Виталий ГОДУЛЯН: «Однажды опоздал на игру «Динамо» — «Металлист»

В годы активной судейской карьеры пообщаться с ним под диктофон было почти нереально. А ведь собеседником самый одиозный, как считают некоторые, арбитр своего времени оказался человеком в меру простым, откровенным и вместе с тем не лишенным самоиронии.

А ведь именно юмор, по мнению Бориса Гребенщикова, делает тему любого разговора, по-настоящему серьезной.

Иногда и сам бросался на арбитров

— В юности вы и сами серьезно занимались футболом... До какого уровня доросли?

— Уже обслуживая игры во второй лиге в качестве арбитра, еще играл за команду первенства области. Но в 1994 году разорвал связки голеностопа, и после этого активная карьера футболиста закончилась.

— Как футболист Виталий Годулян относился к судьям?

— Как правило, на площадке я вел и до сих пор веду себя достаточно сдержанно, но если арбитр удивляет очень крепко, эмоции перехлестывают. За примерами далеко ходить не нужно. У нас каждый год проводится мини-футбольный турнир среди судейских команд, посвященный памяти первого украинского арбитра ФИФА Николая Балакина (в прошлом году Годулян был признан лучшим игроком этого мемориала. — авт.). Года четыре назад в финальном матче сошлись сборные Одесской и Киевской области. Судили встречу Александр Иванов и Дмитрий Жуков. И вот в одном из эпизодов при не самом приятном для нас счете Саша, как по мне ошибочно, не назначает пенальти в ворота соперника. Бросаюсь к нему в возмущении, крепко грублю, он дает мне желтую карточку, хотя, в общем, вполне мог удалить с поля. Однако после этого никаких спорных ситуаций не возникает, и мы, проигрывая по ходу встречи 1:4, вырываем победу — 5:4! Хотя, по сути, наше противостояние с киевлянами носит весьма принципиальный характер: однажды дело едва не дошло до рукопашной.

— Российский арбитр Захаров однажды сказал, что отношения в судейском корпусе зачастую напоминают внутреннюю кухню в балете: пока одна балерина вышла в туалет, другие уже успели подложить ей в пуанты горстку битого стекла...

— У нас никто никому стекло в бутсы не подкладывал, но все понимали, что есть такой шанс, который дается лишь однажды, и если ты его не используешь, то облегчишь жизнь двадцати людям, которые стоят за твоей спиной и мечтают встать на твое место. Это конкуренция, и она абсолютно здоровая. Никакой дедовщины, никакой кастовости... Ты зависишь только от себя и от своих ассистентов — выручат они тебя или нет... Грубо говоря, все происходит, как в фигурном катании: ты вышел, откатал свое и получил оценку.

Иногда Коллина говорит так, что перевод не требуется

— В период карьеры арбитра вокруг вас сложился определенный стереотип: мол, Виталий Годулян всегда дает много красных карточек и часто назначает пенальти. Таким образом вы регулировали определенный порог грубости?

— В то время я был арбитром ФИФА, обслуживал международные матчи и перестраиваться с одного стиля судейства на другой не хотел, действуя согласно рекомендательным видеоматериалам по грубой игре, присылаемым из международных ассоциаций. Все началось с того, что в Европе инспекторы несколько раз занижали мне оценки за элементарные ошибки, касавшиеся дисциплинарных наказаний. Что было неизбежно, если ты не показал красную карточку в ситуации, которая того требовала. Точно также я действовал и в Украине, понимая, что повторы все равно ответят на вопрос: заслуживал ли нарушитель удаления. Никогда ничего не высасывал из воздуха, никого не удалял только, потому что человек мне не нравился. И, знаете, как правило, видеозапись подтверждала мою правоту: по крайней мере, в Украине меня ни разу в таких ситуациях не наказывали.

— Другое дело, что тренерский цех и общественность к столь радикальным трактовкам, видимо, были не готовы...

— Да, но обратите внимание: с приходом к должности куратора судейского корпуса ФФУ Пьерлуиджи Коллины количество удалений повысилось процентов на пятьдесят. Таковы нынешние требования, и если арбитр не покажет красную карточку за грубую игру, в течение следующего месяца работать не будет.

— Были случаи, когда Коллина разговаривал с вами достаточно жестко?

— В личных беседах — нет. А вот на групповых занятиях, когда судьи сидели все вместе, и ему не нравился чей-то ответ, он мог в жесткой форме объяснить, как именно нужно действовать, но ничего лишнего себе не позволял. Иногда, когда он недоволен нашими действиями, Коллина говорит так, что перевод и не требуется. Тембр голоса и мимика Пьерлуиджи ничего хорошего нам не сулит, хотя наш переводчик Рома очень добр и наверняка смягчает какие-то смысловые акценты.

От матча «Днепр» — «Динамо» нужно было отказаться

— Ваша первая дисквалификация датируется 2003 годом. Так что же случилось в матче первого весеннего тура сезона «Александрия» — «Оболонь»?

— Я получил плохую оценку. Якобы допустил ошибку с назначением пенальти, хотя до сих пор считаю, что назначил его верно. Но главная проблема заключалась в другом: поле было в непригодном состоянии для проведения игры. За сутки до матча выпал снег, а подогрева в Александрии не было. В день игры взвод солдат сапогами утоптал снег, сделал разметку, и я рассудил, что согласно правил, проводить матчи на снегу можно. Тем более что играли команды красным мячом, но дело в том, что после начала встречи температура воздуха резко упала, и поле замерзло до такой степени, что в углах оно было попросту ледяным. Я эту игру довел до конца, получил свои два месяца дисквалификации. Зато в следующий раз, когда точно такая же ситуация случилась в преддверие матча «Борисфен» — «Ворскла», матч был отменен, и хозяевам засчитали поражение.

— Прокомментируйте ситуацию, сложившуюся вокруг вас в сезоне-2009/10, когда большинство клубов отказались от судейства Годуляна, но руководитель судейского корпуса Вадим Шевченко назначил вас на матч 19-го тура «Кривбасс» — «Таврия»...

— 2009 год был для меня особенным. Первая весенняя игра «Металлист» — «Динамо». Скандал. После матча на моей странице в «Одноклассниках» начался настоящий «пожар»: фанаты харьковского клуба принялись активно бомбардировать ее сообщениями. Со временем все успокоилось: зато люди между собой пообщались: некоторые ругали, кое-кто защищал. В общем, отвели душу...

Потом все слегка нормализовалось: отсудил финал Кубка Украины «Шахтер» — «Ворскла». Передохнул. Но в новом чемпионате получил назначение на игру «Металлист» — «Карпаты», в которой возникло несколько спорных моментов, после чего львовяне пожаловались на меня, прислав в придачу нарезку моментов с моим участием. Ну и, как вишенка на тортике, — знаменитая игра «Динамо» — «Днепр»...

— Однажды вы сказали, что от этой игры нужно было отказываться...

— Да, я чувствовал серьезное давление со стороны прессы. Прибавим к этому непростые на тот момент отношения клубов и не лучший период в моей карьере... В общем, психологически к этой встрече я был не готов, хотя и не считаю, что провалился. Но если бы вернуть все назад, то поступил бы иначе. Одно из двух: либо не выходил бы на поле, либо в каких-то моментах поступил бы мудрее. Например, в первые минуты матча, посадил бы команды на свисток, а не предоставил возможность действовать на грани фола. Такая манера привела к удалению Пашаева, который очень грубо сыграл против Нинковича.

— А каким образом в интернет попал номер вашего мобильного?

— Понятия не имею. Но после того матча ко мне посыпались звонки с незнакомых номеров. Это продолжалось два-три месяца. Иногда брал трубку — разговаривал с болельщиками. Иногда передавал телефон жене: на, мол, поговори с моими фанатами (улыбается).

В общем, все это пришлось буквально на одно полугодие, и результатом этого стало письмо из Львова. Однако в ФФУ учли, что клубы вообще не имеют права вмешиваться в работу судейского комитета и решили не реагировать на это письмо, в котором фигурировало еще трое моих коллег (Виктор Швецов, Олег Деревинский и Орест Шмигельский. — авт.). Однако каждый из нас продолжал успешно работать и дальше, а Деревинский так и вовсе закончил карьеру на мажорной ноте, отсудил без сучка и задоринки все оставшиеся игры.

«Виталий, — сказал мне Акопян, — он забил рукой!»

— Однажды вы сказали, что судьи с президентами клубов не контактируют...

— Я, вообще, не могу припомнить, чтобы общался с кем-то из них. Разве что — с Игорем Суркисом. На стадионе «Динамо» раздевалки арбитров и команд находятся совсем рядом, так что с президентом киевского клуба судейская бригада иногда пересекалась в коридоре. Здоровались и шли дальше.

— По окончании матчей в этом коридоре можно было услышать о себе что-то нелестное?

— В первые минуты после игры нахамить арбитру могут везде. Вот вам памятный случай. 2001-й год. Донецк. «Шахтер» весь матч не может забить запорожскому «Металлургу», и вот на 94-й минуте при счете 0:0 после дикой толкучки горняки усилиями покойного Ассана Ндиайе наконец заталкивают мяч в сетку ворот гостей. При этом я находился не в самой удобной точке и плохо видел, чем именно сенегалец отправлял мяч в сетку — головой или рукой. Но тут ко мне подбежали игроки «Металлурга» — Армен Акопян и Андрей Демченко, с которыми на тот момент у меня сложились нормальные человеческие отношения. И говорят: «Виталий, он забил рукой». Я тут же сопоставил это с довольно странной траекторией полета мяча, подумал, что забить так головой было нельзя, и на свой страх и риск показал Ндиайе вторую желтую карточку и отменил гол. Тренером «Шахтера» тогда был Невио Скала: он был весьма недоволен моим решением и даже выбежал на поле. Но через двадцать минут после того, как мы зашли в раздевалку, представители «Шахтера» извинились за свою горячность и пожали нам руки. Запись, которую они просмотрели, доказала мою правоту.

А иногда в первые минуты после матча люди чуть ли не в драку бросались. Тот же Николай Костов, например, в бытность наставником «Металлурга» меня не слишком жаловал. Как-то его команда играла дома, и уже в компенсированное время я удалил с поля Лазича... Ну и болгарский наставник попытался мне крепко нахамить. Так, что окружавшим тренера людям пришлось его держать.

— Вы часто удалял тренеров?

— Вот Маркевича относительно недавно пришлось попросить на трибуны. За что? Скажем так, использовал в мой адрес табуированную лексику. Но уже на следующее утро мы летели в одном самолете и спокойно разговаривали в аэропорту. В жизни Мирон Богданович — очень спокойный дружелюбный человек.

Эдмара нежно послал прямо на поле

— А можно не сразу удалять человека, если он обложил судью по матушке?

— Конечно, можно. Скажу больше: иногда нужно ответить той же монетой. Помните такого футболиста в «Карпатах» — Батисту? Сложный парень, судьям хамил нередко: причем, на чистейшем русском языке. Вот его я во Львове однажды пожалел: просто состоялся очень неприятный разговор на поле, а после игры пожали друг другу руки и разошлись. Но вот прошел год-два, и мы снова встретились, когда Батиста выступал за ФК «Харьков». Не знаю, может, он к тому моменту вообще не хотел играть в этом клубе, но оскорблял меня так откровенно, что деваться было некуда — показал бразильцу красную. И его после этого быстро продали.

— А что вы не поделили с Божьим человеком Эдмаром?

— Забавная была история. «Таврия» проводила кубковую игру в Черкассах, Эдмар тогда только выучил главные слова на русском языке. Матч получился напряженным: сами понимаете, команда высшей лиги не может одолеть коллектив из второй. Основное время закончилось со счетом 1:1, и по ходу матча я принял парочку решений не в пользу «Таврии». Вот тут тогда еще бразилец Эдмар и завелся. Начал что-то рассказывать, причем, в неординарной манере. Увидел на моей форме эмблему международной ассоциации футбола и сделал круглые глаза: «Ты что ФИФА? Как ты можешь быть ФИФА, если так судишь?» — «Эдик, — незлобиво отвечаю ему, — иди на ...» — «Как?! Ты меня послал?! Ого!» Но после игры подошел ко мне, обнялись, пожали руки, и с тех пор отношения с ним просто идеальные. К слову, «Таврия» тогда выиграла по пенальти.

— Было ли такое, чтобы вы меняли изначально принятое решение прямо на поле?

— Да и, к сожалению, это случилось в игре на Кубок УЕФА «МюПа» — «Грассхоппер». Я назначил штрафной в ворота швейцарского клуба и показал, что пробивать его следует только по свистку. Затем отвернулся от мяча и свистнул, не видя момента ввода мяча в игру. А финны таким образом забили гол, и я указал на центр! Игроки команды гостей окружили меня и принялись кричать, что игрок «МюПа» пробил до свистка. Я решил проконсультироваться с четвертым арбитром — Славой Жуковым, и мы решили, что «стандарт» следует перебить. Вот за эту методическую ошибку меня и наказали и, по сути, она повлияла на мою международную карьеру.

«Ильичевец» не мог выиграть при мне почти тринадцать лет

— Можете вспомнить самый странный звонок, который поступил к вам перед матчем?

— Пару раз звонили с незнакомых номеров «вежливые люди» и предлагали не ехать на игру. Мол, мы твои доброжелатели, мы тебе не советуем. Как я поступал? Либо прямо говорил что поеду, либо клал трубку и больше на звонки до игры не отвечал.

— Если когда-то Виталий Годулян и был злым гением какой-то команды, то, несомненно, «Ильичевца»...

— Я и сам как-то анализировал этот феномен. Судить на высшем уровне начал в 1998 году, и один из первых матчей пришелся как раз на коллектив Николая Павлова. И вот с тех пор хотя бы раз в год я обязательно обслуживал матчи мариупольского клуба, но выиграли они за все это время при мне только в 2011-м! То есть, попытки эдак с 13-й. И совершенно неважно, насколько хороша была их команда, и насколько слаб соперник, но победить они не могли — и точка!

— Как на это реагировал Николай Петрович?

— А вы что не помните? (Улыбается.) Плохо. Письма писал, чтобы меня не назначали, хотя было очевидно, что это чистой воды совпадение, хотя, наверное, были игры, в которых я ошибался не в пользу мариупольского клуба. Скажем, в Запорожье, когда я не назначил пенальти за игру рукой в штрафной «Металлурга». Тогда мне показалось, что касание было случайным, но видеозапись показала мою неправоту.

— В чем причина вашего застарелого конфликта с Игорем Шуховцевым? Как-никак одесситы... И могли бы найти общий язык.

— По отношению к арбитрам Игорь — человек эмоциональный. И в его карьере такие острые ситуации с судьями наверняка были и до меня — например, в России. Начало наших с ним трений пришлось на тот период, когда я начинал судить премьер-лигу: в Мариуполе хозяева за все девяносто минут ни разу не смогли забить донецкому «Металлургу». Сыграли 0:0. Кто виноват? Судья. Вот Шуховцев после игры и прибежал в центр поля, как когда-то Рыкун и принялся мне что-то доказывать, видимо, с применением нецензурных оборотов. Как результат — запись в протокол, и дисквалификация вратаря. Вот с того момента, видимо, и пошла эта неприязнь к моей персоне. Своего апогея она достигла летом 2011-го в Луганске, когда я дал пенальти в ворота «Ильичевца» на последней минуте матча.

— И после чего Шуховцев, по своему собственному признанию, «хотел подправить арбитру носик»...

— Хотел, за что и получил наказание. Скажу честно, в протоколе я постарался описать этот эпизод в мягкой форме, потому что понимал: это — всплеск эмоций, и грозящее Игорю отлучение от футбола на 12 матчей может досрочно завершить его карьеру. Так что я не был сторонником жесткого наказания и в итоге у нас утвердились абсолютно нормальные отношения. При встрече разговариваем, жмем друг другу руки. Что поделаешь, иногда арбитру иногда приходится принимать непопулярные решение, даже в условиях отношений «одессит с одесситом».

После передач Рыкуна мы теряли ориентацию в пространстве

— В высшей лиге физическое воздействие на вас оказывали?

— Александр Рыкун в бытность игроком «Ильичевца» после матча наступил мне на ногу бутсой с шипами, что я отразил в протоколе, и его дальнейшую судьбу решал КДК.

— И как разрулилась эта ситуация?

— Очень просто. Вскоре меня снова назначили судить матч мариупольского клуба — в Симферополе. Игра была очень спокойная, «Таврия» легко выигрывала, сопротивление гости почти не оказывали, даже «горчичник» показать не за что было... Но Саша в одном из эпизодов очень нелестно отозвался обо мне, и я его выгнал. Когда Рыкун уходил с поля, к нему на полупустом стадионе громко обратился Павлов: «Ты, идиот, ведь он тебя полгода ждал!..» (Смеется.) При этом однозначно считаю Александра одним из лучших футболистов в истории украинского чемпионата. Во время игры он удивлял всех, даже судей, которым очень важно заранее прочитать развитие событий. Но при Рыкуне ты иногда просто не понимал, куда пойдет следующий пас и бежал не туда, куда нужно. Образно говоря, терял ориентацию в пространстве.

— Самый приятный в общении футболист, с которым вы сталкивались?

— Про Армена Акопяна я уже говорил: он всегда называл меня по имени, что устанавливало более доверительный уровень отношений. Очень приятен в общении был и Сергей Назаренко. Что не помешало мне однажды удалить его в матче «Днепра» с «Металлистом». Сначала я выгнал с поля Русола и Ганцарчика, а Сергей не понял, что это «обоюдка», помчался ко мне отстаивать справедливость и делал это в довольно нелицеприятной форме. Само собой, я влепил ему красную. Но через год или полтора, когда я судил игру в Киеве против «Динамо», и «Днепр» победил 3:1, он подошел ко мне после игры и извинился за старое.

— Есть футболисты, которых можно причислить к типу «говорунов»?

— Да. Один из самых дискомфортных среди них — Сергей Кравченко. А во времена Лобановского в «Динамо» лишнего вполне мог наговорить Каха Каладзе. Но в последние три-четыре года игроки стали хамить значительно меньше, потому что боятся реакции арбитров. Относительно недавно нам выдали коммуникационные устройства, в которых слышно, о чем твой коллега-лайнсмен или резервный арбитр говорит с кем-то из футболистов. Так что за последние несколько лет карьеры я за разговоры удалил только Младена Бартуловича, но дело в том, что он откровенно принялся оскорблять четвертого арбитра прямо перед скамейкой запасных, и пропустить это мимо ушей было совершенно невозможно.

— Экс-защитник «Черноморца», «Арсенала» и «Севастополя» Сергей Симоненко как-то жаловался, что половину карточек ему показали не по факту нарушения, а благодаря заработанному имиджу «якобы грубияна»...

— Игрок Симоненко — с характером, но действительно жесткий. И большинство предупреждений все-таки получал из-за ошибок: где-то потерял позицию, где-то нарушил правила... Хотя в одной из игр в Киеве я дал пену, предъявив ему желтую карточку за нарушение, которое совершил не он, а партнер по команде. Так что, наверное, все-таки Серега воздействует на арбитров каким-то магическим образом... Помнится, после той игры он даже пытался пробиться к присутствовавшему на матче Коллине и что-то ему объяснить, но видимо наткнулся на языковой барьер.

Иващенко падал красивее и Девича, и Милевского

— Некоторые арбитры перед встречей пытаются предугадать сложности, которые им создают наиболее проблемные игроки. Для вас такие были?

— Определенный дискомфорт доставляли игроки плана Милевского, Девича и Иващенко, которые умели превратить любой контакт в эффектное падение.

— То, что вы как-то назвали «асфальтной болезнью?»

— Я не хочу никого оскорблять. Эти игроки преследовали одну из двух целей: либо забить, либо заработать фол. При этом быстрый Иващенко нередко падал красивее, чем два более звездных коллеги по амплуа. В памятном мариупольском матче «Ильичевец» — «Таврии» (когда Годулян четырежды указывал на «точку» за 37 минут первого тайма! — авт.) у меня не было никаких сомнений в назначенном на нем пенальти. Более того, после игры мы с коллегами изучили запись одной из командных камер и убедились в том, что фол там был. Но потом посмотрели крупный план с другого ракурса по телевидению, и я ужаснулся, обнаружив, что нарушения в этой ситуации не было и близко.

Отчасти похожие эмоции обуревали после просмотра фрагментов матча «Днепр» — «Динамо» в сезоне-2009/10, и это тоже напрямую касалось пенальти, который я назначил за падение Кравца. Не то, чтобы нарушения не было вообще, но контакт форварда киевлян с соперником, выражаясь сегодняшним судейским языком, был недостаточным. Хотя с моей позиции все это выглядело несколько иначе.

— В вашей жизни были периоды, когда вы принципиально не смотрели специализированные футбольные программы?

— В разгар чемпионата все мы их смотрим, потому что там проходит тщательный разбор сложных моментов, позволяющий убедиться в своей правоте или неправоте и после этого спокойно заснуть. Ведь сразу же после матча ты приезжаешь домой и начинаешь искать запись игры, потом по сто раз ее пересматриваешь и копаешься в себе. Хотя я — из тех судей, что, вообще, редко спокойно спят вне зависимости от качества своей работы. Не говоря уже тех случаях, когда ты понимаешь, что допустил ляп.

Самым веселым попутчиком оказался Мусолитин

— Можете назвать самую сложную игру в карьере?

— В начале своего пути я судил финал зимнего первенства города-1994. Играли «Ришелье» и ЗОР. Так, чтобы вы поняли: в составе каждой команды — минимум по восемь суперзвезд одесского футбола: Беланов, Чилиби, Спицын, Погорелов, братья Сапожниковы, Павленко... И уже к 15-й минуте я назначил два пенальти в ворота команды ЗОР, за который играл бывший в ту пору вице-президентом «Черноморца» Григорий Бибергал. На 20-й минуте, когда он заматерился в сторону ассистента, я выгнал его с поля, а он... меня ударил. После игры было очень много эмоций, но сегодня мы с Григорием Ефимовичем — в очень хороших отношениях.

— Сама страшная травма, свидетелем которой вы стали?

— Повреждение колена Александра Голоколосова-младшего, которое частично поставило крест на его перспективах в футболе. Ломали Сашу в бытность его игроком винницкой «Нивы» на моих глазах: я видел это сидя на трибуне в Одессе.

— Кто среди тренеров чемпион по человеческим качествам?

— Мне всегда очень импонировал Сергей Шевченко, работавший в Ахтырке и в «Таврии» — помощником у Семена Альтмане. Когда я начинал судить, он был тренером херсонского «Кристалла» и уже тогда с пониманием относился к самым щекотливым ситуациям. А еще в этом списке будут фигурировать Николай Федоренко и Владимир Мунтян...

— Судейские приметы у вас существовали?

— С возрастом верить во все эти счастливые свистки перестал... В последние годы перенимал опыт иностранцев. Знаете, чем они отличаются от украинских судей? Наши перед матчем крестятся, стучат по дереву, на поле выбегают с одной ноги, сидят в раздевалке перед дорожкой с опущенными головами — молятся. А на Западе в раздевалке люди песни поют и танцуют. Для них судейство — праздник, а не работа.

— В последние годы судейства вы почти постоянно возвращались домой после матчей на автомобиле. Критические ситуации случались?

— После игры в Харькове 15 сентября, кажется, 2006 года, ехали в Одессу с земляком-ассистентом Виталием Звягинцевым. Отправились сразу по окончании матча — по сути, в ночь, и за Александрией я вылетел с асфальта на гравий — на участок, где велись дорожно-ремонтные работы. Toyota закрутилась, ее выбросило в кювет, мы перевернулись. Восстановлению моя Corolla не подлежала, а нас спасло чудо. У меня есть правило: если кто-то садится в салон — нужно обязательно пристегнуться, потому что иногда мы ехали очень быстро. Подушки почему-то не сработали, из салона мы не вылетели, так что накувыркались всласть.

— Ваш самый веселый попутчик?

— Экс-игрок сборной Украины Володя Мусолитин. Парень очень положительный, добрый, так что слишком часто просил остановиться в пути. На каждом базарчике покупал кому-то подарки, какие-то игрушки — детям...

Поймать на судейских тонкостях Ковальца почти невозможно

— Положа руку на сердце: инспектировать куда спокойнее, чем судить?

— Не сказал бы. Да, ты уже не на виду, не ходишь под прицелом общественности, но ты решаешь судьбу арбитров и свою — в том числе. Потому что инспекторы находятся под контролем инспекторского комитета, и нам тоже ставят оценки, пытаясь определить, насколько объективно мы оценивали работу судей. Одна ошибка — и в течение какого-то времени назначений ты не получаешь. Так что сидя на трибуне, иногда переживаешь больше, чем в те времена, когда судил. На поле все просто: дал первый свисток и ни о чем не думаешь — просто пытаешься быть рядом с моментом, чтобы ничего не упустить. А после игры можно выпить немного пива, чуть-чуть расслабиться... У инспектора в это время все только начинается: есть 36 часов на то, чтобы заполнить рапорт, просмотреть видеозапись и проанализировать самые неоднозначные ситуации.

— Однажды вы сказали, что, вообще-то, футболисты и тренеры знают правила достаточно плоховато...

— Да, но не все. Тот же Сергей Ковалец знает их очень хорошо. Видимо, в свое время внимательно слушал на курсах тренеров того же Константина Вихрова. Кто-то, возможно, не воспринимал все это всерьез, но Ковальца на судейских тонкостях поймать почти невозможно.

— Самая неординарная ситуация в трактовке правил, с которой вы столкнулись?

— Одна из последних игр Олега Деревинского «Карпаты» — «Днепр» во Львове. Ганиец Инкум, уходя с поля, снял футболку, и Олег влепил ему вторую желтую. Как оказалось, в правилах было четко указано, что предупреждение за такое можно дать только, если игрок демонстративно снимает майку во время празднования гола. Сразу после матча всем арбитрам УПЛ пришла СМС-ка из судейского комитета, в которой было два вопроса — правильно ли поступил арбитр в этой ситуации, и как нужно было поступить на его месте? Таким образом, всех нас лишний раз проверили на знания правил.

Памятуя об этом случае, однажды мы решили пошутить в том же духе и после одной из игр отправили коллеге с левого номера сообщение с вопросом о его решении в данной игре. Он воспринял все очень серьезно: начал звонить и узнавать, как правильно нужно ответить (улыбается).

Однажды опоздал на собственную игру

— Вспомните какую-то комичную ситуацию, связанную с особенностями вашего ремесла?

— Коллега судил игру команд на областном уровне и в самом конце игры назначил пенальти, который был исключительно важен для бьющей команды. Но они его не реализовали. Он дает бившему возможность перебить. И снова следует промах. Арбитр просит исполнить удар с «точки» еще раз. Но перед этим подходит к футболисту и говорит: «Сынок, ты главное — не волнуйся: будешь бить до тех пор, пока не забьешь».

— Ну а ту, главным героем которой были вы?

— Однажды я опоздал на свою собственную игру.

— Не понял...

— Был назначен четвертым арбитром на киевский матч «Динамо» — «Металлист», который обслуживал мой земляк Виктор Швецов. Я вышел из судейской, чтобы не мешать коллегам, пошел в инспекторскую, и включил телевизор. Посидел, увлекся, и вдруг поймал себя на мысли, что в коридоре подтрибунного помещения подозрительно тихо. Как оказалось, я просто перепутал время начала матча. Думал, что встреча начнется в 21 час, а она стартовала в 20 часов 45 минут. В итоге я появился на рабочем месте на 6-7 минут позже стартового свистка, который Виктор дал, чтобы не акцентировать внимание на работе четвертого судьи. Тоже своего рода солидарность...

Михаил СПИВАКОВСКИЙ