11 сентября.

Сегодня очередная дата трагедии и я решил, что будет не лишним поделится с коллегами по сайту своими воспоминаниями.

11 сентября 2001 года. Уверен, что эта дата нам всем что-то говорит.

Я живу в Бруклине, работал тогда в Манхетене. Мне нужно было добираться на метро и делать пересадку на другую ветку через выход на поверхность именно на площади перед теми зданиями близнецами.

Потом ещё одна остановка. Кампания оплачивала бесплатный проездной, просто выдавала ваучер и эта пересадка была удобна. Подьеxали незадолго до 8 утра к этой станции и стали в тоннеле. Стоим, 10. 15, 20 минут. Я уже опоздал. Потом объявляют, что из-за дымовой обстановки поезд проследует без остановки. Подъехали и все же остановились. Динамик орет, что б никто не выходил. Двери открылись и я все же высунул свой нос. Смотрю, на пустой платформе мечутся работники метро в ярких оранжевых жилетах и запихивают небольшое кол-во людей ещё в вагоны. Поехали дальше и на следующей станции я вышел, поднялся. Оттуда пешком ещё около минут 15 до работы. Первое, что я увидел в просвете домов - это окутанный дымом первый билдинг близнецов, второй был ещё цел. А у меня именно в первом здании работал друг на 64-м этаже. Не просто друг, 50 лет стажа, институт, работа, женились, доставали сосиски на пропитание, рожали детей.

И вот я вижу этот дым. Ещё ничего не зная, я за мобильник - отрубленно. Таксофоны - очередь километр. Говоря - самолет врезался. Я бегом на работу, ещё внизу встречаю молоденькую сотрудницу, плачет. Я ей, Ерика, я слышал самолет ударил, а она говорить не может, показывает на пальцах - 2. я тогда даже не понял, что этот второй во второй билдинг ударил. Поднимаюсь к себе на 15 этаж, ну и там все уже узнал. Телефоны в нашем офисе работали. Я звоню Mарку - мертво. Позвонил жене своей, она работала в центре, подальше от места совытий, она на месте, говорит, что в основном сидят на крыше, наблюдают. Многие плакали, Были истерики. Но были и равнодушные, даже довольные как-то внутри. Моя кампания находилась всего в одной миле от места событий. У нас там была курилка, переход с лестничных клеток через открытый балкон, Вот мы там все это время и "курили".

За это время со мной вышел на связь друг из Лос"а, они дружат с Mарком ещё дольше, а потом и старший брат Mарка из Чикаго. Я им ничего не мог отвечать. Хорошо, что не звонила супруга Марка.

Что я только не насмотрелся с этой площадки. Здания были окутаны густым черным дымом, огня не было видно. Внутри окон была кромешная чернота, но вспыхивали огни, как от электросварки, мы догадались, что это рвутся эл. провода. Мы видели людей на крыше, кружащиеся вертолеты, выливающие воду. Летели какие-то предметы, летели вертикально вниз с большой скоростью и мы догадались, что это люди выбрасываются из окон. Короче была жуть. Женщины бились в истерике.

За это время со мной вышел на связь друг из Лос"а, они дружат с Mарком ещё дольше, а потом и старший брат Mарка из Чикаго. Я им ничего не мог отвечать. Хорошо, что не звонила супруга Марка. Что я только не насмотрелся с этой площадки. Здания были окутаны густым черным дымом, огня не было видно. Внутри окон была кромешная чернота, но вспыхивали огни, как от электросварки, мы догадались, что это рвутся эл. провода. Мы видели людей на крыше, кружащиеся вертолеты, выливающие воду. Летели какие-то предметы, летели вертикально вниз с большой скоростью и мы догадались, что это люди выбрасываются из окон. Короче была жуть. Женщины бились в истерие.

Я уже узнал про третий самолет, ударивший в Пентагон, про четвертый упавший самолет. Позже мы узнали, что сотрудникам арабской национальности предложили уйти домой. Со мной в одной команде работал египтяни, инженер. Мы были дружны. Я не понял тогда почему, а он подошел ко мне и крепко обнял, я подумал, мол так соболезнует. Но позже я понял, что так он осознавал и какую-то свою вину и образно прoсил прощения.

Потом ушел вниз второй билдинг, прямо на моих глазах, сложился телескопически, сам в себя. Мы слышали этот грохот и неутихающий вой с улиц. как же было страшно. А я все стоял и смотрел на первый билдинг, считал примерно, где 64-й этаж. когда меня звали к телефону и там были друзья, родные, я злился и матерился, я не мог вести эти репортажи. Я обожал свою маму, я был у нее единственный сын и я втайне порадовался, что она не дожила до этого ужаса, она бы не выдержала. И вскоре ушел так же и первый билдинг и смотреть уже было не на что. Пошел страшный смог, запахло горелой пластмасой - ведь здания были заполнены компютерами и др. техникой, но что самое страшное, запахло горелым человеческим .... Я потом несколько месяцев работал в этом ужасном смоге.

Интернет был полон прямых трансляций, я смотрел нашу русскоязычную американскую программу. И тут раздался очередной звонок по телефону - и О, чудо, звонит Марк. Я орал не в себе, где ты?? Он сказал, что не знает и ничего соображает, записной книжки нет, помню только твой рабочий. Звонил из таксофона. Я попросил узнать у людей рядом на каком он примерно углу, он выяснил. Я ещё сообщил кому мог, что Марик жив и побежал, но я был видимо невменяем и мне начальник выслал вслед моего ученика. русского, вернее узбека, родом из Ташкента.

По пути мы встретили моего родственника, который потерянный сидел на скамейке и не знал, что делать, его фирма была напротив тех зданий, этот дом позже тоже упал. Я взял его с собой и мы опять побежали искать Марка.

Он стоял там, где и сказал, весь в цементной пыли, ничего не соображал. Рассказал, что шел примерно час по лестницам вниз, меняли лестницы, поскольку некоторые уже были провалены, выскочил через подвал, был кромешный ад, но полиция стояла и мигала фонарями и все орали "Бегите". Через три минуты, когда он успел перебежать дорогу к Церкви, обернулся и увидел антену на крыше здания, которая уходила вместе с крышей в кучу обломков.

Позже он рассказал, что работала спринклерная система, он все время мочил что-то и прикладывал к носу и рту, сначала платок, потом рвал рубашку, потом намочил пижак и одел на голову. Он рассказал, что несли людей, обгоревших, с вылезшими костями ног, несли или просто помогали грузным и пожилым, а потом не выдержибали и оставляли их, рыдали, рощались и уходили. Он рассказал, как на уровне 30-х этажей навстречу шли пожарники, тащили разное оборудование, баллоны с кислородом, они шли тяжело, трудно, но упорно наверх спасать людей, а на самом деле на свою смерть. и даже все те полицейские, указывающие дорогу внизу тоже все погибли.

Пока мы шли обратно, я заметил, что все рестораны, кафе, магазины пооткрывали настежь двери, выставили столы с едой и напитками, зазывали людей, усаживали успокаивали. Конечно выли сирены, полиция, пожарные, скорые, служба газа.

Мы пришли на работу ко мне. Женщины Марка помыли, переодели. начальство давно заказало полно всякой еды. начались звонки, обзвоны, кто где, кто жив.

Оказалось (но это позже), что старший сын Марка рвался через оцепление к его зданию, его естественно не пустили и ещё на него сверху упал большой кусок стекла и разрезал руку.

Короче, в середине дня все поняли, что нужно добираться домой. Мы втроем, я, Марк и мой родственник пошли за моей женой, забрали её. И в это время, ближе к вечеру начало работать метро. Конечно все ворота метро были распахнуты, проезд бесплатный, но поезда ходили плохо, с большими интервалами и переполненные. Добравшись до Бруклина, мы пересели в машину к моему родственнику, он оставлял её на последней остановке перед въездом в Манхетен. Отвезли Марика домой и застали картину - старший сын сидит с его портретом, одел его часы и оплакивает отца. Больше дома никого не было. Он ничего не знал, что отец выжил. когда мы вошли, то поняли, что сын немного "поехал", он все время повторял, папа. ты же умер.

Вот такая была трагедия.

Три дня мы не работали, а потом нас начали вызывать. Метро в нашей эрии не останавливалось, пришлось долго идти пешком. Я уже писал про этот страшный угар. У нас в кампании провели беседы насчет сотрудников арабов и потом уже начали вызывать их на работу. Все равно кипели страсти, были даже провокации. Я, помню, неоднократно вступался за моего египтянина.

А Марка вызвали на работу через 2 недели, уже в другое место, на другом берегу Гудзона. К этому времени уже разбирали завалы, находили трупы, опознавали, если удавалось и хоронили. Он пару месяцев работал в такой похоронной команде, приходилось говорить с родственниками.

Пару лет Марик втягивал голову в плечи при звуке летящего самолета. Он долго проходил лечение у психиатора. Сейчас он продолжает работать в этой же кампании, хоть ему уже 76 лет. Он там у них ветеран.

Погибших в зданиях Всемирного Центра хоронили в основном на кладбищах Стейтен Айленда (это один из городов, входящий в "Большой Нью Йорк"). А чуть позже в этом городке обустроили несколько скверов, где по сей день стоят кучно портреты погибших с именами. В этом районе живет моя дочка и я часто там бываю. Проезжая мимо таких скверов мои глаза всегда наполняются слезами. Кстати, среди погибших немалый процент "наших" русскоговорящих американцев.

Извините, что так много, но я подумал, что многим коллегам на этом сайте будет познавательно узнать это от очевидца.

Особенно во время таких тяжелых событий в Украине.

Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости