Легенда киевского «Динамо» и один из лучших белорусских тренеров Александр Хацкевич празднует 50-летие. Перед важной датой «Наша Ніва» созвонилась со знаменитым белорусом — многие его ответы вас удивят. «О месте жительства и Милевском не спрашиваем», — предупредил он вначале.
Александр Хацкевич (фото: Е.Лукацкий)— Все устали от войны. Я сам сейчас в поездке по Европе, встречаюсь с детьми-переселенцами, с их родителями и людьми, которые им помогают. Очень много усталости, не только физической. Вам не передать ощущения, когда ты видишь эти глаза, когда ты видишь этих детей, родителей. Кто-то пострадал физически от этого всего. Но у народа Украины есть цель — защитить и освободить свою землю.
Пока у меня есть такая миссия и я могу где-то чем-то помочь, я это с удовольствием делаю. Материальное — это самое простое: взял и перечислил деньги на счет определенного фонда или организации. Если есть голова, две руки и две ноги, деньги заработать можно, и ничего с тобой не случится, если ты поможешь. А иногда доброе слово помогает больше, чем деньги.
Поэтому когда у меня появляется возможность и меня приглашают на такие мероприятия, всегда бросаю все и еду в другую страну или другой город, если надо — лечу.
— Как чувствуете себя перед 50-летием?
— Это всего лишь цифра. Один человек скажет: блин, уже пятьдесят! А для кого-то это «всего лишь пятьдесят». Время не остановить, и надо жить сегодня: любить родителей, которые подарили тебе жизнь, любить жену, любить детей и внуков, ценить и уважать друзей, научиться говорить людям «спасибо». Продолжать учиться и развиваться, мечтать и верить — почему нет? А также радоваться успехам родных и близких тебе людей, радовать их, преодолевать трудности.
Если имеешь возможность, стоит помогать людям. Сейчас такое время, что многие преодолевают трудности, но я им где-то и благодарен: трудности показывают, чего стоит ты сам и чего стоят люди, когда-то бывшие рядом с тобой, с кем ты продолжаешь идти дальше, а кого вычеркиваешь из своей жизни и памяти.
Понятно, что в 50 лет есть определенный багаж знаний и опыта, прежде всего жизненного. Но для меня это «всего лишь пятьдесят». Когда я иду в караоке-бар, могу себя чувствовать двадцатилетним, а завтра сижу в хорошем ресторане в костюме с галстуком и чувствую себя уже более взрослым.
— Думаете о возвращении в Украину?
— Сегодня имею определенные ограничения в перемещении не в страны Евросоюза. Поэтому не могу вернуться ни в Украину, ни в Беларусь. Обязательно вернусь в Украину, надеюсь, что это случится как можно скорее. Я живу там, там мой дом.
— Вы назвали ошибкой два ваших последних места работы — волгоградский «Ротор» и кипрскую «Кармиотиссу». Почему?
— Касательно первой командочки: да, я признаю свою ошибку. Если говорить футбольным языком, это пенальти, красная карточка и удаление, и говорить о них больше не хочу. Это меня очень сильно выбило. Не хочу ничего говорить о той стране и даже вспоминать, что я там работал.
Насчет «Кармиотиссы» — тут ситуация другая. Касательно футбола, подбора футболистов, условий труда и роста — все в клубе было на очень хорошем уровне. Я пришел в команду после пяти игр. Да, у клуба был неудачный старт, решили поменять тренера — такое бывает в футболе.
Но после моего ухода «Кармиотисса» поменяла еще четверых или пятерых тренеров (Александр покинул команду год назад — ред.). Там проблема не в тренерах, а в том, что президент оказался совсем нефутбольным человеком.
— Вспоминаю игру белорусской сборной с Францией под вашим руководством. Полные трибуны, единство команды и зрителей, ничья с топовой сборной. Мы сможем еще когда-нибудь увидеть такое в Беларуси?
— Это время, когда и болельщики, и команда будут едины, обязательно придет. Конечно, я помню тот матч — игра отборочного цикла на чемпионат мира, весь стадион в белых майках сборной, все поддерживают. К сожалению, мы не выиграли, но мы и не проиграли. Через пару дней был аналогичный матч с Люксембургом, когда весь стадион также был со сборной.
Сейчас такого ты не увидишь, все это в Беларуси искусственное, тем более что сборная сейчас не играет в Беларуси. Сейчас такой искренности и поддержки мы бы все равно не увидели, это невозможно.
— Если бы вы оказались на месте футболиста белорусской сборной, которого заставили устроить покаянную пресс-конференцию, что бы вы сделали?
— Сегодня у тебя должно быть четкое понимание, на какой ты стороне. Сегодня так нельзя, что ты играешь за одну команду, а назавтра тебя прижали — и ты поднял ручки и просишь прощения. Это как виноватый первоклассник, у которого еще нет опыта, и он говорит: «Меня использовали, я не понимал, что делал». Сегодня есть белое и есть черное. Как говорила Раневская, люди как свечи: либо горят, либо в жопу их. Мне просто жаль людей, которые сегодня перекрашиваются, это лицемерие.
— В нынешней Беларуси может появиться новый Валентин Белькевич?
— В Беларуси всегда были классные футболисты, такие, как Мустыгин, Малофеев, Пудышев, Прокопенко, Зыгмантович, Гоцманов, Алейников, Белькевич. Это были люди со своим стержнем, со своей харизмой и своей судьбой, но их всех объединяло то, что их любили болельщики. Уверен, что обязательно появится новый Белькевич, Алейников, Прокопенко, Пудышев.
Не знаю, как нынешнее поколение играет без болельщиков. Да, был ковид, но тогда пустые стадионы были вынужденной мерой. Эта игра создана для того, чтобы на нее приходили люди, передавали из поколения в поколение свою любовь к команде и сборной. Без болельщиков футболистов не будет.
— В чем была топовость Валерия Лобановского как тренера? Есть ли подобные тренеры сейчас?
— Он работал как в шахматах, где каждое действие просчитывается, имел свою оценку эффективности действий, видел ситуацию на несколько шагов вперед. Говорят, что он опережал свое время, видел, как футбол будет развиваться дальше.
Все решают кадры, подбор футболистов, но самое главное во всем этом — интеллект. Он подбирал интеллектуальных футболистов, которые дополняли друг друга, и сам был очень интеллектуальным тренером. Для него был очень важен не только футбольный интеллект, но и жизненный: чтобы футболист был интересным собеседником не только в своей профессии, но и понимал жизнь.
— Имеете в виду образование?
— Да. Однако образование может быть и средним, а воспитание должно быть высшим.
— Есть ли сейчас в Восточной Европе хоть чем-то похожие на него тренеры?
— Для меня в том поколении было два футбола. Силовой футбол Валерия Лобановского и тотальный футбол, который в «Барселоне» начал использовать Йохан Кройф, потом его стали развивать голландские тренеры, Гвардиола. Футбол эволюционирует, но я уверен, что Лобановский был бы востребован и в нынешнем футболе.
— Кого бы вы назвали главным тренером в вашей карьере?
— Тут мне просто ответить, потому что я нечасто менял команды. В первую очередь это Николай Николаевич Некозырев и Михаил Степанович Братченя, мои первые тренеры. Многим эти имена ничего не скажут, но это те два тренера, которые первыми научили меня любить и понимать футбол. Остальные тренеры, с которыми я работал дальше — и в дубле минского «Динамо», и в самом «Динамо», и в киевском «Динамо», и в сборной, — только помогали мне совершенствоваться в профессиональном плане и учиться понимать жизнь.
— Вы в браке более 20 лет. В чем секрет таких долгих отношений?
— Могу назвать только два слова — доверие и уважение. Кажется, звучит просто, но попробуйте сами так жить.
— Идеальный отдых для вас — это что?
— Если с семьей, то в горах, если с друзьями, то рыбалка. Место не важно, главное — компания, чтобы семья и друзья были близко. Можно назвать Альпы, можно в Украине поехать покататься на лыжах. От количества звезд это не зависит.
— Какой момент считаете главным в своей карьере?
— Точно не помню, сколько мне тогда было, скорее всего, десять лет. Сейчас дети могут не понять, как это, когда родители не имеют возможности купить коньки, ролики или клюшку, а тогда жизнь была совсем другая. Мои родители не могли себе позволить купить мне коньки, которые я хотел. С другом, жившим в соседнем подъезде, я пошел заниматься хоккеем и обманывал родителей, что хожу на футбол.
Когда я пришел в хоккейную школу, мне там выдали коньки и клюшку. Я их хранил у друга, чтобы во дворе кататься на коньках и играть в хоккей, но это уже были мои личные коньки. Пришел тренер по футболу и сказал моему отцу, что я уже около месяца не хожу на футбол, а родителям я говорил, что хожу туда. Когда отец взял ремень, это и был переломный момент в моей футбольной карьере.
— Какой момент в карьере вы считаете самым сложным?
— Если о тренерстве, то вспоминаю время, когда я работал главным тренером в сезоне 2016/2017 в киевском «Динамо». По итогам сезона мы отстали от донецкого «Шахтера» на два очка, так как не сыграли игру с «Мариуполем», где нам засчитали поражение (динамовцы отказались играть в Мариуполе, так как город находился в 20 километрах от фронта российско-украинской войны — ред.). То есть нам для чемпионства не хватило победы в одной игре.
Если говорить о карьере игрока, это проигрыш «Баварии» в полуфинале Лиги чемпионов в 1999-м, когда ты был в шаге от главного клубного европейского трофея. Понимал, что больше не буду так близко к выигрышу этого кубка.
— Как это было?
— Спросите у любого спортсмена, что это, когда ты видишь финишную черту, а потом пропадает свет — и все гаснет, и ты это не выиграл. Говорю не о футболе — о любом виде спорта.
— Как после такого идти дальше?
— Затянуть ремень, терпеть и продолжать работать, снова ставить цели. В любом возрасте и в любой деятельности должна быть мечта.
— О чем вы мечтаете сейчас?
— Сейчас мечтаю увидеть родителей.
— Вы сказали в одном из интервью: «Как настоящий белорус, умею делать колдуны». Что еще среди фирменных блюд?
— Тогда я сказал, что умею готовить драники, которые без муки. Поверьте мне, если они с мукой, это не драники. Вообще могу приготовить вам все, что хотите, из картошки: картошку вареную, пареную, пюре, в мундирах, жареную, драники.
Вера Белоцерковская
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
× 29
Загрузка комментариев
