Загруженное изображение— Еще в конце девяностых вы впервые заявили, что по завершении игровой карьеры не просто останетесь в Киеве, но и примете украинское гражданство. Комический факт: Белькевич Валентин Николаевич получил наш паспорт 1 апреля 2008 года.
— Ну и что? Не знаю, как кто, но я не придаю особого значения цифрам — не верю в их «магию»... То, что я стал гражданином Украины в День смеха (или День дураков), является простым стечением обстоятельств.
— Это я так, «для затравки»... Освоились уже в новом качестве наставника? Видимо, в следствие изменения амплуа несколько откорректировали восприятие футбола?
— Действительно, начав работать с динамовским дублем, стал смотреть на вещи с «затененной» стороны. Я хорошо понял, что учиться (роль игрока) — одно, а учить (функция тренера) — совсем другое.
— Как возник довольно странный вариант завершения активных выступлений в Азербайджане? Странный, потому что назвать эту страну футбольной тяжело...
— Просто я хотел и дальше играть в футбол, чувствовал в себе силы для этого.
— А почему этот виток карьеры был таким коротким?
— Дело в том, что, как выяснилось впоследствии, не знал, куда еду. Азербайджан — очень специфическое государство (употребляю слово «специфическое» без малейших негативных оттенков!), Не каждый привыкнет к нему: там господствует ислам и связанные с этим своеобразные нравы, традиции, обычаи... А я уже не в том возрасте был, чтобы перестраиваться.
И футбол у них тоже неординарный. Как показалось мне, для тамошних игроков результат игры — явление второстепенное. Главное для них — выделиться на поле, понравиться публике, «пофинтить», забить мяч вратарю между ног и т.д.... Там футболист может иметь отличное настроение после проигранной встречи, если она была удачной конкретно для него.
В последнее время, вспоминая те два месяца в Закавказье, склоняюсь к мысли, что совершил ошибку. Надо было завершить выступления в Киеве... Здесь есть еще один важный момент: оказалось, что в моем возрасте выдержать два тайма на газоне — это еще не самое сложное, особенно трудно становится пережить тренировочные сборы.
— На протяжении стартовых месяцев пребывания в столице Украины плеймейкер Валентин Белькевич, мягко говоря, не поражал публику. Более того: вы почти не появлялись на поле. Все без исключения специалисты причины этого видят в фигуре тогдашнего тренера «Динамо» Йожефа Сабо, который вас искренне не полюбил. Не откроете секрет, какой масти кошка пробежала между вами?
— Это — к Йожефу Йожефовичу... Возможно, я элементарно не вписывался в его концепции, понимание футбола. Возможно, на позиции разыгрывающего он хотел видеть другого игрока (делом моего перехода занимался Григорий Михайлович Суркис). Не знаю... В любом случае, даже тогда не жалел, что оказался в Украине, хотя имел предложения от нескольких московских клубов.
— Своим в Киеве сумели стать по возвращении Валерия Лобановского. Причем на первых порах Полковник видел вас на позиции левого полузащитника. И именно там вы играли в начале 1997-го в розыгрыше Кубка Содружества, в частности, в легендарном финальном матче против московского «Спартака» (3:2 — в нашу пользу), где отметились дублем. А это был, по сути, переломный момент вашего становления в рядах «сине-белых»... Несколько слов об оптимальном амплуа.
— Идеально я чувствовал себя на месте плеймейкера. Однако Валерий Васильевич всегда учил нас, что хороший футболист — это универсал. Ведь нередки ситуации, когда твой партнер играть не может, поэтому и надо быть готовым заменить его... Тогда, в январе-феврале 1997 года, основной наш левый хав Виталий Косовский был, если не изменяет память, травмирован, вот я и выполнял его функции. Неплохо, как мне кажется. В том финале со «Спартаком» я еще и пенальти заработал, реализованный Андреем Шевченко...
—...А москвич Егор Титов забил феноменальный мяч в падении головой!
— Да... Могу, кстати, вспомнить, что при Анатолии Демьяненко я иногда играл почти опорника. Хотя именно на позиции «под нападающими» мне удобнее было действовать.
— В продолжение темы: почему Лобановский решил сделать фланговым полузащитником футболиста без высокой скорости? Однажды умные люди объяснили мне, что это — нонсенс.
— Это кто медленный — я? Ну-ну... А вы видели мои тесты по бегу? То-то... Здесь имеет место визуальный обман: у меня такая манера движения, что у наблюдателя создается впечатление, будто я «неторопливо» бегаю. То же касается, например, Артема Милевского, который демонстрирует замечательные скоростные показатели во время тестов... И все же, я всегда умел извлечь из этого пользу: некоторые защитники тоже считали меня медленным...
— В конце девяностых, когда киевское «Динамо» пожинало плоды «серебряного века» истории, вы были одним из столпов коллектива. Считается, что на тот момент игроков действительно мирового уровня под руководством Валерия Лобановского собралось восемь: кроме вас, к этой элитной когорте причисляют голкипера Александра Шовковского, крайних защитников Олега Лужного и Каху Каладзе, центральных полузащитников Александра Хацкевича и Юрия Калитвинцева, плюс форвардов Сергея Реброва и Андрея Шевченко. И опять же, кое-кто уверяет, что команда не выиграла Кубок чемпионов из-за отсутствия соответствующего уровня исполнителей на остальных позициях, главным образом в центре обороны.
— Я так понимаю, что этот чрезвычайно «мудрый» тезис высказал некий журналист? Ну, конечно... Не хочется кого-то обижать, но скажу, что половина спортивных обозревателей — дилетанты. По моему мнению, у вас и ваших коллег — одна задача: писать о футболе, постоянно помня о своем непрофессионализме. Ибо профессионалами, специалистами в игре есть ее непосредственные участники — тренеры, игроки, судьи, отдельные функционеры...
Что касается вопроса, то здесь стоит упомянуть «Ливерпуль» образца 2005 года: команда выиграла тогда Кубок чемпионов, имея, по сути, только двух игроков «мирового уровня» — Стивена Джеррарда и Дитмара Хамана, и это ей почему-то не помешало.
— Выступая в футболке с прописной буквой «Д», вам пришлось пережить два значительных периода. О первом — «серебряном» — я уже упомянул. Давайте поговорим о втором: он начался с «нулевыми», а его олицетворением стало невероятное количество легионеров отовсюду.
— Меня это мало касается. Мое дело какое? Играть. А селекционная политика находится в компетенции руководства. Хотя лично я не заметил каких-то радикальных изменений с приходом румын, сербов, нигерийцев: они всегда были в меньшинстве, поэтому приспосабливались к нормам и привычкам коллектива.
— Самые первые серьезные признаки спада в вашей игре наметились весной 2004-го, а уже с осени они приобрели необратимую форму. Большинство специалистов обосновывали регресс возрастом: мол, перешагнув рубеж в 30 лет, Белькевич исчерпал потенциал. Впрочем, лично я был уверен, что это — слишком упрощенное объяснение. Посильную «лепту» внес упоминавшийся Йожеф Сабо: став динамовским наставником, он снова показал свою иррациональную неприязнь к вам, лишив капитанской повязки и переведя в глухой запас. А вы, как мне всегда представлялось, принадлежали к тому типу футболистов, которым жизненно необходимо чувствовать себя лидерами, осознавать, что вся командная игра зависит от них...
— Опять же, можно Йожефа Йожефовича спросить, он вам лучше объяснит. За киевское «Динамо» я провел неполные двенадцать сезонов, а в основной состав не пробивался дважды, когда главным тренером был Сабо. Со всеми другими наставниками — Лобановским, Михайличенко, Буряком, Демьяненко — общий язык находил. Не парадокс?
Могу сказать, что, переступив порог тридцатилетия, никаких особых изменений в своем организме не почувствовал: я чувствовал себя в привычной форме. Это наши давние стереотипы: мол, после третьего десятка футболист должен идти на пенсию.
— В 1996 году в российском журнале «Футбол-REVIEW» (десятилетие назад он прекратил существование) появилась показательная статья минского спортивного обозревателя Петра Саберова, где о вас было написано следующее: «/.../ Валик — талантище, каких мало не только в СНГ, но и в Европе. Недаром в бытность его игроком дубля ходили слухи, что у Валентина, мол, не голова, а Дом правительства. Как выяснилось позже, это сравнение льстит совсем не футболисту. Однако речь не об этом. А о том, что парень — изумительнейший распасовщик. Да и забивать умеет неплохо: за четыре года по системе „гол+пас“ набрал 92 очка (50+42). А кто подсчитывал, сколько голов не состоялось из-за неумения партнеров нанести решающий удар? Увы, этот талантище с каждым годом засасывается белорусским „болотом“ все глубже и глубже. Как следствие (очень хотелось бы ошибиться), сравнение с Платини ему уже, видимо, не светит /.../». Этот фрагмент того материала является прекрасным мерилом вашего места в национальном футболе первой половины девяностых.
— Не скрою, что популярностью пользовался огромной. И «домашний» уровень быстро перерос: вообще-то я мог оставить Беларусь еще в 1994-м, когда была достигнута договоренность с римским «Лацио» — туда я должен был перейти по завершении осенних матчей в еврокубках. Но после игры с румынской «Университатей» моя допинг-проба дала положительный результат, и мне на год запретили участвовать в международных соревнованиях. Хорошо, что хотя бы дали возможность выступать в нашем первенстве...
—... По итогу дебютного розыгрыша которого минская газета «Прессбол» признала вас, 19-летнего, лучшим игроком. А потом в одном из изданий журналист написал: мол, «Валентин Белькевич — футболист № 2 Беларуси после Сергея Алейникова»... Именно с «ореолом» этого высказывания вы появились в Киеве.
— Убежден: эта фраза была произнесена кем-то для красного словца: ну как можно нас сравнивать, неужели непонятно, насколько отличаются условия, в которых мы играли?.. Знаете, сегодня упоминавшийся вами «Прессбол» достиг достаточно высокого профессионального уровня прежде всего потому, что главным редактором этого журнала стал мой давний знакомый Дмитрий Беленький: он сумел выстроить редакционную политику таким образом, чтобы журналисты занимались непосредственно игрой, не вдаваясь в «глубокомысленные» рассуждения.
Хотя и они имеют немало недостатков. Вот, к примеру, ситуация с их референдумом на определение лучшего белорусского футболиста по итогам года. Какая там система? Они опрашивают полтора десятка капитанов команд, примерно столько же специалистов и... две-три сотни (!!!) журналистов. Причем они привлекают к голосованию обозревателей районных (!), а также совсем неспециализированных изданий, скажем медицинских (!) - да эти люди футбол элементарно не смотрят, за кого же они могут голосовать? Именно поэтому любые сравнения — вроде того, с Алейниковым (как и любые референдумы), я воспринимаю с улыбкой и скепсисом.
— А какой был уровень тогдашнего чемпионата вашей родной страны?
— В первые два сезона — очень приличный, уверяю вас! Тогда отечественные команды состояли из футболистов, которые застали чемпионат СССР: в высшей лиге, первой, второй. Да, минское «Динамо» равных не имело, но было четыре-пять коллективов — гродненский «Ньоман» (именно так правильно произносится название этого клуба), могилевский «Днепр», мозырский МПКЦ, «Динамо» из Бреста — которые играли на вполне серьезном уровне. Это уже потом, когда белорусские игроки массово хлынули за рубеж, наше первенство ощутимо деградировало.
— Очень интересный момент: вы со своим многолетним другом и партнером Александром Хацкевичем, хоть и с трудом, прижились в Киеве, став легендами «сине-белых». Зато другие талантливые белорусы — братья Владимир и Михаил Маковские — так и не заиграли в Украине...
— Пожалуй, «Динамо» не было их командой. Это же случается очень часто: в одном клубе игрок на хорошем счету, а перейдя на новое место работы, не может найти себя там... У Лобановского, который увидел в них перспективу, требования были несравнимы с теми, которые Маковские имели в Минске... Может, они оказались не готовы к этому. Может, еще какие факторы вмешались — мне сложно это анализировать.
— Не мной замечено, что многие читатели, листая в газете интервью со спортсменом, наибольшее внимание обращают на часть, где он отвечает на ряд вопросов, скажем так, культурологического направления. Итак, что читает, слушает, смотрит etc. Валентин Белькевич? Иными словами — очертите, пожалуйста, круг ваших интересов «вне работы».
— Мое хобби общеизвестное — бильярд. А насчет всего остального... Читаю сейчас мало, потому что привык проводить время за книгой на сборах. Причем всегда предпочитал литературу исторического характера — мне нравится узнавать о жизни древних Китая, Греции, Египта, народов Центральной Америки (ацтеков, майя, тольтеков)... Музыку слушаю разную, в основном — отечественную (имею в виду как белорусскую, так и украинскую с российской).
— Знаете, кто такой Дэвид Боуи?
— Вы думаете, что у футболистов — три извилины в мозгу, что все мы — ограниченные? Конечно, знаю!
— На самом деле я не то имел в виду. Просто хотел сказать, что сегодня, по моим наблюдениям, с творчеством этого выдающегося человека — музыканта, композитора, певца, поэта, актера — мало кто знаком. Например, в марте у него вышел первый за восемь лет студийный альбом, так в наших печатных СМИ появилась лишь одна рецензия на него: в газете «Говорит и показывает Украина». Моего авторства.
— А я знаком с его творчеством! Еще мне по душе британская группа The Cure, дома лежат несколько их альбомов. Там очень специфический — и по внешности, и по манере пения — вокалист, как же его...
—... Роберт Смит.
— Правильно. Вот и вас узкая спортивная специализация не привела к ограниченности.
Владимир Баняс
Этот материал на украинском языке (источник) >>>
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
× 29
Загрузка комментариев
