Дисциплина
Дисциплина была привита мне с самого раннего детства. Мой отец был настоящим воспитателем. Он работал в судостроении, это был тяжелый и жестокий бизнес. Он не любил болтать попусту. Отец был упрямым и немногословным, но при этом очень умным. Покинув школу в 14 лет, всему в своей жизни он научился сам, и при этом очень много читал.
Отец хотел, чтобы мы с братом обучились какому-нибудь ремеслу, и мне не позволял заниматься футболом профессионально, до тех пор, пока я не получил профессию токаря. Он вбивал в нас дисциплину с самого раннего детства.В школьные годы он всегда заставлял меня вставать в 6 утра, и точно в 6:45 выходил из дома, чтобы быть на рабочем месте ровно тогда, когда откроются ворота верфи. Может быть поэтому, спустя несколько десятилетий, у меня появилась привычка появляться на работе с первыми петухами. Когда мне начали платить за игру в футбол, я стал позволять себе выбираться на вечеринки по субботам. Моему отцу это не нравилось. Он считал, что я слишком хорошо прожигаю свою жизнь. Мы около полугода не разговаривали. Мы были с ним слишком похожи.
В 14 лет я начал играть за «Дрюмчэпл Аматорз», самую большую любительскую команду в Шотландии. Ей владел Дуглас Смит, а его семье принадлежали доки для судов. У Дугласа была договоренность с Reid’s Tea Rooms в центре Глазго, благодаря которой мальчики из команды могли бесплатно обедать. Он контролировал пять команд – от 14 до 19 лет, и каждые выходные брал нас в Данбартоншир, неподалеку от Глазго, где показывал свою свиноферму, а затем заставлял нас играть в футбол на зеленом лугу. Дугласу очень не нравилось, когда одна из его команд проигрывала, он сразу начинал краснеть и злиться. Этот человек был невероятно дисциплинирован и всегда настроен на победу.
Проблемы с дисциплиной в «Сент-Миррен» (возглавляемой мной с 1974 по 1978 годы) начались с первого же дня. Когда я впервые прибыл в офис команды, местная Paisley Daily Express отправила репортера, что бы сфотографировать команду вместе с новым менеджером. На следующий день в газете я увидел фотографию, на которой капитан команды Ян Рид, стоя позади меня, показывает заячьи уши. После проигранной нами первой же игры, против «Коуденбиза», я пригласил Рида в свой кабинет, где ему пришлось объясниться. Он сказал, что это была всего лишь шутка, на что я заметил, что это не тот вид шуток, над которыми мне хочется смеяться.
Джон Моват был хорошим молодым игроком, но имел привычку огрызаться на мои указания во время матча. Я внес Рида и Мовата в свой черный список. Был еще один игрок, который объяснил причину своего отсутствия на тренировке тем, что был с подругой на концерте поп-группы. В ответ на мое замечание о том, что концерты проходят постоянно, он ответил, что это был особенный случай. «Если ты хочешь ходить на концерты, ладно, ходи, но тогда больше не появляйся здесь», - сказал я ему тогда. Мне хотелось донести до всех игроков, что не стоит относиться к тренеру пренебрежительно. Они все прекрасно поняли.
Когда я стал менеджером, моей первейшей задачей было установление строгой дисциплины. В «Сент-Миррен», как правило, игроки работали на полставки, и, несмотря на это мы ездили на выездные игры. Однажды один игрок решил добраться на матч с «Ист-Файфом» своим ходом. Перед игрой, в раздевалке, я сказал ему, что он лезет на рожон и поэтому на поле не выйдет. Однако во время игры стало ясно, что мне некого выпустить на замену, кроме него, так что мои попытки проучить игрока провалились.
Перебравшись в Абердин, который является более спокойным местом, нежели Глазго, я понял, что новой команде надо добавить свирепости и дисциплины. Я не торопил события, но был агрессивным и требовательным. Подозреваю, что не всем это нравилось, но я сделал из игроков настоящих мужчин.
В «Абердине» были три игрока, которых я считал лоботрясами. Они не относились к тренировкам достаточно серьезно. Поэтому я заставлял их работать в тренажерном зале каждый день, отправлял в резервную команду, посылал их тренироваться в такие холодные места, как Питерхид во вторник или среду ночью, но в итоге избавился от них.
Дисциплину было легче привить еще и от того, что много десятилетий назад команды почти не менялись. Трудно поверить (особенно сейчас, когда вы видите 7 игроков запаса на матчах премьер-лиги), что делать замены в футболе разрешили только в середине 1960-х годов (первая официальная замена игрока в матче была произведена в 1965 году, в матче «Чарльтона» против некой команды – прим. пер.). Когда я был мальчиком, стартовый состав команды практически не менялся на протяжении всего сезона, даже сейчас я могу назвать по памяти стартовый «Райт Роверс» начала 1950-х. Игроки держались за свои места и по финансовым соображениям – они хотели получать бонусы.
В молодости я был сильно зациклен на дисциплине и, время от времени, совершал поступки, о которых потом жалел. Например, после того, как мы вернулись в Абердин с Кубка обладателей европейских Кубков, в нашу честь был устроен парад, который заканчивался на нашем стадионе «Питтодри», заполненном до отказа. Все фанаты хотели увидеть игроков с кубком, который те проносили вокруг поля, держа в руках. Трофей нес центрфорвард «Абердина», Марк МакГи, желавший показать его всем фанатам. Однако мне показалось, что он слишком бурно отмечает это событие и запретил ему нести кубок. Затем в раздевалку зашла его мать, и мне стало ужасно стыдно. На следующее утро я позвонил МакГи с извинениями и просьбой сопровождать меня к гавани, где мы вместе показали трофей болельщикам, возвращавшимся на корабле из Гетеборга. В дальнейшем я старался избегать подобных инцидентов.
Вопрос дисциплины сопровождал меня всю мою карьеру. Мартин Эдвардс перед назначением в «Манчестер Юнайтед» предупреждал меня, что у некоторых игроков есть проблемы с алкоголем. Он отметил, что одна из причин, по которым клуб обратился ко мне - это моя репутация в отношении дисциплины, я не поощрял вредные привычки.
Когда я пришел в «Юнайтед», тут творилось полное безобразие во многих аспектах, даже в одежде. Каждый носил одежду от своего спонсора. Тут были Puma, Adidas, Reebok. Невероятный беспорядок. Я сразу же потребовал, чтобы выезжая на матч, они одевали фланелевую одежду, клубный пиджак и галстук. Когда в 2000 году к нам присоединился Фабьен Бартез, ему пришлось подстраиваться под наши требования. Француз пошел хитрым путем, он переодевался в автобусе по пути к стадиону. А после игры возвращал Альберту Моргану, нашему кит-менеджеру (человеку, ответственному за снаряжение и экипировку в команде – прим. пер.), пиджак, рубашку, галстук и брюки, вплоть до следующей игры. Эрик Кантона нарушил дресс-код один раз, когда команду пригласили на прием в мэрию. Он появился в старой замшевой куртке с длинными полосами и изображением американского индейского вождя на спине. На следующий день он клялся мне (и я ему верил), что он воспринял это событие как рядовой прием. По крайней мере, так бы к этому отнеслись во Франции.
Игроки дают менеджеру много поводов применить кнут, но всегда важно правильно выбрать момент. Вы не должны часто понукать каждого игрока, чтобы команда поняла ваш посыл. Например, я не видел смысла в строгом наказании за одиночное опоздание на тренировку. В Манчестере, особенно зимой, легко застрять в дороге, тем более, если случилась какая-нибудь авария. Игроки иногда попадали в пробку и опаздывали на занятия. Если это случалось раз или два, я особо не беспокоился. Однако если это превращалось в систему, приходилось говорить игроку, чтобы он выезжал на 10 минут раньше, иначе он подведет своих одноклубников. Никто из игроков не хотел этого делать. Насколько я помню, только Марка Боснича пришлось оштрафовать за систематические опоздания.
Я не боялся пересечь территорию, которую игроки считали личной – прически и ювелирные украшения. Мне всегда было трудно понять, почему игрокам хочется носить длинные волосы, если они тратят так много усилий на поддержание физической формы. Даже несколько лишних прядей волос казались мне неразумными. Впервые я поднял этот вопрос с Карелом Поборски, перешедшим в «Юнайтед» из «Славии» в 1996 году. Когда я смотрел на него, у меня возникало ощущение, что он собирается выступать в Led Zeppelin, а не «Манчестер Юнайтед». Мне удалось уговорить его обрезать свои локоны, хотя, на мой взгляд, они все равно оставались слишком длинными.
Были и другие игроки, одевавшие кресты и ожерелья, выглядевшие тяжелее тех крестов, что носят паломники от Виа Долороза до Иерусалима. Приходилось все это запрещать. Тем не менее, мне ничего не удавалось поделать с татуировками, так как даже я не мог доказать, что они имели хоть какой-то негативный эффект на игру. Эрик Кантона сделал свою первую татуировку, как простое увлечение. До сих пор помню, как он прибыл с головой индейского вождя на левой стороне груди. Так как Эрик пользовался большим почетом в команде, некоторые из игроков последовали его примеру. Я всегда поражался тому, что Криштиану Роналду не сделал ни одной татуировки. Это говорит о большом уровне самодисциплины.
Лидеры также принимают различные решения и выносят приговоры. В глазах неопытного управленца любая мелочь может выглядеть как преступление, карающееся смертной казнью.
Это все хорошо, но как только ты выносишь приговор, то ограничиваешь свой выбор. Я постепенно приходил к пониманию пословицы, которая звучит так: «Пусть наказание соответствует преступлению», и будучи судьей, жюри и боссом в одном флаконе, я мог выносить наказания самых разных видов. Самым простым было молчание, и я часто пользовался этим приемом. Он не требует публичной порки или выговора. Люди хотят знать, что они сделали не так, и тот, кого я игнорировал, прекрасно понимал, что находится в опале.
Я выдавал игрокам много несерьезных штрафов, чтобы держать их в узде и сохранять концентрацию на командной работе. Обычно игроки несли такие наказания после получения глупых желтых или красных карточек в результате перепалок с судьей, неспортивного поведения или грубых подкатов. Суммы штрафов росли, в соответствии с ростом зарплат в АПЛ, но суть оставалась прежней – лишение недельного или двухнедельного оклада. После ужасной рождественской вечеринки в 2007 году (тогда игроки «Юнайтед» напились и дебоширили на улицах Манчестера, одна девушка даже обвинила Эванса в изнасиловании – прим. пер.), я лишил игроков основы и резерва недельной зарплаты.
Молодых игроков, мечтавших попасть в состав, я мог легко выбить из колеи, просто запретив им путешествовать вместе с основой. Игрокам же первого состава я сумел вбить в голову то, как дорого им могут обойтись различные проделки. Можно было просто не заявить игрока на матч, но еще хуже – отправить на трибуны и заставить сидеть в повседневной одежде. Это футбольный аналог публичного повешения. Никто не был от этого застрахован.
В конце концов, все получали суровое наказание - отстранение от игр либо выставление на трансфер. Может показаться, что второй вариант был слишком жёстким, но я так не считал. Если мы принимали решение продать игрока, значит, мы либо не нуждались в его услугах, либо (как в случае с Роналду) выполняли обещание.
С моей точки зрения, отстранение от игр было куда более неприятным: оно сказывалось как на клубе, так и на самом футболисте. Например, так произошло в январе 1995 года, когда Эрик Кантона получил дисквалификацию до конца сезона, и затем ФА увеличила срок наказания ещё на четыре месяца, вплоть до октября.
Никому не хочется находиться вне первой команды; у возрастных футболистов чувство разочарования становится ещё сильнее, ведь их лучшие годы уже позади. Тем не менее, я никогда не позволял эмоциям вмешиваться в мои игровые планы; особенно это касалось важных матчей.
В 1994 году я убрал Брайана Робсона из заявки на финал кубка Англии. На тот момент блистательная 13-летняя карьера Роббо в «Манчестер Юнайтед» подходила к концу. К сожалению, я недооценил то, насколько Брайану было важно поучаствовать в завоевании своей четвертой медали Кубка Англии. Оглядываясь назад, я, конечно, оставил бы его в запасе и, скорее всего, выпустил бы на заключительную часть поединка.
И хотя парни прекрасно знали о моем взрывоопасном характере, обычно вспышки гнева не несли какого-то разрушительного эффекта. Если футболист во время матча был спокоен и дисциплинирован, то и я был спокоен относительно его выступления.
Если игроки получали кучу жёлтых карточек или, что ещё хуже, кому-то из них ударяло в голову и он получал красную, то подобные выходки имели печальный исход для всей команды. Мы не только оставались в меньшинстве, но и до конца матча теряли часть качеств, присущих удалённому футболисту.
Шмейхель, Инс, Робсон, Кин, Хьюз, Кантона - любой из этих игроков мог завестись с полуоборота, и, естественно, я не сдерживался, когда кто-либо из них зарабатывал удаление на ровном месте.
Встречаются люди, которые абсолютно непробиваемы в плане дисциплины. Одним из таких был Верон. Я никак не мог заставить его вписаться в командную систему. Это был фантастический, но вместе с тем совершенно безрассудный игрок. Когда я просил его действовать в центре поля, он гонял по всей его ширине... Хуан не имел какой-либо самодисциплины, и в итоге был продан после двух проведённых в клубе лет и 82 матчей.
Вам не удастся слепить команду из беспечных сущностей.
И наоборот, есть футболисты, чётко следующие инструкциям, например, Пак Чжи Сун. Если я давал ему определённые указания, он вцеплялся в них, как собака в кость. В лигочемпионском матче 2010 года против «Милана» я попросил корейца сдерживать главную креативную силу «россонери» - Андреа Пирло. Полузащитник итальянцев вышел задать тон игре, однако Пак в корне душил все его попытки.
Я поставил дисциплину во главу угла, и, возможно, это стоило нам нескольких трофеев. Даже если бы мне пришлось заново пройти весь путь, я бы ничего не менял: отказавшись от железной дисциплины, вы закладываете основы анархии.
Вскоре после Рождества 2011 года я заметил, что три игрока основного состава накануне «Боксинг Дэй» покинули город и были в неудовлетворительном состоянии на утренней разминке. Я приказал каждому из них заняться дополнительной тренировкой, а затем бросил их в бой против «Блэкберна». К тому моменту много игроков находилось в лазарете, и хотя этот шаг ослабил команду ещё сильнее, я чувствовал, что это будет правильное решение.
Мы уступили «Блэкберну» 2:3, потеряв драгоценные очки, и в итоге проиграли титул «Манчестер Сити».
Решение отстранить Эрика Кантона в 1995 году после его драки с фанатом на матче против «Кристал Пэлас» стоило нам обоих трофеев - как чемпионства, так и кубка Англии. В тот момент мы находились на расстоянии одного очка от первого места, и я уверен, что будь Кантона в составе, мы набрали бы очков десять, вместо того чтобы отдать титул «Блэкберну».
В долгосрочной перспективе принципиальность намного важнее целесообразности. Если Вы можете собрать команду из одиннадцати талантливых парней, которые сосредоточенно и интенсивно тренируются, уделяют время своему телу и диете, достаточно высыпаются и не опаздывают на занятия, то вы уже на полпути к трофею. Странно, что многие клубы не способны на это.
Перед победным финалом Кубка Англии 1996 года против «Ливерпуля» (1-0) я почувствовал, что мы выиграем. На предматчевую проверку состояния газона вся команда соперника, за исключением тренера и ассистента, явилась в белоснежных костюмах от кутюр. Для меня это стало сигналом: раз «Ливерпуль» выглядит так, будто бы приехали на показ мод, значит, они легкомысленно относятся к самодисциплине.
Я поделился своими соображениями с нашим кит-менеджером, Норманом Дэвисом, и прогноз оказался верным. Эрик Кантона отправил мяч в ворота мерсисайдцев за несколько минут до финального свистка.
Другой эпизод произошёл ещё раньше - в сентябре 1985 года мой «Абердин» разбил «Рейнджерс» на «Айброксе» со счётом 3-0. Игроки из Глазго попытались запугать нас. Они сошли с ума и не совладали с эмоциями, уже в первом тайме схлопотав два удаления. Это был какой-то ад. Нам в спешном порядке пришлось покинуть раздевалку и подтрибунные помещения, пока полиция в течение второго тайма пыталась утихомирить болельщиков-варваров. Это был тот случай, когда агрессия наших оппонентов обернулась против них самих. Трудолюбие
Мои родители всегда работали. Отец работал на верфи, а мама – на заводе по производству проволоки. Чуть позже она стала принимать участие в изготовлении деталей для аэропланов. Папа часто отрабатывал по 60 часов в неделю, условия были ужасными – надо было очень много работать при сильном холоде и большом риске. Глазго находится примерно на той же широте, что и Москва, так что в те моменты, когда зима подбиралась к реке Клайд, верфи становились невероятно жестоким местом.
Один раз в год отец брал двухнедельный отпуск. В 1955 году, работая 64 часа в неделю, он получал 7 фунтов и 15 шиллингов, по нынешним меркам это примерно 189 фунтов. После того, как он умер от рака в 1979 году, мама занялась уборкой частных домов. Мои родители держались за свои рабочие места именно по той причине, что никакой соцзащиты тогда не существовало. Стандарты соцстрахования были ниже плинтуса, в качестве больничных выдавали смешные деньги, и не было никаких профсоюзов, готовых подать в суд по самой нелепой причине. Я не припомню такого периода, когда бы мои родители не работали. На летних каникулах мы с братом садились в автобус, ехали в Солткотс (город в Шотландии – прим. пер.), а там уже только и делали, что играли в футбол, шахматы или шашки.
Так как оба моих родителя работали на износ, то и я с детства впитал идею о том, что единственный способ улучшить свою жизнь – это упорный труд. Эта мысль сидела в моем костном мозгу. Я никогда не мог просто плыть по течению, меня раздражают люди, которые растрачивают свой природный дар просто потому, что не готовы работать до седьмого пота каждый день. Приятно осознавать, что ты прикладываешь все усилия для достижения цели, а еще приятнее, когда твои труды начинают приносить плоды. Думаю, это объясняет, почему я выходил на игру в день собственной свадьбы и в день рождения своего первого сына. Я пропустил всего 3 игры из 1500 за рулем «Манчестер Юнайтед» - в первый раз я поехал к брату, когда его жена ушла из жизни в 1998 году. В 2000, поехал на свадьбу старшего сына в ЮАР, и, наконец, в 2010 году я не посетил матч, потому что лично наблюдал за игрой Давида де Хеа с трибуны.
В «Сент-Миррене» и «Абердине» я старался просмотреть столько матчей за неделю, сколько мог. Обычно я делал это с Арчи Ноксом, который был моим ассистентом в «Абердине». Его родители были фермерами, и он вырос на ферме, недалеко от Данди. В детстве Арчи много работал на ферме, так что он придерживался той же рабочей этики, что и я. Мы вместе ездили на разные игры, и, например, если матч был в Глазго, то Арчи вел машину, а я спал. А на обратном пути все, соответственно, было наоборот – я за рулем, а Арчи храпит на заднем сиденье. В целом, такая поездка занимала шесть часов. Порой нам хотелось пропустить игру, и отдохнуть денек, но в такие моменты мы говорили друг другу: «Если мы пропустим одну игру в Глазго, то пропустим и вторую».
В большинстве футбольных клубов главные тренеры работают куда усерднее, чем кажется людям. В премьер-лиге ты чувствуешь безжалостное давление, а в дивизионах пониже у команд не хватает денег на то, чтобы организовать менеджеру большой штаб помощников. По крайней мере, так точно было, когда я начинал с низов. В «Сент-Миррене» мой штаб состоял из четырех человек: мой ассистент, тренер резервной команды, физиотерапевт и кит-менеджер, работающий на полставки.
В «Абердине» у меня в распоряжении были кит-менеджер, тренер резервов и главный смазчик скрипящих колес нашего автобуса. Он также стирал и гладил форму. Иногда он засыпал на бильярдном столе, потому что не успевал на последний автобус до дома. Даже в начале моей карьеры в «Юнайтед» у меня было всего восемь помощников.
Несколько раз все работники, подмастерья и даже председатель правления «Абердина» вставали в шесть часов утра и шли расчищать поле от снега. В марте 1980 года мы начали наш путь к первой победе в шотландской лиге с уборки снежного покрова высотой в 17-18 сантиметров. Мы выиграли у «Мортона» со счетом 1:0. Это была единственный матч, сыгранный в тот день в Шотландии.
Все топ-менеджеры – Карло Анчелотти, Жозе Моуринью и Арсен Венгер имеют просто невероятную трудоспособность. Но больше всего я восхищаюсь невоспетыми героями – менеджерами, хоть и не попавшими волею случая в топ-клуб, но никогда не сдававшимися. Будучи в Шотландии, я постоянно натыкался на Алекса Смита и Джима МакЛина в богом забытых местах. Шли проливные дожди, и куда приятнее было бы провести ночь за просмотром телевизора, но они продолжал работать. Алекс тренировал клубы к северу от границы (с Англией – прим. пер.), а Джим был главным тренером «Данди Юнайтед» на протяжении 22 сезонов.
Большинство футбольных фанатов даже не знает имен Ленни Лоуренса и Джона Руджа. Это при том, что Ленни провел почти тысячу матчей за рулем таких клубов, как «Чарльтон», «Бредфорд», «Лутон Таун» и «Гримсби Таун», а Джон 16 сезонов тренировал «Порт Вейл», пробыв до этого около 14 лет спортивным директором «Сток Сити». Ни одни из них не сдался. Футбол просто использовал их. Я часто видел этих людей среди горстки болельщиков, наблюдающей за матчем нашей резервной команды.
Некоторые игроки проявляли такую же непоколебимость на футбольном поле. Я проникся огромным уважением к Тони Адамсу из «Арсенала», Джанфранко Дзоле, когда тот играл за «Челси», и Джейми Каррагеру из «Ливерпуля». Я всегда считал Адамса игроком «Юнайтед», который просто надел не ту форму. Алкоголь разрушил карьеры многих футболистов, и печальный пример в виде Джорджа Беста всегда маячил перед нами. На этом фоне пример Тони в борьбе с демонами в своей голове особенно выделяется. Но больше всего мое внимание привлекали его действия на поле. Недостаток таланта и скорости он компенсировал своим трудолюбием. Будучи средним игроком, благодаря неимоверному труду и прилежанию, он смог превратиться в выдающегося лидера. Он был всегда нацелен на победу, и очень красиво отплатил как Джорджу Грэму, так и Арсену Венгеру за доверие.
Дзола был невероятным мастером своего дела. Он всегда доставлял нам трудности, и никогда не сдавался. Обладая небольшим ростом, он мог спокойно постоять за себя в стычке с куда более мощными защитниками, которые были на 20-25 сантиметров выше него. Он был хитер, невероятно креативен и беспощаден. Его подход к игре был схож с моим.
Джейми Каррагер тренировался в «Юнайтед», будучи игроком молодежки. В нашем клубе он был абсолютно заурядным игроком и ничем не выделялся. Перейдя в «Ливерпуль», он каким-то образом стал сердцем и душой мерсисайдского клуба, его «диспетчером». Во время моего последнего сезона, он вышел на замену в игре, которую мы полностью контролировали. Я подошел к нему и шепнул на ухо: «Небольшая просьба – перестань бить по ногам наших игроков». Он ответил: «Я буду дубасить каждого из них». Мы некоторое время общались с Джейми после моего ухода на пенсию, и он меня впечатлил. Не удивлюсь, если он однажды станет тренером «Ливерпуля», но для этого ему нужно понять, готов ли он покинуть ТВ-студию и вернуться в футбол, на более ответственную должность.
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
Загрузка комментариев
