«Не было ни одного двора, где бы не лежали опухшие люди…» Голодомор 1932-1933 годов по возпоминаниям очевидцев

Голодомор 1932-1933 годов по воспоминаниям очевидцев

Свидетельства Гуменюк Надежды Сергеевны, жительницы села Овсяники Казатинского района

Голодомор — не историческое прошлое, а глубокая демографическая и духовная рана, нестерпимой болью пронизывает память его очевидцев и жертв. Украинцев лишали Родины, языка, истребляли родословную, обворовывали духовно, морили голодом, убивали и заставляли молчать.

Это одна из самых страшных трагедий нашего народа в том, что это рукотворное убийство миллионов людей, это не отпетые души невинно убиенных детей, трудолюбивых крестьян, ставших жертвами жестокой политики. К сожалению, мы никогда наверняка не сможем сказать точное количество погибших, никогда не сможем отпеть всех умерших. Но мы можем собрать воспоминания еще живых свидетелей этой трагедии, которых с каждым годом становится все меньше. Мы должны освещать и доносить до общества потрясающие воспоминания очевидцев, чтобы тот ужас, который проходил в 1932-1933 году по всей Украине, никогда не был повторен. Гуменюк Надежда Сергеевна родилась в 1925 году и на момент этого страшного события, ей шел восьмой год жизни, однако она до сих пор помнит те страшные события, голод, который не обошел ни одного дома. Семья у нее насчитывала девять человек и поэтому страшные муки недоедания и постоянного ужаса она почувствовала на себе в полной мере. Вот, что она вспоминает: «Голодали мы также, как и другие люди, однако смогли выжить все. Мой отец, Сергей Галапонович, работал на мельнице всю свою жизнь, он был замечательным мельником и всегда выполнял свою работу добросовестно. Хозяйничал на мельнице некто Демет, который за трудолюбие доверял моему отцу, хотя и был строгим и придирчивым. В 1932 году мельница работала постоянно и моему отцу работа была каждую ночь. Днем не мололи, а ночью Демет закрывал моего отца в середине, а сам шел домой. Оставшись один мой отец нес муку, а в конце работы сметал муку вокруг камня, доставал из тайника немного воды (мельница была водяной) и начинал замешивать густое тесто. Когда тесто было готово, он делил его на куски и обвьязывался ним, а избыток засовывал в штаны, в которых на изнанке были кармашки, которые пришивала моя покойная мама. Однажды уходя из мельницы отец услышал, как Демет говорил своему товарищу, что Сергей (т.е. мой отец) начинает пухнуть и наверняка скоро умрет. Но Демет ни о чем не догадался и мы продолжали выживать благодаря украденном тесте, из которого мама нам пекли небольшие бублики». 30452 Тем временем люди в селе умирали десятками, не было ни одного двора, где бы не лежали опухшие люди, которые уже не в состоянии были идти в города и искать себе пищу. Однако активисты и передовики все равно каждый день ходили по дворам и тщательно искали спрятанные продукты, любые не обязательно зерно, а забирая говорили: «Это для посевной, на следующий год». Таких активистов в селе называли «хорьками». Люди резали коров, выменивали на ценные вещи провизию, но все равно много умирало. Но так делали не все. Вот что рассказывает Надежда Сергеевна: «Мы держали все время корову, которая была очень худой и давала лишь стакан молока днем, также у нас было несколько ульев, и меда они давали много, потому что жили мы у поля, а поле то не было засеяно и на нем густо цвела горупа. Чтобы ничего у нас не украли мы каждую ночь караулили в сенях и на горе с ружьем, которое у моего отца было еще с гражданской войны. Ни разу к нам не залез никто потому, что люди боялись моего отца, который был сильным и крепким мужчиной. Отец также метко стрелял, и благодаря этому у него получалось подстрелить несколько воронов в день, или других птиц, которых мы употребляли в пищу».

Однако весной 1933 мельницу закрыли, потому что нечего было молоть и угроза голодной смерти предстала перед семьей Порхунов (девичья фамилия Надежды Сергеевны) весьма ощутимо. Но жажда жизни, забота о своих детях и жене, а также изобретательность и ум помогли Сергею Галапоновичу сохранить свою семью. «Отец снял с горы две шкуры — вспоминает Надежда Сергеевна, — и мы начали их резать и варить. Одна кожа была свиная и из нее было немного жира, который плавал в ухе и ее можно было сосать и жевать, а вот другая, говаяжая, была твердой, не наваривалась и с нее почти ничего не было. Доев их мы начали понемногу пухнуть потому, что на девять человек не хватало стакана молока и кусочка соты. Однажды мы все семеро (дети) лежали на полу, а мама плакали потому, что не было чем нас накормить. После обеда к нам зашел председатель сельского совета Ягон Стойка, наш родственник (папиной сестры сын) и увидев наше затруднительное положение начал нам помогать картофелем, чтобы мы не умерли».

Между тем в селе уже были случаи каннибализма. Соседями Надежды Сергеевны была просфорница и две ее дочери Кася и Таися. Они начали голодать одни из первых. Однажды они подобрали ребенка на улице и отрубив ей ножку сварили и съели, а остатки выбросили в траву, где их нашла Надежда Сергеевна. Она обо всем рассказала отцу и тот вместе с председателем сельского совета и другими мужчинами пошли к соседям и заставили их закопать остатки ребенка. Однако голод не тетка и через несколько дней просфорница с дочерьми попыталась убить старшую сестру Надежды Сергеевны, Марию Сергеевну (1912 года), однако она сбежала, а просфорница с дочерьми ночью собрались и бежали из села, чтобы не попасть под гнев односельчан. Больше о них никто не слышал.

Но это еще не все страшные воспоминания, которые вспоминаются Надежде Сергеевне ежедневно. Дом их находился напротив кладбища и каждый день она видела, как мужчина на подводе вывозил трупы и бросал их в яму (за это ему давали 1 килограмм хлеба в день) звали этого человека Настирчук Гавриил. Однако люди умирали в таком количестве, что он с помощниками просто был не в состоянии вовремя выкапывать ямы и на кладбище появились большие купы не закопанных трупов, поэтому люди, кто имел силу, самостоятельно вывозили людей на кладбище. Однажды Надежда Сергеевна увидела, как женщина везла свою умершую дочь на санях (это было зимой) на кладбище, а ее длинные, расплетенные косы волочились по земле. Это страшное воспоминание запечатлилось в её памяти на всю жизнь. Помнит она также и ту вонь, что не давала дышать, когда ветер дул в направлении их дома, а юбки умерших женщин поднимались как парашюты.

После голода 1934 в году началась дизентерия и люди умирали еще сильнее, и это новая беда уже не обошло семью Порхуна. Старший брат Каленик (1915 года рождения) заболел дизентерией и умер. До сих пор помнит Надежда Сергеевна его последние слова: «Что-то во мне лопнуло, вероятно мама, до утра умру».

Слишком много безымянных могил в Украине. Мы должны вспомнить трагическое прошлое, исключить духовную и социальную руину украинского народа, вернуть историческую справедливость — всенародно почтить и увековечить память убиенных голодомором крестьян.

Игорь Гуменюк ©

Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости