Максим ШАЦКИХ: «Трохи розмовляю українською»

Лучший бомбардир в истории украинского чемпионата Максим Шацких рассказал об аматорах из «Руха», «бардаке» в «Говерле», бильярде с Белькевичем и любви к Украине.

Максим Шацких

Тренерский диплом

— Знаю, что кроме выступлений в любительском клубе «Рух» вы заняты еще и другой работой. Расскажите подробнее об этом.

— Я сейчас прохожу обучение на тренерских курсах в Киеве.

— Первые впечатления?

— Да долго все это происходит. Нужно сидеть с утра до вечера. Но если трудно в учении, то зато легче — в бою.

— Кто ваши преподаватели?

— Да многие. Всегда по-разному.

— А кто составляет вам компанию в этом процессе?

— Тоже многие. Рева, Срна, Шевчук, Калиниченко. Большая у нас группа.

— Диплом обещают вручить в следующем году?

— Нет, еще в этом году. В октябре или ноябре у нас будет последняя сессия. Получим диплом категории «А». Потом можно и на PRO претендовать. Еще не знаю: сразу это делать, или чуть позже. Пока не знаком со всеми правилами. Самое главное — здесь закончить начатое.

«Рух» и загадочная Англия

— Вы продолжаете регулярно выходить на поле и уже забили парочку мячей за «Рух». На любительском уровне делать это — проще?

— Да нет, я бы не сказал, что здесь легче. Есть разные команды. В Премьер-лиге все более понятно — схемы, тактики, стратегии. Когда выходишь против соперника, ты знаешь все его стороны — сильные и слабые. На любительском уровне все по-другому. Плюс — от команды многое зависит. У нас команда хорошая, добротный подбор исполнителей. В Первой лиге сложнее играть, чем в УПЛ. Ну а на любительском уровне вообще другие правила, законы. Это нужно один раз попробовать, чтобы понять.

— Какие аргументы Григория Козловского, президента «Руха», были для вас наиболее убедительными?

— Я приехал на последний матч «Руха» в первом круге. Они играли дома, и во время поединка я с Козловским разговаривал. Увидел воочию все условия, созданные в клубе, и решил, что пришло время получать удовольствие от любимого дела, а не мучиться, как это было в «Говерле».

— Наверное, поспособствовал вашему приходу в «Рух» и Александр Алиев, с которым вы давно дружите?

— Конечно. Я с ним общался. Узнавал: что и как. Саша мне сказал, что остается в Винниках до зимы. Ну и параллельно мы тоже работы не прекращаем — заканчивать я не собираюсь. Сейчас в между нами договоренность до зимы, а дальше — посмотрим. Такие дела.

— Недавно вы сказали, что «ведется работа насчет некоторых вариантов из Англии». Можете пролить немного света на эти интригующие слова?

— Ну, люди работают. Говорить пока не о чем. Там ментальность несколько иная. И в той же Англии, и в той же Азии. Там люди не смотрят в паспорт. Значение имеют только игровые данные, а не дата рождения. В Украине с этим пока сложновато.

— Если брать Англию, то речь идет о премьер-лиге или чемпионшипе?

— Я же говорю: люди работают над этим. Большего сказать не могу. Только будет какая-то команда — я скажу: «У меня есть такое-то предложение от такой-то команды». Когда есть предложение, есть выбор — тогда можно о чем-то разговаривать.

— Когда на вас претендовал Бобби Робсон, главный тренер «Ньюкасла». Почему стороны так и не договорились?

— Не знаю. Насколько мне известно, «Динамо» не хотело меня отпускать. А то, что предложение от «Ньюкасла» было — это факт. Мне рассказывали об этом. Велись переговоры на уровне руководства. Что-то больше я вам, к сожалению, сообщить не смогу.

— Планирует ли к вам в Винники приехать семья?

— Жена уже приезжала. От Киева сюда не так далеко. Сейчас мы планируем все вместе приехать во Львов. Но кроме того есть много хлопот, поэтому надолго семья у меня не задержится. Плюс — у младшей дочери скоро школа, нужно готовиться к учебному сезону. А у меня график матчей — воскресенье, среда, воскресенье. «Рух» участвует во всех турнирах. Поэтому будем периодически ездить: то я домой, в Киев, то семья ко мне, в Винники.

«Говерла»

— Период карьеры в «Говерле» закончился, мягко говоря, неприятно. Вас, а также Герасимюка и Хомина отстранили от работы с первой командой. Вы выяснили, почему так произошло?

— Никто ничего не говорил и не объяснял. Друг на друга переводили стрелки. Вице-президент ничего не говорил. «Я не могу». Тренер в свою очередь говорил идти к вице-президенту. Вот и все. Что мне там узнавать, спрашивать? Это их проблемы. Опускаться уже до такого уровня... Я не знаю, кто именно, поэтому утверждать не буду — друг на друга переводили кто что-то сказал, и кто это решение принял. Даже не хочу влезать в это дерьмо, откровенно говоря. Люди говорят о себе своими поступками, а время все расставит на свои места. Рано или поздно все тайное становится явным.

— Возможно, вы вспомните самый экстремальный, дикий случай, с которым столкнулись в «Говерле»?

— Да много чего было. Все время какие-то мысли, догадки, сплетни вокруг каждой игры, что, мол, кто-то в ставки играл. Словом, тот весь мусор, в который я старался не вникать. Мне это не интересно. Думать о том, кто чем занимался — глупо. Знаю одно: когда я находился на поле, то никаких непонятных игр не было. Потому что я сразу увижу, узнаю и... Словом, не дай Бог. Без меня — пожалуйста, можно делать все, что угодно. Но за спиной — простите меня. Нечестную игру человеку, который разбирается в футболе, видно сразу.

— За сколько месяцев вам еще должны деньги в «Говерле»?

— Сейчас август. Двенадцать или тринадцать месяцев — нужно посмотреть в документы.

— Как думаете, с вами рассчитаются?

— Надеюсь, конечно. Так же нельзя. Есть соответствующие органы, которые должны заниматься этими вопросами. Я понимаю, что наш чемпионат сейчас находится в далеко не лучшем состоянии. Но тем не менее... Люди делают свою работу. Какая разница, где они ее делают — на заводе, фабрике, или футбольном поле. Это работа, которую нужно оплачивать. У людей есть семьи, дети, жены, родители. Такого безобразия не должно быть. Должен существовать орган, который будет защищать работников. Но у нас с этим, к сожалению, беда.

«Динамо»: Лобановский, Белькевич, бразильцы и Леоненко

— Вы — лучший бомбардир в истории украинских чемпионатов. Когда поняли, что Реброва реально обогнать в этом почетном реестре?

— Я никогда не задумывался над этим! Об этом начали говорить и доставать меня, когда до Реброва оставались один или два мяча. Но я выходил на каждый матч и не заморачивался, что мне обязательно нужно забить. Тем более, я играл далеко не на той позиции, что раньше — не на острие. Мне уже больше нравится раздавать, отдавать — голевые передачи, или какие-то интересные или неожиданные пасы. Быть ассистентом. Поэтому я спокойно выходил, играл и пытался приносить пользу команде. Рекорд пришел сам по себе.

— Все началось с того момента, когда вы оклонили предложение московского «Спартака» и перешли в любимое киевское «Динамо». Откуда у вас, узбекского мальчика, любовь к украинскому клубу? Как же «Пахтакор»?

— Я влюбился в «Динамо» еще тогда, когда подавал мячи на матчах чемпионата Союза. К нам приезжали и «Днепр», и «Спартак», и «Динамо», и «Торпедо». Вы же имеете представление, что такое чемпионат Союза? Как сейчас помню, за «Динамо» в паре играли Юран и Саленко. В «Днепре» — Антон Шох. Именно «Днепру» «Пахтакор» проиграл единственный матч (0:2) — Шох забил два мяча. А вот Киев мы обыграли — 2:0. Лужный тогда только начинал, был очень молодым. Помню, когда динамовцы выходили из раздевалок, а мы стояли в тоннеле, возникло ощущение, что получается какая-то «машина». Все крепкие, прочные, атлетические. А до этого я еще множество матчей «Динамо» пересмотрел по телевизору. Поэтому в глубине души всегда мечтал играть в этом клубе.

— Прекрасно помню ваши дебютные голы за «Динамо» — в ворота «Жальгириса» в квалификации Лиги чемпионов. Кто взял над вами шефство в первые месяцы вашего пребывания в новой команде? Кто помог быстро адаптироваться?

— Это была такая команда, что я очень быстро «втянулся». Самое главное — удачно сыграть первые матчи, забить пару мячей. Тем более, «Динамо» всегда славилось хорошим коллективом. Если приходит случайный футболист, команда его очень быстро отталкивает «выплевывает», и прижиться потом будет очень трудно. В этом плане у меня не возникло никаких проблем. Я спокойный, уравновешенный, старших всегда уважаю. Я никогда не буду скандалить, но за правду всегда постою. Пару матчей сыграл, там и там забил, поэтому потихоньку, даже сам того не понимая, вписался в команду. Она меня вобрала, как губка.

— Какие три слова лучше всего характеризуют Валерия Васильевича Лобановского?

— Ой, мне уже задавали этот вопрос. Трудный вопрос! Тремя словами это сделать невозможно. Лобановский — это гений, какие рождаются раз в сто лет, как минимум. Это человек, который видел футбол на много лет вперед. До сих пор применяются некоторые элементы его игры. Это просто Футбольный Мозг. Васильевич был очень сильным психологом. Он имел подход к каждому игроку, знал, что сказать и когда сказать. Делал это вовремя — чтобы человек не падал духом. Лобановскому достаточно было сказать две-три фразы, и ты уже взлетаешь на крыльях, выходишь с утроенной самоотдачей на следующий матч. Чтобы доказать и себе, и ему: «Вы не ошиблись во мне».

— С кем из партнеров по команде вы понимали друг друга с полуслова?

— С Валиком (Белькевичем, — авт.) было идеальное взаимопонимание. Я знал, что он может, он знал, что могу я. Мы понимали, что давать, куда давать и как давать. Далее я перечислять не буду, потому что беру во внимание линию атаки. У нас была игровая схема — не то что поставили по полю, кто где играет. Существовала взаимозаменяемость. Я мог оказаться в своей штрафной, а Федоров, Ващук или Хацкевич — в чужой. Во всех тех поколениях, которые я прошел в «Динамо», у нас не было посторонних людей. Все подходили коллективу и по человеческим, и по игровым качествам.

— Некоторое время вашим партнером по атаке был Георгий Деметрадзе. Впоследствии он решал конфликт в донецком «Металлурге» с помощью ножа, недавно отсидел срок в грузинской тюрьме. Какие у вас с ним были чисто человеческие отношения?

— Да нормальные! У меня с ним никаких проблем не возникало. Грузины — они же горячие парни. Но в «Динамо» я ничего такого экстраординарного не замечал. Георгий был спокойным, уравновешенным. Конечно, во время игры различные возникали ситуации. Если что-то не удавалось, то он мог и погарячиться, заматериться. С кем не бывает?

— Назовите самого экзотического легионера, с которым пришлось поиграть. В том же «Динамо» было много бразильцев...

— Диого Ринкон был очень сильным игроком, пока в команду не приехали его соотечественники. Родольфо также приличного уровня футболист. Но когда приехали третий, четвертый — их оказалось слишком много. Бразильцы снизили к себе планку требований и стали очень расшатано относиться к работе. Даже тренерам трудно было с ними справиться. А еще Родриго такой выступал, помните? Мы ему дали прозвище «Че Гевара» (смеется). Забавный такой немного. Помню, как они с Саней Алиевым сражались за штрафной.

— Ринкон рассказывал, что после возвращения из Украины вынужден был лечиться от алкоголизма. Вы замечали за Диого пристрастие к спиртному?

— Что-то такого не могу рассказать. Но, насколько мне известно, у бразильцев есть склонность к «этим делам». Жаль, что так все закончилось — Диого еще мог долго играть на высоком уровне. Но, в конце концов, сколько бы они не играли, все равно возвращаются домой. А что там с ними потом происходит — трудно сказать. Как утверждал один человек: «В Бразилии есть две профессии — ты или футболист, или вор. Третьего не дано». К сожалению, в Бразилии мне еще не приходилось бывать, но такую ​​характеристику слышал неоднократно — и не от одного человека. Талантов там множество. С мячом бразильцы — просто волшебники.

— Год назад не стало Валентина Белькевича — вашего товарища, с которым вы любили играть в бильярд. Опишите, насколько умело он загонял шары в лузу.

— Он играл очень круто. У нас в команде было много любителей бильярда, но именно Белькевич демонстрировал очень приличный уровень. На базе соревновались постоянно. Все готовятся к матчу, а Валик с Гуськом (Олегом Гусевым — авт.) «рубятся» в бильярд. По выходным мы собирались на бильярд или в боулинг семьями. Брали по три-четыре дорожки и играли команда на команду.

— Как часто вспоминаете Белькевича?

— Я не забуду его до конца жизни. С этим человеком провел десять лет в одной комнате. Я знал каждое его движение, каждую мысль. Заходит, а я уже знаю, что он скажет. Так, как и на поле.

— Тему «Динамо» хотелось бы закончить вопросом о еще одном необычном динамовце — Викторе Леоненко. В последнее время возникало немало скандалов, связанных с его критикой в ​​адрес команды. Как считаете — она ​​обоснована? А может, Виктор Евгеньевич перебарщивает?

— Это мнение Виктора Евгеньевича. Он видит ситуацию по-своему. Сколько людей — столько и мнений. Всем нравиться ты не будешь. А за тренера говорят его результаты, поэтому он всегда должен давать максимум. Сергей пришел, команда стала играть в несколько другой футбол. Плюс — выиграли Кубок и чемпионат, давно этого ждали. Прежнее чемпионство было в 2009-м, когда я уходил из команды. Дай Бог, чтобы Ребров так продолжал дальше. Но, как говорится, выбраться туда несколько легче, чем там удержаться, поэтому этот год будет не менее сложным. То, что сейчас разрыв между «Динамо» и «Шахтером» составляет 5 очков, еще ничего не значит.

Война и любовь к Украине

— После «Динамо» вы поехали в Казахстан, но очень быстро вернулись в Украину, где сыграли за целый ряд команд. Вы здесь уже, если не ошибаюсь, 15 лет. Чем вам нравится Украина?

— Всем! Когда моя жена впервые сюда приехала, сказала: «Это все — мое! Мне больше ничего не нужно, я хочу жить в Киеве». В Украине все хорошо, все супер. Только надо, чтобы ситуация на востоке наладилась. Потому что сейчас страшно. Это неправильно, нехорошо...

— Кем вы сейчас себя чувствуете больше: украинцем или узбеком?

— Родину никто не выбирает. Я там родился, провел детство, юность. Словом, воспитался. И уже оттуда начался мой путь во взрослый футбол. И сборной Узбекистана я отдал практически все, что мог. Жаль, что на Кубок мира не успел с командой съездить. Была у меня такая мечта — на Кубок мира попасть и выиграть Лигу чемпионов. Не исполнилось ни первое, ни второе. Жаль, но ничего страшного. Поэтому, две родины у меня.

— Вы давно знаете украинский язык, но можете ли на нем говорить?

— Розмовляти? Так, трохи (говорит на украинском и улыбается, — авт.). Я вот поиграл в Закарпатье, а там вообще смешанные украинский, венгерский, словацкий языки. Даже Олег Герасимюк, который родом из Волыни и прекрасно разговаривает на украинском, часто не понимал некоторых закарпатских фраз. «Солов’їну» я знаю давно, разве что какое-то слишком редкое литературное слово может загнать меня в тупик.

Помню, когда я только перешел в «Динамо», меня пригласили на прямой эфир программы «Гол», которую вел Гливинский. Перед эфиром я попросил его учесть, что вопросов на украинском, скорее всего, не пойму. «Да-да, без проблем». Начался эфир, а он мне задает вопрос на украинском (смеется). Я понимал-понимал, правильно отвечал, а на последнем вопросе споткнулся. Поэтому Гливинскому пришлось еще раз формулировать вопрос — на этот раз по-русски. Хотя, по большому счету, первую фразу на украинском я услышал еще в самолете, когда летел из Москвы в Киев. «Праворуч», «ліворуч».

За два-три года жизни в Украине полностью познал язык. У меня дочери еще с детского сада изучали украинский, а потом учились в украинской школе. Просил их, чтобы дома они разговаривали со мной на украинском.

— У вас, наверное, осталось много родственников в Узбекистане. Что они думают о войне на востоке Украины? Какое их видение этих событий?

— У меня там только родители остались. И то, только позавчера они уехали домой — сначала побывали у моего брата в Москве, а затем и сюда приехали. Честно говоря, тему политики мы даже не обсуждаем. Бывает, что не просто друзья, а даже очень близкие люди звонят из Москвы и спрашивают: «Что там у вас происходит?» Начинаются споры: «Это у вас там ерунду по телевизору показывают!» — «Нет, это у вас!» Это разговоры ни о чем.

Честно говоря, правды мы не узнаем никогда в жизни. Болит, потому что это происходит на нашей территории. Но что именно происходит — мы можем знать только понаслышке. По телевизору говорят и показывают то, что нужно говорить и показывать. Но сейчас люди далеко не так глупы, какими были раньше. Втыкать в «ящик», который зомбирует, смысла нету. Я просматриваю только новости, чтобы понимать в общем, что происходит в нашей стране.

Поэтому стараюсь на эти темы не разговаривать. Пока самостоятельно не увижу,и не пощупаю, не услышу — обсуждать это не вижу смысла. Нужны факты, а не трепка языком.

— Как вам хотя бы тот факт, что на территории Украины задерживают российских солдат, фиксируют множество российской военной техники?

— Это факт, да. Но для чего это все? Большая политика. Ответ знают только там, «наверху». Понятно, что для чего-то это все-таки делается. Такие удары не осуществляются спонтанно, они готовятся годами. Это разве наши дети узнают, что произошло на самом деле, так как мы сейчас узнаем о событиях, которые произошли десятки лет назад. Историю пишут люди (это важно понимать!), а кто им диктует историю — тоже вопрос. Поэтому это тяжелая и глобальная тема, о которой можно говорить, говорить и говорить.

Олег Бабий

Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости