Бывший футболист донецкого «Шахтера» Александр Сопко рассказал подробно о молодежном чемпионате мира, который проходил в 1977 году.
Александр Сопко
— В 1977 году ФИФА организовала первый в истории молодежный чемпионат мира, и вы там играли. Расскажите об этом турнире в Тунисе?
— Поскольку это был первый подобный турнир, мы с интересом отправились в Тунис. Перед этим приняли участие в турнире во Франции, в Ницце. Выступали хорошо: дошли до финала, опередив в групповом турнире сборные Италии, Германии и Франции. В решающем матче попали на бразильцев и уступили им 0:5.
Следует отметить, что на тот турнир мы отправились неполным составом и без главного тренера. А играми руководил представитель делегации, который не имел глубокого понимания футбола. Установки перед матчами он проводил буквально за 30 секунд. Никаких тренировок у нас не было — мы находились в свободном режиме. Нам по 19 лет, Ницца... Какой там режим? Ложиться спать в 23.00, когда жизнь там только начинается?
В последнем матче против бразильцев мы уже потеряли организацию. Каждый играл, как мог. Владимир Бессонов поставил себе цель пробросить мяч между ногами бразильцев. Они даже начали охотиться за ним, хотели его убить. Он пять раз таким образом проверял их, на что они забили нам пять мячей. И когда мы уже ехали в Тунис, то боялись снова столкнуться с Бразилией, чувствовали страх перед ними.
— Сколько было представителей Украины в той сборной?
— Из 18-ти игроков 9 представляли Украину. На тот чемпионат мира можно было взять еще нескольких футболистов из Украины, но тогда это была бы не сборная СССР, а сборная УССР. Поэтому в Москве некоторых украинцев отцепили от сборной.
А сам чемпионат и его организация были довольно примитивными. Мы жили в студенческом общежитии. Посередине комнаты две кровати — и все. Даже шкафа не было. Туалет и душ — общие. Кормили неплохо, по крайней мере, голодными мы не ходили. Жил я в комнате с Игорем Бычковым из Йошкар-Олы. Сергей Балтача — с Юрой Сивухой, Владимир Бессонов — с Вагизом Хидиатулиным, они дружили давно.
— Пили Кока-колу и Фанту, о которой в СССР тогда только слышали?
— На каждую команду стояли два больших холодильника. Туда постоянно загружали Кока-Колу, Фанту, и обычную воду. В первые два дня мы набросились на Кока-Колу. Ее пьешь, вроде бы утолил жажду, но через пять минут снова хочется пить. Дней через три-пять перешли на Фанту. Она кисловатая, пьется хорошо. А когда началась вторая неделя нашего пребывания в Тунисе, захотелось простой воды. Организм почувствовал, что ему уже нужна вода. Колу и Фанту пили уже не с такой жадностью, как в первые дни.
— Первые четыре игры вы были в запасе, а в финале отыграли от звонка до звонка. Почему так?
— В первом матче с Ираком я вышел на замену и играл на позиции опорного полузащитника. А в финале мне пришлось играть в нападении. Дело в том, что к решающей игре мы подошли без форвардов. Григория Батича схватил аппендицит, и его прооперировали. Валерий Петраков из-за двух желтых карточек пропускал финал А Роберта Халайджана отправили с турнира уже после первой игры. Был какой-то скандал, он поссорился с тренерами, и его следующим рейсом отправили домой.
Остался только один нападающий — Сергей Кисельников, но у главного тренера сборной Сергея Мосягина к было к нему доверия. Поэтому он вызвал меня и спросил, играл ли я когда-нибудь в нападении. А я начинал свою карьеру в Кривом Роге, играя за юношей именно в нападении. Поэтому сказал ему, что имею навыки. Мне поставили задачу разгрузить Бессонова, чтобы он больше работал с мячом, а я выполнял черновую работу — отводил защитников, открывая тем самым зоны. Так я и играл.
— Расскажите о финале против Мексики?
— Первый тайм был нервным, со взаимными ошибками в атаке. Второй выдался ярким и завершился со счетом 2:2. Оба мяча в нашей команде забил Бессонов: первый — воспользовавшись небрежностью защитников, а второй — ударом со штрафного, мимо стенки в левый нижний угол. Мексиканцы дважды сравнивали счет.
Первый из мячей в наши ворота получился странным. Наш вратарь Саша Новиков вместо того, чтобы ввести мяч в игру, начал тянуть время. Поигрался им, потом положил на газон и решил выбить ногой, а не из рук. Арбитр, известный француз Мишель Вотро(он судил финал Евро-88 Нидерланды — СССР — 2:0, — прим. А. П.), зафиксировал задержку времени и назначил свободный удар почти с 11 метров. Мексиканцы разыграли мяч, забили.
Когда спустя годы я пересматривал тот финал, то заметил интересный факт. В Тунисе мы провели пять игр, играя через два дня на третий. Тренеры почти не делали замен, и мы играли одним составом. Жара была почти +40С в тени, но в финале мы носились по полю так, будто только что прошли сборы и набрали отличные физические кондиции. Никто из нас не тянул время, никого не хватали судороги, никто не устраивал перерыв на водопой. Мы были настолько хорошо подготовлены физически, что выдержали такой ритм и интенсивность.
— А что скажете о командной игре?
— В те годы мы играли проще, бегали больше. На поле — постоянные дуэли, бегаешь туда-сюда за своим игроком, а он — за тобой. Ты должен был открываться только вперед, делать длинные рывки, при этом мяч мог получать не всегда. Сегодня команды тактически лучше подготовлены, играют более организованно, коллективно, компактно.
Но процент скоростной работы у нас был значительно выше, чем сейчас. Думаю, если бы нынешнему поколению предложили те нагрузки, которые были у нас, многие бы не выдержали. А если бы они прошли те трехмесячные сборы, которые проходили мы, наверное, многие после этого выбрали бы другую профессию.
— В серии пенальти в финале с Мексикой разыгралась целая драма.
— Да, одиннадцатиметровые били все полевые игроки. Мы забили 9 из 10, а мексиканцы — 8 из 10. Два удара отразил наш вратарь Юрий Сивуха, которого тренеры специально поставили в ворота перед началом этой серии.
— Вы пошли выполнять свой удар сразу после основной серии. Уже знали, куда будете бить?
— Мы готовились к этой серии. После каждой тренировки все в течение двадцати минут били пенальти. Помню, Мосягин сказал нам: «Не выдумывайте ничего лишнего. Просто отрабатывайте удар, даже если вратарь знает, куда вы будете бить». Поэтому мы шлифовали свои удары, и каждый из нас понимал, как будет бить, если наступит такой момент.
Мы, уставшие, сидели на траве в центральном круге. Волновались, конечно, переживали за каждый удар. Но дрожи в коленях не было. Больше беспокоились из-за отношения судьи к нашему вратарю Юрию Сивухе. Он отразил три из пяти ударов, но арбитр каждый раз назначал перебивание. К тому же, судья показал ему желтую карточку, сбив с ритма. Юрий боялся, что его удалят. Я сразу решил: если серия пенальти продолжится, пойду бить первым после пяти ударов. Когда настала моя очередь, я не имел права на ошибку — все решал один удар, а мексиканец свой реализовал. Я пробил уверенно, полусильно, подкрутив мяч щекой в правый от себя угол, чуть ниже девятки.
— Бессонов получил приз лучшего игрока чемпионата. Действительно продемонстрировал лучшую игру на том турнире?
— Забить в финале два мяча — это уже дополнительный бонус. По игре Бессонов и тогда выделялся среди всех нас. Талант и класс игрока проявляются в сложные моменты. Именно в таких ситуациях Владимир демонстрировал, что он лидер. Когда нам было тяжело в игре, он мог успокоить ее: перехватив мяч, обыграть нескольких соперников, точно отдать передачу и тем погасить атакующий пыл соперника.
— Вас награждал президент ФИФА Жоау Авеланж.
— После завершения игры мы поднялись в центральную ложу, и Авеланж вручил нашему капитану Андрею Балю серебряный кубок, а Бессонову — приз лучшего игрока турнира. Каждый из нас получил коробочку, в которой была небольшого размера медаль. Изготовила их известная итальянская фирма. Медали были из какого-то сплава, покрытого золотом.
— Каким был денежный эквивалент той победы?
— После финала мы еще двое суток оставались в Тунисе, ожидая рейс в Москву. На следующий день нас пригласили в посольство, где поздравили. Там был концерт, а потом банкет. Вино, шампанское... Помню, мы уже чемпионы: отдыхаем на пляже, купаемся в Средиземном море, веселимся — все замечательно. А наши руководители тем временем бегают по банкам, чтобы получить наличные для выплаты премиальных. Эта процедура была непростой. Мы все время выглядывали, когда же они наконец приедут, позовут нас и вручат желанные конверты.
— Дождались денег?
— Дождались. Премиальные составили 300 инвалютных рублей, что в долларах составляло около 400. Когда их нам раздали, Мосягин сказал: «У вас есть день, чтобы Карфаген был разрушен». Эту шутку не все поняли(после разрушения Карфагена в 146 году до нашей эры римляне построили новый город Тунис, — прим. А. П.).
На эти деньги мы должны были все скупить в городе. Побежали по магазинам, набрали всякого добра: что-то для себя, какие-то подарки для близких. Помню, что мы купили одинаковые джинсовые костюмы: пиджаки и джинсы. И когда прилетели в Домодедово, нас фотографировали, и на фото несколько ребят стоят в этих одинаковых костюмах.
— Во время поездки в Тунис вам шили одну форму?
— У нас не было единой формы. Мы ехали туда, как сборная какого-то колхоза. Кто в чем! В Тунис летели с пересадкой. Сначала в Венгрию, а оттуда пересели в другой самолет, в котором была и сборная Венгрии. Когда прилетели и выходили из самолета, венгры выглядели эффектно: все в костюмах, с галстуками, а мы, как какой-то сброд. Помню, что нам выдали шерстяные костюмы с надписями СССР, что было очень актуально в июле в Тунисе. Наверное, для того, чтобы мы там не замерзли. И футболки одной не хватало, поэтому Сергею Жаркову из Одессы выдали не такую, как у всех, а другого дизайна. Так была экипирована молодежная сборная СССР на чемпионате мира 1977 года.
Александр Петров
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
Лучший комментарий