Відомий журналіст Микола Несенюк у своєму Facebook написав про одну колишню та одну нинішню «зірку».
У серпні 1988 року київське «Динамо» проводило вдома матч чемпіонату СССР проти «Жальгіріса» із Вільнюса. Особливого ажіотажу та гра не викликала — на головному стадіоні столиці України було повно вільних місць. Публіка не знала, що це був останній виступ у складі «Динамо» футболіста Олександра Заварова. Він тоді не вважався суперзіркою — поруч з ним грали Бєланов, Михайличенко, Безсонов, Протасов, Дем’яненко та інші не менш популярні та заслужені футболісти. За два місяці на цьому ж стадіоні відбувся відбірний матч Кубку світу між командами СССР та Австрії. Задовго до початку гри на забитих під зав’язку трибунах було чути лише одне прізвище — Заваров!
Що сталося за ці два місяці? Сталося те, що Заваров перейшов із «Динамо» до італійського «Ювентуса» за шалені, як на той час, п’ять мільйонів доларів. Після чого в один момент став більш знаменитим, ніж усі його вчорашні партнери разом. Всі розмови любителів футболу почали крутитися навколо виступів Заварова в Італії, яких тоді ніхто не бачив — можливість дивитися чемпіонат Італії з’явилася у нас лише за десять років.
Таким чином пересічна гра проти Австрії, яку наші у ті часи обігрували без жодних проблем, зібрала стотисячний аншлаг лише завдяки Заварову — всі хотіли побачити вживу гравця «Ювентусу», який ще два місяці тому був лише одним із динамівців Києва і не привертав до себе особливої уваги.
Цей чи не перший приклад впливу маркетингу, нехай і несвідомого, на футбольних уболівальників, я згадав учора, коли у щоденній рекламі, що надходить на мій телефон, мені запропонували пакет телевізійних каналів, на одному з яких я зможу «побачити Мудрика». Того самого, який ще півтора роки тому сидів на лаві запасних чернігівської «Десни» і був нікому не цікавим. Тепер же, ставши гравцем англійської команди «Челсі», став рекламною приманкою для українських любителів футболу.
Не буду порівнювати Мудрика із Заваровим, який до переходу в «Ювентус» встиг у складі «Динамо» двічі стати чемпіоном СССР та двічі виграти Кубок, здобути Кубок Кубків УЄФА, стати у складі збірної СССР віце-чемпіоном Європи. Мудрик же поки що нічого і ніде не виграв, але грошей та реклами навколо нього крутиться у сто разів більше. Бо тепер у нас інші часи, інший футбол, інший маркетинг. А також інше щастя — побачити Мудрика!
Микола Несенюк
Замечательны был футболист! Любимец публики!!! Так что, Николай, не надо ля-ля
Як казав один персонаж відомого фільму "грешно смеятся над больными людьми"(С)
Ну справді, тут же не треба бути спеціалістом з психічних розладів, щоб констатувати ментальні проблеми пана Миколи.
Ну хоча б склероз, наприклад. Інакше як пояснити факт, що Несенюк не пригадує ні результати голосування за найкращого футболіста СРСР 1986-го, ні голосування Франс Футбол того ж року?
А давайте ще разом подумаємо над причинно-наслідковим зв'язком. За футболіста платять великі гроші тому, що вважають його талановитим, чи вважають талановитим, тому що платять великі гроші?
Тоді виникає питання, чи залишилася в "учня Лобановського" здатність до логічного мислення?
Не будемо вгадувати, що спричинило руйнування мозку Несенюка: зловживання алкоголем, старечі розлади чи якісь захворювання. Це й не важливо.
Для чого друкуються його нісенітниці - зрозуміло за кількістю коментарів.
Маємо те, що маємо. Як не Ірина Морозюк, то Микола Несенюк. "Інтелектуали" збирають найбільшу аудиторію...
Ничего Вы не забыли. Просто Несенюк соврал как водится...
Несенюк, ты - долбодятел!
в 1986 году Заварова знала вся Европа и даже Мексика! Я уже не говорю про 1988 год.
Дальше не читал, зачем тратить время на бред стареющего шизофреника?
А сегодня надо, чтобы скорость была плотной. Шо оно такое, никому не известно - "плотно-скоростной". Но что-то очень сильное. Точнее говоря, сильнодействующее. Или "Heroica", если по-латыни, где этим термином обозначают лекарства, которые сильно штырят.
"Александр Заваров боялся браться за серьезную работу, хотел этого, но боялся и не верил, что ему предоставляется возможность для осуществления, быть может, последней попытки вернуться в настоящий футбол. Он вполне мог безбедно, не особенно напрягаясь, докоротать свой век в первой или даже второй лиге, живя только днем сегодняшним, но, видимо, воспоминания о том времени, когда он блистал на поле, жгли ему душу, и он рискнул, собрав в кулак всю волю.
Все, кто видел Заварова в молодые его годы, в частности на юниорском чемпионате мира 1979 года в Токио, прочили ему весьма перспективное будущее. Он играл совсем не хуже, чем выделявшийся тогда в составе чемпионов мира аргентинец Диего Марадона.
«Зачем вы его берете?» – недоумевали многие, когда Заварова пригласили в киевское «Динамо».
Действительно, зачем? У пас не воспитательная организация, а команда, постоянно ставящая перед собой серьезные задачи. Заварова не пригласили бы в киевское «Динамо», если бы предварительный разговор не показал, насколько велико его желание переменить образ жизни и играть, играть в футбол, который он безумно любит.
Возможно, для самого Заварова было даже неплохо, что первые два сезона его пребывания в команде она выступала в чемпионате неважно – седьмое и десятое место. Он загорелся большими целями киевского «Динамо», вставал на ноги вместе с ним, втянулся в жесточайший режим нашей работы, не всегда ему удавалось то, на что он был способен, но в стремлении покончить с неудачами нельзя было отказать ни ему, ни его новым партнерам, которые с уважением восприняли игру невысокого, подвижного и боевитого парня.
Один футболист, оговорюсь еще раз, погоды не сделает, но в том, как плохо команде на поле без Заварова, мы убеждались не раз. Особенно в 1987 году, когда в середине лета получив – даже не получив, а приобретя (соперников в момент его передачи рядом не было), – травму в матче с ЦСКА, он практически до конца сезона так и не смог вылечиться.
Заводила, непременный участник всех возникающих на поле коалиций, хитрющий до невозможности, лучший дриблер в нашем футболе – он привнес в игру киевского «Динамо» новые штрихи, обогатившие, безусловно, команду.
Совершенство его обводки, которой, надо заметить, он никогда не злоупотребляет, разумно балансируя на грани целесообразности, позволило нам разнообразить атакующие действия. При срыве атаки он не несется как угорелый назад, зная, что его зона надежно подстрахована, но и не плетется на полусогнутых. При возвращении он старается занять такую позицию, которая позволила бы ему без промедления завязать новую атаку, ходы которой в его хитрющей головке, будьте уверены, уже просчитаны. Удивительное сочетание возможностей индивидуальной игры с коллективными действиями, которым Заваров подчиняется полностью.
Уровень стабильности его может быть гораздо выше. Отдельные яркие выступления Заварова в ряде незабываемых матчей: в Париже, например, осенью 1986 года, когда «Парк де Пренс» рукоплескал ему, а Деттмар Крамер, специалист из ФРГ, спросил после матча: «Где вам удалось найти такого парня? Я видел его в Мексике, он и тогда был силен, а сейчас– слов нет!»; в Глазго против «Селтика», когда ему удавалось все, что он задумывал; в финальном матче с «Атлетико», в финальном матче с минским «Динамо», – лишь подтверждают его незаурядные возможности.
Несправедливо было бы требовать от Заварова на одном – высочайшем – уровне проводить все встречи, это невозможно, но подобраться вплотную к вершинам стабильности он в состоянии.
Гнев, бывает, застилает ему глаза, и он способен поддаться на провокацию соперников, нещадно лупящих по ногам, цепляющих, толкающих, бьющих под дых исподтишка, и ответить открытым ударом. Тут же он поднимает обе руки вверх: «Виноват», а мне приходится задумываться над тем, кем бы его заменить, потому что именно перед этим матчем мы уславливались о необходимости терпеть и ни в коем случае не отвечать провокаторам, ставящим цель вынести из равновесия наиболее предрасположенного к этому футболиста.
Заваров – один из немногих наших игроков, публично признавшихся в 1987 году, что, посмотрев в зеркало, увидели себя с задранным кверху носом.
Я уже перестал подробно отвечать на реплики относительно того, что в киевском «Динамо» сознательно губятся индивидуальности. Я говорю только слово: «Заваров»."