Георгий ПОГОСОВ: «Один за всех…»

Олимпийский чемпион по фехтованию, воспитанник киевского спортобщества «Динамо» Георгий Погосов отмечает сегодня 50-летний юбилей.

Предки сегодняшнего ге­роя Георгия Погосова родом из Нагорного Карабаха. Фамилия деда Погосян. Но по­скольку он был строителем и ко­лесил по всему Союзу, то решил адаптировать ее к русскому варианту Погосов. В 1967 году он восстанавливал после землетря­сения Ташкент, был одним из ведущих специалистов. Семей­ная легенда гласит, что за осо­бые заслуги деду тогда подари­ли персональную машину «По­беда», подарок, надо сказать, по тем временам роскошный. За­тем семья переехала в Ленинакан. Позднее родители Георгия жили во Фрунзе. Отец армянин, а мать-украинка, родом какраз из Киева. Волеюсудьбы мальчик переехал к бабушке в столицу Украины, когда ему было всего три года (родители погибли в автомобильной катастрофе по дороге в Киев, когда ехали наве­стить сынишку.- Прим.авт.).

Прошло немало лет, и Геор­гий стал известен всему миру. Ему удалось выступать за сборные трех стран — СССР, СНГ и Украину. Его портрет ви­сит в фойе одного из престижнейших университетов мира — Стенфорде (штат Калифор­ния) в числе известных препо­давателей и профессоров ву­за, ныне он руководит фехто­вальным клубом и тренирует сборную университета. Но по-прежнему частый гость на Украине. Вернее, таковым се­бя не считает. США для него лишь место работы. А в Киев каждый раз он возвращается домой.

— Для любого мальчиш­ки спорт является основой становления. Кто вам при­вил любовь к фехтованию, откуда эта страсть к холод­ному оружию?

— Как ни покажется стран­ным, на улице, где собирались компании из разных дворов, и зародил ось желание проявить себя, завоевать авторитет. В период моего детства и юности невероятно популярными бы­ли фильмы «Фанфан-Тюльпан» с блистательным Жераром Фи­липпом, «Черный тюльпан» и «Зорро» с Аленом Делоном. Конечно же, мы с ребятами разыгрывали сцены расправы, спасения, погони подобно ге­роям французских кинолент. Дрались на палках, изображая поединок на шпагах. Позднее появился еще один француз, правда, русского происхожде­ния — д’Артаньян в исполне­нии Михаила Боярского. Мне очень нравились эти образы. Я старался подражать артистам. Вскоре недалеко от дома на Печерске открыли школу фех­тования. Я, собственно, туда записался, чтобы иметь доступ к оружию. Уж больно хотелось появиться перед своими во дворе с настоящей шпагой или саблей. Подумывал даже впо­следствии украсть ее у тренера.Но настолько увлекся занятиями, что забыл про свой детский коварный замысел на­прочь.

— Личный пример на­ставника — одна из движу­щих сил к достижениию успе­ха. Кто был тот человек, ко­торому вы поверили?

— Безусловно, первый тренер Михаил Шимшович. Школа, которой он руководил, была ди­намовской, детей занималось много. Обучение строилось гра­мотно, увлекател ьно, уходить из зала не хотелось. В любом виде спорта есть рутинная, монотон­ная робота, без которой не обой­тись. Это и отработка движений, выпадов, перемещений. Но нам всегда было интересно. Бежали на тренировки сломя голову. В той же школе работал и Михаил Когут, и Марк Левин, мои после­дующие наставники. Вот их всех я бы назвал тремя китами моего спортивного становления. В мо­ем случае состоялся удивительный симбиоз трех специалистов, которым я бесконечно благода­рен. Кстати, намного позднее, когда меня уже приглашали в сборную Союза, киевские на­ставники коллегиально приняли решение о моем переезде в Мо­скву к другому тренеру — выда­ющемуся мастеру клинка Давиду Тышлеру, поскольку понимали, что под покровительством этого специалиста мои успехи на по­мосте будут значительнее.

— Ваши спортивные при­оритеты — выступление в команде. На счету серебро и золото двух Олимпиад, шесть побед на чемпионатах мира. Скажите, особый дух коллективизма, который наверняка должен присутство­вать, вас ни разу не подвел?

— Честно говоря, я не люблю в воспоминаниях использовать сослагательное наклонение «ес­ли бы». Что случилось, того уже не исправишь. Можно, конечно, жалеть о чем-то. Например, о шестом месте в личном зачете на Играх в Сеуле. Тогда я един­ственный из советских сабли­стов вышел в финал. Но в после­дующих событиях на помосте виноват сам. Не нужно было до­пускать минимального разрыва, чтобы судейское очко решало судьбу поединка. Тогда где-то в душе я был обижен на арбитра. Но обвинять его в необъектив­ности я бы не стал. Со своим со­перником французом Жаном-Филиппом Дильре я встречался на помосте и ранее, но выигры­вал у него. Возможно, это меня и подвело. К тому же ребята и тренеры ожидали успеха. Я чув­ствовал груз ответственности, был излишне напряжен.

А вот как раз в командных баталиях, когда я отвечал не только за себя, а должен поста­раться для ребят, мне всегда по­единок давался легче. Я был особо мотивирован на общую победу. Поскольку успех стано­вился в пять раз больше. Радо­вались все, никто не обижался, что, дескать, зря приехал и воз­вращается без награды.

— На момент проведе­ния Игр в Лос-Анджелесе 1984 года сборная СССР яв­лялась фаворитом. Обидно, что не поехали за океан на Олимпиаду?

— Мы выиграли мировое первенство 1983 года и, конечно же, мечтали о США. Но, как из­вестно, следуя волевому реше­нию коммунистической партии и правительства, объявивших бойкот, советские спортсмены остались при своих интересах. Нас тогда, помню, собрали у ру­ководителя Госкомспорта Гамова и объявили об отмене поездки. Мы вынуждены были лишь с этим согласиться.

Правда, если вы помните, тогда в Будапеште организова­ли так называемые альтернатив­ные игры «Дружба-84», мол, не хуже заокеанских. Фехтоваль­ный турнир выдался действи­тельно серьезным испытанием, поскольку принимали участие сильные команды Венгрии и Болгарии — наши вечные соперники. Мы выиграли командное первенство и уехали с золотыми медалями — первыми и последними призами той альтернатив­ной Олимпиады. Своего рода я обладатель эксклюзивной награды, поскольку больше таких политических глупостей, слава Богу, не происходило.

— Вы один из немногих старожилов сборной, доби­вавшихся успеха на двух Олимпиадах.

— К 1988 году наша сборная не проиграла за пять лет ни одного командного турнира, будь то кубковые соревнования или чемпионаты мира. И, конеч­но же, мы с ребятами были мо­нолитом на протяжении этого времени и чувствовали себя до­вольно уверено.

В Сеуле, несмотря на хорошо подобранный коллектив, все же уступили венграм. Ведя в счете 8:4, каждый из нас проиграл по бою и по соотношению пропу­щенных и нанесенных уколов мы в итоге оказались лишь вто­рыми. С одной стороны было очень обидно, а с другой — у ме­ня осталась мотивация гото­виться с командой к следующей Олимпиаде и все-таки выиграть. Так и случилось.

Мы решали общую задачу — победить. Никогда не сопер­ничали друг с другом за место в сборной, а действительно были один за всех и все за одного. Что мне и импонировало всегда в командных выступлениях.

Никогда не считали, кто сколько сделал для общего успе­ха. Очко каждого было значи­мым. Любому спортсмену, безу­словно, хочется выиграть в лич­ном зачете. Но для меня команд­ный дух, общая победа являлись не простыми звуками, как, соб­ственно, для любого из ребят.

После сеульских Игр сбор­ную покинул Михаил Бурцев, ставший главным тренером, под руководством которого мы и выиграли турнир в Барселоне. Ушли Сергей Миндиргасов и Сергей Коряшкин. Из стариков остался я, Гриша Кириенко, пред­ставлявший крепкое среднее поколение, побывавшее в боях. А молодые Вадим Гутцайт (тре­нировался тоже в «Динамо» у Михаила Когута, а ныне главный тренер сборной Украины) и Ста­нислав Поздняков (на тот мо­мент самый молодой участник команды, а впоследствии знаменитый титулованный россий­ский фехтовальщик) оживили коллектив своей энергией и на­пором. Именно такое соедине­ние опыта и молодости позволи­ло нам выиграть. Кстати, мы по­бедили у тех же венгров, кото­рым уступили в Сеуле.

— Москва формировала сборную в основном спортсменам из центра. Как вам удалось столько лет выдер­живать конкуренцию с рос­сийскими грандами?

— В начале 80-х конкуренция в сборной Союза была неверо­ятно высокой. Из добрых двух десятков фехтовальщиков лю­бой сражался здорово и мог стать чемпионом. Ребята равно­ценные по подготовке мастер­ству. Я думаю, что в огромной степени мне помогли мои киев­ские тренеры Когут и Левин, когда отдали работать в Москву к Тышлеру, имя которого было на слуху у всего мира, авторитет которого высоко ценили в Сою­зе. Тышлер был визитной кар­точкой советских фехтовальщиков, его фамилия в графе лично­го тренера означала гарантию, своеобразный знак качества в подготовке спортсмена. Хотя я и продолжал выступать за родной киевский динамовский клуб и не переехал в Москву насовсем.

После первого для меня чем­пионата мира 1983 года я понял, что принят в команду и прижи­вусь в ней. Тогда мы выиграли у все тех же венгров, уступая им до этого два года. Пожимая руки соперникам во время награжде­ния, Виктор Кровопусков, наш лидер, им сказал, дескать, все, ребята, сушите весла, наступает наша эра. И он оказался прав. Пять лет подряд мы выигрывали золото чемпионатов мира.

— После ваших побед тре­неры получали звания и госу­дарственные награды. А вот первый наставник Михаил Шимидович обойден ими. Не обижен?

— На меня, думаю, нет. Я всег­да называю его в числе своих учителей. Уважаю и ценю. Сейчас Михаил Львович живет, как и я, в Нью-Йорке, мы часто видимся, радушно общаемся. Вот и на свой юбилей я поеду к нему, он специально готовит шашлычок ко встрече.

— Вы живете в Штатах мно­го лет. Сложно было найти ра­боту по специальности? Для американцев, славящихся своими спортивными дости­жениями, ваши титулы яви­лись солидным аргументом?

— Считаю, что мое спортив­ное досье сыграло главную роль, поскольку мне удалось избежать длительной процеду­ры проверок при подаче доку­ментов, и буквально через пол­года получить «Грин карт». Устроиться на месте тренером в небольшом провинциальном клубе в Южной Каролине мне помог известный сейчас в США тренер, главный наставник по женской сабле Аркадий Бурдан. А через несколько лет работу в Стенфордском университете (одном из престижнейших учебных заведений мира) пред­ложила бывшая фехтовальщи­ца, американка, знавшая меня еще со времен Союза и работавшая на то время замдекана университета. Понятно, что от таких предложений не отказываются. И хотя доминантой спортивной подготовки в США по-прежнему является баскет­бол, бейсбол, регби, в послед­нее время фехтование значительно укрепило свои позиции, и нельзя сказать, что этот вид спорта — удел лишь европей­цев, как это было раньше (на Олимпиаде в Пекине американ­ские фехтовальщики завоевали шесть медалей. — Прим.авт.).

Анна ШПАК, газета «КОМАНДА»

Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости