Пека

В следующем году мне пришлось, к сожалению, расстаться с "Крыльями Советов" и Москвой. Тяжело заболела астмой жена. По совету врачей следовало поменять климат. Я находился в раздумье - куда ехать? Случайно недалеко от своего дома встретил тбилисских динамовцев Бориса Пайчадзе и Гайоза Джеджелаву, направлявшихся на стадион "Динамо". Они бросились ко мне, расцеловали и, узнав о моей беде, сразу же пригласили играть в свою команду. Относительно моих сомнений насчет того, подойдет ли жене такой жаркий климат, сказали: "Будешь играть у нас, а семья будет жить у моря". Я отказался тогда, о чем сожалею до сих пор.

Подходящим показался Киев, где к тому же была команда мастеров. По приглашению Михаила Бутусова и Константина Щегоцкого - тренеров киевского "Динамо", я с семьей отправился в дорогу, которая оказалась очень трудной. Поезда были переполнены. На полпути произошла какая-то авария, и наш вагон отцепили. Все пассажиры сумели перебраться в соседние вагоны, а мы остались ночевать на маленьком полустанке в темном вагоне. Проводник предупредил, чтобы свет не зажигали, так как бандитизм на железной дороге был обычным явлением. Он же помог на следующий день сесть на другой поезд. Нам шестерым, включая пожилую тещу, больную жену и трех детей (младшей было четыре года), досталось одно посадочное место. Я оставшуюся часть пути простоял в тамбуре на одеревеневших ногах рядом с вещами.

Приехав в Киев, мы не узнали город, сильно пострадавший во время войны. Он потерял всю свою живописность. Целые кварталы были разгромлены. Нас поселили в небольшом трехэтажном особняке на Рейтерской улице с остовами разрушенных домов. В нашем доме, который тоже еще восстанавливался пленными немцами, разместилось несколько семей футболистов "Динамо". Мы жили в одной квартире с Абрамом Лерманом.

Во время войны на долю киевских игроков выпали большие страдания. Оказавшись в оккупированном немцами городе, прекрасные украинские мастера Николай Трусевич, Иван Кузьменко, Алексей Клименко, Николай Коротких стали участниками "матча смерти" со сборной "Люфтваффе" и после победы в нем были расстреляны. "Динамо" в послевоенные годы создавалось заново. Были приглашены несколько футболистов из Одессы, Ужгорода и других мест Украины, но они, конечно, не могли сравниться по уровню мастерства с игравшими в команде до войны. Заметными фигурами в ней были лишь полузащитник Виктор Севостьянов, с которым мы стали большими друзьями, и левый крайний Павел Виньковатов. И все же команда представлялась перспективной - в ней собрались молодые, дружные, дисциплинированные парни, нацеленные на овладение премудростями футбола.

На мою долю вновь выпала почетная и ответственная миссия - быть диспетчером, наставником молодежи и вдохновителем атак. Для того, чтобы бороться и побеждать более сильных соперников, приходилось пускать в ход не только все техническое мастерство, но и тактическую изобретательность, смекалку. Характерным в этом отношении является эпизод из встречи киевских динамовцев с ленинградскими одноклубниками. Я выполняю штрафной, устанавливаю мяч для удара, а ленинградцы формируют "стенку". В ней среди других двое - как мне известно, немного трусоватые по характеру. Поэтому бью в "стенку" на уровне их голов, зная, что они уклонятся. Так и происходит - мяч в воротах, а вратарь ленинградцев с возмущением кричит им:

- Что, струсили?

Оба футболиста понуро склоняют головы.

Выступили мы в сезоне 1947 года неплохо, заняли в первенстве страны почетное четвертое место, за что всем киевлянам были присвоены звания мастеров спорта СССР. В том же году выиграли Кубок Украины. Вскоре после этого начались разногласия между нашими тренерами Бутусовым и Щегоцким. Последний выполнял в команде всю черновую работу, проводил тренировки, бегал кроссы вместе с командой. Бутусов же всегда придерживался своеобразной позиции в подходе к тренировкам, считая, что с каким техническим багажом пришел игрок в команду, на таком уровне и будет играть, ибо в зрелом возрасте пополнить этот багаж невозможно. Ну, а раз обучать бесполезно, так и незачем тратить время на занятия. После успешных выступлений киевского "Динамо" в 1947 году Бутусову достались все лавры, включая большую денежную премию. А вот Щегоцкий остался обойденным. Разногласия между тренерами закончились в конце концов отъездом Бутусова в том же году в Ленинград.

После отъезда Бутусова, державшего игроков в ежовых рукавицах, в команде начались трения, разболталась дисциплина, что незамедлительно сказалось на ее игре в начале сезона 1948 года. Щегоцкого сняли с должности и пригласили из Москвы Михаила Сушкова - прекрасного тренера и человека, которому, однако, из-за мягкости характера также не вполне удавалось справляться с командой. Запомнился случай в палаточном лагере под Киевом, где проводился сбор. Игравший в дубле довольно бездарный вратарь, взятый из "Шахтера", напился пьяным и угрожал убить Сушкова, если тот не поставит его в основной состав. Испугавшись угроз, Сушков уехал в город, попросив меня провести тренировку. Я, разумеется, находился вне всяких группировок в команде, болея всей душой за ее успехи. Тем временем здоровье жены ухудшилось, душные киевские вечера только осложнили болезнь. Пришлось снова думать о перемене климата - таков удел всех страдающих астмой. В конце сезона, уже осенью, приехал из Москвы вместе со "Спартаком" брат Николай. Прямо с поезда прибежал к нам домой с наказом от Василия Сталина привезти меня в Москву выступать за команду ВВС. Брату он сказал:

- Не привезешь Петра - посажу!

Я подал заявление об уходе. Меня вызвали в ЦК Компартии Украины, спросили, в чем дело. Я объяснил все начистоту:

- Не подходит для жены климат.

А в шутку добавил:

- Да и стар я стал.

Мне говорят:

- Ну, насчет возраста ты брось - играешь лучше молодых! А вот насчет климата - тут ничего не поделаешь.

Петр Дементьев
Пека о себе, или Футбол начинается в детстве