Алексей МИХАЙЛИЧЕНКО: «Из него футболист не получится, ленивый», — забраковал меня Бышовец»

FootBoom продолжает серию публикаций, приуроченных к 90-летию киевского «Динамо».

Конечно же, не могли мы пройти мимо и Алексея Михайличенко — одного из самых титулованных воспитанников клуба. Трехкратный чемпион СССР («Динамо»), пятикратный чемпион Шотландии («Рейнджерс»), чемпион Италии («Сампдория»), трехкратный обладатель Кубка СССР, трехкратный обладатель Кубка Шотландии, Олимпийский чемпион 1988 года, вице-чемпион Европы 1988-го — и этот список можно продолжать.

Сейчас Алексей Александрович работает спортивным директором родного «Динамо», но, несмотря на плотный график, он нашел время для встречи с журналистами FootBoom. Мы вспомнили былые футбольные подвиги, незабываемые страницы в истории «Динамо» и удивительные этапы карьеры нашего собеседника.

Черчесову забивал с центра поля

— Недавно вы принимали участие в открытии реконструированного поля динамовской школы на «Нивках». Участвовали в серии пенальти. Вы подходили к «точке» третьим и пробили в руки вратарю, после чего сказали: «Молодец, будет играть!». Признайтесь, специально не забили тот 11-метровый?

— Ну, надо же было поддержать реноме школы! А то все забивают: президент (Игорь Суркис — авт.), директор (Александр Ищенко — авт.)! Значит, футболист должен был не забить (улыбается).

— Считается, что пенальти исполняют люди без нервов. Можете себя назвать таковым?

— Я достаточно много бил пенальти, были как удачные, так и не удачные попытки. Однако, думаю, волнуются все. Ты ведь оказываешься один на один с вратарем, и в данную секунду все зависит исключительно от тебя.

— Все знают, что у вас сильный удар, пенальти тоже били на силу?

— Старался сыграть на паузе. Дожидался движения голкипера и потом бил.

— А кто в ваше время считался лучшим пенальтистом?

— Я восхищался хладнокровием Игоря Добровольского. Не могу вспомнить случая, чтобы голкипер угадал даже направление его ударов (улыбается).

— А в «Глазго Рейнджерс»?

— Алистер Маккойст. Но в Шотландии пенальти — это исключительный случай, там давали играть.

— Знаем, что недавно вы в составе команды ветеранов в Краматорске забили гол со своей половины поля!

— Сам удивился. Вратарь вышел из ворот, увидел и решил пробить. Получилось. На свой удар никогда не жаловался, хотя за основной состав с центра поля не забивал. На Олимпиаде был хороший момент, когда пробил с центра, но вратарь вытащил из «девятки». А вот Станислава Черчесова огорчил в матче дублеров, тогда тоже залетело с центра поля.

— Самый сильный удар из игроков на вашей памяти у кого был?

— Мне кажется у Каратаева, у Литовченко...

— Кстати, как у вас обстояли дела со штрафными ударами?

— Я редко бил. В «Динамо» всегда было много мастеров. Мунтян, Блохин, Литовченко, Рац, Демьяненко... Даже Кузнецов один раз подошел и забил в ворота «Динамо» Минск в Кубке.

— Вы назвали фамилии, которые гремели не только в СССР, но и в Европе. И что характерно, все они — украинцы. «Динамо» сейчас переживает смену поколений. Шепелев, Цыганков, Беседин — можно сказать, что ставка снова будет делаться на своих?

— Вы же видите, какая сейчас ситуация в украинском футболе, сколько команд разваливается из-за финансовой нестабильности, поэтому нужно больше внимания обращать на собственную молодежь, тем более, что она у нас есть. Хотя если взять историю «Динамо», то в основном оно даже на половину не состояло из своих воспитанников. Постоянно велась селекция, приглашались игроки из других команд.

— Вы коренной киевлянин. А ведь «Динамо» ставят в упрек, что клуб, образно говоря, собирает «сливки» со всей Украины, а самих киевлян в команду раз, два — и обчелся.

— Масса факторов определяют судьбу человека, и не думаю, что прописка — основной из них. Помню, нас из школы в «Динамо» пришло шесть человек. Кто-то не смог закрепиться, но поиграл в клубах первой и второй лигах. Тогда футбол носил по-настоящему массовый характер. В стране была развита система интернатов: Харьковский, Ворошиловоградский, Львовский, Киевский... Нам хватало укомплектовать не только клубы Украины, но еще и половину Союза обеспечить кадрами!

— Сейчас такого ажиотажа не наблюдается. Почему?

— Сказывается много факторов. Это и развал интернатов. Плюс жизнь изменилась, интересы. Многие школы закрылись из-за недофинансирования. Многие тренеры сменили профессию, потому что работа с детьми не всегда оплачивается адекватно. Появились компьютеры, гаджеты...

— Выход есть?

— Конечно. Вспомните, какой ажиотаж, всплеск интереса произошел в стране после возвращения в Украину Валерия Лобановского. «Динамо» стало демонстрировать результат, появились игроки, на которых стали ходить: Шевченко, Лужный, Шовковский, Ребров... Сейчас также есть талантливые ребята, есть будущее.

— Почему «выстреливший» одно время Цыганков затем сник?

— Много факторов. Взрослый футбол не эпизодичен, это постоянная работа. Ты можешь сыграть немножко лучше или хуже, но у тебя не должно быть провалов, это и есть мастерство. Нужно дать время и помогать молодым ребятам, верить в них и тогда будет и результат.

— Как считаете, уместно ли проводить параллели между созданными условиями в динамовской школе сейчас и в ваше время?

— Не думаю. Столько лет прошло! У нас, к примеру, не могло быть искусственных полей, мы играли на земляных площадках. И нам всего хватало, мы даже не задумывались о сложностях. Любили футбол, старались проявить себя и радовались тому, что имеем.

«Колени задрожали так, что пришлось держать их руками»

— Можно ли говорить, что среди ребят своего выпуска вы были самым талантливым и одаренным?

— Как-то Анатолий Пузач признался, когда нас в «Динамо» пришло шесть человек, тренеры между собой оценивали и давали характеристики. Так Анатолий Бышовец чуть не забраковал меня: «с Михайличенко вряд ли получится футболист — он ленивый».

— Но вы опровергли слова тренера, под руководством которого выиграли «золото» Олимпиады-1988.

— Мне очень помог Анатолий Кириллович (Пузач — авт.). Он с первого дня поддержал, доверил место в дублирующем составе. А тогда в «дубле» было много талантливых ребят: Черников, Гришко, Пасичный, Ярошенко, Таран... В первой команде я дебютировал в 1982-м году в полуфинале Кубка СССР, мне было 19-ть лет. А первый гол забил в 83-м в ворота московского ЦСКА. Тогда команду тренировал Юрий Морозов.

Я был в обойме, а это многое значило. Когда чувствуешь поддержку и доверие, это вдохновляет. Плюс с детства мечтал играть в «Динамо».

— Как проходило вливание в первую команду?

— Тогда в «Динамо» шла смена поколений. Из ветеранов остался, пожалуй, только Блохин. Прощались с клубом Веремеем, Колотов, Коньков, Хапсалис... А Демьяненко, Баль, Бессонов, Балтача, Евтушенко, Михайлов — они хоть и были старше нас, но ненамного, «дедовщины» не допускали (улыбается).

— В «Динамо» в новички как-то посвящали? Ну, там песню спеть или стих рассказать?

— Нет. Эта веселая традиция пришла с Запада. Она позволяет быстрее влиться в коллектив. Например, когда приехал в «Рейнджерс», пришлось петь песню.

— И какую?

— Уже не вспомню. Но с моим вокалом можно было любую брать, все равно ничего бы не разобрали (смеется).

— Валерий Лобановский практиковал индивидуальные беседы, а чем они запомнились вам?

— По ходу сезона, когда идут тренировки и матчи, там и разговора как такого и не было.

— ???

— Это был монолог, приказ (улыбается). Это же Валерий Васильевич, если сказал — надо выполнять и чем скорее, тем лучше. Помню, как-то встал вопрос об удалении гланд, которые беспокоили меня периодически. Я пошел в отказ: «Мне 19 лет, уже сам могу принимать решения!». Врачи рассказали Лобановскому, тот встречает, сморит даже не на меня, а куда-то вдаль. «Что значит, не буду удалять?» — спрашивает. Все, вопрос решен.

А вот перед матчами, когда определялся состав на игру, Валерий Васильевич вызывал к себе в кабинет на индивидуальные беседы. Это было утром в день матча, и до обеда мы уже на 90% знали, кто окажется в стартовом составе.

— Волновались?

— Конечно, всем хотелось играть. Но помню, перед первой игрой с Голландией на Евро-1988 Лобановский меня «передернул».

— Как?

— Не вызвал на индивидуальную беседу. Позже на предматчевой установке, на сто процентов уверенный, что не играю, я сел в первом ряду. И вдруг он называет мою фамилию в основном составе. Вот это поворот, думаю! Колени задрожали так, что пришлось держать их руками (улыбается).

— Психологический ход со стороны тренера?

— Скорее всего, чтобы я не перегорел до игры. Выйти в основе на матч чемпионата Европы против Голландии — это же фантастика!

— В составе «оранжевых» тогда блистали Куман, Гуллит, Ван Бастен... Чувствовали, что играете против звезд?

— Нет, такого не было. Была большая ответственность. На Чемпионат Европы съехались все сильнейшие игроки континента, а тут первый матч, нельзя ударить в грязь лицом, на тебя ведь смотрит вся страна.

Плюс тогда не было такого информационного изобилия, мы не были затравлены «звездностью». Сто процентов ощущали себя не хуже голландцев.

— На базу сборной СССР журналистов допускали?

— База находилась обособленно. Мы жили закрыто, а представителей СМИ стали подпускать где-то перед полуфиналом.

— Давление возрастало?

— Наоборот, с каждым матчем мы чувствовать себя все увереннее. Положительную роль сыграла игра со сборной Англии. Было очень жарко, но мы смогли одержать убедительную победу — 3:1 (второй гол в составе сборной СССР забил Михайличенко — авт.). Потом прошли итальянцев — 2:0.

— Но уступили в финале Голландии, которую перед этим обыграли на групповой стадии...

— Первую игру провели менее уверенно, но выиграли, а вторую более уверенно и раскрепощенно, но проиграли. Парадокс. Не все получилось, отсюда такой результат.

«Лобановский вернул всех назад в раздевалку, заставил снять рейтузы, перчатки...»

— Для вас 1988-й год получился не только самым ярким в карьере (олимпийское «золото», серебро ЧЕ, попадание в символическую сборную), но и тяжелым в плане нагрузок. Как организм справлялся?

— Очень легко. Тот сезон провел на одном дыхании. Когда есть положительные эмоции, когда получается практически все, когда команда показывает результат — усталости вообще не чувствуешь. Хотелось, чтобы тот сезон продолжался и продолжался. Правда, уже следующий год все расставил на свои места, я получил травму. За тот взлет надо было заплатить.

— Тяжело было пройти через нагрузки Лобановского?

— Это была работа. Понимал, если ты ее не выполнишь, ничего не будет. К тому же вторая команда «Динамо» работала по той же программе, что и первая, нас готовили.

Но первые сборы стоят особняком, я чуть не умер! Три тренировки в день и в основном без мячей. Наверное, так и воспитывается характер. У Валерия Васильевича было очень много тестов. Он прекрасно знал, кто за сколько выбегает короткие и длинные дистанции. Но заставлял нас доставать из себя все: на метр дальше, на полсекунды быстрее. Это закалка характера, ты должен уметь делать через не могу. Никто ведь не знает, на что способен твой организм.

В финале чемпионата Европы играло восемь человек из «Динамо», вряд ли это случайность.

— Как в перерывах между матчами вел себя Лобановский?

— Он всегда был строг. Даже если мы выигрывали с крупным счетом, Валерий Васильевич находил ошибки, исключал расслабленность с нашей стороны. Он умел держать команду в психологическом тонусе — это сто процентов.

Помню, игра против «Ньюкасла» в Лиге чемпионов проходила поздней осенью. Было холодно и наши ребята вышли на поле в шапочках, перчатках. А игроки «Ньюкасла» не стали дополнительно утепляться. Футболки, шорты, гетры, все как обычно. Так Васильевич загнал всех назад в раздевалку, заставил снять рейтузы, перчатки...

— Вы ярко выступали в чемпионате СССР, а затем достигали успеха в Италии и Шотландии. В то же время многие современные футболисты никак не могут заявить о себе в иностранных чемпионатах. Поделитесь секретом успеха.

— А здесь нет универсальных правил. Бывает и так, что это не твое. Не твоя атмосфера, не твой коллектив. Это касается и тренеров. С одной командой наставник добивается успеха, а переходит в другую — более классную, с лучшими условиями, но ничего не может сделать. Должна быть совместимость. Много нюансов, которые не всегда совпадают.

— Вам тяжело далось решение о переезде в Италию?

— Просто мы понимали, что это необходимо делать, к тому же это было интересно. Не стоит забывать и о материальной стороне вопроса, которая была очень важна. Всегда интересно открывать что-то новое. Хотелось поменять Советский Союз на какую-то более цивилизованную страну по тем временам.

Новичку тяжело в чужой стране без знания языка, традиций. Это первостепенные вещи. Я старался смотреть, как делали другие и поступать так же. Будь то одежда или что-то другое.

— Вы ведь могли остаться в процветающей Европе, но со временем вернулись в Украину. Почему?

— Все равно мы там не стали своими и считаемся иностранцами, хотя я стал резидентом Великобритании уже после четырех лет карьеры в «Рейнджерс» и на пятый год легионером не считался. Там нужно родиться, нужно иметь хорошую работу. Но даже это не все, нужно, чтобы рядом были родные, друзья...

Футболка от Таффарела

— Поддерживаете ли вы отношения с бывшими партнерами по «Сампдории» и «Рейнджерсу», тренерами, которые остались там?

— Иногда зовут на матчи ветеранов «Сампдории» и «Глазго Рейндерс», но это бывает не часто.

— Вы выиграли много титулов, трофеев, многие могут только мечтать о такой карьере...

— Это не я выиграл, а команды, в которых я играл, совместными усилиями и стараниями. Это не индивидуальные достижения.

— Постойте, но вы были включены в символическую сборную Евро-88, стали четвертым в номинации на «Золотой мяч». Это ведь все индивидуальные достижения.

— О том, что был в трех ступенях от «Золотого мяча» я узнал не так давно. Когда играл, не было особой возможности следить за подобной информацией.

— С Чемпионата Европы сувениры остались?

— Есть, конечно. К примеру, талисман Евро — кролик Берни.

— А футболками менялись?

— С Карло Анчелотти после матча с Италией. А с Клаудио Таффарелом после финала Олимпийских игр (Сборная СССР одержала победу в дополнительное время со счетом 2:1, Михайличенко провел на поле всю игру — авт.).

— Интересно, а где хранятся Ваши трофеи?

— У меня есть отдельный кабинет, можно сказать — домашний музей. Это больше для детей, чтобы не забывали. Младший ведь не видел, как отец играл — вот пусть учится (улыбается).

— И видеотека есть?

— Да, есть некоторые матчи.

— Часто пересматриваете?

— Давно не было подходящего настроения.

— Олегу Гусеву 34 года, он снова вернулся в «Динамо» и полон сил. А вы, кажется, в 33-три повесили бутсы на гвоздь. Не было чувства, что еще год-два могли побегать?

— Мне казалось, что мог. Но травмы сказывались. За год я перенес две операции в «Рейнджерс», было тяжело. Вернулся в «Динамо», тренировался при Сабо. Однажды после тренировке подошел к Анатолию Пузачу за советом. Тот говорит: «Давай к нам». Понял, что с карьерой игрока нужно заканчивать.

А что касается Олега Гусева — он избежал серьезных травм, у него есть характер. Думаю, многим интересно, сможет ли он демонстрировать прежний уровень футбола. В «Динамо» Олег попал при мне в 2002 году. Очень хороший, полезный, добросовестный футболист. Такие — находка для любого тренера. Насколько знаю, он не забрасывал тренировок. Думаю, Гусев еще сможет быть полезен киевскому «Динамо».

— Вы и сейчас, в свои 54 года, выглядите отлично, будто каждый день занимаетесь спортом. Это так?

— У меня просто четвертый этаж без лифта, приходится бегать (улыбается).

— Вам футбол не снится?

— Снится: все еще играю и даже забиваю (смеется). Футбол для меня это ведь не просто игра, это моя жизнь.

Виктор Перегняк, Сергей Сытник