Деградация? Скорее пейзаж без неба

Легко понять, почему эта разновидность околофут­больной суеты попала на за­метку мыслителям ультрасо­временного толка — сработа­ла их интеллигентская реакция на само понятие фанатизма. «Путь к небу завален развали­нами и трупами, нагромож­денными фанатиками» — та­ково известное подведение итогов религиозных войн ев­ропейского средневековья. «Фанатик — это глухой, как пень, оратор» — подыгрывает мнению Старого Света просве­щенный гражданин Ливана. И так по всем континентам: ци­вилизованные общества ото­ждествляют фанатизм с неве­жеством и разнузданной агрессией.

Почему же некие компа­нии просто футбольных бо­лельщиков с удовольствием примеряют на себя это про­звище? Вероятно, лицам из толпы оно представляется га­рантией свободы от условно­стей общественного бытия, а вожаков привлекает возмож­ностью легко и быстро сделать карьеру народного предводи­теля. При отсутствии необхо­димых способностей и надле­жащей подготовки к какой-либо востребованной обще­ством деятельности все это не худший вариант самоутверж­дения. Остается непонятным лишь одно: что же склоняет владельцев популярных клу-

бов относиться терпимо к то­му, что публичная деятель­ность фанатских группировок осуществляется на принципах самовоспламенения? Всем известны клубы, чьи фаны буквально проспиртованы не­искоренимыми вкусами и ма­нерами хулиганских тупиков. Программы их докучливо шумной самодеятельности на трибунах стадионов сделали невозможными семейные по­сещения матчей. Да и в сугубо мужской компании уже не по­лучается отдохнуть на футбо­ле от житейской доли...

А ведь и для частных пред­приятий государственные стандарты — закон. Но в том-то и беда, что у нас не суще­ствует единых для всех пра­вил, определяющих границы возможного для опекаемых футбольными клубами струк­тур. Пора сформулировать по­ложение о перечне обязатель­ных требований к условиям функционирования при клу­бах болельщицких объедине­ний, права и обязанности этих общностей в процессах, вкупе представляющих собою фут­бол для зрителей. Без такого рода законодательной базы все благие намерения придать манерам фанатов хоть какую-то пристойность разобьются о самостоятельность мышления клубных боссов. Кому-то из них приспичит вправить мозги отбившимся от рук фанатам, и это будет сделано надежными дедовскими методами, а кто-то от страха прогнется перед этой безбашенной публикой настолько, что одарит ее не­сусветными привилегиями. Ну и какой прок от всей этой само­деятельности футболу, зрите­лям, стране?

И давайте все-таки помо­жем нашим пресловутым фут­больным крикунам сменить вывеску. Ведь даже в фанат­ской интерпретации тяга к футболу не выдерживает ни­какого сравнения с мракобесием слепого служения челове­коненавистнической идее, что, собственно, и является фир­менным знаком истинного фа­натизма. Так что речь идет о большем, нежели о заурядной несправедливости.

В конце концов неудобства, доставляемые обществу стай­ками недовоспитанных фут­больных болельщиков,- угро­за не того сорта, когда следует трубить сбор всенародного ополчения. Это проблема фут­больного ведомства, оно рас­полагает возможностями по­ставить барьер перед дальней­шим расползанием подобных аномалий без привлечения да­леких от спорта властных ин­ституций. Конечно, при усло­вии, если все без исключения коллективные члены нацио­нальной федерации отработают с глубоким пониманием сво­ей роли в выполнении общей диспозиции.

Со своей стороны хочу обра­тить внимание на ниточку, ухва­тившись за которую можно по­пытаться распутать весь клубок.

В чьей-то светлой голове родилась сентенция о том, что жизнь без возвышенного — это пейзаж без неба. По­ступки и тексты тех, кто откли­кается на прозвище «фаны», не только начисто лишены чего-либо возвышенного, но буквально нашпигованы на­рочитым стремлением к низ­менному. Вот вам и еще одно характерное проявление той самой деградации, о которой говорилось в начале этих за­меток и которая, по прогно­зам уважаемых аналитиков, увлекает человечество в про­пасть. Я не верю в безысход­ность усилий человека, пока он в здравом уме, а его орга­низм — при всех своих двига­тельных возможностях. Мы узнаем всю правду о себе, ког­да от нас требуются запредельные напряжения мораль­ных и физических сил. А тут надо быть просто небезраз­личным к чужой доле и судьбе дела, которому служишь.

Так вот, в затянувшейся истории с футбольными фана­ми отчетливо просматривает­ся их пристрастие к рифмован­ной речи. При некоторой фан­тазии тут можно усмотреть тягу к поэзии, пусть и изуродо­ванную наносными приблатненными мироощущениями. Отсюда идея: а что если устро­ить каким-нибудь образом так, чтобы хоть одно отдельно взя­тое сообщество фанов взял под свою опеку настоящий по­эт? Понятное дело, не в каче­стве опекуна всей ватаги на манер эдакого Макаренко, что было бы элементарно пошло, а в качестве консультанта по линии составления текстов на их плакатах, транспарантах. Удайся эта затея — и возникло бы в фанатском движении со­ревнование, кто проникновен­нее, утонченнее заденет стру­ны болельщицкой души. А это уже русло совсем другой реки. И призывный свет для натур, полагающих свое счастье не в чужом горе.

Валерий МИРСКИЙ, газета «КОМАНДА»