при более чем 300 участниках!) При этом победители представляют только 5 национальных чемпионатов — Англии, Германии, Испании, Италии и Португалии.

Можем пересчитать и количество чемпионов в топ-чемпионатах Старого Света за те же 25 лет. Уверяю вас, большого разнообразия и здесь мы не встретим. Так, в Англии и Германии, сменяя друг друга, сильнейшими становились лишь 6 клубов, а в Испании и Италии — по 5.

В других игровых дисциплинах подобного однообразия, конечно, мы уже не найдем, но разве эти виды сравнятся по охвату рынка и возможностям с большим футболом? Сопоставлять с ним скорее нужно ведущие американские лиги, причем МЛС — лигу соккера — я бы пока к ним не относил.

Какая же сменяемость чемпионов за те же 25 лет в заокеанских топ-лигах? Сравнение явно не в пользу европейцев. Судите сами: НФЛ (американский футбол) — 14 победителей Супербоула, МЛБ (бейсбол) — 14 победителей Мировой серии, НХЛ (хоккей) — 13 обладателей Кубка Стэнли, НБА (баскетбол) — 11 победителей Кубка Ларри О'Брайена.

И это одно из самых наглядных преимуществ американской модели спорта, наряду с высочайшим уровнем ее смотрибельности и рентабельности.

А есть еще не столь очевидные. Как, например, спортивная пирамида Америки, реализуемая посредством широчайшей системы престижнейших любительских соревнований — от школьных до университетских.

Игорь ЛИННИК