ПО ВОЛНАМ НАШЕЙ ПАМЯТИ
Уточню, что для меня заголовок - не фигура речи. Особенно, слава Богу, здравствующий легендарный ДИНАМОвец

Пользуясь случаем, кое-что хочу прояснить. И, памятуя слова классика о том, что скромность – это прямой путь к неизвестности, уточнить, что идея прощального матча Блохина зародилась у меня в сезоне-87. Именно в том году, чем меньше Олег появлялся на футбольном поле, тем он чаще задумывался: не сделать ли тот сезон последним в своей футбольной биографии?
Разумеется, эти мысли великого футболиста не попадали в прессу. Видимо потому, что иные нынешние спортивные журналисты ещё под стол пешком ходили, а мои тогдашние коллеги не лишены были чувства этики и такта. Мне же подобные душевные страдания динамовца были известны только потому, что как раз в ту пору мы с ним работали над документальной повестью:

Благодарен соавтору за то, что наши с Олегом диалоги были честными и открытыми как его игра на поле. А посему, сохранив документальность изложения, вашему вниманию - фрагмент из книги, который начинается на странице 342:


Напомню, рассказывая о ярких событиях проводов нашего великого форварда из большого футбола, в своём откровении писал, что с горечью вспоминал о последних днях жизни в той стране Советов, канувшей в лету, Льва Яшина и Николая Озерова, друживших между собой заслуженных мастеров спорта. Надеюсь, те из вас, которые познакомились с началом публикации, смотрели - и внимательно слушали! - TV-cюжеты, отдали дань по-человечески достойным поступкам Льва Ивановича и Николая Николаевича, уже тяжело болевших в ту пору людей, приехавших в Киев на Бенефис Блохина.
Надеюсь, болельщикам со стажем мне не надо напоминать о популярности радиокомментатора Вадима Синявского. Вот, к примеру, что рассказал о нём однажды мой донецкий коллега, Царствие ему уже небесное, земля пухом. Одно время он был вице-президентом клуба "Шахтёр".
(10 марта 1930, Суми — 26 мая 2014, Донецк)

"Вся страна висела тогда на радиоприемниках, - вспоминал известный в ту пору украинский и советский спортивный комментатор Марк Левицкий, - Но когда пошло телевидение, ему стало сложнее. Потому что когда он вел репортаж по радио, то иногда фантазировал, а проверить невозможно было.... Играет "Шахтер" в Москве с "Динамо". Проигрывает. Синявский ведет репортаж. После игры команда приезжает домой, а все вокруг говорят, ну чего вы так расстроены, играли то замечательно. Как же замечательно, если "Динамо" нас раздавило. Как раздавило? Мы же слушали репортаж, Синявский говорил, что вы играли замечательно, просто не повезло. Всё оказалось просто - администратор "Шахтера" перед игрой занес комментатору тормозок, вот он так тепло и говорил о "Шахтере"...
Первым телекомментатором стал
(11 декабря 1922, Москва — 2 июня 1997, там же)

До середины 80-х, в период который теперь принято называть "застоем", у Озерова настоящий подъем. По популярности он сравним с самыми выдающимися личностями современности. Его хотят слышать и видеть как простые люди, так и властьпридержащие. И когда по стране пополз слух о том, что Озеров умер, его срочно вызвали из отпуска и прямо из аэропорта отвезли в Останкино, что бы в прямом эфире спортивного выпуска программы Время зрители услышали его знаменитое - "у микрофона Николай Озеров".
Коллеги рассказывали мне о том, что у него было много завистников. Особенно среди людей, которые понимали, что пока есть Озеров, у них полномасштабной славы и успеха быть не может. Уже после его ухода в мир иной, мне довелось познакомиться с откровениями одного из друзей Николая Николаевича.
Самый жестокий и самый подлый удар Озеров получил на мексиканском чемпионате мира 1986 года. Мало того, что впервые за много лет руководителем группы комментаторов был назначен другой человек, так еще и финальный матч чемпионата было поручено комментировать Владимиру Маслаченко. И он не отказался, зная что своим согласием подписывает смертный приговор Озерову. На верху посчитали, что перестройке уже не нужен озеровский устарелый пафос.
Целый год Озеров пытался прийти в себя и покорно ходил на унизительные эфиры, которые начинались в 5 утра и комментировал второразрядные футбольные матчи, но в начале 1988 года все же решил окончательно порвать с телевидением. Он просто написал заявление, оставил его не столе руководителя телецентра и ушел. Его не остановили, не упрашивали, никто даже на следующий день не позвонил с просьбой вернуться. И это ранило еще больше. Озеров принял окончательное решение - телевидения для него больше не существует.
Долгие семь лет он боролся с одиночеством и болезнями. С грустью смотрел спортивные репортажи, которые вели молодые и энергичные комментаторы и выключал звук телевизора, когда слышал репортажи предавших его учеников.
«То что он болел - это факт. Мешало ли ему это работать, я не уверен, - писал Константин Выборнов, - И уверен, что ему сократил жизнь тот факт, что его отодвинули в сторону. И естественно Озеров не самостоятельно покинул журналистику и сказал, что я больше не буду вести репортажи. Конечно нет. Хотя и возраст и времена. И его нужно было сохранить как комментатора ровно на то время, сколько бы он сам хотел работать».
И в то же время трогают до глубины души откровения близких к Озерову людей, рассказывающих, как на костылях Николай Николаевич ходил по инстанциям, собирал подписи, чтобы Яшину дали звезду Героя Соцтруда. Пробивал с боем! Многие возражали — дескать, зачем она футболисту, можно что-нибудь попроще. Когда, казалось, вопрос был решен, Озерову звонит жена Яшина Валентина: «Из наградного отдела сообщили — будет орден Дружбы…»
Что сделал Озеров? Обратился напрямую к Раисе Горбачевой. И через два дня к Яшину домой пожаловала делегация вручать звезду Героя.
Из друзей были Озеров, Симонян, Парамонов, Хазанов. Когда выключили камеры, Яшин шепнул жене: «Валя, давай!» Она принесла коньяк, выпили по рюмашке».

«Лев Иванович выглядел очень плохо: впалые, с бледной желтизной щеки, глубоко запавшие глаза, он ужасно похудел. Впечатление — более чем тягостное, — вспоминал о том дне Никита Симонян. — Я присел рядом и сказал: «Поздравляю тебя, Левушка». «Да за что мне такая высокая награда? — он говорил тихо, как будто был в чем-то виновен. — Ведь в нашем спорте есть более достойные. Разве это не так, Никита?»
Хазанов вспоминал, что Лев Яшин шепотом ему сказал: «Гена, зачем мне эта звезда, когда я уже умираю?»

Легендарный футболист оказался прав. Героем Соцтруда Яшин прожил совсем недолго: спустя шесть дней после визита друзей, 20 марта 1990 года, он умер. Великого вратаря похоронили на Ваганьковском кладбище.
Теперь, когда вы узнали о горьких днях близких друзей по жизни, заслуженных мастеров спорта, рекомендую кликнуть на
Начало: 1. Блохин, Яшин,Озеров. Как подарок судьбы...
Посмотреть и внимательно послушать короткие видео, которые, надеюсь, помогут нам не только с теплотой вспомнить подлинно благородных людей большого спорта, но и по-человечески глубже переосмыслить их приезд в Киев, на Бенефис Олега Блохина...
Дэви АРКАДЬЕВ,
3О марта 2025,
Филадельфия.
х х х
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости