Виктор ЧАНОВ: «30 лет пролетели как день»

В четверг, 26 мая, в гостях у Спорт.ua побывал легендарный голкипер киевского «Динамо» и сборной СССР Виктор Чанов. Он рассказал о победе в Кубке обладателей кубков УЕФА 1985/86, о Валерии Лобановском как тренере и психологе, о том, чем занимается сейчас, и многом другом.

Виктор Чанов

— Вы верите, что вот уже 30 лет победе в Кубке кубков 1986 года?

— Когда был помоложе, хотелось, чтобы время быстрее бежало. Все так пролетело, кажется, что это было вчера.

— То есть все еще живо?

— Да. 30 лет пролетели как один день. Жизнь есть жизнь.

— Как часто собираетесь командой?

— Очень редко, ребята заняты своими делами. Собираемся вместе только на матчах ветеранов. Иногда созваниваемся.

— С кем чаще всего?

— Леша Михайличенко, Саша Заваров, Вадик Евтушенко звонят иногда.

— Они-то все в футболе, а вы уже в бизнесе. Есть о чем поговорить?

— Конечно. Даже если я не в футболе, все равно вся молодость прошла в футболе. Есть общие темы, всегда находим. О моем бизнесе мало спрашивают, потому что это другая сфера.

— Как появилась идея юбилейного матча? Кто решил оргазанизовать это? Вы легко согласились?

— Конечно, это возможность еще раз увидеть своих друзей по команде. Это решение было принято не спонтанно. У нас недавно было награждение — и все ребята подумали, не пора ли нам тряхнуть стариной. Да, скорости не те, но пусть народ хотя бы еще раз вспомнит. В нашем государстве должно быть как можно больше положительных эмоций, у нас их маловато. Я думаю, что народ придет, особенно те люди, которые помнят нас. Хотя иногда и маленькие дети нас узнают, что удивительно. Наверное, родители им рассказывают.

— Вы когда в последний раз выходили на футбольное поле, играли на позиции вратаря?

— Это было в декабре прошлого года. Ветераны киевского «Динамо» играли в Новгороде-Северском. Сейчас я не стою в воротах, но два раза в неделю занимаюсь для себя, играю в нападении.

— А почему вы так решили? Все вас знают и помнят вратарем...

— Я начинал нападающим в группе подготовки «Шахтера», но потом так получилось, что я пришел на тренировку, а два вратаря у нас заболели. Естественно, у тренера сработал стереотип: брат вратарь, отец вратарь — давай, становись в ворота. С тех пор я и стоял в воротах.

— А сейчас можно наконец отвести душу...

— Да. Теперь нашему клубу «Фортуна» 20 лет. С первого дня срабатывал стереотип, что я должен обязательно стоять в воротах. Но, когда я сказал, что в ворота больше не стану, перестали уже задавать вопросы.

— Много забиваете?

— В основном отдаю передачи, я люблю отдавать. Забиваю, конечно, но я больше коллективный игрок.

— Не жадный...

— Не жадный.

— Вы говорите, что свежи еще эмоции, хотя 30 лет прошло. Вы сейчас можете поделиться впечатлениями от финала?

— Это благодаря Валерию Васильевичу, конечно. Он нас так готовил к финалу, будто это матч первенства Советского Союза. То есть психологически он нас так настраивал, чтобы мы не делали из этого матча что-то такое сверхъестественное. Поэтому, когда мы вышли на поле, естественно, немножко тревожно было, но так всегда. Если сказать, что мы не нервничали, то соврем. С первых минут было видно, что команда уверенная, нет паники. У нас команда тогда была такая, что мы привыкли к тому, что нас больше боялись, чем мы кого-то.

— Был такой момент в матче, когда вы засомневались, что сможете победить?

— Нет, я бы не сказал. Сомнений не было, но тревожно было, когда был скользкий счет 1:0. Естественно, «Атлетико» (Мадрид) бросил все силы. Но потом, когда забили второй гол, уже было все понятно. Я увидел даже по игрокам «Атлетико», что они уже поняли, что это конец.

— Как встречали вас?

— В Киеве очень хорошо, в Москве плохо. У нас получилась небольшая нестыковка. Мы должны были вылетать в Москву, тогда не было прямых рейсов из Парижа, из Москвы должны были лететь в Киев. Раздался звонок — сказали, что самолет заминирован, поэтому 3 часа 40 минут, которые должен был лететь самолет из Парижа в Москву, была задержка. Мы потом приехали. Я, конечно, был очень удивлен, хотя в Москве сказали, что задержка, уже поздно, людей нет, нас встречали водитель и представитель Федерации футбола Советского Союза. А вот действительно мы поняли, что выиграли Кубок кубков, в Киеве. Получилось так, что мы не попали на свой самолет, поэтому добирались поездом. Очень много людей нас здесь встречали, было приятно, конечно.

— Какой был самый памятный момент? Может, подарок какой-то был или слова после этой победы?

— По-моему, каждая минута — подарок для каждого спортсмена. Я запомнил, что при счете 1:0 за минут десять до конца «Атлетико» (Мадрид) проверил меня на прочность, на протяжении минут трех я 3-4 удара отбил. После этого я понял, что, видимо, все.

— Что сказал Валерий Васильевич после победы? Он хоть улыбался?

— Да, он тогда улыбался. Но нужно знать Валерия Васильевича, он всегда максималист был по жизни. Он сказал: «Выиграли, получили кубок, а теперь забываем, у нас на кону чемпионат мира, поэтому праздники заканчиваются». Праздники длились два-три дня.

— Призовые были после победы?

— Да, были призовые, и очень большие... У меня состоялся хороший разговор после игры с вратарем «Атлетико» (Мадрид). Знаменитый голкипер, аргентинец Фильоль. Он меня спросил: «Вик (они ленивая нация, поэтому полностью не называют), вы так бегали. Сколько же вам пообещали?». Я ему сказал: «400». Он говорит: «О, это хорошая сумма». Я говорю: «Ты, наверное, не понял. 400». Он спрашивает: «Тысяч?». Я сказал, нет. Дошли до сорока тысяч, потом до четырех тысяч. Я говорю: «Нет, 400 долларов». Он сказал, что у них премиальные были — Хулио Иглесиас сборы со своего концерта полностью отдавал на премиальные команде. Плюс «Мерседес» любой, который покажешь. Здесь еще Владимир Васильевич Шербицкий волевым решением выделил по 500 рублей. Это все премиальные за Кубок кубков. Нынешним футболистам эти суммы непонятны, это для них суточные, я думаю.

— А может, и часовые...

— Да.

— Какая из команд «Динамо», по вашему мнению, является сильнейшей за всю историю — образца 1961 года, 1975-го, ваше «Динамо» или 1997-1999-х годов?

— Я всегда на этот вопрос отвечаю, что каждая команда киевского «Динамо» была командой своего поколения. «Динамо» всегда было «Динамо», это бренд, причем раскрученный. Наверное, киевские болельщики избалованные, потому что они могут выбирать. Каждое поколение было хорошим по-своему.

— Нынешнее поколение вам нравится?

— Не все.

— Что не нравится?

— Во-первых, мне не нравится, что много иностранцев играют. Я не верю, что в Украине мало талантливых ребят. Просто их не замечают. И, не буду лицемерить, я считаю, что нынешнее «Динамо» и украинский футбол — это не футбол. Это прежде всего бизнес, а только потом футбол.

— Насколько вам импонирует игра, которую ставит Сергей Ребров? Он говорит, что немного отходит от принципов Лобановского...

— Я считаю, что это тоже правильно, потому что неправильно копировать то, что делал Валерий Васильевич, потому что и время другое, и футболисты. Я очень рад за него, что у него получается. Я рад, что он хочет привнести что-то свое, новое в команду. Значит, он — думающий тренер.

— Вы когда в последний раз вживую смотрели игру «Динамо»?

— Даже не помню. Я на стадион не хожу.

— Даже на Лигу чемпионов?

— Даже на Лигу чемпионов. Я всегда отшучиваюсь, говорю, что мне лучше посмотреть в первом ряду на диване с повторами.

— А позвонить, посоветовать можете?

— У нас не принято давать советы.

— А вам, возможно, звонил господин Михайлов?

— Нет. Видимо, у него свое видение, у меня — свое.

— Все время говорили, что воспитанники вратарской школы «Динамо» очень сильны. Тем не менее Александру Владимировичу Шовковскому уже за сорок, а альтернативы ему пока нет. Почему так происходит? Перестали воспитывать сильных вратарей?

— У нас большая проблема — детский футбол. Помню, когда я ходил в группу подготовки, у нас не было отдельных тренеров с вратарями, тем не менее, была очень сильная школа. Я даже сужу по донецкому «Шахтеру». Наши вратари всегда попадали в 33 лучших, всегда были в сборной Советского Союза. Вроде бы и не было тренеров, но какая-то школа была заложена. А сейчас этого нет. С вратарями заниматься очень сложно. Чтобы найти хорошего вратаря, нужно приложить очень много усилий. И все равно я верю в то, что в Украине есть ребята, но нужно этим заниматься.

— Кто сейчас самый сильный вратарь в Украине?

— Я думаю, Пятов. Он очень спокоен в игре, мне это нравится, не делает лишних движений. Я очень не люблю вратарей, которые делают лишние движения, это выводит из себя. На данный момент я не вижу альтернативы Пятову.

— Вы имеете в виду в сборной?

— И в сборной, и в чемпионате Украины.

— В последнее время говорят о Никите Шевченко — вратаре «Зари». Его позвали в сборную, будет третьим запасным во Франции...

— Это хорошо, что его позвали. Да, он сейчас хорошо выглядит. Самое главное, чтобы ни он не сломался, ни его не сломали психологически, как это у нас произошло с Ковалем. Мы как-то с братом разговаривали, я ему сказал: «Появился парень в Запорожье». Он говорит: «Да, я знаю. А что, его в Киев хотят забрать?». Отвечаю: «Вроде бы да». Он: «Рано. Парень только начал играть». Надо было его оставить в Запорожье, потому что там работы больше для вратаря, чем в киевском «Динамо», здесь каждая ошибка на виду. Так оно и получилось. Они его взяли, он еще молодой. Психологически, видно, он еще не был готов. Сделал одну ошибку, вторую — и мы его потеряли как вратаря, я считаю. Теперь ему вновь нужно доказывать, что он хороший вратарь. Я считаю, что нужно было заключить с ним контракт, но оставить в аренде в Запорожье, чтобы он почувствовал накал, борьбу. Очень рано они его поставили.

— Он все равно ездил по арендам — «Говерла», «Оденсе». Сейчас, правда, опять возвращают...

— Но это не киевское «Динамо».

— Кого вы видите преемником Шовковского?

— Мне Рыбка очень нравится. Да, я понимаю, что эти два года его выбили из колеи, но все сейчас зависит от него. Ему сейчас будет предоставлен шанс, все в его руках.

— Вопрос от читателя. Чем сейчас занимаетесь? Как относитесь к тому, что уже на протяжении 15-ти лет в Украине не дают развиваться молодым вратарям, а в рамке стоят криворукие?

— Так не нужно говорить, все-таки это люди. Я считаю, что то, что происходит с вратарями, из-за проблем с детским футболом. Пока мы не будем развивать детско-юношеский футбол — мы будем иметь картинку, которую сейчас наблюдаем.

Чем я занимаюсь? Компании уже 18 лет, знаменита наша компания, потому что мы относимся к отечественному производителю, что очень редко сейчас встречается. Занимаемся кабельно-проводниковой продукцией, есть свои заводы, свое производство, которое отвечает не только европейским, но и мировым стандартам. Нас приглашают на выставки. Недавно была выставка в Берлине, были в Париже, в Милане. Пытаемся создавать рабочие места, у нас и так сейчас 520 человек в подчинении. Еще будем стремиться развиваться. Как в футболе, нельзя останавливаться.

— Есть такое мнение, что вы чуть ли ни единственный из Вашего поколения футболистов, у кого после футбольной карьеры сложилось еще ярче, чем карьера футболиста. Вы так тоже считаете?

— Наверное, да, стечение обстоятельств. Большая проблема в нашей жизни, когда заканчиваешь с большим спортом. Люди не могут найти себя — возникает проблема.

— Вам просто повезло?

— Видимо, да. С моим компаньоном мы уже 18-й год — и никаких проблем, что бывает очень редко. Плюс, наверное, образование, которое я получил. Я закончил экономический университет, не физкультурный.

— Болельщик писал, что он тоже закончил торгово-экономический университет, ему диплом не пригодился, а вам?

— Да. Единственное, у меня в дипломе написано, специальность: экономика советской торговли. Советской нет, экономики тоже практически нет, осталась только торговля.

— Вы сейчас чувствуете, бизнес — это ваше?

— Видимо, да. Это как в спорте, когда втягиваешься в какое-то дело, которое тебе нравится — не хочешь ничего менять.

— Вы — строгий руководитель?

— Это не у меня нужно спрашивать. На нашей фирме за 17 лет, и то не уволились, а ушли в декрет только две девочки.

— Штрафуете?

— Штрафуем. Как в футболе.

— За что?

— За опоздания, за невыполнение поставленных перед работниками задач. Но и премируем.

— Годовой доход можете рассказать?

— Это секрет. Но немаленький.

— Но вы в плюсе?

— Да. Если бы были в минусе — наверное, уже бы не работали.

— Многие помнят вечную дуэль двух братьев Чановых. Где сейчас Вячеслав? Поддерживаете ли Вы с ним отношения? Как часто общаетесь?

— Общаемся по телефону практически каждую неделю. Не виделись, наверное, года четыре, потому что у него работа, у меня работа.

— Он все так же в России?

— Да, он в Москве, он сейчас возглавляет футбольную школу ЦСКА. Вообще к нему там очень хорошее отношение.

— Он никогда не пытался вас перетянуть?

— Пытался. Я пару раз приезжал, но он понял, что это не мое уже.

— Вы же принимали предложение поработать с киевским «Динамо»...

— Я год поработал и понял, что уже отошел от перелетов, базы, гостиницы. Говоря о своем компаньоне, когда я уходил, он говорил: «Ты же понимаешь, что, если что-то будет не так, если захочешь вернуться — твое место всегда тебя ждет?». Так оно и получилось.

— С Игорем Суркисом вы с каких отношениях?

— В хороших.

— Он не звал вас в менеджмент клуба?

— Нет.

— Вы бы хотели поработать на благо детской школы, как брат? Может, советом помогать?

— Я, кстати, тоже об этом думал. С точки зрения не спортсмена, а менеджера. Но для того, чтобы была хорошая детская спортивная школа, обязательно нужна поддержка государства. Без нее ничего не получится.

— А в частных школах, как киевского «Динамо»?

— Но не каждый родитель сейчас может привести ребенка в футбол, потому что это все платное, а уровень жизни, тем более сейчас, не очень хороший. Поэтому многие одаренные мальчишки так и пропадают.

— В современном футболе не увидишь такую ситуацию, когда сильный удар от ворот на чужую половину поля делает защитник. Сейчас вратари выбивают мячи. Раньше вратари не умели бить по мячу ногами, меньше работали ногами?

— Я, конечно, не хочу хвалиться, но эта тенденция пошла от меня. Как я уже сказал, я начинал нападающим, поэтому для меня проблемы выбить на 60-70 метров точно никогда не было. Даже Валерий Васильевич всегда говорил защитникам: «Если не знаете, куда отдать — отдайте Виктору, он найдет». Как-то эту тенденцию подхватили все клубы: сначала в Советском Союзе, потом в Европе. Вот откуда и Нойер играет хорошо.

— А вы себе позволяли делать такое, как Мануэль Нойер?

— Да, конечно. Я помню даже один момент: мне возвращали мяч — и я на замахе в своей штрафной убрал под себя нападающего. Потом пришел в раздевалку, Валерий Васильевич мне сказал: «Еще раз — и я буду в реанимации».

— Но не наказал?

— Нет. Он сказал, что можно быть уверенным, но не до такой степени, на лавочке чуть инфаркт не случился.

— Это был какой-то важный матч?

— Да, и счет был скользкий — 1:0. После этого вратари начали выбивать. Я, кстати, никогда не давал выбивать от ворот своим защитникам. Они выбивали только тогда, когда у меня травма была.

— Лучший вратарь мира — Нойер?

— Да, хороший вратарь...

— Но кто-то есть лучше?

— Нет, я бы не сказал, что на данный момент есть лучше. В свое время мне очень нравился Шмейхель, Ван дер Сар. Такого типа вратари мне нравятся: уверенные, спокойные, хладнокровные, которые помогают команде не только в воротах, но и начинают атаки. Я думаю, эта тенденция будет продолжаться.

— Правда ли, что Павла Яковенко часто не ставили в состав именно из-за злоупотребления индивидуальной игрой?

— Пашу не ставили, потому что он был предрасположен к травмам, с молодости, так он и закончил карьеру, он же очень рано закончил. Это была проблема. А индивидуально — нет. Он, наоборот, играл на команду. Валерий Васильевич его очень любил, потому что он мог делать передачи как слева, так и справа, ему было без разницы. Это только из-за того, что у него было плохо со здоровьем.

— Зато наша национальная сборная — это практически его воспитанники...

— Да. Он много перенял от Валерия Васильевича. Я знаю, что молодежь иногда жаловалась, говорили, что он очень жесткий. Хотя, когда он играл, я бы никогда не сказал, что Паша будет жестким тренером. А он оказался очень жестким. Но, может, так и надо, потому что молодежь у нас такая: распустил — можно не собрать.

— Для вас кто был самым жестким тренером? Валерий Васильевич?

— Сначала да, по молодости. А потом, чем больше работал с ним, чем больше завоевывал что-то, тем больше понимал, со временем. У него отношение к футболистам, если брать по временным размерам, менялось. Я пришел уже как состоявшийся вратарь: сборник Союза, капитан «Шахтера».

— Тем более вас и уговаривать пришлось...

— Шесть лет они уговаривали. Я, конечно, не жалею ни о чем. Я был просто удивлен первое время, потому что думал, что приду готовый, со многими я играл в сборной, все меня знают, и не один год. Первый год у нас общение сводилось к «Доброе утро» и «До свидания». Все, больше ничего. А потом, по мере, как ты выиграл Кубок, чемпионат — уже у нас начинался диалог. Начал спрашивать: «Как дети, как жена, как семья?». Я считаю, что это правильно. Невзирая на личности, он приучал, что ты попал в киевское «Динамо».

— Это вы сейчас поняли?

— Я побыл в «Динамо» года два-три — мне все стало понятно.

— Не обижались ни разу?

— Нет.

— Самая памятная установка от Лобановского?

— Каждая установка у нас была памятная. Он очень серьезно подходил к каждой игре.

— Голос не повышал никогда?

— Самое страшное для нас было — когда он переходил на шепот. Если он начинал говорить шепотом — это совсем плохо. Я думаю, что это тоже психологический подход, потому что, когда человек переходит на шепот — ты внимательнее его слушаешь. И я думаю, что это помогало.

Самый запоминающийся момент — когда мы играли турнир четырех лучших команд Европы на «Сантьяго Бернабеу», в финале мы играли с мадридским «Реалом», и первую половину проигрывали 2:0. Тогда мы в перерыве услышали настоящий шепот. Закончилось это тем, что мы выиграли 3:2.

Помимо тренера, он был еще и очень хорошим психологом. Он нам давал не только футбольные навыки, но и очень хорошую жизненную школу. Многие же не знают, как у нас было: небритый — минус 100 рублей по тем временам; опоздание на тренировку на минуту — минус 100; лишний килограмм — минус 100; грязная машина — минус 100.

— Даже грязная машина?

— Да, это он нам давал жизненную школу.

— Тем не менее, игроки же позволяли себе бокал вина или сигарету...

— Мы же все нормальные люди. Если будем говорить народу, что мы вообще ничего не пили, не поверят.

— Но за это не штрафовал?

— Если попался — штрафовал. Когда приезжаешь на базу, ты идешь не к себе в комнату, а к доктору: давление, взвешивание — и только после этого ты попадал к себе в комнату.

— Какой ваш самый большой штраф?

— За опоздание на минуту. Но, не зная еще Валерия Васильевича, я начал оправдываться — и я получил минус 200. И я понял, что спорить и оправдываться не нужно.

— Больше не опаздывали?

— Больше не опаздывал и никогда не оправдывался. Спорили, но никогда не оправдывался.

— А за лишний вес штрафовали? Вы склонны к этому?

— Я — нет. У меня доходило до того, что последние годы в киевском «Динамо» я уже даже на весы не вставал. И Валерий Васильевич, по-моему, даже не смотрел на мой вес. Кстати, у меня первый спор с ним произошел из-за веса. У меня игровой вес в донецком «Шахтере» был 80 килограммов. Он мне сказал, что 80 — не мой вес. Я говорю: «Какой мой?». Отвечает: «72». Я сказал: «Вы что, смеетесь? Сколько по времени?». Он: «Я тебе даю месяц». Я сказал, что попробую. И я сбросил.

— Вы голодали?

— Практически да. Плюс такие нагрузки. Я понял, что выхожу на тренировку — а меня шатает уже. Я к нему пришел. Мы сошлись на 78-ми килограммах. Я потом у него спросил: «Какая причина?». Тогда он сказал фразу, которую я запомнил на всю оставшуюся жизнь: «Мне нужно, чтобы вратарь в моей команде летал от одной девятки к другой, не опускаясь». Он дал мне понять, что я должен быть легким. С юмором тоже все в порядке было у него.

— 78 — так и осталось?

— Да. У меня сейчас вес 79 килограммов.

— Летали и с 78-ю?

— Да. Ну, а куда денешься? У Валерия Васильевича по-другому быть не могло.

— Почему вы решили отойти от футбола и посвятить себя бизнесу? Не было ли желания, например, попробовать себя селекционером или экспертом на телевидение? Не звали?

— Селекционером — нет. Это нужно знать специфику моей работы и мою жизнь. Я не представляю, как я могу быть селекционером. На телевидение звали. Вацко мне звонил. Я сказал: «Попозже перезвоните, я пока не готов». Больше не звали. Напрашиваться не буду.

— Но хотелось бы? Были такие амбиции, освежить память о себе?

— Почему нет? Иногда хочется посидеть в студии, посмотреть футбол, не одному, а со специалистами, журналистами, послушать мнение других, высказать свое.

— Вы смотрите футбольные программы?

— Да. Я не хожу на стадион не из-за того, что не хочу, а из-за того, что иногда приходишь на стадион — и футбол не видишь. Я понимаю болельщиков, когда они видят — начинают просить автографы. Вроде и отказывать не хочется, потому что многие люди неправильно воспринимают, говорят, что звездная болезнь. Не из-за этого отказываешься, просто футбол хочется посмотреть. После этого я сказал, что я в первом ряду на диване с повторами.

— И с экспертами. Вам нравится Виктор Леоненко — наш самый, скажем так, одиозный эксперт?

— Он специфический, конечно, ведет свои анализы. Может быть, это и хорошо, что люди какое-то другое мнение еще слышат. Он многим нравится, наверное, своими высказываниями. Публичный человек, одним он нравится, другим — нет.

— Какой ваш выбор — Месси или Роналду?

— Как человек и как игрок мне импонирует Месси. Его, бедного, сколько ни бьют, сколько ни роняют, он же никогда не отвечает, никогда не спорит. Роналду немножко избалованный. Как к футболисту претензий нет.

— Он еще и выглядит хорошо. У вас в команде были такие? Сколько времени вы проводили перед зеркалом перед тем, как выйти на футбольное поле и показать себя стране?

— Мы как-то даже и не задумывались об этом. Единственный момент был — когда супруга заставила меня сделать химию. Тогда модными были длинные волосы, я сделал. Для чего? Во-первых, мы очень часто мылись, в день иногда по три раза принимали душ. Надоедало все время расчесываться. Потом, когда сделали химию мне, половина команды не могла понять. Я полотенцем вытерся, а у меня форма та же, будто я расчесался. Сначала начали шутить, спрашивать. А прошло недели три — половина команды сделала. Все волнистее и волнистее становилась команда.

— Я смотрю, вы законодатель моды...

— По форме вратарской — да. Первый, кто тогда перешел на длинные вратарские трусы, был я. После этого пошла мода. То ли я так воспитан, то ли так показалось, что чем старше становишься — тем неудобнее в этих коротких трусиках. Решил попробовать, попробовал — и как-то эта мода прижилась. Я потом смотрю, не только в Советском Союзе, уже и дальше поползло.

— За кого вы будете болеть в финале Лиги чемпионов — «Атлетико» или «Реал»?

— Я, если честно, буду болеть за «Атлетико», потому что команда не имеет суперзвезд. Там все работяги, это подкупает. «Реал» более избалованный. Я тоже проходил такие клубы в Израиле. У нас в городе Хайфа, где я играл за «Маккаби», тоже две команды было, как «Атлетико» и «Реал» в Мадриде. В Хайфе «Маккаби» и «Хапоэль». «Маккаби» считалась командой аристократов, богатых людей. А «Хапоэль» — рабочая команда. Я прочувствовал на себе, что это такое. Хотелось бы, конечно, чтобы «Атлетико» победило, но думаю, что «Реал», там очень хороший подбор игроков.

— Вы азартный? Могли бы сделать ставку сейчас?

— Нет. И карты меня миновали, играть умею, но они меня не прельщают. Ставки тоже.

— Кто был самым азартным?

— Ваня Яремчук. Он, по-моему, играет до сих пор во все игры, которые есть.

— Выигрывает?

— Хороший фильм есть американский «Убрать перископ». Капитан, принимая подводную лодку, принимал новую команду. Стоит один из матросов, очень элегантно одет, но босиком. Он его спросил: «Я так понял, Вы очень азартны?». Он говорит: «Да. Если Вы хотите ходить босиком, но в солидном костюме, то поставьте на такую лошадь — и Вы поймете, почему я в таком виде». Ваня у нас такой, он никак не может остановиться, даже проигрывая. Наверное, футбол оставил след, не умеет проигрывать.

— Вы родились в Донецке, играли шесть лет за «Шахтер». Какое Ваше отношение к нынешнему «Шахтеру»? Болеете ли вы сейчас за донецкий клуб?

— Если я скажу, что не болею — совру. Эта команда дала мне путевку в жизнь. Я очень радуюсь успехам «Шахтера», лично знаю Рината Леонидовича, знаю, как он любит этот вид спорта, любит команду, и не только первую. Я знаю, что там сейчас очень хорошая детская школа. Дай Бог, чтобы этот клуб развивался и дальше. Хорошо, что появился «Шахтер», потому что стал интереснее чемпионат Украины. Раньше мы знали «Динамо» (Киев). Потом, как наши ребята шутили, 40 минут никого нет — и опять «Динамо» (Киев). Приятно, что появляется конкуренция. Когда есть конкуренция — есть рост.

— Вы удивились уходу Мирчи Луческу из «Шахтера»?

— Нет, потому что, насколько я знаю, Ринат Леонидович еще год назад сказал ему из-за того, что происходит на юго-востоке: «Если ты захочешь уйти, ты контрактом не связан». Но тогда Мирча Луческу сказал: «Нет, я останусь в команде». Видимо, сейчас он решил уйти. Зная Мирчу, он, наверное, уже устал. Он такой человек, который все время растет, даже невзирая на его возраст. Поэтому он решил попробовать себя теперь в российском чемпионате.

— Вы так близко общаетесь с Ринатом Леонидовичем?

— Я не могу сказать, что очень близко, но общаемся.

— То есть на День рождения он вас поздравляет, и вы его?

— Да. Когда у меня умер отец... Я их перетащил из Донецка, купил им дом в Боярке, оттуда хоронили отца. Я был удивлен, открылась калитка — один из первых занесли большой венок от «Шахтера». Мне было очень приятно. В принципе-то я больше киевскому «Динамо» отдал, чем «Шахтеру». Я был удивлен, что киевское «Динамо» даже венка не принесло. Мне было обидно.

— По бизнесу вы с Ринатом Леонидовичем как-то пересекаетесь, сотрудничаете?

— Нет. У нас просто разные направления. Если надо будет — естественно, думаю, мы найдем точки соприкосновения.

— Вас спрашивают о полуфинале Кубка европейских чемпионов 1987 года против «Порту». Скажите, что случилось в тот вечер — вы просто перегорели до матча или португальцы были настолько сильнее и мастеровитее? Что пережили в тот день?

— Во-первых, как я всегда говорю, для вратаря рикошеты — несчастный случай. Не перегорели, и «Порту» хорошо сыграл. Мы сами виноваты, столько моментов не использовали. По-моему, этих моментов хватило бы еще на четыре игры вперед. Поэтому здесь некого винить, кроме нас самих. Конечно, были очень расстроены, но жизнь продолжается. Меня поражает то, что журналисты любят спрашивать: «Какой счет будет?». Перед каждым матчем спрашивают прогноз. Я всегда говорю: «Футбол такая штука — трава зеленая, мяч круглый. Что там может получиться — никто не знает». Даже по моему опыту, я помню, что могли 89 минут атаковать, а на 90-й пропустили контратаку, и потом рассказывают, как ты красиво и хорошо играл. Одно время даже Валерию Васильевичу журналисты задавали такие вопросы: «Как Вы смотрите на свои выездные модели? Сами не играете, другим не даете. Ответ был сразу дан: «На табло в конце матча и в конце года на турнирную таблицу». Вопросы у журналистов закончились.

— Сборную Украины критикуют за то, что результат есть, но игры нет...

— В том, что сборная сейчас так выглядит, виноваты не игроки. Как я уже сказал, спорт — это не спорт, а бизнес. Когда покупается в команду легионер — главный тренер кого будет ставить?

— Легионера...

— Правильно. Где наши ребята получают игровую практику? На лавочке в основном. Давайте говорить честно, уровень украинского чемпионата немного ниже уровня зарубежных. Имеем то, что имеем. Поэтому они выходят и получают результат, прежде всего, за счет дисциплины. А там, где команда выходит получать результат за счет дисциплины, зрелищности не будет никогда.

— Почему не рискуют, как вам кажется? Бывали же такие матчи, когда в принципе могла команда рисковать...

— Это вопрос к главному тренеру. Он решает, рисковать или нет. Все от тренера зависит.

— Наша сборная за счет своего трудолюбия и дисциплины сможет выйти из группы?

— Если они выйдут, пускай они на меня не обижаются, я буду очень удивлен. Тогда можно сказать им «большое спасибо». Потому что уж очень нелегкая группа попалась.

— Даже с третьего места не смогут выйти?

— Думаю, что нет. Но надежда умирает последней. Я не говорю, что не буду болеть за сборную Украины. Наоборот, буду болеть за сборную Украины. Хочу пожелать им не только пройти. а и чем дальше — тем лучше. Если реально смотреть на вещи, очень тяжело будет выйти даже из группы.

— Сравните уровни чемпионата СССР и чемпионата Украины. В чем принципиальная разница между этими чемпионатами? Почему сборная СССР достигала бо́льших успехов, чем сборная Украины?

— Во-первых, когда начинался чемпионат Союза, в начале года всегда была интрига, никто не знал, кто будет чемпионом. То Ереван становился чемпионом, то луганская «Заря», то «Зенит». Во-вторых, у каждой республики были очень сильные команды. В Украине первые четыре-пять мест в турнирной таблице — значит, у команд нормальное финансовое положение. У тех, кто ниже, плохо. И по территории Украина намного меньше, чем Советский Союз.

— Но намного больше, чем Англия и Испания...

— Это другое дело. Экономика, то что происходит в государстве — это все влияет. Хоть и говорят, что спорт вне политики, никогда не поверю этому. События в стране будут влиять на спорт.

— Игроков, выступающий в чемпионате России, нужно звать в сборную Украины?

— Я считаю, что здесь уже никакой политики не должно быть. Если человек выступает в чемпионате России и показывает хорошую игру — не знаю, кем нужно быть, чтобы не брать человека в сборную. Тем более на кону Евро и рейтинг твоего государства. Откуда узнавали об Украине? Все знали, что такое «Динамо» (Киев). Я считаю, что здесь вообще не должно быть никаких вопросов. Если человек соответствует уровню сборной Украины — какая разница, где он играет? Если наши руководители, не дай Бог, думают так, то мы скоро сборную вообще не найдем. А сколько молодых ребят, выходцев из Украины, играют в первенстве России. Это же не влияет ни на что.

— Есть ребята, которые играют с российскими паспортами...

— Это уже другое дело. Это уже проблема ребят, которые получили российские паспорта. Это их выбор.

— Почему Вы после чемпионата СССР переехали в Израиль? Это далеко не футбольная страна. Можете сравнить уровень на тот момент чемпионатов СССР и Израиле. Было ли вам интересно там играть? Как приспосабливались к новому образу жизни, стране, требованиям, тренировкам? Почему так случилось, что Израиль так и не стал футбольной страной?

— Это одна из самых фанатичных стран, однозначно — люди от мала до велика, особенно мужское население, больны футболом. Вплоть до того, что знали, как зовут мою собаку. Там они знают все «от» и «до». Я еще не успел приехать — уже мне сказали, как зовут мою собаку, как зовут мою жену, как зовут моего сына. По Израилю скажу, что так получилось, я немножко подустал, надо было ехать за границу — предоставилась такая возможность. Первым обратился «Маккаби» (Хайфа). Так получилось, что я сразу подписал контракт — и через дня два-три был звонок в «Динамо», спросили, когда прилетит Чанов в «Манчестер Юнайтед». Шмейхель оказался на моем месте. Но я уже подписал контракт. Но, если честно, я ни о чем не жалею. Единственное, что я прогадал — думал, приеду в Израиль и буду спокойно себе отдыхать. Ничего подобного. Прилетел в Хайфу, команда проиграла 6:0, была на шестом месте. И я тогда понял, что такое израильский футбол: если там одна команда хватает другую команду за горло — это что-то страшное.

— Что вы имеете в виду?

— Пять-шесть мячей может забить. Я тогда понял, видимо, не туда приехал отдыхать и не в ту страну. Там я забыл, что такое спортивная сумка на плече. То есть я приезжал на игру только с косметичкой.

— Как к легионерам относились?

— Мне главный тренер потом уже сказал: «Когда президент клуба сказал, что привезет Чанова, я у виска покрутил. А когда я тебя увидел — чуть в реанимацию не попал, потому что раньше везде видел по телевизору». Получилось так, что я удачно влился. Приехал уже на второй круг чемпионата. Мне за весь круг забили пять мячей, из которых три с пенальти. Там такой тотализатор уже был, как он сказал: кто первый забьет Чанову. Мы тогда впервые оформили «дабл» — выиграли и Кубок, и чемпионат. Что было самое непривычное — базы как таковой нет. То есть ты выходишь из дому с косметичкой, садишься в свою машину, едешь на стадион за два часа до игры. Отыграл — в машину и домой. То есть полностью домашний человек. Мне первое время видеть свою семью в таком количестве сначала было вообще дико. Аж скучно было. Думал, надо же куда-то ехать, куда-то бежать. А потом привык, к хорошему быстро привыкаешь.

— А «Динамо» могло вас отпустить в тот момент в «Манчестер Юнайтед», если бы не контракт с «Маккаби»?

— Естественно. Когда я сказал, что у меня был контракт до окончания чемпионата в Хайфе, сказал, что, наверное, буду уходить, там была трагедия. Нельзя говорить, что было все плохо. Судьба видно так распорядилась, что мне нужно было поиграть в Израиле.

— Сколько «Маккаби» заплатил за вас? Или вы пришли свободным агентом?

— Понятия не имею. У меня в «Динамо» был хороший контракт, на уровне очень хороших европейских клубов. То же самое в Израиле. Бедные журналисты, они не могли понять, сколько я получаю. У меня был очень хороший адвокат, он тоже выходец из бывшего Советского Союза, но уехал. Он на тот момент был 28 лет в Израиле, считается одним из самых крупных адвокатов. Он мне тогда сказал: «Запомни, в этой стране, когда тебе задают вопрос, ты должен всегда соглашаться». Я это усвоил. Журналисты спрашивали: «Вы столько-то получаете?». Я говорил: «Да».

— Хоть кто-то угадал?

— Никто не угадал. Но они, бедные, в конце года так расстроились, и даже начали обижаться, не могли понять, сколько я получаю.

— Вы были самым высокооплачиваемым игроком?

— Думаю, да.

— Относились иначе?

— Нет. Как-то и команда сразу ко мне, и я к команде. Только журналисты могли задавать такие вопросы, а в самой команде среди футболистов никто никого не спрашивал, сколько получаешь, так не положено. Плюс президент «Маккаби» — один из самых богатых людей Израиля. На то время около 70-ти процентов недвижимости Израиля принадлежало ему.

— Вашим конкурентом в сборной СССР был Ринат Дасаев. Как вы общались? Почему, на ваш взгляд, тренеры отдавали преимущество ему, а не вам?

— Часто от московских функционеров я слышал, что много киевлян в сборной, надо как-то разбавлять, из Москвы, из Минска. Иногда я смотрю на людей, их результат не очень интересовал. Им нужна была сборная Советского Союза. С Ринатом мы по сей день в очень хороших отношениях. Конкурентами были только на поле, а в жизни — друзья. Часто у Миши Михайлова спрашивали. Скажу больше, до сих пор первая жена Миши Михайлова и моя жена подруги. Никто не верил.

— Вы читали книгу Рината Дасаева?

— Нет, врать не буду.

— Он вам не присылал подписанный экземпляр?

— Нет. Видимо, не до этого.

— Вы в одном из интервью говорили, что Валерий Васильевич Лобановский давал возможность игрокам выбирать вратаря, которому они больше доверяли. Якобы они доверяли больше вам. Напряжения из-за этого не было, конфликтов?

— Нет. Честно скажу, в душе иногда было обидно. С другой стороны, я понимал Валерия Васильевича. Это же был Советский Союз, не Украина. Это не так, как раньше говорили в Украине, когда Валерий Васильевич шел к Щербицкому, у Щербицкого было свое мнение. Когда Валерий Васильевич выходил — у Щербицкого было мнение Лобановского. А в Москве это же в приказном порядке было. Недаром же всегда кто-то из Москвы ездил со сборной. Это же только поддержать, а и проконтролировать. Валерий Васильевич утром в день игры каждому футболисту раздавал листочки — и каждый писал состав, который видит на эту игру. Я четко знаю, что перед матчем со сборной Бельгии за меня 14 проголосовало, за Дасаева — 4. Тем не менее...

— Вы объяснились потом с Лобановским?

— Ни он, ни я не стали унижаться. Значит, так надо было. Хотя и болельщики все былы возмущены, и в прессе сколько писали, и спрашивали. Я думаю, что это на совести московских функционеров. Вы не подумайте, что я русофоб. Я тоже русский. Просто рассказываю, как есть на самом деле.

— Какими языками вы владеете?

— Английский, иврит.

— Все-таки выучили иврит?

— Да, за год, сам. Не пишу, не читаю, а разговорная речь. Жена сказала: «Ты так хорошо выглядел первый год в Израиле, ты так молчал... А на второй год, как только выучил язык, тебя остановить невозможно».

— А украинский?

— Украинский я хорошо знаю. Пишу, читаю, понимаю.

— Династию Чановых кто-то продолжит?

— Есть хорошая пословица: природа иногда должна отдыхать.

— Внуки, может быть?

— Надеемся, дай Бог, будем ждать.

— Вы хотели бы, чтобы династия Чановых продолжилась?

— Конечно. У старшего брата старшему сыну 42 года, он пошел по медицинской линии. Потом я смеялся, говорил: «В семье Чановых никогда не было девочек, а тут сразу две». Я брату говорю: «Слава, наверное, на этом твоя вратарская династия закончилась». Говорит: «Сейчас надежда вся на тебя». Сейчас будем ждать, смотреть. Хотелось бы, конечно. Сын любил футбол, ходил на футбол. Но то ли я ему в свое время правильно подсказал... Я сказал, что не его это. Я же смотрел. Здоровье не дало ему продвижения. Жена, хоть она не профессионал, сказала: «Из него бы получился очень хороший защитник, но не вратарь». Сейчас он играет, как раз в защите. Ребята спрашивают: «А где Вадим?». Видимо, ребята тоже понимают, что что-то есть в нем.

Татьяна ЯЩУК, Дария ОДАРЧЕНКО

Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости