«Хохма» Николая Трусевича...

«ХОХМА» НИКОЛАЯ ТРУСЕВИЧА...

23 мая... Начиная с 1969-го года, для меня это один из самых горьких дней в году, но, упаси Боже, не собираюсь добавлять вам «негатив». Напротив, только, как говорится, светлое, доброе, вечное. Почему я это делаю? С первых же публикаций в своём блоге по комментариям многих из вас почувствовал, что на сайте у меня немало единомышленников.

Более того, благодарен, что некоторые даже стали моими друзьями-«одноклассниками»;. Ну а с кем же, как не с искренними друзьями делиться сокровенным!? Вот и решил рассказать о самом дорогом для меня динамовце — об ОТЦЕ, которого похоронил 41 год тому назад и над гробом поклялся, что ему никогда за меня не будет стыдно...

Памятуя об основной тематике сайта, предлагаю фрагмент из своей книги «Большой ринг республики». Он из главы «20 лет на ринге», повествующей о дорогом для меня человеке и главное действо, о котором речь, происходило на киевском стадионе «Динамо», а рассказ ведётся от имени ОТЦА:

После 1933 года мне не раз удавалось побеждать на чемпионатах Украины, еще раз стал третьим призером чемпионата СССР. Запомнилась дата 26 мая 1935 года. В этот день я получил свидетельство об окончании Украинской школы тренеров при Харьковском институте физкультуры. В нем было записано: «присвоенно звание тренера и боксера 1 разряда».А мечта была стать мастером спорта. В то время выполнить этот норматив было довольно трудно: нужно было занять 1-е или 2-е место на чемпионате СССР, либо несколько раз занять 3-е место, или одержать три победы над мастерами спорта, входящими в пятерку лучших боксеров страны (причем в течение одного года).

Наступил 1939 год. Впервые чемпионат Советского Союза решено было провести по двум группам. В первую вошли 50 человек (в основном мастера спорта), во вторую — 80. Все украинские боксеры выступали во второй группе, соревнования которой проходили в Киеве на стадионе «Динамо». Предварительные бои начались 28 июня и проводились на двух рингах, установленных в легкоатлетических секторах за футбольными воротами. В день финала — 1 июля — решающие встречи проходили на ринге, установленном на помосте перед центральной трибуной. Мне, члену спортивного общества «Динамо», было приятно, что за меня болели многие динамовцы Киева — футболисты, которых приводил на бокс мой земляк и давний приятель Николай Трусевич, к тому времени уже известный в стране голкипер. И так уж случилось, что именно он помог мне в самый трудный момент состязаний. А произошло вот, что.

Полуфинальный бой с ленинградцем Филипповым я выиграл, но в третьем раунде сильно рассек бровь. Мое участие в финале оставалось под вопросом. После боя с ленинградцем с унылым видом я складывал в чемоданчик свои боксерские доспехи, когда в раздевалку вошел Трусевич.

— С победой, Одесса! — Николай хлопнул меня по плечу.

— Какая это победа, Коля, — уныло ответил я и снова посмотрел на себя в зеркало.

Сквозь марлевую наклейку на брови проступали пятна крови.

— Только спокойно! — как можно веселее продолжал Трусевич. — Пошли в нашу санчасть к Митеньке. Он тебя залатает — будешь как новая копейка.

Санчасть, которой пользовались футболисты киевского «Динамо», помещалась в маленькой комнатке под центральной трибуной стадиона. Тот, которого Трусевич назвал Митенькой, был известный в двадцатые годы спринтер, неоднократный чемпион СССР в беге на 200 и 400 метров Подгаецкий — врач санчасти стадиона. Он осторожно снял марлевую наклейку, внимательно осмотрел мою рассеченную бровь. Потом приготовил какой-то «свой» особый раствор коллодия и наклеил на травмированную бровь. На месте свежей раны появилась аккуратная белая наклейка.

— Я же говорил, что наш доктор — маг! — подбадривал меня Трусевич.

Но волнение не проходило. Поглядев на себя в зеркальце, висевшее над умывальником, и увидев «залатанную» бровь, я снова подумал о финале, где моим соперником будет сильный москвич спартаковец Евсин.

— Для Евсина это неплохая мишень, — сказал я, потрогав наклейку.

— Собьет в первом же раунде...

— Доктор, у меня есть идея, — вдруг весело сказал Трусевич. — Делаете сейчас Аркаше на здоровой брови точно такую же белую блямбочку, и тот Евсин со смеху упадет — не будет же знать, куда ему раньше бить!

Мы все втроем посмеялись, и М. Подгаецкий с очень серьезным видом сделал на моей здоровой брови точь-в-точь такую наклейку, как на травмированной. В день финала я вышел на ринг с двумя наклейками...

В решающем бою моим секундантом был замечательный одесский боксер Д. Фидлер. После первого раунда он обратил внимание на то, что москвич от моего левого бокового в голову очень низко «ныряет». Посоветовал финтами заставлять соперника чаще опускаться пониже, а самому атаковать его ударами снизу. Все мои комбинации отлично проходили. Страхуя перчаткой травмированную бровь, я часто сближался с Евсиным и переигрывал его в ближнем бою. В один из таких моментов мы столкнулись головами и я почувствовал, что одна из наклеек слетела. Рефери тут же дал команду «Стоп!» и ... с изумлением посмотрел на меня: бровь, с которой только что слетела наклейка, была абсолютно целой... «Бокс!» — скомандовал арбитр, и поединок продолжался.

Бой окончен, судьи единогласно объявляют меня победителем первенства СССР по второй группе в легчайшем весе!

Кажется, больше всех этой победе радовался Николай Трусевич, рассказывавший в тот день друзьям на стадионе, что две наклейки на бровях у одессита — это его «хохма»...

ПОСЛЕСЛОВИЕ

За эти воспоминания о довоенном времени благодарен не только отцу, но и Д.Н.Котко, который сумел увлечь маленький штат людей и десятки энтузиастов. Благодаря их усилиям 9 мая 1970 года в Киеве был торжественно открыт Музей спортивной славы УССР. Первыми, к кому обратились директор музея и его сотрудники, были ветераны советского спорта. Их просили подробнейшим образом описывать свои первые шаги в спорте, первые годы спортивного движения на Украине и в стране. В октябре 1967 года мой отец Аркадий Давидович БАКМАН, первый в Одессе и один из первых на Украине мастеров спорта СССР по боксу, постоянный капитан сборной Украины довоенных лет, участник войны, написал два подробнейших письма-воспоминания для музея...

Именно из этих писем я узнал о том, что легендарный вратарь киевского «Динамо» Николай Трусевич, расстрелянный фашистами во время оккупации Киева, чуть было не занялся... боксом. В начале 20-х годов, когда отец, в поисках желающих «изучать бокс», обращался к своим сверстникам из пекарен и кондитерских Одессы, где работало много его друзей, Трусевич оказался в их числе (они с отцом раньше работали в одной кондитерской). Но в последний момент он передумал:

— Там же , наверное, бить будут? А мне в «Пищевике» уже в воротах предлагают играть!...

Из семейного архива.

На обратной стороне пожелтевшей от времени фотографии отец (справа) своим почерком оставил автограф из 1928 года...

1939 год. Двое счастливых людей в садике Одесского железнодорожного вокзала — Аркадий БАКМАН, возвратившийся с победой на первенстве СССР по боксу со своим сыном Дэви, которому шёл пятый годик...

1963 год. В такие минуты боя своих учеников заслуженный тренер Украины Аркадий БАКМАН не только взглядом, но и помыслами на ринге...

Фото Дэви Бакмана (фамилию с благословения матери я сменил на свой постоянный псевдоним — по имени отца! — в 1972 году).

Последняя фотография в жизни отца — на Потёмкинской лестнице. Ему шёл 64-й год...

Аркадий БАКМАН (в верхнем ряду третий справа) с учениками. Справа от тренера мастер спорта СССР Александр КАРЕТНЫЙ, один из влиятельных бизнесменов Одессы, уже давно... дедушка.

РОДИТЕЛЬСКИЙ ДОМ...

В самом начале фрагмент из статьи Татьяны ГЕРАСИМОВОЙ «Мы купили „Украину“!»:

«Интересно, лет через 30 вспомнит ли кто-нибудь, что был в Одессе такой мэр — Руслан Боделан?...

А вот отца Светланы Аркадьевны Бакман помнят до сих пор, хотя умер он еще в 1969 году. Потому что был Аркадий Давыдович не просто заслуженным тренером по боксу, мастером спорта. Полуголодные пацаны из многодетных семей, где отцы не вернулись с войны, беспризорники, шмыгавшие в поисках еды по вокзалу и ‘Привозу’, мальчишки, которые хотели заниматься боксом, звали его Батей.

До сих пор собираются они, ставшие известными безнесменами, политиками, тренерами, на могиле Аркадия Давыдовича, построили здесь же стелу в память об учителе и других ушедших в мир иной членах Одесского боксерского братства.

А когда-то они собирались в небольшой 2-комнатной квартире Бати. После пробежки к морю могли позаниматься вволю — тяжелый боксерский мешок был подвешен к большому дереву во дворе...

Умерли родители, уехал в Филадельфию родной брат Светланы Аркадьевны — известный спортивный журналист, автор нескольких книг по истории украинского футбола Дэви Аркадьев. И только старые стены, черно-белые фотографии да маленький палисадник у дома хранят память о замечательном человеке, о его милой, хозяйственной жене, о звонких мальчишеских голосах и былых поединках, о частичке славной истории Одессы». Газета «Слово» № 40, 01.11.2002

В отношении к Памяти о Бате ничего не изменилось. Ученики (и даже уже их дети и внуки!) в день его рождения (16 ноября 1905 года) и в день смерти (23 мая 1969) приходят на его могилу, что на 80-ом участке Одесского интернационального кладбища. Так было и сегодня. «Боксёрское братство объявило сбор на двенадцать,- рассказала мне по телефону сестра Светлана.- Я пришла где-то к часу и из-за огромного количества народа сразу даже не могла подойти к памятнику...Вся площадка утопала в цветах»...

Родительский дом, на котором мемориальная доска, что это «домик-музей Аркадия Давидовича Бакмана...» и буквально битва за выживание в нём родной сестры — это моя каждодневная боль и горечь. «Новые украинцы», прихватизировавшие санаторий «Украина», на территории которого мы с сестрой родились, давно вырубили сад, посаженный ещё до войны родителями, а домик обнесли высоченным забором из листового железа... 10-год она отстаивает своё право в судах... Надо ли говорить об их «справедливости» в ХХI веке!? Вот лишь два заключительные абзаца из приведенной выше статьи в газете «Слово»:

«Ну, хорошо, если депутаты не понимают, за какие решения голосуют, неужто Руслан Боделан не догадывается, что скрывается за внешне невинными сделками с недвижимостью? Очень сомнительно. По такой же схеме, с участием одних и тех же риэлторских фирм идет распродажа санатория имени Чувырина, ряда других санаториев. ‘Украина’ — не первая в этом списке.

Да, одна маленькая деталь. Фамилия судьи Приморского суда, к которой попал иск о выселении Бакман, — Гаевая. В 1999 году ей, так же, как и многим судьям, прокурорским и милицейским начальникам, горсовет бесплатно передал в частное пользование участки земли в ДСК ‘Черноморец’ (10-я станция Большого Фонтана)».

В этом плане, увы, ничего не меняется...

Дэви АРКАДЬЕВ,

Филадельфия,

23 мая 2010

P.S. Благодарен старшему сыну Юрию за то, что, как нынче принято говорить, «оцифровал» фотографии из семейного архива и младшему Вадиму, набравшему на компьютере текст из книжки «Большой ринг республики»...

Д.А.

Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости