Сегодня мы идем на стадион. В Киев приехали грузины - в этом сезоне их "Динамо" один из наших главнейших конкурентов. Если мы победим, то можно будет вздохнуть, трошечки полегче - в конкурентах останутся, только менты московские. На футбол собирались вчетвером - мы с Дидусей, да дядя Леня с дядей Викой.
СОБИРАТЬСЯ мы начали сразу после обеда: Дидуся прилег на пару хвылынок почитать вчерашнюю "Вечерку" (это, шоб жирок трошки завязался), а я дочитывать "Книгу джунглей" Киплинга. Книгу выклянчил у мамы - в библиотеке она выдавалась только в читальном зале. Я обещался прочитаться за два дня.
Пока я читал, а Дидуся "давил на массу", стало почти пять часов - матч начинался в семь. И если бы не Бабуся, то усе пропало: Дидуся мог кимарить еще сто лет, а я дочитать Маугли до самого конца - ну, там, где он своим хвостом-концом рыбу глушит.
Пока Дидуся надевал свой парусиновый костюмчик со звездой, Бабуся вручила мне торбочку с китайский термосом и чаем с лимоном. В нагрузку я получил большой черный зонт - погода была пасмурная и Даниленко по телеку говорила за дождь во второй половине дня.
МЫ ЗАШЛИ за дядей Леней - дворник жил в соседнем доме. Он уже ждал в полной боевой готовности и в пасхальной маске. На столе стояла поллитровая бутылка темно-зеленого стекла с бумажной пробкой. Дядя Леня задумчиво всматривался в неё, почесывая свой, не слишком волевой подбородок:
- А шо, Борисыч, может возьмем на футбол? Вчера с Клавкой были у тещи в Фастове: пока старая на городе хвасталась перед доцей своими кавунами, я ее (бутылку) и национализировал из буфета.
- И прямо из бутылки будем пить? - Дидуся с сомнением посмотрел на стремную пляшку.
- Та вы ж с малым всегда ходите на футбол с этим термосом, - "Фантомас" кивает на торбочку, - Вылей на фиг тот чай и зальем самогонки. Будем пить из колпачка, как интеллигентные люди.
Дидуся все еще в сомнении:
- Потом весь термос провоняется самогонкой, жена меня убьет.
- Та он же дистилированный и чистый, как слеза ребенка. На, малой, понюхай, - дядя Леня вытягивает из бутылки бумажную пробку и протягивает мне.
Внюхиваюсь с видом знатока и зачем-то причмокиваю - кроме запаха старых носков ничего не чувствую. Но все равно одобрительно киваю головой и подымаю вверх большой палец.
- А закусить? - Дидуся всеми силами пытался отсрочить судьбоносное решение.
- Та я ж говорю, шо вчерам у тещи были, - слышится голос дяди Лени, уже из кухни.
Через минутку дворник возвращается с огромным шматом сала, цибульками, пампидорками, огирками в одной руке и аптечной воронкой в другой. Все пути назад были отрезаны, и я поплелся выливать бабусин чай в унитаз.
СТРЕЛКА с дядей Викой была назначена в шесть у синагоги, переименованной горсоветом в кукольный театр. Отсюда до стадика было десять минут трезвой ходьбы. Дидуся стоял, картинно оперевшись на зонтик. В ногах у дяди Лени, послушной собачкой, лежала торбочка, с заготовленными припасами.
Некрасов появился неожиданно и совсем не с той стороны, откуда его ждали. Увидев нас еще издалека, начал размахивать, свернутой в трубочку газетой. Чем ближе подходил, тем подозрительнее трубочка увеличивалась в диаметре. Наконец, когда дядя Вика подошел совсем близко, трубочка совсем уже превратилась в циллиндрик. Поздоровкавшись легким кивком своей благородной (с французскими усиками) головы, дядя Вика, как заправский КИО потянул газету за верхний край.
Опппааа! В руках Некрасова появилась бутылка "Стрелецкой"!
- Ну, ты даешь, Платоныч! - восхитился дядя Леня, - Но и мы не лыком шиты, - "Фантомас" трошки поворошил ногой свою торбу.
Некрасов глянул на часы, потом на меня:
- Слушай, малой. Сейчас десять минут седьмого. У нас с твоим дедушкой и дядей Леней есть еще небольшое дельце. Давай встретимся у центральных касс без четверти семь. Если нас к этому времени не будет, заходи сам. Мы подойдем, когда освободимся. Дай, пожайлуста наши билеты.
Дидуся с дядей Леней индифферентно стояли в сторонке, словно непричем, и "небольшое дельце" их, якобы не касалось.
Я знал какое "дельце" дядя Вика имел в виду. Знал и то, шо "стрелка" у синагоги была не случайна. Рядом был проходной двор, за ним еще один. А дальше заброшенная детская площадка. Здесь бухали еще со времен оккупации. Говорили, что «Молодая гвардия» на этих разбитых лавочках планировала свой знаменитый поджог биржы труда.
Я аккуратно оторвал один билет, а остальные протянул Дидусе-Атосу. Остальные мушкетеры не вызывали у меня особого доверия.
Без четверти, как и ожидалось, они не подошли. Не было их и без пяти минут...
ПОЯВИЛИСЬ слуги короля, где-то в середине первого тайма. Я определил это по нестройной волне толчков, пробежавшей по ряду. Места у нас были в середине, и когда я сам, с опозданием, добрался до своего места, все уже было битком набито. Напрасно просил мужиков, занявших наши места свалить - мол, у нас четыре билета на эти места. Да, хтож будет слушать малолетнего салабона... Самому еле удалось втиснулся на законное место.
И вот прикиньте, какой шухер начался, когда мушкетеры (точнее два мушкетера и "железная маска"), наконец-то добрались до своих, согласно купленным билетам мест, и начали расталкивать народ...
Здесь во всю себя проявил дядя Леня с его знаменитым умением "торговать лицом". Люди шарахались, падали со скамейки, с криками ужаса вскакивали со своих мест и уносились прочь. Через минуту вокруг нас образовался комфортный вакуум - наконец, можно было поглядеть, шо там твориться на поле.
К тому времени Муня забил сумашедший гол Котрикадзе: прошел по правому краю, и где-то метров с тридцати зарядил по диагонали в дальний "девять". Фантастический гол! Еще два раз мяч попадал в штангу и перекладину. Короче, грузы в первом тайме еще легко отскочили.
Кияне играли легко и непринужденно. Муня был в ударе: играл в атаку, отходил помогать защитникам, в отличии от Бибы, который всегда "сачковал" возвращаться назад. Бибона сегодня не было, так что Муня еще был и за диспечера.
Я получал реальный кайф от футбола. Мешал только "черт", сидящий на нижней лавке, прямо передо мной. Он постоянно вскакивал, размахивал руками и забывал садиться. Так и стоял, сука, загораживая мне все поле.
В ПЕРЕРЫВЕ "герои Дюма" принялись за термос. Расстелили на скамейке газетку (благо места уже стало предостаточно), разложили помпидорчики, огирочки. Нарезали ломтиками сальцо, хлебчик "Бородинский". И поехало...
Термосный колпачок бережно переходил из рук в руки, как первый экземпляр газеты "Искра" в Третьем Охранном отделении. Вокруг нас всё громко и смачно хрумкало, аппетитно и сочно чавкало - голодомор на пару минуток отступил и жизнь была прекрасна.
Правда, полный кайф трошки портил моросящий, теплый дождик. Дидуся раскрыл зонт и вручил мне, как самому молодому и непъющему. Я торжественно заверил старшее поколения, шо теперь ни одна капля, ни в коем случае не попадет туда, куда ей попадать не положено.
За всеми этими пьянками-гулянками никто (кроме меня) не заметил, как начался второй тайм. Еще не все было допито и доеденно, не все байки были дорассказаны.
Грузины начали резко, всем кагалом побежали до киевских ворот. Муню почему-то заменили на Паркуяна, хотя все ждали, шо во втором тайме знаменитая тройка (Мунтян, Паркуян и Моша Даян) сыграет вместе. Все кияне перешли на свою половину поля и не подпускали грузов к своим воротам. Тем беднягам приходилось бить издалека, шо у них не шибко получалось. Лишь разок Месхи мог забить головой в падении, но не попал, шлымазл по мячу. За этот промах, а может по какой-то другой причине его, вскорости заменили.
МОИ СПУТНИКИ, наконец вспомнили, шо пришли на футбол и начали активно болеть. Особенно выделялся дядя Вика - он постоянно вскакивал и, сложа ладони рупором, на весь стадион давал указания киевскому тренеру Маслову. Тот иногда соглашался, и благодарно кивал головой. Вследствии правильных подсказок Некрасова, киевская тройка нападения - Хмель, Пузо и Паркуян заиграла еще напористее и упорнее.
Всего этого я, к сожалению не видел: тот "черт" из первого тайма уже не садился ни на секунду и постоянно маячил передо мной. К тому времени очередь держать зонтик подошла к Дидусе. Видя, как я страдаю, он несколько раз обратился к "черту" с просьбой присесть. Мужик садился, но через секунду снова вскакивал и стоял так, загораживая мне весь футбол.
Наконец, Дидуся не выдержал, и со словами "Да, сядь ты, пл.ть уже!" слегка тыкнул "черта" в спину раскрытым зонтом. Нет, это был не тот "укол зонтиком", которым через пару лет КГБ отравило известного болгарского диссидента в Лондоне. Нет - это был обыкновенный дружеский тычок от болельщика болельщику.
"Черт" обернулся, внимательно оглядел Дидусю и что-то тихо сказал. Дидуся, аж подскочил на лавке, бросил зонт и ринулся на "черта". Эта хнида была настолько здоровой, шо даже, стоя на ряд ниже нас, была на голову выше Дидуси.
Я уже говорил, шо Дидуся, несмотря на довольно преклонный возраст, был очень даже заводным, а тут еще и прилично "подогретый"... Он замахнулся, но "черт" был в два раза моложе и в три раза сильнее... Ловко перехватив одной рукой дидусин кулак, другой с мясом вырвал орден с его пиджака.
"Дэ зирку купыв диду, у Ташкэнти?"
От третьего срока Дидусю спас дядя Леня. С криком "бей бендерку!" он начал лупить "черта" по мордасам бабусиным термосом. Наверное, сразу попал по носу, потому что юшка ручьем потекла по лицу. А дядя Леня бил и бил...
Вид у него был, еще тот - маска сползла и теперь висела, зацепившись дужкой очков за одно ухо. На "бендерку" смотрел страшный кусок варенного мяса. Хотя, думается, тот уже ничего не видел - кровь залила все лицо. Пытаясь ее остановить, он прижимал к лицу руки. Орден, все еще была у него.
И тут Дидуся, как заправский Рикки-Тикки-Тави, вцепился в руку "бендерки", скрутил её и разжал ему пальцы.
Прикиньте эту картинку маслом: что-то страшное, без лица, лупит здоровенного, окровавленно мужика термосом по башке. И впридачу, какой-то щуплый, лысый старичок, еще выламывает бедняге пальцы...
Было такое ощущение, что весь стадион замер и смотрит в нашу сторону. Замерли и смотрят на нас Маслов с Паркуяном, Котрикадзе с Метревели.
Первым очухался Некрасов - обхватив сзади дядю Леню за руки, оттащил его от "бендерки". Вторым очухался Пузач - воспользовавшись общим замешательством забил еще один гол.
Стадион взорвался радостным воплем. Пока люди обнимались и целовались, мы шустро двинулись на выход из сектора. Дядя Леня, кое-как закрепил вторую душку и уже не выглядел, столь устрашающе. Дидуся по ходу пытался приладить "Звезду" на прежнее место. Удавалась не очень (дыра на пиджаке была приличная) и он, плюнув, положил орден в карман.
Когда мы уже выходили со стадиона, раздался новый победный вопль - наши забили третий гол!
НО НА ЭТОМ наши испытания еще не закончились. Естественно, после всего выпитого и пережитого, всем захотелось облегчить мочевые пузыри. Долго подыскивали подходящую подворотню, пока не нашли самую темную и самую безлюдную. И вот, только, плять расчехлили, как в спину полыхнули фары ментовского козлика...
Ходила в Киеве такая байка армянского радио.
Вопрос: Почему в воронке всегда находится три мента? Ответ: Первый умеет рулить, второй читать, третий писать...
Перед нами, как раз стояли "второй" с "третьим".
- И що цэ вы тут робытэ? Як не стыдно?
Стыдно нам не было и дядя Вика (известный "трахатель" ментовского мозга) начал рассуждать о нелегкой судьбе мучевого пузыря зрелого мужчины в период просмотра футбольного матча на стадионе.
Начал с сокроментального "Пусть лучше лопнет совесть, чем мочевой пузырь." Потом напомнил, шо трое из четырех мочившихся, ветераны войны, и их физические фозможности просто не позволяют следовать нормам морали....
Говорил Некрасов долго и красиво - с аллегориями и метафорами, аллитерациями и оксюмороном. Менты внимательно слушали, кивали фуражками, ничего не понимали. Их пальцы судорожно тянулись к кобурам пистолетов.
И тут меня, как молнией пронзило! Где, плять зонтик?!
Я глянул на подельников: дядя Леня держал торбочку со злочастным термосом, двое других были, вообще безлошадными.
- Я зонтик забыл на стадионе! Бабуся же меня прибъет!
Дядя Вика замолчал и все тупо уставились на меня. Причем здесь зонтик, когда речь идет о нарушении общественного порядка, выраженного в обсыкании стен подворотни? Это же чистая "Двадцатая. Прим один" - мелкое хулиганство! Пятнадцать, плять суток!
Первым очухался Дидуся
- Мужики отпустите пацана. Жена точно его прибъет, если вернется без зонтика. Она им еще от Петлюры отбивалась. Будьте людьми.
К клянчанью подключились остальные: "Ну, в натуре, пацаны. Он же несовершеннолетний, помимо головомойки от родной бабушки, его еще из пионеров исключат."
Ментюки почесали репы под фуражками
- Ну, нэ знаэмо, треба сержанта спытаты...
За сержанта у них был шофер. Сидел себе мужик в воронке и наблюдал за происходящим - он же не поц, шоб под дождем разбираться с какими-то пидстаркуватыми хулиганами...
Короче, МВД дало добро и я помчался обратно на стадион.
МИНУТОК через десять уже был на месте. Народу было полным полно. Болелы свалили, а их места, согласно купленным билетам, заняли бабки с дедками - коллекторы посуды. Одна такая работала в "бендеровском" ряду, и из ее сетки торчал бабусин зонтик...
Прошу старушку по-культурному отдать чужое - мол, это бабушкин, и у нее с ним (зонтиком) связано много воспоминаний.
"Вы помните Петлюру, мадам? Так, вот, моя Бабуся отбивалась от него этим зонтом!"
Старая сука нагло лыбится во все свои три золотые зуба и требует доказательств. Ну, какие могут быть доказательства... Сколько лет прошло, столько дождей пролилось на злочастный зонтик, что на нем не осталось, даже микроскопической дэ-эн-кашки великого украинца.
А теперь попробуйте экстраполировать данную ситуацию на наше время: шестиклассник просит у бедной старушки назад свой зонтик, а та нагло лыбится и посылает его подальше.
Если кто не знает - слово "экстраполировать" означает делать выводы о развитии ситуации в будущем на основе информации из прошлого.
Так вот - старушки, скорее всего остались такими же, как и пятьдесят лет назад (жадно-трудолюбивыми). А вот шестиклассники...
Эти, во-первых свернут наглой бабке бошку, затем повыдергивают золотые зубы и только в-третьих (пожалев бедную старушку), наконец "трахнут" злополучным зонтиком.
Но мы, пионеры из шестидесятых, имели идеалы...
Договорились, шо за семь бутылок (сначала старая хотела десять) она вернет мне зонтик. И в течении последующих пятнадцати минут, как последний Паниковский, нарушающий сухаревскую конвенцию, я бегал по стадиону, подстегиваемый стонами и глухими проклятьями остальных коллекторов. За пятнадцать минут я заработал старухе больше рубля денег (три из-под водки по двеннадцать копеек и четыре портвейнные по семнадцать).
ОБЩЕИЗВЕСТНЫЙ факт - преступник возвращается на место, совершенного им преступления. Когда я прибежал (с зонтиком!) в обесчещенную нами подворотню, то ни преступников, ни следственной группы, там не нашел. Не было даже оградительной ментовской ленты!
Меня начали терзать смутные сомнения - три фронтовика против трех селюков-ментов. Три на три... Притом, шо у дяди Лени в торбочке был термос, Некрасов на войне был капитаном, а Дидуся сержантом. За "дядялёнино" звание я ничего не знал, но судя по тому, как он обращался с холодным оружием - мужик тоже не был последним бойцом Красной армии...
Я шел домой и размышлял за дядю Леню. Да уж, отделал он "бендерку" под первое число. И если бы дядя Вика не оттащил... Припомнился тот случай в тире, пару лет назад. Ну тогда, когда другой "черт" направил на нас, второклассников, мелкашку. С какой же лютью "Самоварыч" пи.дел пацана и тоже приговаривал: "Бей бендерку, бей бендерку!"
Я не мог врубиться: и тогда в тире, и сейчас на стадике - "черти", оба два (молодые здоровые парубки) стояли, опустив руки, подставляя свои фэйсы под удары инвалидов. А, ведь могли ответить, да еще как. Тот же "Самоварыч" был вообще, безногий...
ВОТ ТАК, размышляя над суворым реализмом жизни, я даже не заметил, как добрался домой. Бабуся работала в очередном дидусином стартапе - вязала авоську и смотрела телек.
Дидуся где-то доставал здоровущие бобины разноцветной пряжи, похожие на монгольские юрты и раздавал их своим инвалидам-артельщикам, которые вязали из них авоськи. Рабочий инструмент требовался незамысловатый: деревянный челночек и узкая, сантиметров двадцать планка-шаблон. Ширина планки - это и был размер ячейки сетки.
У нас в семье основным вязальщиком была Бабуся. Иногда к ней подключались Дидуся с мамой. Одну авоську, под не слишком чутким руководством Бабуси, связал и я. Так шо, где-то в Средней Азии (весь товар, почему-то отправлялся туда), все еще ходит какой-нибудь таджик или узбек с "моей" авоськой.
Торжественно возвернув Бабусе зонтик, начал отчитываться за прожитый день. Она молча слушала мой бестолковый рассказ, не отрываясь от авоськи с телевизором, понятливо кивала головой и лишь разочек прервав на том месте, где я описывал встречу термоса со лбом "бендерки".
"Колба разбилась?"
Спочатку не врубился - шо за "колба" такая? Бабуся терпеливо объяснила устройство термоса и снова задал свой вопрос. Я призадумался... Нет, вроде никакого звука разбитого стекла не слыхал. Хотя, на стадионе было, так шумно, а тут еще и гол забили...
Окончив свое повествование, я уставился на Бабусю в ожидание её реакции - по всем признакам Дидусю и иже с ним забрали в ментовку. Нужно было действовать! Я ж, плять пионером был: "Сам погибай, а товарища выручай!"
Бабуся никак не реагировала: она продолжал вязать авоську и смотреть телек. Давали "Операцию "Трест" - Касаткина и Горбачев (Федот, да не тот) тесно прижавшись друг до дружки в Париже, исполняли танго.
- Спорим на одну авоську, шо они уже давным-давно, всей гоп-компанией, сидят у Леньки и выпивают, - не отрываясь от авоськи и "Треста", заговорила Бабуся, ливановским тембром Шерлока Холмса, - Некрасов, как всегда, распушил свой хвост, и так заморочил милиционерам голову, шо бедные отвезли их прямо к Леньке домой. Клавочка (это дяди Ленина жена) сегодня в ночную в больнице. А еще, вчера они с Ленькой ездили к теще в Фастов. Значит и самогонку привезли.
Меня всегда поражала бабусина способность к дедукции. После ее объяснений все казалось, так легко и просто. И обидно... Ну, почему же я сам, блин, не смог до такого додуматься?
С другой стороны, хоть я и был согласен с логическими умозаключениями Бабуси, но не мог поверить, шо менты, которые при мне были такими строгими и неподкупными, вдруг, вот так взяли и, вместо отделения, отвезли "Дидусю & Co" домой на своем бобике.
И я поспорил...
Говорят, в пасмурную погоду в Москве можно увидеть странную, сгорбленныую фигуру одинокого гастарбайтера, обреченно бродящего по Садовому кольцу. В одной руке он держит метлу, в другой авоську с дыней. Прохожие оборачиваются ему вслед, печально вздыхают, но уже ничем не могут помочь...
Всю повесть можно начать читать здесь: https://dynamo.kiev.ua/blog/375356-bez-nazvaniya
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
× 1
Загрузка комментариев
