Классики и современники

Задался на досуге вопросом: а с чего это матчи киевского «Динамо» и донецкого «Шахтера» возведены в ранг «класычных»? Принципиальные — да, непримиримые — однозначно, скандальные — большей частью, решающие — как правило. Но при чем здесь классика?!

С противостоянием «Реала» и «Барселоны» все ясно. Могу допустить, что классическому статусу соответствуют спор итальянских «Милана» и «Интера», «Ромы» и «Лацио», шотландских «Селтика» и «Рейнджерс», португальских «Бенфики» и «Порту», аргентинских «Боки Хуниорс» и «Ривер Плейт», сразу несколько английских и бразильских дерби. С оговорками — греческих «Олимпиакоса» и «Панатинаикоса», венских «Рапида» и «Аустрии», пражских «Спарты» и «Славии», белградских «Црвены Звезды» и «Партизана».

Толковые словари определяют смысл слова «классический» как — образцовый, исключительный, лучший в своем роде. В футболе, очевидно, подразумеваются не только такие факторы, как длительность соперничества и суммарный титульный актив оппонентов, но звездность состава игроков, тренеров и менеджеров в исторической ретроспективе, а главное — СОВМЕСТНЫЙ вклад участников дуэли в развитие футбола как феномена планетарного значения.

Перечисленные выше дерби — это многие десятилетия, а порой и века выяснения отношений, это историческая, географическая, политическая и религиозная подоплека, это мега-звезды разных лет, это противоборство стилей, мировоззрений, школ, это чемпионства и кубки не только национального, но и международного калибра.

А, скажем, такие гранды европейского и мирового футбола, как «Бавария», «Ювентус», «Аякс» или «Марсель», не особо заморачиваются насчет того, что судьба обделила их «класычным». Упиваются собственной самодостаточностью — победы добывают с шедевральной яркостью, а поражения терпят с достоинством — что те античные герои, чей период жизнедеятельности тоже лег в основу одного из определений классики.

Так с чего это нам сооружать пьедестал под турнирный спор «Динамо» и «Шахтера», зачем обрамлять его колоннами? Давно ли горняки стали единственным принципиальным соперником киевлян? Как глубоко уходят корни непримиримости их противостояний? Подкрепляется ли скандальность истинным величием?

Да, с тех пор, как футбольный символ Донбасса комфортно сидит на денежном мешке своего владельца, «Шахтер» выиграл достаточно украинских и даже один европейский титул. И что с того? На деньги, в которые обошлись Кубок УЕФА и призрачные мечты о чем-то большем, вполне можно было выкупить у Европейского футбольного союза право провести один сезон Лиги чемпионов и разыграть главный трофей в Мариуполе в бескомпромиссном финальном матче с местным клубом.

Кто сказал, что деньги в футбол не играют? Преуспевшему в освоении ахметовских средств Мирче Луческу череда локальных успехов даже дала повод всерьез сравнить себя с Валерием Лобановским: дескать, я — «мистер» — и покруче вашего Мэтра буду.

Примеряя сползающий на уши лавровый венок, он как-то умалчивал, что на внутренней арене «Шахтеру» приходилось иметь дело, по сути, лишь с одним реальным конкурентом (как правило, держа при этом под рукой несколько клубов-одноклассников, а в арсенале — нехилый админресурс, и далеко не только футбольного свойства). Зато, уступая этому самому конкуренту, румынский гуру объявлял, что чемпионат (Кубок) и его победитель — ненастоящие. Мол, корона — из фольги, колонны — картонные, пьедестал — фанерный: не классика, а пошлый «новодел».

Отчасти с ним можно согласиться. Классика — это рекорды чемпионата, Кубка и суперкубка СССР, инкрустированные россыпью высших индивидуальных достижений игроков и тренеров той эпохи. Это свержение Москвы с союзного трона и титул Киева как футбольной столицы.

Это три европейских трофея, три обладателя «Золотых мячей» лучшего игрока Европы и как минимум три команды-звезды международного масштаба. Это выездные 2:1 с «Селтиком» в 1967-м и домашние 3:0 с «Эйндховеном» в 1975-м, это битая в том же 75-м «Бавария», в пух и прах разнесенные в 1986-м «Рапид» и «Атлетико», уничтоженная в 1997-м «Барселона». Это масловские 4—4—2 до того, как с их помощью англичане выиграли чемпионат мира. Это «доголландский» тотальный футбол и «Игра XXI века» за полторы декады до его наступления.

Это присутствие Мэтра в сонме величайших специалистов тренерского цеха всех времен. Это подтверждение им высочайшей квалификации как при командно-административной советской системе, так и в условиях свободного рынка. Это — несколько поколений классных игроков, ставших затем классными тренерами. Это имя, бренд, традиции. Это преемственность. Это уважение и любовь соотечественников. Это лавр, но — поверх терна...

Поэтому украинское «класычне» — таковое лишь наполовину. Наследным классикам приходится принимать дерзкий вызов. Бросившие его прекрасно обращаются с мячом, качественно собраны в единый футбольный механизм, амбициозны и всегда голодны до побед. Они могут тратить, не только не считая, но даже и не зарабатывая. Однако ни искрометная бразильская техника, с успехом подменившая донбасский характер, ни бездонная мошна не обеспечат им места в футбольном пантеоне. Так же, как украинский паспорт не сделает украинцем каждого новообращенного. Как покупка особняка в Лондоне не гарантирует любому нуворишу титула лорда. Как руководящий пост не превратит вчерашнего гопника и сегодняшнего казнокрада в выдающегося государственного деятеля.

Разве что в каком-то вымышленном мире беглый «проффесор» и его шайка могут считаться политической элитой, одиозный олигарх — филантропом и миротворцем, закоренелые украинофобы — патриотами, дисквалифицированный за допинг игрок — примером для подражания, хамоватые пустобрехи на экране — футбольными экспертами, а истеричные лизоблюды у микрофона — виртуозами телерепортажа.

В той несуществующей реальности все они — как минимум ярчайшие представители неоклассицизма. А в этой — всего лишь современники. Соплеменники. Которые, правда, все никак себя не идентифицируют: какого-такого именно роду-племени, кто их истинный союзник и кто враг, где их дом и как его обустраивать, как не навредить собственной карме, «как приобретать друзей и оказывать влияние на людей».

Дейл Карнеги им в помощь. И другие классики в открытом доступе. Нужно всего лишь опуститься с небес на землю, взглянуть на себя со стороны и захотеть понять: это от великого до смешного — один шаг, обратный путь — куда длиннее. Понять, что истинное величие, истинный «классицизм» проявляются в том числе и в мелочах. И что если у великих, избранных, лучших в своем роде даже ошибки порой являются признаком гениальности, то у других — тысячу раз прав изысканный Ярослав Ракицкий — они выглядят как «обыкновенная херня».

Юрий КОРЗАЧЕНКО