Накануне мартовской игры с «Шальке» заселились в отель – играли-то дома, но таков порядок. Утром выбрались на прогулку: матч вечерний, 20:30, не киснуть же в номерах. Рядом с отелем – зоопарк, там сразу бросились к клетке со львами. Лев нежился под солнцем, но теперь поднялся и смерил толпу суровым взглядом. После этого он приник к львице и обошелся с ней так, будто на них не глазели двадцать футболистов берлинской «Герты» и их тренер Пал Дардаи. Закончив, лев вернулся на свое место и уснул. «Ну, что ж, ребята, мне нечего добавить, – сказал Дардаи. – Лев дал вам установку на игру. Покажите вечером, что и вы хозяева в своем доме».
Вечером «Герта» обыграла на Олимпийском стадионе «Шальке» 2:0 – забили Штарк с Ибишевичем – и поднялась на третье место. Годом ранее, когда Дардаи стал тренером, она шла семнадцатой.
Штарк с Ибишевичем очутились в «Герте» прошлым летом, да и то чудом: клуб не мог найти нового титульного спонсора, а значит и денег на трансферы, но помог случай. Агент левого защитника «Герты» Нико Шульца объявил, что его клиент вряд ли будет продлевать контракт и через год уйдет из команды бесплатно. Услышав это, Дардаи вскипел: «Слушайте меня! Это моя команда, и я за нее отвечаю. У вас есть три дня, чтобы решить – продлеваете контракт или нет. Если нет – мы немедленно продаем Шульца. Мне не нужны слабаки, мне нужны игроки, которые могут проходить сквозь стены». Агент и так-то притих от изумления, а тут Дардаи еще и вскочил и подбежал к стене, будто собрался ее таранить. Да нет, не собирался, просто очень уж достало его то безденежное лето.
Никлас Штарк и Пал Дардаи
Через два дня Шульца продали «Боруссии» Менхенгладбаха за четыре миллиона евро и купили на эти деньги Никласа Штарка. После звонка менеджера «Герты» Михаэля Преетца Штарк сел в машину и примчался из Нюрнберга в Берлин – вот таких игроков хотел Дардаи. А еще он хотел нападающего, потому что лучший снайпер команды Юлиан Шибер травмировал колено, а Саломон Калу еще только привыкал к бундеслиге и забивал редко – большинство двусторонок на тренировках заканчивалось со счетом 0:0.
За три дня до старта чемпионата нашли спонсора, букмекерскую компанию, и позвали Ведада Ибишевича (больше ста голов за восемь лет в Германии). Хотели переговорить тайно, но какой там: Ибишевича узнали в берлинском аэропорту, он отнекивался – приехал в американское посольство, родственники-то в США, – но никто, конечно, не поверил. В итоге Ведад с Калу забили двадцать девять мячей, хотя посреди сезона чуть не подрались на турнире по гандболу, устроенном Дардаи.
Это еще что. Вот двенадцать лет назад, когда Дардаи сам играл за «Герту», его взбесил парень из молодежной команды. Обычная тренировочная игра – основа против дубля, не все и щитки-то надели, а тот юниор как с цепи сорвался. Раз пнул сзади, второй. Дардаи смолчал, думал: мозги-то, наверно, есть, не будет нарываться, но потом тот же игрок свалил его и наступил на спину. Дардаи вскочил и схватил Кевина-Принса Боатенга за горло: «Уймись! Понял меня?» А потом крикнул тренеру молодежной команды Карстену Хайне: «Не знаю, какой ты тренер, но воспитатель из тебя хреновый. Успокой этого пацана, пока не поздно». В ближайшей игре за вторую команду Боатенг получил красную карточку, а Хайне, став тренером основы «Герты», посадил Дардаи в запас.
Зря он, конечно, кинулся на Боатенга, но и его понять можно: в тридцать лет Пал услышал от врача «Герты», что у него ноги, как у семидесятилетнего, а в Венгрии ему предложили оформить пенсию по инвалидности. И так играл на обезболивающих, а тут свой же добивает. Впервые Дардаи травмировался подростком. Сэкономил, купил подержанный мотороллер и еле увернулся от автобуса. Врезался в дерево и поковылял домой пешком. Колено ныло – да и ладно, завтра игра. Дардаи вышел на поле и порвал связки. Операция. У подростка заживает быстрее, чем у взрослого, но не настолько же – на поле его потянуло через месяц.
Открыл справочник. Где в Венгрии продают бандаж на колено? Ага, Будапешт. Сам-то жил в Пече, но какие проблемы – три часа на поезде и ты на месте. А вот и аптека, только продавец там упрямый: «У тебя же еще гипс! Я не врач, не могу его снять». Дардаи кинулся в больницу: «Избавьте меня от гипса!» – «Парень, ты не в себе? Может, больницей ошибся?» – «Пока не снимите, не уйду». Позвали главврача – тот болельщик, знал Пала Дардаи-старшего, охотно поверил, что у младшего скоро важный матч за сборную U17 и ему некогда болеть, так что не только снял гипс, но и велел отвезти мальчика в аптеку за бандажом на скорой.
Слава отца пригодилась через два года в армии. Пал рыл траншею, умаялся, прилег с травинкой во рту и задремал. Проснулся не от крика – от извержения: «Ты что делаешь, сукин сын?!!» Увидев командира, Пал поперхнулся травинкой, но нашел силы представиться. «О, сам Дардаи. Ну, ладно, сядь, расслабься».
Пала отпускали на вечерние тренировки и игры «Печа», но во время летней предсезонки добавились утренние тренировки, а в это время он работал на армейской заправке. «Сходи к врачу, – подсказали старослужащие, – скажи, что у тебя кровь в моче и проблемы с простатой. Получишь освобождение». И как он сам не догадался? Пал примчался в военный госпиталь и услышал: «Сними штаны и наклонись». – «Но доктор...». – «Снимай!» В следующие секунды Пал ясно ощутил: освобождения не видать, зато старослужащие довольны – разыграли еще одного новобранца.
После года в армии Пала звали в «Видеотон», сотрудничавший с «Пармой», и «Ференцварош», самый влиятельный клуб Венгрии, но туда как-то не тянуло. Его отец почти всю жизнь играл в «Пече», а теперь тренировал его – так зачем куда-то срываться. Но зимой 1996-го владелец «Печа» попросил Пала выйти из клубного автобуса и объявил, что тот продан в БВСК, Будапештский железнодорожный клуб. «Я никуда не собираюсь. Хочу играть у отца». – «Твой отец уволен».
Из новой команды Дардаи попал в молодежную сборную, добился с ней участия в Олимпиаде, но в отборочной игре с Шотландией сломал лодыжку. После аварии на мотороллере, визита к военному врачу и меткого попадания дротика в прооперированное колено (постарался младший брат Балаж) Пал думал, что знает о боли все, но тогда, в Эдинбурге, понял – бывает и хуже. Пал пропустил Олимпиаду, первую для Венгрии за четверть века, и до конца карьеры не мог бегать без обезболивающих. «Почему ты не пробил сильнее?» – спросил его через два года тренер сборной Бичкеи. «Если он пробьет сильнее, то неделю не сможет ходить», – ответил Пал Дардаи-старший, следивший за тренировкой.
Через несколько месяцев после Олимпиады, в октябре 1996-го, Дардаи сыграл за молодежку в Норвегии. После игры его остановил улыбчивый брюнет в кожаной куртке, приехавший смотреть на норвежцев Бакке и Иверсена, но увидевший Дардаи. «Я второй тренер «Герты». Ты мне понравился, я расскажу про тебя шефу, Юргену Реберу». – «Спасибо. А как вас зовут?» – «Бернд Шторк», – ответил брюнет.
Через девятнадцать лет, на излете отборочного турнира Евро-2016 Шторк заменит Дардаи в роли главного тренера сборной Венгрии, а тогда он вернулся в Берлин и отправил на следующий матч Пала менеджера-практиканта «Герты» Мартина Бадера. Дардаи забил один из трех мячей БВСК и после матча, подрагивая от радости (он бредил Германией с тех пор, как побывал у тети в баварском Рорбахе, но после травмы и не мечтал туда попасть), принял все условия Бадера, который и сам волновался, как на экзамене. Трансфер Дардаи (восемьсот тысяч марок) был первой сделкой в его карьере; сегодня Бадер – управляющий директор «Ганновера».
В Берлин Дардаи поехал на машине с невестой Мони. Сначала она не нравилась маме Пала, но он пригласил Мони на ужин, попросил очистить миску гороха, потом собрать вишню в саду и, когда наконец сели ужинать, мама уже была без ума от Мони. Мамина забота проявилась и в том, что она убедила сына загрузить в машину одеяло, подушки, скатерть и микроволновку, а то где они их там найдут, в Берлине-то. И все равно отпустила сына с тревогой – стол так и не втиснулся в багажник, а кровать не удалось закрепить на крыше.
И главное – не зря волновалась-то. Кухонный гарнитур Пал с Мони купили в «Икее» сразу, а доставку кровати ждали полтора месяца и спали все это время на надувном матрасе. Зато спутниковое телевидение установили быстро, и, пока Мони учила немецкий, Пал смотрел венгерский канал Duna TV, чтобы не отрываться от родины. Как и отец, в восьмидесятые смотавшийся на заработки в югославскую «Войводину», Пал планировал оттрубить трехлетний контракт с «Гертой» и вернуться в Печ, но с каждым годом Берлин приковывал его все сильнее.
Раз в три месяца Мони летала в Будапешт – продлевать вид на жительство, и вскоре до Пала дошло, что дешевле жениться и зарегистрировать ее у себя, в доме на Шиллерштрассе. Через полтора года родился первый сын, на следующий день «Герта» побила «Бохум» 4:1, и Дардаи позвал команду выпить пива за здоровье новорожденного Пала (с именем первого сына он, как и его отец, особо не оригинальничал).
В баре его ближайший друг Сергей Мандреко поделился мнением, что пиво для такого события – как-то несерьезно, и напоил Дардаи текилой. Когда Мандреко и Анте Чович, еще один друг, повлекли команду в другое заведение, Пал попросил посадить его в такси. По пути домой ему несколько раз казалось, что он движется не в машине, а в вертолете МИ-24, и это было необычное ощущение – Дардаи никогда так не напивался. Раньше он слушался отца, который не советовал пить, а после игр – особенно, потому что организм обезвожен.
О, что это было за время – конец девяностых! «В 1997 году в углу Олимпийского стадиона была старая затхлая дыра – это была наша раздевалка, – вспомнил Дардаи в интервью Nemzeti Sport, – а массажистом команды подрабатывал тренер вратарей Нелло Ди Мартино, который пришел в «Герту» за пять лет до моего рождения, в 1971 году». За полгода до приезда Дардаи только лучшая разница мячей спасла «Герту» от вылета из второй лиги. С Палом она обеспечила себе третье место, которое выводило в бундеслигу, и ветераны команды улетели отмечать это событие на Майорку, хотя до конца чемпионата оставалось три тура.
Перед стартом в бундеслиге менеджер «Герты» Дитер Хенесс решил привезти вратарю Фидлеру сильного конкурента и пригласил для консультации Дардаи. Пал был еще слаб в немецком (он и сегодня, через девятнадцать лет, говорит игрокам: «Если плохо поняли меня, не стесняйтесь переспрашивать»), и, увидев на листке имя Лайоша Сюча, вратаря «Уйпешта», молча написал на обратной стороне: Габор Кирай. Габор тогда еще и в сборную-то не входил, но «Герте» подошел и провел в ней семь лет (Сюч же ограничился тремя матчами за «Кайзерслаутерн»).
Габору и Палу запрещали общаться на венгерском и селиться в одном номере, так что они не особо-то и сдружились. Палу хватало и первых берлинских друзей, Мандреко с Човичем, с которыми он жил фактически одной большой семьей. В середине нулевых Мандреко развелся с женой Юлией и вернулся в Москву, зато Чович, завершив карьеру, стал, как и Дардаи, тренировать юниоров «Герты», а его жена Надя по несколько раз в неделю встречается с Мони на играх их сыновей за детские команды «Герты». «Чаще вас сюда все равно никто не ходит, так что, если увидите у соперников толковых пацанов – сообщите мне», – говорил им Ханс-Петер Якоб, глава клубной академии. Когда в апреле-мае «Герта» проиграла четыре матча подряд, Мони успокоила мужа: «Не нервничай. Если тебя уволят, я стану скаутом клуба и прокормлю семью».
Весной этого года «Герта» не удержала третье место, а семнадцать лет назад вцепилась в него после той самой победы над «Бохумом» 4:1, когда Пал стал отцом, и не отпускала до финиша, попав в Лигу чемпионов через два года после подъема в бундеслигу. В том же сезоне Дардаи забил первый мяч в Германии, заменив Мандреко в первом тайме игры с действующим чемпионом, «Кайзерслаутерном». Пал пробил с левой метров с девяти после паса Рене Тречока, и через пару секунд на его плечах повис Михаэль Преетц. На пятьдесят третьей минуте «Герта» повела 3:1. Потом, правда, «Кайзерслаутерн» забил за двенадцать минут три мяча и победил, но важно то, что после игры Палу подарили в честь первого гола часы «Брайтлинг», которые он носил пятнадцать лет, пока тренерская работа не вынудила сменить их на более функциональные.
В Лиге чемпионов «Герта» обыграла дома «Челси» и «Милан». Дардаи выступал фантастически (как и его партнеры – Дайслер, Вош, Преетц и Даеи) и вел переговоры с «Баварией», но за три минуты до конца победной игры с «Миланом» Альбертини сломал ему лодыжку, Пал пропустил пять месяцев, а «Герта» без него взяла только два очка в семи играх Лиги чемпионов (тогда был и второй групповой раунд). После матча игроки «Милана» отказались меняться майками на поле. Нелло Де Мартино отнес в их раздевалку пакет с формой «Герты», они приняли его, но свои майки снова не отдали.
В «Баварию» Дардаи так и не перешел, но лечить ногу полетел к ее доктору, Мюллер-Вольфарту. Поглядев снимки, тот спросил: «Ты принес пижаму?» – «Нет. Зачем?» – «Завтра у тебя операция». Палу вставили в ногу металлические пластины, и после снятия гипса он заново учился ходить, а потом комментировал игру «Барселона» – «Герта» для венгерского телевидения.
Восстановившись после операции, Дардаи отвоевал за «Герту» еще десять сезонов, став рекордсменом по числу игр за клуб. Венгр, рассматривавший Берлин как трехлетнюю командировку, стал рекордсменом клуба со 124-летней историей. Через месяц после того, как Пал оформил рекорд в матче с «Гамбургом», «Герта» вылетела во вторую лигу. Болельщики ринулись на поле, крушили все, что попадалось под ноги, и только Палу говорили: «Спасибо».
Он остался в клубе, но уже не мог тренироваться два дня подряд. В последнем туре, когда «Герта» обеспечила себе возвращение в бундеслигу, Дардаи вышел в стартовом составе и в конце первого тайма уступил место Патрику Эберту. Перед кругом почета Михаэль Преетц, теперь уже директор «Герты», предложил: «Посади на шею младшего сына. Ты будешь сосредоточен на нем и не заплачешь».
Это не помогло. Он побежал к трибунам – и нахлынуло. Вспомнил, как полузащитник Цекке Нойендорф сдал ему в аренду дом в идиллической деревне Зеебург. Дардаи устроил там вечеринку для команды в честь пятилетия первенца, выпил два бокала розового вина, а через два дня «Герта» грохнула «Кайзерслаутерн» 3:0, полузащитник Христов разбил Палу лоб, но после игры партнеры подбодрили: «Давай и дальше готовиться к играм в Зеебурге – с ящиком вина».
Вспомнил, как сцепился на тренировке с защитником «Герты» Диком ван Буриком из-за жесткого подката, но в ближайшей игре понял, что его лучше не злить. Ван Бурика всю игру оскорблял Звездан Мисимович из «Бохума» – и ладно бы только ван Бурика, но и его мать. Такая у Мисимовича была манера. Предложение следить за языком он проигнорировал, тогда ван Бурик дождался его после игры в коридоре, затащил в раздевалку «Герты» и вломил так, что Мисимович больше не открывал рот в матчах с «Гертой».
Вспомнил Дардаи и как за год до вылета «Герта» шла на первом месте, а он по просьбе тренера Фавра сыграл на уколах, потому что бразильец Сисеро нахватал карточек, и помог победить «Баварию». Два мяча тогда забил Андрей Воронин. Прожив в Берлине десять лет, Дардаи был бесконечно далек от его ночной жизни. Воронин исправил это упущение.
В ноябре 2008 года он забронировал столик в ночном клубе в перерыве игры с «Бохумом» («Герта» вела 3:0) и настоял на том, чтобы Дардаи и защитник Фридрих поехали с ним. «Хорошо, но не спеши – еще сорок пять минут», – сказал Пал. Воронин улыбнулся. Во втором тайме пропустили два мяча, вернулись в Берлин и Дардаи услышал от охранника ночного клуба: «Вообще-то сюда нельзя в кроссовках, но вам на первый раз разрешаю».
А еще Дардаи вспомнил, как годом ранее форвард «Герты» Пантелич сравнял счет в игре с «Боруссией», и Фавр попросил сыграть на удержание. «Извините, но нет», – ответил Пал. «Герта» выиграла 3:2 и поднялась на второе место. «Когда-нибудь ты станешь хорошим тренером», – сказал после игры Фавр.
Став тренером «Герты» U15, Дардаи осознал, что игроком не так уж и напрягался. Раньше-то: потренировался и полдня свободен, а после игры вообще гуляй круглые сутки. Теперь Дардаи раньше всех приезжал в тренировочный центр, проверял, накачаны ли мячи, пострижена ли трава, работал с детьми, проводил родительские собрания и смотрел игры команд «Герты» других возрастов. С «Гертой» U15 Дардаи не проигрывал почти год, но в полуфинале неофициального чемпионата мира среди клубов наткнулся на московское «Динамо», которое не вылезало со своей половины поля, а потом выиграло по пенальти.
Наутро Дардаи запретил игрокам есть в ресторане отеля и повел их в «Макдоналдс»: «Раз сыграли как дерьмо, то и есть будете дерьмо». А потом Пал увидел, с какой радостью пацаны накинулись на бигмаки с картофелем фри, и понял, что немного просчитался с наказанием.
Через месяц они ушли к следующему тренеру, а Дардаи получил новых пятнадцатилетних. Он готов был жить так год, два, пять. Его сыновья родились в Берлине, играли за «Герту» и не мыслили себя в другом месте, Пал купил дом рядом с Олимпийским стадионом, и его жена выложила там камин своими руками. Настроение портил только просмотр игр сборной Венгрии по телевизору. Она и раньше-то не радовала, когда еще играл – то травма перед Олимпиадой, то автогол в первой игре за сборную в родном Пече, то форму некому стирать, а главное: постоянные пролеты мимо крупных турниров.
Когда журналисты звонили за комментарием новой неудачи сборной, Дардаи выкладывал все, что думал о месте венгерского футбола в Европе, а потом еще раз называл это место на тренерских семинарах. Но после поражения на старте отбора Евро-2016 от Северной Ирландии Палу позвонил не репортер, а президент футбольной федерации Венгрии. Вышло, как у Высоцкого в «Чести шахматной короны»: «Я кричал: «Вы что там обалдели? Уронили шахматный престиж». А мне сказали в нашем спортотделе: «Ага, прекрасно, ты и защитишь».
«Ты сопляк, а не тренер, откажись от этого!» – ругался отец, узнав, что Пал возглавил сборную Венгрии. Директор «Герты» Преетц выражался корректнее: «Только на три ближайших матча». Оставаясь тренером «Герты» U15, Дардаи пообещал, что добудет семь очков в играх сборной с Румынией, Фарерами и Финляндией. Его мать работала детским воспитателем, поэтому на первой встрече со сборной Дардаи объявил, что игроки будут играть спектакль «Красная шапочка». Габор Кирай – бабушка, Роланд Юхас – охотник, Адам Салаи – волк, и в главной роли Балаж Джуджак – Красная шапочка. А остальные сыграют «Белоснежку и семь гномов».
За пару часов Дардаи увидел, кто нервничает, кто расслаблен, кто креативен, кто зажат, кто инициативен, кто не очень. Через шесть дней его сборная добыла ничью в Бухаресте (когда Красная шапочка сравняла счет, и труппа хлынула к режиссеру, Дардаи замахал руками: «Нет! Нет! Обнимайтесь на той половине, иначе они разведут с центра поля и забьют»), а потом обыграла Фареры с Финляндией. Пала уговорили остаться еще на два матча.
Через три месяца Пал вернулся домой после утренней тренировки «Герты» и увидел перед гаражом машину Михаэля Преетца. Преетц сидел на кухне с чашкой кофе, а, увидев Дардаи, сделал два глотка и сказал: «Ты главный тренер «Герты» – и меня не волнует, что ты об этом думаешь». Дардаи думал о том, что, кроме юношей «Герты» и сборной Венгрии, у него есть трое сыновей и спортзал, где он сбрасывает лишний вес, и о том, что «Герта», разобщена еще сильнее, чем сборная перед его приходом – там-то хоть все одной национальности, а здесь японец, норвежец, камерунец, словак, голландец, бразилец, и вместе они – предпоследняя команда бундеслиги, а до игры с «Майнцем» два дня и одной «Красной шапочкой» тут не отделаешься. Но все это не волновало Преетца, поэтому Дардаи собрал перед собой весь этот веселый интернационал и объявил: «Вы можете слушать музыку в раздевалке, есть что вам нравится даже в день игры и пользоваться телефонами в беззвучном режиме, но я не вчера родился и сразу замечу, если кто-то из вас не добежит полметра – вот это я вам запрещаю».
Дардаи хорошо помнил, как защитник Шимунич ел шашлык в клубном автобусе, а форвард Пантелич курил одну сигарету за другой, и еще лучше помнил, сколько побед «Герта» одержала благодаря этим людям. Он попробовал сплотить команду через отмену лишних запретов: спустя сорок восемь часов «Герта» обыграла «Майнц» и за полтора месяца поднялась на тринадцатое место. Правда, все это время Дардаи почти не спал. Однажды он повез в школу младшего сына, спросил в пути, какие сегодня уроки, не услышал ответа, обернулся и увидел пустое сиденье.
Он забыл сына дома.
Приехав в Будапешт на игру с Грецией, Пал начал предматчевую пресс-конференцию на немецком.
На установке перед матчем он назвал защитника Адама Ланга Лангкампом (это защитник «Герты»).
Это было безумие, он не брился три месяца, носил тот же костюм, в котором год не проигрывал с командой пятнадцатилетних, а в итоге вытащил «Герту» из зоны вылета и взял со сборной четыре очка.
Перед игрой с Грецией Пал разрешил игрокам и помощникам провести ночь дома – после шестидневного-то сбора. На следующий день один из сотрудников сборной поделился: «Вчера вечером жена приготовила фантастический ужин, а ночью сказала: «Спасибо Палу». – «Наверно, я неплохой тренер, раз делаю счастливыми даже жен своих сотрудников», – сказал Дардаи.
Летом босс «Герты» Вернер Гегенбауэр запретил Палу совмещать посты, тренером Венгрии стал Бернд Шторк, но Дардаи продолжил заботиться о сборной. В стыковых матчах Венгрия вышла на Норвегию. Перед ноябрьской поездкой в Ганновер, предшествовавшей матчам сборных, Дардаи предупредил Пера Шелбреда и Руне Ярстейна, норвежских игроков «Герты»: «Если проиграем, обратно поедете в автобусе стоя». – «Только мы вдвоем?» – «Ага. Как раз разомнетесь перед сборной».
«Я стал тренером «Герты» и сборной не потому, что лизал кому-то задницу, – написал Дардаи в своей автобиографии. – Я заслужил это своей одержимостью, человечностью, страстью и дисциплиной. Меня многие не любят, но сам я никогда никому не завидовал».
Летом 2002-го Пал играл товарищеский матч с «Фенербахче», а его младший брат Балаж – с «Кермендом». 23-летний Балаж выступал за «Барч» – клуб, который тренировал его отец. Пал хорошо начал свой матч, не допускал ошибок, но в середине первого тайма был заменен. Что за ерунда? Вы издеваетесь? «Пал, менеджер хочет поговорить с тобой», – объяснил тренер Стевенс.
Пал ждал чего угодно – например, внезапного трансфера в «Баварию» или в тот же «Фенербахче», но уж точно не того, что Дитер Хенесс бросится его обнимать.
«Пал, мне очень жаль. Твой брат умер». – «Я не понимаю». Черт, и ведь именно сейчас он понял каждое слово. Он позвонил маме, но она не могла говорить. От жены узнал, что брат упал во время игры. Разрыв сердца. На глазах отца. Первая мысль – бросить футбол. Вторая – ехать к родителям. Около года с Палом не могла поговорить даже жена. После игр он уходил в себя и думал о Балаже.
Горе сломило его маму, разбередив долго таившуюся болезнь. Через восемь лет после смерти Балажа Пал услышал от доктора, что мама протянет не больше трех недель. Он рассказал отцу, ей – не смог. Ее последние слова: «Я все понимаю. Я слышала, как вы плакали в гостиной. Я слышала».
– Помнишь, как в десять лет ты пошел продавать вишню и персики на автобусную остановку?
– Папа, переезжай ко мне в Берлин.
– А помнишь, что продал только персики, а ведро вишни смолотил сам?
– Переедешь?
– Скоро созреет вишня, сын. Я не могу уехать.
Фото: REUTERS/Johannes Eisele, Thomas Peter, Bogdan Cristel, Tobias Schwarz; Gettyimages.ru/Boris Streubel/Bongarts, Joern Pollex/Bongarts, Andreas Rentz/Bongarts, Martin Rose/Bongarts, Alexander Hassenstein/Bongarts, Dárdai Pál könyve
http://www.sports.ru/tribuna/blogs/youth/1029505.html
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
× 2
Загрузка комментариев
