Интервью из прошлого. Владимир Мунтян

«Вечный поиск решения»

У меня в памяти жаркий июльский день 1963 года да. Волгограде проходила всесоюзная спартакиада школьников. к я немного запоздал к началу матча и, найдено стадион, услышал и ритмичные возгласы: «Му–ня! Му–ня»! На одной из трибун полном составе восседала украинская спортивная делегация, объект её восхищение-невысокий худенький мальчик-проделывал на поле с мячом такое, что могло привести в восторг самых искушенных зрителей.

Мунтян — один из немногих футболистов пользующихся всеобщей любовью зрителей. Симпатия эта связана с необычностью его игры. Сидишь, скажем, на трибуне и заранее предполагаешь: вот сейчас футболист сделает такой-то прием, а теперь он ударит... Так и бывает: и приём он выполняет, и по мячу бьёт. Элементарную простоту можно встретить и у Мунтяна, когда у него остаётся одно единственно верное решение. Но в хитросплетениях игры он как рыба в воде. Пас Мунтяна, сделанный им с такой мягкостью и точностью, будто послан рукой, идёт всегда туда, где противник меньше всего ожидает прорыва, именно туда, где его партнёр приготовился к атаке. После таких передач ощущаешь приятный холодок: ты был свидетелем футбольного таинства...

Может быть, далёкий волгоградский день я запомнил так отчётливо потому, что за год до того в «Футболе» под фельетонным заголовком «Захвалили» приводилась следующая цитата из республиканской спортивной газеты о воспитаннике Киевской футбольной школы гороно Володе Мунтяне: «... Откровенно говоря, трудно понять, откуда у шестнадцатилетнего юноши взялась футбольная зрелость мастера, отточенная техника, пушечные удары с обеих ног, быстрота, мастерство обводки, наконец, отвага? ..». Автора этих слов Г. Борисова журили за излишне восторженный тон. Честно говоря, с такими характеристиками юных игроков вряд ли нужно спешить. Но журналист в данном случае оказался молодцом: он разглядел истинный талант.

С воспоминания об этой газетной статье и началась наша беседа с Владимиром Мунтяном.

• Помню тут случай, о котором писали. Я играл за сборную школьников Киева на первенство Украины в Чернигове. Бывает, наверное, так: всё мне удавалось, забивал какие-то немыслимые голы — с лёта, с полулёта... И всё-таки правильно отметили тогда у вас: не к чему меня было так хвалить.

— А как вы сейчас относитесь к комплиментам?

— Как-то неудобно всегда становится, когда хвалят стараюсь не замечать...

— Вас причисляют к игрокам, воспитанным новым футболом. Каков он, этот новый футбол, с вашей точки зрения?

— Трудно ответить коротко и точно. Мой футбольный вкус воспитывался на играх киевского «Динамо» и московского «Торпедо», которое я считаю лучшей командой начало 60-х годов. Для меня это: очень красивые проходы по краю Лобановского и Базилевича, великолепная игра в центре Каневского... А Метревели, Иванов, Воронин? Моим кумиром был Воронин — полузащитник, который во всём был хорош. Сейчас, как мне кажется, индивидуальностей не меньше. Хотя многие представители новой волны как их называют, не обладают пока такой филигранной техникой, и у них ещё нет опыта, который делал бы их игру совершенной. Всё это я отношу и к себе.

— Другими словами, вы всё ещё считаете себя учеником?

— Можно сказать и так.

— Что вы подразумеваете под определением «индивидуальность»?

— Самый яркий пример, по-моему, Бышовец. У него индивидуальное мастерство развито так, как ни у одного другого футболиста. Бышовец при случае может обвести нескольких игроков и забить гол. Во время турне сборной по Южной Америки мне как-то пришлось сидеть на лавочке запасных, я смог по достоинству оценить индивидуальные качества Гершковича. На скорости он раз за разом обходил как вкопанных одного за другим чилийских футболистов. Или наш Хмельницкий. Знает, когда что надо сделать — или пас отдать, или идти на обводку. А как видит поле Козлов? Он и передачу отличную может сделать, и атаку завершить. Короче говоря, под «индивидуальностью» я подразумеваю футболиста, умеющего в сложном положении, в трудной ситуации найти и осуществить такое решение, которое будет неожиданным для противника и полезным для команды.

— Судя по тому, что в ваших примерах фигурируют только нападающие, наш разговор должен перейти к атаке.

— Хотя я в большой футбол пришёл недавно, но мне кажется, что раньше игра была интереснее. Острых ситуаций было гораздо больше. Сейчас же вся игра может пройти в центре и не доставит никакого удовольствия ни футболистам, ни зрителям. Разумеется, случаются и теперь интересные матчи, которые как-то раскрашивают общую картину.

— В чём же дело?

— Всё зависит от нападения. Чем больше игроков впереди, тем больше острых ситуаций. Сейчас же, когда число форвардов сокращают до минимума, они, бедные, бьются из последних сил, из кожи вон лезут, а остроты нет. Да и нам, полузащитникам, не так уж интересно играть...

— Но ведь вас стало больше, а значит, и играть легче?

— С одной стороны, легче, а с другой стороны — нет. Раньше всё решало твоё индивидуальное мастерство, а сейчас в центре идёт зачастую тесная борьба три на три, четыре на четыре, а не игра...

— Три года подряд ваше киевское «Динамо» не имело равных в чемпионате. Чем вы это объясняете?

— Не знаю, может быть, я буду говорить прописные истины, но особых тайн у нас нет. Умеем мы собираться в решающие моменты и побеждать во что бы то ни стало. Характер у команды есть. Так было, когда мы стали чемпионами в 1968 году, обыграв в Киеве в принципиальном матче — ЦСКА 4:0, так было не раз... Не найдёте вы у нас игрока, который бы прохлаждался на поле. Принцип «один за всех, все за одного» соблюдается неукоснительно. Состав у нас во всех линиях равноценный, взаимодействие хорошее — ведь сколько друг с другом играем вместе! Хотя, будь на то моя воля, чаще допускал бы к игре молодых ребят запаса.

— А в чисто футбольных качествах, например в технике и физической подготовке, вы превосходите другие команды?

— Думаю, что да. В технике наше преимущество чётко прослеживается в умении держать мяч. Физически же мы всегда готовы к любым испытаниям. Иной раз техникой и не возьмёшь, это касается апрельских матчей, в которых нам всегда бывает трудно: и поля неважные, и погода плохая. Приходится за счёт атлетических качеств добиваться перевеса. А игры с московскими клубами, в которых борьба идёт за каждый метр, за каждый мяч! Когда я дебютировал в основном составе киевского «Динамо», то физически выглядел явно слабее других. Даже думал: а смогу ли я бегать вот так, наравне со всеми? Но ничего, втянулся в тренировки, в игру, и, кажется, пошло.

— Тренировки у вас тяжёлые?

— Как вам сказать? Мы от них получаем удовольствие. Главное, что они проводятся, если можно так выразиться, творчески. Тренеры тонко чувствуют, когда игроки устали и надо изменить нагрузку. Поэтому каждое занятие проходит с подъёмом, азартно. По продолжительности тренировки короткие, но интенсивные. Все упражнения выполняются только в движении.

— С трибуны иногда замечаешь, как ваши игроки после какой-нибудь неудачный комбинации начинают о чем-то спорить. Такие разговоры, видимо, продолжаются и вне поля. О чём, интересно?

— Споров после матча у нас предостаточно. Разбираем игру вдвоём или звеньями. Выясняем, что не получилось, а главное — почему. Какие-то комбинации в футболе всё-таки повторяются, и мы всегда стремимся к тому, чтобы во второй раз они получались. Затем на тренировках отрабатываем элементы, которые не удавались.

— Какой, на ваш взгляд, должна быть команда, которая смогла бы опередить киевское «Динамо»?

— Она должна отличаться ещё большей работоспособностью и иметь большее число нападающих, играть широко и свободно и как можно больше атаковать.

— Вам сразу удалось стать «своим» в команде?

— Что вы! Поначалу многое не получалось, хотя ребята подбадривали. Придёшь, бывало, домой и всё думаешь, почему не клеится; случаются ведь и такие встречи, когда по воротам ни разу не пробьёшь. Этот «домашний анализ» существует у меня до сих пор... В смысле налаживания игровых связей было нетрудно: я же много в дубле играл, где тот же почерк, тот же фон игры. Только исполнители другие.

— Обычно каждый игрок на всю жизнь запоминает свой дебют в большом футболе. Можете ли вы рассказать о своём?

— Конечно. Отлично помню свою первую игру в Ташкенте против местного Пахтакора в 1965 году. Матч выдался тогда трудный, мы победили 2:1. Меня все хвалили, но мне казалось, что я сыграл неважно, хотя не скрою, что добрые слова было слушать приятно. Особенно от вратаря соперников — Юрия Пшеничникова, который специально зашел в нашу раздевалку, чтобы пожать мне руку.

— От каких матчей вы получаете наибольшее удовлетворение?

— Когда сил не остаётся после игры, когда сделал то, что хотелось. Неважно, победили мы или проиграли. Помните, весной 1967 года в Киеве нас обыграло московское «Динамо» — 3:2? А всё равно я получил удовольствие от того матча, ведь играли мы отлично. Самая памятная для меня встреча в этом плане — игра с тбилисцами в том же 1967 году. Играл я каких-то 10 минут, а испытал всё же радость, несмотря на то, что получил травму. Всё у меня выходило в тот день, чувствовал себя легко, свободно, ударов по воротам много нанес, гол забил, удачно на перехватах сыграл.

— А не надоедает ли играть, тренироваться, снова играть?

— Иногда надоедает. Только не сам футбол, а бесконечные переезды. Хочется никуда не ездить, а играть только в Киеве...

— Где Вам труднее играть — в сборной или в клубе?

— В сборной. Ответственность тут велика. Хотя и в клубе не меньше. Но в сборной ответственность другого рода.

— Разнятся ли ваши обязанности в этих двух командах?

— Нет, они одни и те же — «наиграть» своего крайнего, активно действовать впереди, опекать своего полузащитника.

— А как у вас с игрой в обороне?

— Это моя слабая сторона, даже очень...

— Даётся ли вам в связи с этим какое-нибудь послабление? Ведь в команде достаточно игроков, которые могут хорошо обороняться...

— Нет и нет. Сейчас иметь в команде игрока, который занимался бы в центре поля только тем, что распределял мяч и атаковал, — излишняя роскошь. Я полузащитник. Так же как Сабо и Серебряников. Все мы должны уметь играть обороне, все в зависимости от игровой обстановки быть диспетчерами.

— Если бы не было киевского «Динамо», то в каком из клубов вы хотели бы сыграть?

— Наверное в московском «Торпедо». Хотелось бы поиграть со Стрельцовым. Я никогда не выступал с ним в одной команде, но мне кажется, что с ним легко играть, он, как никто другой, понимает партнеров.

1969.