Вице-президент «Мариуполя» Андрей Санин рассказал о прорыве из фронтового города, в котором он находился почти месяц.
«После очередной бессонной ночи в продуктовом подвале у соседей я сказал семье: «Хватит, надо вырываться из этого ада»
— Андрей Дмитриевич, даже не могу представить, что вы пережили за 25 дней в Мариуполе. Как вы выбирались оттуда?
— Сейчас, постфактум, я уже осознаю, что, несмотря на все риски, это было единственно правильное решение. В городе вовсю полыхали городские бои, от артиллерийских обстрелов появлялись все новые и новые разрушения с многочисленными жертвами среди гражданского населения.
После очередной бессонной ночи в импровизированном бомбоубежище (продуктовом подвале у соседей), я сказал семье: «Хватит, надо вырываться из этого ада». Мы просто сели в машину, благо перед войной залили бензобак под завязку, взяли две сумки с самыми необходимыми на первое время вещами, любимицу всей семьи — шотландскую кошку, и поехали на свой страх и риск, не ожидая «зеленых» коридоров.
Дорога из Мариуполя в Запорожье заняла свыше десяти часов, большую часть из которых мы провели в очередях на многочисленных блок-постах русских военных. Искали оружие, следы пороха на руках, т. н. «националистические» татуировки. Спасала, как это не удивительно, кошка — увидев ее в салоне автомобиля на руках десятилетнего сына, солдаты смягчались и досмотры были уже не такими строгими. Но пару раз раздеваться все-таки пришлось.
Самое же страшное началось в «серой» зоне, после последнего русского блок-поста в Васильевке. Появилась эйфория, что почти вырвались, нога самопроизвольно стала жать на педаль газа, но протрезвление наступило моментально, когда в метре от себя заметил несколько противотанковых мин, просто лежащих на дороге, а через некоторое расстояние от них — еще дымящийся гражданский Renault Duster.
По заранее собранным в соцсетях крупицам информации мы знали, что впереди, в Каменском, взорван мост, и его надо объезжать по узкой грунтовой дорожке через минные поля. К этому моменту у нас уже сформировалась стихийная группа из пяти машин таких же отчаянных, как и мы, кто вырывался вне «зеленого» коридора. И, как водится, мы заблудились, проехали нужный поворот грунтовки.
И тут, слава Богу, к нам выбежал местный парнишка, лет 12, по внешнему виду — уже давно обитающий в бомбоубежище (после месяца блокады в Мариуполе это замечаешь моментально). Вокруг перестрелка, недалеко грохочут артиллерийские залпы, а он бежит за нами и кричит «Не туда, там мины».
Затем он сел на велосипед и провел нас до выезда к украинским позициям. Парнишка — настоящий герой, честь и хвала ему и его родителям! В суматохе забыл спросить его имя, но после войны постараюсь обязательно его найти.
Когда мы проезжали этот поселок Каменское, бросился в глаза масштаб его разрушений, сопоставимый с Мариуполем. Бросился в глаза когда-то красивый дом, судя по всему, многодетной семьи — во дворе стояло несколько детских качелей, стены и ограды были расписаны детьми. И все это было посечено осколками, окна в доме выбиты, ворота сорваны взрывом с петель.
И когда мы проезжали этот дом, из его подвала появилась женщина и стала крестить проезжающую мимо нашу мини-колонну. Тут моя супруга, у которой и до этого глаза были на мокром месте, не выдержала, и прорыдала до самих украинских позиций.
Как только мы проехали первый блок-пост с украинским флагом, мы почувствовали весь масштаб заботы государства о вынужденных переселенцах. Нас собрали в безопасной локации, и организованной колонной, в сопровождении полиции, завели в Запорожье.
Только подъехали в «Эпицентр», нас «подхватили» вежливые и расторопные волонтеры, накормили, напоили, помогли с лекарствами и ночлегом. Кошмар закончился.
«Все наши спортивные объекты, включая стадион и футбольную базу, так или иначе пострадали от артиллерийских и бомбовых ударов»
— Что было самым сложным за эти 25 дней?
— Постоянное ожидание смерти. Через нас день и ночь летело все — артиллерийские снаряды, минометные мины, ракеты «градов», над нами постоянно заходили на атаку военные самолеты. Настал момент, когда мы уже смирились с ужасом происходящего, и просто решили держаться вместе, а там будь что будет, если и погибнем, то все вместе.
— Мэр Мариуполя говорит, что 90% города разрушено. Все на самом деле так плохо?
— Боюсь, что это еще очень оптимистичная оценка, из того, что я видел — город полностью уничтожен, целых зданий не осталось вообще.
— Как обстоят дела со стадионом и базой футбольного клуба?
— По последней доступной мне информации — все наши спортивные объекты (Стадион им. Бойко, Спортивный комплекс «Ильичевец», футбольная база, тренировочные поля, главный офис клуба) так или иначе пострадали от артиллерийских и бомбовых ударов. Полный масштаб разрушений сможем установить только после окончания боевых действий.
«Перед вылетом из Турции мне позвонил администратор команды с вопросом что делать, и именно в этот момент я услышал сильный взрыв»
— Первая команда остается в Турции, но Остап Маркевич, насколько я знаю, уехал. Тренировочный процесс продолжается?
— Наверное, здесь лучше рассказать предысторию. 24 февраля рано утром наши парни из основы должны были вернуться в страну из Турции после зимних сборов, но по приезде в аэропорт Анталии представитель авиакомпании сказал, что вылета не будет — небо над Украиной закрыто из-за того, что Россия начала боевые действия против нашей страны.
Мне позвонил администратор команды с вопросом что делать, и именно в этот момент я услышал сильный взрыв (был нанесен ракетный удар по воинской части недалеко от моего дома). Именно тогда я и понял, что война, которой мы так боялись, стала реальностью.
Следующие несколько дней я занимался по телефону обустройством нашей команды в Турции, ведь им надо было где-то жить, тренироваться и питаться. И здесь я хочу искренне поблагодарить коллег из Украинской и Турецкой футбольных федераций, которые вошли в нашу ситуацию и помогли нам. Далее команда жила в пятизвездочном турецком отеле уже за счет Турецкой федерации футбола.
Так что можно сказать, что наша первая команда и ее персонал ужасов войны избежали. Они жили и полноценно тренировались в комфортных условиях. К сожалению, я не могу этого сказать про другие наши команды и персонал клуба, нам пришлось испить эту чашу до дна. И когда ко мне обращались тренеры с просьбой отпустить их в Украину, к семьям, я прекрасно понимал их мотивацию, и никак не препятствовал этому.
— Продолжают ли выплачивать зарплату игрокам или они в сложившихся обстоятельствах от нее отказались?
— Мы потеряли все источники коммерческих доходов, финансирование клуба также приостановлено, поэтому в сложившихся форс-мажорных обстоятельствах мы не можем выполнять свои финансовые обязательства (от чего раньше наш клуб никогда не отступал, зарплата выплачивалась без каких-либо задержек два раза в месяц).
Но даже в этой архисложной ситуации мы смогли выплатить в полном размере зарплату за февраль 2022-го, а в марте мы выплатили деньги большей части персонала клуба (кого смогли идентифицировать, как выживших) достойную материальную помощь.
«Активно работаем с агентами футболистов, чтобы найти их подопечным новые клубы»
— Кто из игроков ушел в другие клубы, воспользовавшись разрешением ФИФА?
— У нас был честный и откровенный разговор с нашими футболистами, я описал парням нашу сложную ситуацию, и сказал, что в сложившихся обстоятельствах клуб не будет препятствовать их желанию продолжить свою профессиональную карьеру в других клубах. Поэтому мы сейчас активно работаем вместе с их агентами в этом плане, следите за нашими анонсами.
— Какова судьба юношеских команд?
— Несмотря на то, что еще за неделю до войны мы приостановили занятия в академии и попросили родителей забрать юных футболистов по домам, часть из них так и остались в нашем кампусе, за ними никто не приехал.
Понимая возможные риски, я попросил тренеров нашей футбольной академии и молодежной команды забрать ребят к себе в семьи, если бои начнутся в городе. И они так и сделали, за что им огромная благодарность. Они заботились о своих воспитанниках как о собственных родных детях, и это в условиях полного отсутствия еды, воды, электричества и отопления в городе, а потом смогли вывезти ребят из эпицентра боев.
Горжусь своими коллегами, они настоящие герои! Сейчас мы пытаемся собрать наши ДЮФЛ группы в Запорожье, чтобы централизованно вывезти за рубеж (есть на эту тему предварительные договоренности с УПЛ и УАФ), но пока здесь хвастаться нечем.
Война всех раскидала, достаточно большое количество семей наших воспитанников остались на временно оккупированных территориях (в тех регионах, где сейчас не идут активные бои), и им выехать в Запорожье крайне проблематично.
«Я не могу представить тихую и мирную жизнь в новом Мариуполе без большого футбола»
— Кто-то из работников клуба остается в Мариуполе?
— Мы уже установили статус (жив и где находится) практически у 90% нашего персонала, почти все выехали, по оставшимся 10% продолжаем в работу. Задействуем единственно возможные в условиях Мариуполя инструменты: социальные сети и социальные связи через общих знакомых.
— Как вы относитесь к тому, что «Динамо» и «Шахтеру» разрешили выехать из страны?
— Если понимать, что современная война, это не только сражение на поле битвы, но и состязание за умы и сердца населения, то я двумя руками за то, что делают наши флагманы.
Проводя благотворительные матчи, они постоянно напоминают миру об ужасных событиях, происходящих в Украине. А уж то, насколько европейские политики чувствительны к общественному настроению и мнению, ни для кого ни секрет. Так что и «Шахтер», и «Динамо» сейчас на передовой информационной войны!
— Каким вы видите послевоенное будущее Мариуполя — города и клуба?
— Я верю, что у Мариуполя (и Города, и футбольного клуба) есть будущее. Все войны рано или поздно заканчиваются, наш город будет отстроен заново, и станет еще краше и комфортнее, чем он был до войны. И я не могу представить тихую и мирную жизнь в новом Мариуполе без Большого Футбола.
Артем ВОЙЦЕХОВСКИЙ
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
Читать все комментарии (6)